CC BY
64
УДК 902.6
Д.П. Шульга, П.И. Шульга, г. Новосибирск
Архитектура погребально-поминальных комплексов пазырыкской культуры и особенности их археологизации
Исследование проведено в рамках государственного задания в сфере научной деятельности
(проект № 33.702.2014/К)
Аннотация
В предложенной статье рассматриваются малоизученные вопросы устройства и изменчивости во времени погребально-поминальных комплексов пазырыкской культуры VI—Ш вв. до н. э. Горного Алтая. Приводятся краткое описание впервые исследованного на большой площади замечательно сохранившегося элитного погребально-поминального комплекса в Сентелеке 1У—Ш вв. до н. э., включавшего каменную насыпь с лепестковидной крепидой, ограду из плит и ряд из 19 стел высотой до 4,55 см. Особый интерес представляют материалы об изначальном сооружении над захоронениями рядовых пазырыкцев небольших временных надмогильных пирамидок, а также наблюдения о постепенном смещении курганных насыпей вниз по склону. Авторы приходят к выводу, что облик и размеры курганов и других сопутствующих им поминальных сооружений постоянно менялись: вначале по замыслу их создателей, затем в ходе естественной археологизации, а также действий завоевателей и грабителей.
Ключевые слова: погребально-поминальные комплексы, пазырыкская культура, VI—Ш вв. до н. э., стелы, надмогильные пирамидки, смещение курганных насыпей
В последние десятилетия археологи все чаще обращают внимание на устройство и планировку погребально-поминальных комплексов. Эпизодически работа в этом направлении ведется и в Горном Алтае, в ходе исследования курганов пазырыкской культуры VI—Ш вв. до н. э. Однако, за редкими исключениями, рассматривается лишь надмогильная конструкция (насыпь кургана) без устроенных по периметру оград с коридорами, поминальных колец, отходящих от насыпи каменных «лучей», стел (бал-балов) и других объектов. Основные причины тому: недооценка значимости надмогильных сооружений (насыпей) и сопутствующих поминальных объектов как высокоинформативных источников, а также нежелание исследователей нести значительные дополнительные трудозатраты на расширение площади раскопов без гарантии получения каких-либо результатов. В связи с этим несомненный интерес представляют работы по изучению поминальных сооружений у элитного кургана № 1 могильника Урочище Балчикова-3 в Сентелеке, а также конструкций малых курганов на Чарыше и Катуни.
Курган № 1 из Сентелека. Полевые работы по изучению кургана и прилегающих объектов велись в 1993—2001 гг. [3; 18; 19]. Под слоем земли мощностью 50—80 см на площади размерами 120 х 90 м была расчищена вся примыкавшая к кургану площадка, включая протянувшиеся на 62 м к востоку стелы (рис. 1, 1). Курган имел видимый диаметр около 46 м и высоту до 2 м от уровня древней поверхности. После проведения тахеометрической съемки и зарисовки комплекса установлено, что собственно насыпь кургана изначально равнялась 42 м. В основании насыпи по периметру выявлены выступающие под углом 25—45 градусов к поверхности плиты «лепестковидной крепиды». Они придавали кургану вид большого цветка с примерно 310 лепестками (Рис. 1, 1а). Вокруг кургана обнаружена местами скрытая под сместившейся насыпью обводная ограда из плит. По предварительным расчетам в обводной
ограде также насчитывалось около 310 вертикально вкопанных плит высотой 1—1,5 м (рис. 1, 1а). К востоку от насыпи полностью расчищен ряд ямок от девятнадцати стел. У центра насыпи кургана имеется большая воронка глубиной около 3 м. По ее конфигурации можно заключить, что раскопанная кем-то могильная яма имела форму квадрата размерами 7 х 7 м, глубиной около 5 м. Под камнями на дне воронки были обнаружены многочисленные кости лошадей, сброшенные вниз после раскопок неизвестными грабителями или археологами-любителями около ста лет назад. По всем этим признакам, курган относится к пазырыкской культуре, и датируется 1У—Ш вв. до н. э. В этом убеждает и наличие по периметру насыпи кургана «лепестковидной крепиды» из наклонно установленных плит — своеобразного элемента, известного пока только на Укоке и в Берели [14; 12, рис. 84, 87—90; возможно: 11, рис. 56—59].
Всего к востоку от кургана на уровне древней поверхности обнаружено вытянутых в одну линию 19 ямок-гнезд глубиной 50—70 см под 19 стел (балба-лов). 12 каменных стел длиной 3—4,55 м, расчищены лежащими на уровне древней поверхности у своих ямок-гнезд. Еще семь стел из восточной части ряда были перемещены при распашке в стороны. Ряд из 19 стел протяженностью 62 м начинался в 4 м от восточной полы кургана самой массивной стелой 1 (3x1x0,4 м), имеющей чашевидное углубление на обращенной к северу плоскости. Между стелой № 1 и насыпью находился «алтарик». Все стелы прямоугольные в сечении, первоначально устанавливались узкими сторонами по линии З-В. Особенно выделялись находившаяся в начале ряда массивная стела 1 и две самые крупные стелы №№ 18 и 19 длиной 4,2 м и 4,55 м, установленные на восточном конце ряда (рис. 1, 1). Расстояние между центрами первых десяти ямок-гнезд составляло по 3,2 м. Стелы вкапывались строго в одну линию по азимуту 95° и нацеливались на выделяющуюся седловинку противостоящей горы. По мере удаления от кургана и понижения склона (до 4
м у стелы 19) длина (высота) стел увеличивалась, как бы компенсируя перепад высот.
Как и курганные насыпи элитных пазырыкских захоронений, стелы у «царского» кургана устанавливались по прошествии некоторого времени после погребения умершего. Количество стел (19), их необычайно крупные размеры (прежде всего первых и последних) и конкретные места установки каждой должны были заранее определяться распорядителем обрядовых действий. В противном случае ряд стел не был бы упорядочен ни по высоте (возраставшей по склону), ни по азимуту, ни по расстояниям между ними. Важно отметить наличие почти у всех стел в нижней части насечек и следов обработки, указывающих глубину их закапывания в ямке (50—70 см). Относительно легкие стелы могли быть установлены вручную, как это делалось под руководством одного из авторов в 1994, 1995 и 2000 гг. Для поднятия более массивных стел нужно было использовать треногу и блок.
Стелы устанавливались строго по одной линии в намеченные заранее ямки между служившими визирами и уже, очевидно, вкопанными стелами 1 и 19, при этом высота последней (ее длина 4,55 м) примерно соответствовала перепаду высот на склоне (4 м) и вершина ее выходила на один уровень со стелой 1 и «алтарем». Продуманность и тщательность возведения комплекса указывает на присутствие организатора поминального обряда — служителя культа (жреца), а скорее группы служителей, обладавших обширными познаниями, и применявших фиксированные меры длины, кратные персидскому локтю [1] и частям тела человека [8 и др.], среди которых выделяется и длина в 3,2 м, использовавшаяся в древности для устройства могил одной из ранжированных групп [18, с. 39—40; 6, с. 50—51].
Последняя полностью соответствует интервалам между центрами ямок со стелами в западной части ряда, равным 3,2 м. Через непродолжительное время после сооружения комплекса, все стелы были повалены, вероятно, завоевателями с целью осквернения. Благодаря этому стелы и сохранились на местах, оставаясь невидимыми под землей. Важно подчеркнуть, что зафиксированный в Сентелеке факт заваливания стел-коновязей у кургана, являвшегося символическим домом мертвого, замечательно иллюстрируется алтайским эпосом «Маадай-Кара». Согласно преданию, захватив на Алтае весь живший там народ и скот, подчинив себе стареющего защитника страны, завоеватель Кара-Кула пытается осквернить и святыни Алтая, чтобы разрушить связь между народом и его родиной. В число святынь, наряду с родовой горой, входит родовой железный тополь и стоявшая у юрты коновязь. Однако завоеватель не смог разрушить и осквернить святыни, в том числе «у дверей (юрты) стоящую девятигранную серебряную коновязь», которую не дали повалить богатыри нижнего и верхнего миров [7, с. 278]. Как видим, в Горном Алтае, несмотря на прошедшие два с лишним тысячелетия, традиция устанавливать коновязь у обращенного на восток входа жилища продолжала сохраняться. В целом цепочка курганов воспринималась в древности как селение мертвых, моделирующее меридиональное расположение жилищ номадов [5, с. 10; 20, с. 20—26, рис. 4]. Соответственно, по-
гребение есть имитация реально существовавшего жилища, а цепочка стел (балбалов) — ряд коновяз-ных столбов [4; 16 и др.].
Основываясь на данных из Сентелека, с учетом имеющихся фрагментарных сведений по раскопанным и еще не исследованным элитным курганам па-зырыкской культуры, можно выделить следующие элементы полного «идеального» погребально-поминального комплекса. Над расположенной строго по центру квадратной могилой возводилась уплощенная каменная насыпь, зачастую имевшая внутреннею и внешнюю кольцевые «крепиды». По периметру насыпи, образуя коридоры, устраивалась одна или несколько кольцевых оград из вертикально установленных плит. К востоку после тщательной подготовки, разметки площадки и изготовления (заготовки) блоков (или сравнительно небольших продолговатых галек и камней) необходимой длины, устанавливался ряд стел-коновязей. С запада дугой или в линию располагались различные поминальные выкладки.
В наиболее полной форме комплекс идеального кургана представлен в Сентелеке. Очевидно, в эту же группу будут отнесены некоторые курганы Башадара и Туэкты, поскольку некоторые из них еще недавно имели балбалы. Часть комплексов изначально сооружалась неполными. Так, у насыпей Пазырыкских курганов №№ 1—4 до раскопок имелось по ряду балбалов, но не отмечается внешней крепиды и обводных концентрических оград. В Пятом Пазырыкском кургане имеются остатки круговой ограды из плит, а установка балбалов, очевидно, изначально не предусматривалась, так как к востоку от кургана начинается крутой спуск к р. Улаган [13]. Вероятно, и в Кутургунтасе также не было балбалов [12]. Нет сомнений, что в архитектуре пазырыкских элитных комплексов, выполнивших погребальную и поминальную функции, а возможно и роль обсерватории, нашли свое отражение культурная и религиозная специфика устраивавших их коллективов. По мнению ряда исследователей, в устройстве кургана, как и зеркал-погремушек, символически воспроизводилась окруженная горными хребтами страна блаженных с мировой горой посередине. Уплощенная насыпь кургана № 1 из Сентелека имеет обводную ограду, но центральная часть его была разрушена грабителями, а потому неясно, была ли по центру над могилой какая-либо конструкция, символизирующая мировую гору. Вместе с тем такие конструкции типа пирамидок в то время были широко распространены. Они были выявлены в 1992 и 1995 гг. там же, в долине р. Сентелек, над рядовыми погребениями пазырыкской культуры [17]. Основная особенность этих курганов заключалась в сооружении на жердяном настиле на уровне древней поверхности над могилой временной пирамидки из грунта и плоских камней, плиток и продолговатых галек. По периметру насыпи кургана имелась крепида из более крупных галек. При этом яма и погребальная камера оставались свободными от грунта и камней. По прошествии определенного времени жерди настила подгнивали и пирамидка обрушивалась в пустоту могилы на погребальную камеру. После этого родственники досыпали яму и выравнивали поверхность насыпи кургана. Дополнительные данные о конструкции курганов с пирамидками были получены в
ходе раскопок находящегося неподалеку от Сенте-лека могильника Усть-Теплая. Сооруженная полностью из камней пирамидка у одного из курганов в Усть-Теплой при проседании перекрытия постепенно сползла в пустоту могилы, частично сохранив порядок расположения камней и плит. В результате были получены достоверные данные об объеме пирамидки и устройстве ее нижней половины. Верхняя часть ее распалась, но, вероятней всего, она была конической для устойчивости конструкции. После раскопок кургана для эксперимента из имевшихся камней и плит была восстановлена пирамидка диаметром в основании около 2 м, высотой 1,2—1,3 м (рис. 1, 2). Мощный круговой вал из камней и каменная пирамидка в центре обнаружены и в элитном пазырыкском кургане № 18 в Берели [15, рис. 3; 14]. Значительно больше подобных сооружений из бревен по центру кургана над могилой сохранилось на более западных территориях — это шатровые конструкции, известные в степях Алтайского края, в саргатской, гороховской и других культурах.
На основании этих материалов было сделано предположение о наличии подобных пирамидок и над пазырыкскими погребениями в среднем и нижнем течении Катуни [19, с. 193]. Действительно, факты устройства подобных сооружений были установлены в ходе раскопок в 2004 и 2007 гг. могильника Тавдушка, расположенного на левом берегу Катуни напротив с. Манжерок Майминского района Республики Алтай. В некоторых рядовых курганах исследованной там меридиональной цепочки из 15 курганов зафиксировано изначальное наличие подобных пирамидок, обрушивавшихся через какое-то время в пустоту могилы. Несмотря на определенные различия, обрядовые действия после погребения умершего почти у всех захоронений цепочки в древности были одинаковыми. Первоначально могила не засыпалась грунтом, но перекрывалась жердяным накатом, возможно присыпавшимся грунтом. На этом накате возводилось небольшое сооружение из грунта и камней виде пирамидки или башенки. По прошествии 10—20 лет после погребения человека жерди подгнивали и пирамидка проседала в пустоту ямы. Затем образовавшаяся яма засыпалась до верха послойно песком и землей или только песком. При этом во время засыпки могилы и перед возведением каменной насыпи заполнение могил, по-видимому, утаптывалось. После засыпки и утрам-бования заполнения могильной ямы отведенная под курган площадка присыпалась тонким слоем материкового песка с гравием, на котором затем сооружалась уплощенная каменная насыпь.
Приведенные выше материалы показывают, что изначальные устройство и внешний вид надмогильных сооружений (курганов) пазырыкцев могли принципиально меняться уже вскоре после их сооружения в соответствии с заложенными конструктивными особенностями данного сооружения (кургана). Вместе с тем облик и размеры курганов, как и других древних сооружений, менялись и в ходе естественной археологизации [2; 9, 10 и др.], а также действий грабителей. Не останавливаясь на этой сложной и многогранной проблеме, коснемся лишь вопроса о достоверности разного рода измерений и расчетов по каменным погребально-поминальным
комплексам, находящимся на наклонной поверхности. Факты постепенного дрейфа находящихся на наклонных поверхностях каменных насыпей отмечались одним из авторов неоднократно, но специальных исследований этого явления не проводилось. Предположительно, небольшие смещения каменных насыпей вниз по склону происходят весной, при более раннем оттаивании каменных кладок, как бы скользивших по подстилающему еще замерзшему грунту. Чем значительней угол наклона, тем больше смещение насыпи относительно могилы, вырытой в материковом грунте, а также вкопанных в материк стел. Обычно смещения каменных насыпей рядовых курганов до 10—12 м диаметром вниз по склону относительно находившейся по центру могилы составляет 20—60 см. Максимальное смещение каменной насыпи вниз по склону (до 4 и 6 м) зафиксировано на элитном пазырыкском кургане 1 могильника Урочище Балчикова-3 в Сентелеке [3, с. 34—35]. В Тав-душке особенности дрейфа насыпей удалось хорошо проследить в плане и в разрезе благодаря расположению курганов цепочкой вниз по склону и наличию единой бровки (разреза) для 11 основных курганов. В результате постепенного дрейфа за прошедшие 2300—2400 лет каменные насыпи в Тавдушке сместились вниз по склону по отношению к находящимся в материке «неподвижным» могилам от 20 см до 40—60 см.
Итак, находящиеся на склонах сложенные из камня насыпи и выкладки постепенно смещаются вниз по склону, тогда как углубленные в материк могильные ямы и стелы остаются относительно неподвижными. Это означает, что видимая в настоящее время картина расположения на наклонной поверхности погребальных и поминальных объектов существенно отличается от первоначальной. Так, насыпь кургана № 1 в Сентелеке изначально отстояла на 4 м выше по склону (к западу) от первой стелы. Непонимание этих процессов неизбежно приводит к ошибкам в реконструкциях планиграфии погребально-поминальных комплексов или могильных полей, включающих объекты разных типов и эпох. Тем более не могут дать достоверной информации палеоастрономиче-ские расчеты, проводимые по точкам уже сместившихся курганов (оградок, выкладок).
Список использованных источников
1. Балонов Ф.Р. К реконструкции некоторых сторон метрологии (мер длины) культур скифо-сибирского круга // Использование методов естественных и точных наук при изучении древней истории Западной Сибири. — Барнаул: Изд-во АГУ, 1983. — С. 78—81.
2. Грязнов М.П. Курган как архитектурный источник // Тез. докл. на заседаниях, посвященных итогам полевых исследований в 1960 г. — М., 1961. — С. 22—25.
3. Кирюшин Ю.Ф., Шульга П.И., Демин М.А., Исследование и музеефикация «царского» кургана в долине Сентелека // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края: мат-лы Всерос. науч. конф. — Барнаул: Изд-во «Азбука», 2001. — Вып. XII. — С. 29—36.
4. Кубарев В.Д. Древние изваяния Алтая (Оленные камни). — Новосибирск: Наука, 1979. —120 с.
5. Кубарев В.Д. Курганы Уландрыка. — Новосибирск: Наука, 1987. — 302 с.
6. Кубарев В.Д., Шульга П.И. Пазырыкская культура (курганы Чуи и Урсула). — Барнаул: Изд-во АГУ, 2007. — 282 с.
7. Маадай-Кара. Алтайский героический эпос. — М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1973. — 465 с.
8. Марсадолов Л.С. Комплекс памятников в Семисар-те на Алтае // Мат-лы Саяно-Алтайской археологической экспедиции Государственного Эрмитажа. — СПб. Изд-во «Копи Р», 2001. — Вып. 4. — 65 с.
9. Мартынов А.И. Тагарские курганы как архитектурные сооружения // Курган: историко-культурные исследования и реконструкции. — СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1996. — С. 8.
10.Мартынов А.И., Герман П.В. Сакральная архитектура кургана (проектное моделирование в древности) // Историко-культурное наследие Северной Азии. — Барнаул. Изд-во Алт. гос. ун-та, 2001. — С. 92—97.
11. Молодин В.И., Соловьев А.И. Могильник Бертек-1 // Древние культуры Бертекской долины (Горный Алтай, плоскогорье Укок). — Новосибирск: Наука, 1994. — С. 60—71.
12. Полосьмак Н.В. Стерегущие золото грифы (ак-алахинские курганы). — Новосибирск: Наука, 1994. — 125 с.
13. Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая
в скифское время. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1953.
— 402 с.
14. Самашев З. Берел. — Алматы: Изд. дом «Тай-мас», 2011. — 236 с.
15. Самашев З.С., Фаизов К.Ш., Базарбаева Г.А. Археологические памятники и палеопочвы Казахского Алтая. — Алматы: Изд. группа ОФ «Берел», 2001. — 180 с.
16. Сорокин С.С. К вопросу о толковании внекурган-ных памятников ранних кочевников Азии // АСГэ. — 1981. — Вып. 22. — С. 23—39.
17. Шульга П.И. О «пирамидках» скифского времени на реке Чарыш // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. — Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2001.
— Т. VII. — С. 485—489.
18. Шульга П.И. Могильник скифского времени Локоть-4а. — Барнаул: Изд-во АГУ, 2003а. — 204 с.
19. Шульга П.И. Архитектура и семантика погребально-поминальных комплексов пазырыкской культуры // Степи Евразии в древности и средневековье. Кн. II. — СПб.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2003. — С. 191—194.
20. Шульга П.И. Скотоводы Горного Алтая в скифское время (по материалам поселений). — Новосибирск: РИЦ НГУ, 2015. — 336 с.
Рис. 1. Реконструкция первоначального вида Сентелекского погребально-поминального комплекса (1, 1а), разрез реконструируемой центральной части кургана с временной пирамидкой
из могильника Усть-Теплая (2)
