CC BY
113УДК165.0 В.Х. Акаев
Аристотелевская интерпретация истины и особенности ее современного развития
Дагестанский государственный университет; Россия, 367001, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 43а; mibil@mail.ru
В публикации анализируется бытующая в отечественной философии точка зрения на авторство определения истины Аристотелем. Понятие истины активно обсуждалось софистами, и ее определение фактически принадлежит Сократу, что подтверждают диалоги Платона, в которых достаточно активно обсуждается проблема истины и приводится её дефиниция. При этом раскрываются особенности становления основных позиций корреспондентской или аристотелевской концепции истины, подчеркивается её онтологический, гносеологический и логический аспекты, которые получили развитие как в материалистических, так и в идеалистических направлениях философии.
Отмечается, что наиболее плодотворное и системное развитие аристотелевская концепция истины получила в диалектическом материализме, получив статус классической теории истины. Признаются ограниченными постмодернистские подходы, стремящиеся элиминировать истину в ходе познания действительности, отмечается при этом, что творческий потенциал классической концепции истины не исчерпан, а ее средства можно широко использовать в совокупном познании. Неклассические подходы к интерпретации истины в попытках ее устранить не достигли нужного результата, а потому возможности ее развития сохраняются.
Ключевые слова:метафизика,познание,истина, ложь, соответствие, познавательная культура, онтологические, гносеологические и логические аспекты познания.
В различных учебниках по философии, а также в специальных философских исследованиях многих авторов философскую категорию «истина» определяют как соответствие знаний действительности, что выражает ее гносеологический характер. И это определение многими авторами приписывается Аристотелю, хотя в неявной форме оно встречается в диалогах Сократа, зафиксированных Платоном. Именно Сократ в диалоге «Кратил» вербализует вопрос об истине, где он говорит о «правильности, истинности имени как договора и соглашения», несколько позже перед своим собеседником Гермо-геном он ставит вопрос, в котором и заложен ответ: «Тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе -лжет?» [18, с. 267]. На этот вопрос собеседник Сократа отвечает утвердительно, а поэтому получается, что истина - это знание, соответствующее действительности, когда знание не соответствует действительности это является ложью.
Сократ подвергает критике софистов, отрицающих истину, но считающих таковой то, что выгодно человеку. Он приходит к мысли о том, что каждый человек имеет свое мнение, но истина для всех одна и та же. По мнению А.Н. Чанышева, «на достижение такой истины и направлена положительная часть метода Сократа» [19, с. 287], т. е. субъективная диалектика - искусство полемики, спора, в ходе которого она должна постигаться. Рассуждая об именах, называющих вещи, Сократ приводил своего собеседника Кратила к выводу, что «не из имен изучать и исследовать вещи, но гораздо скорее из них самих» [18, с. 344]. Это важное методологическое положение используется и самим Аристотелем, когда он указывает на необходимость изучения в познавательной деятельности начал и причин явлений действительности.
В метафизических рассуждениях Аристотеля встречаются онтологические и гносеологические интерпретации истины. Так, Книга I «Метафизики» Аристотеля начинается с вопроса о происхождении знания. Он различает знания практические, нужные, и знания теоретические, возникающие позднее первых [4, а 26]. Теоретическое знание есть мудрость, состоящая в изыскании первых причин и начал [4, а 26]. Мудрец обладает знанием всеобщего [4, с. 34]. Но является ли это всеобщее знание истинным? Думается, таковым оно не является, поскольку отсутствует конкретный инструментарий, посредством которого истина постигается, не указывается конкретный критерий, позволяющий этого достичь.
Во второй книге своей «Метафизики» Стагирит говорит о необходимости теоретического изыскания истины, полагая, что, с одной стороны, ее трудно достичь, а с другой - легко [4, с. 78]. Но при этом он утверждает, что никто не может истину постигнуть и никто от нее не уклонится, что объясняет наличие во всяком мнении части истины и части заблуждения. Тем самым создается впечатление о наличии эклектической ситуации. Между тем это не так, ибо для Аристотеля философский взгляд на истину есть не эклектизм, возникший на основе приемов внешнего механического соединения мыслей, афилософское мышление, вырабатывающее систему универсальных понятий, которые сложны, гибки и в них примиряются противоположные взгляды. С его точки зрения, целое не осмысливается полностью, что возможно до некоторой степени, и каждую часть целого также невозможно знать хорошо. Получается, что полное постижение истины невозможно.
Эта аристотелевская позиция получила освещение в диалектическом материализме в высказываниях В.И. Ленина, когда он рассматривал диалектику взаимосвязи абсолютного и относительного аспектов истины. Полной, окончательной истины не существует, поскольку она - диалектический процесс, формирующийся на основе совокупности относительных истин. И этот процесс не имеет завершения.
У Аристотеля встречаются, по крайней мере, три позиции понимания истины: онтологическая, гносеологическая, логическая. Онтологический аспект истины проявляется, например, в таком его высказывании: изучать вещи нужно из них самих, выявляя их сущность, причины, основания. И этим должна заниматься конкретная наука, которая опирается на наблюдение, опыт, эксперимент. Различая философию и конкретные науки, указывая на предметы их изучения, Аристотель полагает, что первая философия призвана познать общую природу сущего - то общее, что присущевсем вещам, когда конкретная наука изучает ограниченный круг вещей, некоторую часть сущего [4, с. 239].
Гносеологический аспект истины у Аристотеля сопряжен со знанием, направленным на адекватное воспроизведение реальных связей и отношений. В них должно воспроизводиться содержание объекта познания, его внутренние связи и отношения. В противном случае такие знания будут ложными.
Логический аспект истины выводится не из вещей, предметов, а из самих знаний, мыслей, суждений. При этом применяются логические процедуры проверки, устраняющие противоречия, позволяющие правильно использовать законы формальной логики. В своей работе «Об истолковании» Аристотель пишет, что «имена же и глаголы сами по себе подобны мысли без связывания или разъединения, например, "человек" или "белое" [5, с. 93]. Он далее заявляет, что, когда к ним ничего не прибавляется, то нет ни ложного, ниистинного. Конечно же, эти имена имеют свои значения, например, имеет значение термин козлоолень, но говорить об их истинности или ложности было бы некорректно. Значения истинности или ложности, например, этот термин приобретает тогда, когда к нему добавляется глагол «быть» или «не быть» [5, с. 93]. Когда об-
разуются суждения: «козлоолень есть», «козлоолень не есть». Хотя сам термин «козло-олень» не имеет объективного референта.
В «Первой Аналитике» Аристотель утверждает, что «все истинное должно во всех отношениях быть согласно с самим собой» [5, с. 185]. Он значительное внимание уделяет устранению противоречия в рассуждениях и для этого им сформулирован закон противоречия (или непротиворечия). Однако польский логик Ян Лукасевич подверг критике данный закон, доказывая, что он не является универсальным [13, с. 154].
Анализируя набор посылок и выбор среднего термина в категорическом силлогизме, Аристотель разъясняет, что его правильное построение приводит к истинному заключению. А для этого нужно выполнить условие: каждая посылка должна быть истинной и к ним нужно правильно применить законы логики.
В середине 80-х годов прошлого столетия в одной из работ, посвященных диалектике познания, опубликованных в МГУ под редакцией профессоров М.Н. Алексеева и А.М. Коршунова, дана дефиниция истины, имевшая распространенный характер в рамках доминировавшей в обществе философской системы. В ней утверждается: «Обычно истиной называют адекватное отражение действительности» [12, с. 291]. Это определение дано М. Н. Алексеевым, который в дальнейших своих рассуждениях полагает, что «соответствие знания действительности (а это и есть истина) - если рассматривать его диалектически, то есть в развитии - в одном отношении есть вместе с тем несоответствие его действительности в каком-то другом отношении». Далее он считает, что «нет чисто абсолютного соответствия знания объекту, как и чисто абсолютного его несоответствия. Любое знание в одном отношении, с одной стороны, соответствует отражаемому объекту, в другом отношении, с другой стороны не соответствует ему» [12, с. 292].
В шестой главе коллективной монографии «Диалектика познания», написанной Л.А. Микешиной, утверждается, что в аристотелевском определении истины требуется уточнение содержания понятий «действительность» и «соответствие» [11, с. 58]. Действительно, такое уточнение необходимо, ибо знание о действительности и сама действительность - это не одно и тоже, они имеют разные онтологические основания. Их соответствие не есть тождество, это, скорее всего,отражение прообразом (знаниями) образа (объекта). Понятно, что знание об объекте и сам объект не могут быть тождественными.
В целом ряде направлений современной философии, например, прагматизме, постпозитивизме, корреспондентская и диалектико-материалистическая концепции истины подвергаются резкой критике, а в так называемой дефляционной концепции, согласно которой понятие истинности в некой Т-теории избыточно [10], даже предлагается осуществить элиминацию истины из философского дискурса как псевдопроблемы. Наиболее активно такая задача ставится в философии постмодернизма.
По мнению А.А. Никифорова, отстаивающего возможности развития классической концепции истины, в последние два десятилетия «многие философы, поддавшись модному поветрию, отправились в поход против разума и истины» [17, с. 19]. Как он подчеркивает, и это наступление на разум совершается рассуждениями о необходимости установления равноправия «разнообразных когнитивных практик, о культурной обусловленности всех результатов познавательной деятельности, о влиянии познавательных средств, в частности используемого языка, на эти результаты, об онтологической относительности и т.п. - все это явно или неявно предполагает отказ от понятия истины» [17, с. 19-20].
Классическая теория истины, берущая свое начало от Аристотеля, получившая значительное развитие в диалектическом материализме, не исчерпала свои творческие возможности [1], несмотря на новые результаты в области философии и науки, которые не столько опровергают ее, сколько дают подтверждение ее базовых позиций. Она содержит значительный потенциал для конкретизации ряда своих положений, а также для существенного развития. Безусловно, такое развитие классической теории истины предполагает и учет современных научных, философских, социокультурных достижений, этнопсихологических, культурных оснований познающего. На эти аспекты обращает значительное внимание К.М. Магомедов в своих работах [15-16].
Вместе с тем важно признать, что трактовки истины имеют свою специфику в рамках как европейских, так и неевропейских культур, на что обращает внимание О. Шпенглер. Им отмечается, что «Критика разума» И. Канта является «самой истинной из всех систем для западноевропейского человека, когда для современного китайца, араба с их совершенно иначе устроенным интеллектом учение Канта имеет значение исключительного курьеза» [20, с. 30-31].
Глубокий анализ современных подходов в интерпретации истины в условиях многообразия познавательных культур, а в целом в совокупном познании присутствует в ряде работ профессора М.И. Билалова [5], отличающихся широтой осмысления, выраженной новизной, системным подходом. Исходя из бытования многообразия познавательных культур, он рассматривает особенности проявления различных аспектов истины в науке, философии, религии, в этническом, феминном, постмодернистском и др. сознании, мышлении. При таком комплексном охвате всей проблематики истины появляется возможность установить влияние культурных контекстов на индивидуально-личностные, этнические, социальные формы познавательной деятельности.
Содержательный анализ научного творчества М. И. Билалова осуществлен в нашей публикации [2]. По его мнению, в постижении истины необходим «синтез многих когнитивных практик на пути формирования современной философии познания». Благодаря чему «многообразным становятся содержание и разновидности познавательной культуры, ее ведущие детерминанты в виде этнических ментальных особенностей, религии, методологических новаций, демонстрирующих усиливающийся субъектный характер познавательной деятельности и ее возрастающую культурную обусловленность», проливающие «свет на само понимание истины» [7, с. 83].
Развитие теории истины в наше время предполагает четкий учет ее интерпретации в различных культурно-цивилизационных контекстах, достижений классической философии и науки и адаптацию их к новым культурно-технологическим процессам, социальному устройству, современному мировидению. Развитие науки идет в соответствии с тенденциями дифференциации.Как отмечает В.А. Лекторский, «процесс дифференциации научного знания будет продолжаться, будут возникать новые научные дисциплины» [14].Конечно, развитие научных знаний происходит и в ходе интеграционных процессов как в самой науке, так и в социокультурнойсреде в целом.
В этой ситуации важно отметить масштабный характер позиции М. И. Билало-ва, обозначенной в его докладе на пленарном заседании VII Российского философского конгресса.Им изложены оригинальные идеи, нацеленные на развитие классической концепции истины с учетом современных процессов, культурного, социального и интеллектуального многообразия понимания реальности, взаимодействия западных и восточных познавательных и культурных ценностей.
Центральной идеей доклада М.И. Билалова является положение о необходимости выработки методологии полилога познавательных культур, что позволит объединить
различные концепции истины: корреспондентскую (платоновско-аристотелевскую), марксистскую, когерентную, конвенциалистскую, семантическую, герменевтическую, феноменологическую и т.п. [8, с. 11; 9]. Это очень смелая постановка проблемы, и она по своей интеллектуально-мировоззренческой значимости равноценна до сих пор продолжающимся попыткам ученых-физиков построить общую теорию поля, объединив все существующие объяснения фундаментальных взаимодействий (сильное, электромагнитное, слабое и гравитационное) в единую теоретическую концепцию.
Вне всякого сомнения, такой подход оправдан, ибо аристотелевская интерпретация истины, ее развитие в диалектическом материализме, а также ее альтернативы раскрывают отдельные аспекты, фрагменты познаваемого объекта. Задача подлинной гносеологии, а тем более научной философии, заключается в воспроизведении его в целостности и динамике, используя логико-гносеологические средства, соответствующий понятийный аппарат.
Литература
1. Акаев В.Х. Ограниченность классической концепции истины и возможные пути ее развития // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - 1993. - № 1-2.
2. Акаев В.Х. Научное творчество философа М.И. Билалова как целенаправленный поиск истины // Что есть истина? Тезисы докладов Всерос. научно-практической конференции (г. Махачкала, 6-7 сентября 2012 г.) / под общ. ред. д-ра филос. н., проф. М.И. Билалова. - Махачкала: Изд-во ДГУ, 2013. - С. 55-62.
3. Акаев В.Х., Билалов М.И. Соотношение философии и науки в ситуации интеллектуального анархизма // Вестник Дагестанского государственного университета. -2015. - Вып. 5. - Т. 30. - С. 238-243.
4. Аристотель. Метафизика. - М.: Институт философии, теологии и истории Св. Фомы, 2006. - 232 с.
5. Аристотель. Соч.: в 4 т. Т. 2 / ред. З.Н. Микеладзе. - М.: Мысль, 1978. - 687 с.
6. Билалов М.И. Истина. Знание. Убеждение. - Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1990; Он же. Многообразие форм существования истины. - Философские науки. - 1991. - № 12; Он же. Зависимость познавательной культуры от толкования истины // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. - 2011. - № 2; Он же. Философия истины на перекрестке познавательных культур // Что есть истина? Тезисы докладов Всерос. научно-практической конференции (г. Махачкала, 6-7 сентября 2012 г.) / под общ. ред. д-ра филос. н., проф. М.И. Билалова. - Махачкала: Изд-во ДГУ, 2013.
7. Билалов М.И. Философия истины на перекрестке познавательных культур // Что есть истина? Тезисы докладов Всерос. научно-практической конференции (г. Махачкала, 6-7 сентября 2012 г.) / под общ. ред. д-ра филос. н., проф. М.И. Билалова. - Махачкала: Изд-во ДГУ, 2013. - С. 63-90.
8. Билалов М.И. Философия истины в коммуникативном пространстве познавательной культуры // Вестник Российского философского общества. - 2016. - № 1. -С.10-12.
9.Символическая модель толкования истины в поиске перспектив российской демократии // Вестник Дагестанского государственного университета. - 2013. - Вып. 5. -С. 237-241.
10. Блинов А.К. Дефляционная теория истины // http://www.vevivi.ru/best/Deflyatsionnaya-teoriya-istiny-ref75749.html.
11. Диалектика познания. - Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1988. -
304 с.
12. Диалектика процесса познания / под ред. М.Н. Алексеева, А.М. Коршунова. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985. - 367 с.
13. Карпенко А.С. Ян Лукасевич о законе противоречия: contraetpro // Вопросы философии. - 2012. - № 8. - С. 154-165.
14. Лекторский В.А. Возможна ли интеграция естественных наук и наук о человеке? // Вопросы философии. - 2003. - № 3; Он же. Возможны ли науки о человеке? // Вопросы философии. - 2015. - № 3.
15. Магомедов К.М.О некоторых неклассических концепциях истинности знания //Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. - 2014. - № 10/1. -С. 28-30.
16. Магомедов К.М. О классической и неклассической концепции истины //Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. - 2014. - № 11/1. - С. 33-36.
17. Никифоров А.А. Проблемы классической теории истины // Истина в науках и философии. - М.: Альфа-М, 2010. - С. 17-40.
18. Платон. Кратил // Платон. Диалоги. - М.: Эксмо, 2015. - С. 265-345.
19. Чанышев А.Н. Философия Древнего мира. - М.: Выс. шк,, 2003. - 703 с.
20. Шпенглер О. Закат Европы. - Минск, 2009. - 656 с.
Поступила в редакцию 11 ноября 2015 г.
UDC 165.0
Aristotle's theory of truth and the peculiarities of its modern development
V. Kh. Akayev
Dagestan State University; Russia, 367001, Makhachkala, M. Gadzhiev st., 43 a; mi-bil@mail.ru
The article deals with the point of view occurring inthe Russian philosophy about the authorship of the definition of truth belonging to Aristotle. The concept of truth was actively discussed by sophists and itsdefinition belongs to Socrates, in fact. This is proved by Plato's dialogues in which the problem of truthis rather actively discussed. At the same time the peculiarities of the main position formation of the correspondent or Aristotle's theory of truth are unveiled. Ontological, gnoseological and logical aspects of the concept of truth which developedin the materialistic and idealistic trends are emphasized.
It is noted that the Aristotle's theory of truthhas been most fruitfully and consistentlydeveloped in dialectic materialism having received the status of the classical theory of truth. The post-modernist approaches seeking to eliminate truth in the perception of the reality are recognized limited. It is also noted that the creative potential of the classical concept of truth isn't settled, and its means can be widely used in cumulative knowledge. Non-classical approaches to interpretation of truth in the attempts to eliminate it haven't achieved the necessary result, and therefore the possibilities of its development still remain.
Keywords: metaphysics, knowledge, truth, lies, conformity, cognitive culture, ontological, epis-temological and logical aspects of cognition.
Received 11November, 2015
