CC BY
122
ББК 87.6
АРХЕТИПИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ КАК ОДИН ИЗ ЭЛЕМЕНТОВ МЕХАНИЗМА МАНИПУЛЯЦИИ СОЗНАНИЕМ ЛИЧНОСТИ
Г.И. Колесникова
Актуальность исследования механизма манипуляции сознанием личности объясняется прежде всего спецификой социально-политической ситуации настоящего момента, а также возрастающей ролью СМИ в общественной жизни. Социально-философский анализ данного механизма, выявление его элементов дают возможность понимания скрытых структур воздействия на сознание личности, а значит, и открывают перспективы формирования стратегий противодействия их влиянию.
Целью манипуляционного воздействия всегда является определенный вид деятельности, выгодный манипуляторам и не учитывающий интересы той личности, на которую оказывается воздействие. Однако сам процесс деятельности является неоднозначным и многоплановым явлением. Энгельс писал: "Всякое действительное, исчерпывающее познание заключается лишь в том, что мы в мыслях поднимаем единичное из единичности в особенность, а из этой последней во всеобщность; заключается в том, что мы находим и констатируем бесконечное в конечном, вечное - в преходящем" [1]. Исходя из этого, механизм манипуляции сознанием личности необходимо рассматривать с позиции единичного, особенного, всеобщего.
Диалектику единичного, особенного и всеобщего применительно к способу манипуляции сознанием личности можно свести к взаимодействию элементов, составляющих его структуру, где единичное - структура как единое целое в абстрактно-логической последовательности соединения образующих ее элементов; особенное - специфика соединения (комбинации) элементов, составляющих способ манипуляции личности в зависимости от контекста его применения, который определяется формой правления, историческим и цивилизационными типами,
Колесникова Галина Ивановна - кандидат философских наук, доцент кафедры естественных и гуманитарных наук Ростовского-на-Дону института физической культуры и спорта 344018, г. Ростов-на-Дону, пр. Буденовский, 101, e-mail: [email protected], т. 8(863)2993503.
а также преобладающим типом личности в данном обществе; всеобщее - элементы, составляющие единичное (механизм) и имеющие внекультуральную и вневременную основу. Исторический опыт, наследие культуры, традиции и нормативность - пласт, из которого выделяется всеобщее - внекультуральтные и вневременные элементы, составляющие единичное - структуру механизма манипуляции сознанием личности.
Категорией категорий в манипулировании сознанием личности является механизм манипуляции, который осуществляется через стимулирование потребностей и тем самым создает мотивацию к деятельности в исторически сложившейся форме.
Поскольку деятельность основывается на потребностях, то потребность, которая актуализируется в данный момент, инициирует начало определенного вида деятельности, направленной на ее удовлетворение. Таким образом, потребность реализуется на уровне поведения в определенном виде деятельности. Однако поведение, осуществляемое личностью под мани-пуляционным воздействием и, следовательно, неосознанно, нельзя отожествлять с деятельностью, поскольку деятельность подразумевает активное и сознательное включение личности в процесс достижения. Поэтому с целью определения поведения личности, осуществляемого под влиянием извне и имеющего целью удовлетворение определенной внушенной потребности, представляется целесообразным ввести термин "поведенческая деятельность". Это тем более необходимо, поскольку не всякая деятельность выражается на уровне поведения и не всякое поведение является деятельностью. Поведенческая деятельность представляет собой систему действий, осуществляемых личностью под манипуляционным воздействием и направленных на удовлетворение активизированной потребности.
Kolesnikova Galina - Ph. D. in philosophy, associate professor of the natural and the humanities department of the Institute of Physical Culture and Sport, 101 Budenovskiy Prospect, Rostov-on-Don, 344018, e-mail: [email protected], ph. +7(863)2993503.
Однако "общество по отношению к личности выступает дифференцированно по сферам ее деятельности" [2, с. 96]. Поведенческая деятельность всегда протекает в определенных объективных условиях. При этом поведенческая деятельность и объективные условия находятся в состоянии взаимовлияния, поскольку объективные условия инициируют определенный тип поведенческой деятельности, а поведенческая деятельность определенным образом преобразует условия. К. Маркс писал: "Люди суть продукты обстоятельств и воспитания, ...следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и измененного воспитания" [3]. На основе этого тезиса Ю.Г. Волков делает вывод о том, что процесс изменения людей происходит "под воздействием не только идеологических факторов, но и объективных условий их жизни" [2, с. 98].
Главными процессами, определяющими работу механизма манипуляции сознанием личности и последовательность взаимодействия составляющих его элементов, являются, во-первых, процесс создания объективных условий жизни, которые, по мысли Фромма, состоят из экономических, психологических и идеологических составляющих и, находясь в сложном взаимодействии, влияют на личность и она "реагирует на изменения внешней обстановки тем, что меняется сама" [4]; во-вторых, процесс организации личностью своей поведенческой деятельности, формирующийся под влиянием двух факторов: объективно существующих условий жизни и интерпретации данных объективных условий личностью. Эта интерпретация определяется ее (личности) направленностью и включает в себя потребности, ценности, установки, мотивы, исходя из которых личность организует свою поведенческую деятельность. Интерпретация личностью объективных условий происходит по определенным законам. «Есть ряд явлений, в которых мы обнаруживаем то, что можно было бы назвать "законом интерпретирования": речь идет о той особенности, которую мы приписываем нашему способу введения метаязыка, но одновременно можем обнаружить ее в объектных свойствах той области или сферы, для разъяснения которой строится именно метатеория, а не просто теория. Что же это за свойства, которые ускользают от теории, но, на наш взгляд, поддаются разъяснению в метатеории? Это довольно обширная область явлений, где объект тождествен его
интерпретации» - писали М.К. Мамардашвили и А.М. Рятигорский [5, с. 51].
На основе анализа концепции М.К. Мамардашвили о "форме превращенного сознания" процесс превращения сознания можно представить как линейный процесс, подчиняющийся следующему алгоритму:
- "отсечение" ранее усвоенного, "выключение" из системы отношений с другими составляющими;
- "восполнение иной предметностью";
- синкретическое "замещение".
Другими словами, в процессе превращений меняются доминанты в сознании личности и здесь превращенная форма имеет фундаментальное значение.
Таким образом, основываясь на определении механизма Гегеля, в котором механизм представлен как совокупность элементов, на концепции М.К. Мамардашвили о "форме превращенного сознания" и, исходя из предложенной Ю.Г. Волковым структуры социального механизма формирования личности, в которой составными элементами механизма выступают процессы, мы полагаем, что механизм манипуляции сознанием личности представляет собой единство и взаимодействие трех элементов, составляющих "ядро" (сущность) данного механизма.
Первый элемент механизма представляет собой процесс внедрения (внесения) манипуляторами в сознание личности истинных, ложных, полуложных идей и представлений на сознательном, бессознательном уровнях, при этом полуложные идеи и представления играют роль соединения между истинными и ложными. Данное внедрение осуществляется через СМИ, лекции, беседы при помощи специальных технологий, учитывающих особенности функционирования сознательных и бессознательных уровней с учетом специфики социальной среды. Второй элемент - процесс освоения, осмысления, переживания идей и представлений, внесенных в сознание личности манипуляторами (с целью выдачи ложных и полуложных представлений за подлинно истинные). Третий элемент - процесс ожидаемой манипуляторами деятельности личности, являющейся одновременно и целью, и результатом (в случае успешно проведенного манипуляционного воздействия на сознание личности).
Данное "ядро" механизма манипуляции сознанием личности является несущим
конструктом, в котором каждый процесс представляет собой систему образующих его элементов.
Отдельные методы воздействия на со" знание исследовались в социологии и психологии. Особенности и методы манипуляции индивидуальным сознанием раскрыты в работах представителей нейро-лингвистического направления, в психологии Р. Бендлера, Р. Дилтса, Дж. О'Коннора [6]. В основе их исследований лежат достижения психофизиологов, психолингвистов [7], изучавших особенности функционирования мозга и его реакции на внешние раздражители, а также работы психологов-аналитиков [8] о соотношении и значении в структуре личности сознательного и бессознательного. Исходя из данных своих исследований, Д. Гриндер, Р. Бендлер, Р. Дилтс высказывают идею о том, что когнитивные процессы, имеющие в основе внутренние образы, обладают специфической структурной организацией, которая представляется нам интересной в той мере, в какой она является результатом субъективного переживания и, следовательно, с этой точки зрения - подтверждением индивидуальности и непредсказуемости поведенческих реакций личности. В этой связи мы можем выделить три типа структурной организации субъективного переживания.
Процесс внедрения информации строится на основе следующих типов: первый - лингвистические конструкции, отражающие универсальные процессы моделирования - исключения, обобщения, искажения. Эти процессы могут служить как адаптации и развитию, так и созданию ограничивающих моделей мира, способствующих внедрению в сознание личности ложных идей и представлений. Примером ошибочных логико-семантических стереотипов, ограничивающих поведение людей, являются, например, такие системы оценки, суждения и убеждения о реальности: "никогда нельзя выражать свои чувства", "никому нельзя верить". Подобные мыслительные конструкции представлены в работах различных авторов как иррациональные убеждения, неадаптивные когниции, нарушения мета-модели.
Второй тип структурной организации субъективного переживания определяется специфической последовательностью и сочетанием систем представлений в виде устойчивых когнитивных стратегий. У любого поведения и состояния, не вдаваясь в содержание, можно выделить структуру, определяющую стратегию
достижения результата и направить ее на достижение внедренных в сознание ложных целей.
Третий тип - это более тонкие различия внутри конкретной системы представления - субмодальности, представляющие способ, которым мозг сортирует и кодирует субъективный опыт в зрительной, слуховой, кинестетической системах представлений, а потому и наиболее эффективный, поскольку в данном случае, полуложные и ложные идеи и представления внедряются в бессознательное, минуя сознание. Специфические субмодальные характеристики имеются и для психо-травмирующих ситуаций, и для внутренних диалогов, и для успешных стратегий поведения. На основе изложенных идей разработан ряд эффективных психотерапевтических подходов (когнитивно-бихевиоральная терапия, нейролингвистическое программирование), которые нацелены на то, чтобы помогать людям расширять свои поведенческие модели, становясь более адаптивными. Изменив при помощи символов структуру субъективного переживания, можно изменить мировосприятие и поведение людей.
В основе данных методов лежит воздействие через сознание при помощи символов на бессознательные уровни личности, состоящие из неосознаваемых установок, вытесненных невротических переживаний. Инициировав у личности желаемые эмоциональное состояние и мысли, можно вызвать необходимый вид поведенческой деятельности. Такое мощное воздействие символа объясняется тем, что он "логически не выводим ни из физически составляющих его элементов, ни из целого (если таковое есть), элементом которого ему случится быть" [5, с. 32].
Ранее, чем в психологии, влияние символов на человеческую психику отметили в антропологи [9]. Мы предлагаем классификацию символов по сфере их образования: лингвистические, нелингвистические, интегративные (соединение лингвистических и нелингвистических элементов). Главным лингвистическим символом является сам язык. Все остальные порождаемые им символы по сути являются трансформационной лингвистикой. В 80-е годы прошлого века активно изучал это направление И.В. Смирнов [10], проводя закрытые исследования о влиянии на личность при помощи создания семантически насыщенных смысловых полей (психокоррекция как психотропное оружие), которые, создавая психосемантический
резонанс, возбуждали определенные очаги головного мозга. Нелингвистические символы -цвет, звук, форма, положение в пространстве. Чистых типов символов практически нет уже хотя бы потому, что слова в виде речи, произносятся на определенной звуковой частоте. Поэтому самым распространенным типом символов является интегративный. Основой взаимодействия символов являются ассоциативные связи, которые по своему характеру могут быть межкультуральными, культураль-ными, личностными. Запуск взаимодействия происходит при помощи вербальных, невербальных, интегративных символов. Манипуляция сознанием как отдельных индивидов, так и групп происходит по тем же каналам, что и усвоение любой информации: вербальному и невербальному.
В процессе освоения обработка поту-пающей информации проходит определенные этапы. Этап первый: анализ информации. Текст, поступающий в сознание субъекта воздействия, пропускается через ряд информационных фильтров, к которым относят: психофизиологические особенности субъекта воздействия; характерологические особенности личности; социальный статус, определяемый национальностью, вероисповеданием, принадлежностью к социальному слою, местом, занимаемым в социуме; социальный контекст ситуации. В процессе взаимодействия внешнего мира и мира индивидуального происходит «построение пространственных схем, которые находятся одновременно и на стороне субъективности, и на стороне объективности. И не только пространственных схем, но и схем движения, отождествления и т.д. Несомненно, они имеют какое-то кодирование в нейропсихологических структурах. Но одновременно эти схемы обретают предметное бытие, образуя мир чувственно-сверхчувственных предметов, включающих в себя живую ткань тех процессов, которые происходят в пространстве взаимодействия человека и мира, их взаимного отражения. Объективированная проекция "живого" взаимодействия человека с миром представляет собой субъективную (связанную с деятельностью человека) реальность, являющуюся онтологическим обстоятельством, которым нельзя пренебрегать при анализе механизмов и регуляции сознательной жизни» [11].
Этап второй - Обработка и соотнесение полученной информации с ранее усвоенными знаниями и опытом, происходящая на сознательном и бессознательном уровнях.
Этап третий - принятие решения и его словесное оформление на сознательном уровне. Далее происходит транслирование вовне принятого решения и/или демонстрация поведения, направленного на его реализацию.
В процессе ожидаемой манипуляторами поведенческой деятельности личности как результата манипуляции сознанием личности.
Принятие решения происходит последовательно на сознательном и бессознательном уровнях по следующей схеме: сознание-подсознание-сознание. В некоторых научных направлениях принято придавать большее значение активному присутствию символа, чем сознательному опыту, который манипулирует им и оценивает его. Стоит отметить, что символизм является не только важнейшей категорией искусства, философии и психологии, но он не был бы в этих структурах столь значимым, если бы не имел формирующей роли в создании личностного мифа, преломляясь через призму архетипов.
Архетипический уровень, принадлежащий коллективному бессознательному, является наиболее древним и всеобщим, поэтому воздействие на него является наиболее универсальным при построении манипуляционных воздействий.
Архетипы как опыт человечества проявляют себя в структуре личности в виде "метафористических структур", которые близки к архетипам, поскольку не осознаются индивидами и обеспечивают форму содержанию сознания. Отличает их от архетипов то, что они индивидуальны, приобретаются в онтогенезе и могут быть изменены. Индивидуальные метафористические структуры формируются всей культурой, предопределяя тип мировосприятия и миропонимания. Рассматривая индивидуальные метафористические структуры, различные авторы, трактуют их как универсальный механизм семантических изменений, как своеобразные лингвистические гештальты, проявляющие себя в повседневной жизни в языке, мышлении, действии. Склонность людей к фетишизации динамических свойств и отдельных качеств и является атавизмом, поддерживаемым архетипом каждого в отдельности Программы манихейского способа мышления хранятся в нашем бессознательном и оказывают влияние на то, как люди относятся к близким, коллегам, к принятию решений. Рассматривая в качестве примера эмоцию обиды, обратим внимание
на то, что она порождается атавизмом магического мышления, естественного в прошлом. В настоящем же оно, кроме эстетического отношения к действительности и наделения ее свойствами духа и мистического освоения мира, дает испытывающему ее возможность отрицать реальность другого существа, по сути равного ему, в особенности, если данная личность склонна идентифицировать себя с ним и одновременно фетишизировать свойства своего поведения, закрепляя его в хороших и плохих именах. Следует иметь в виду, что подлинное отрицание реальности магическим мышлением не обязательно выражается в виде утверждения, что "дух реален, а материя иллюзорна". Одно дело - просто утверждать, что другие люди реальны, и совсем другое дело - переживать их подлинную реальность, когда их поведение резко отклоняется от созданной модели поведения и ожиданий, связанных с этой моделью. Таким образом, обида личности выступает симптомом отрицания реальности объекта обиды и его проявляемой независимости, берущим истоки в архетипических чертах мышления.
Все религии и политические системы мира используют язык символов как словесного, так и зрительного ряда. Однако подобное сознательное применение символов является лишь одним из аспектов психологического феномена большой важности: после того, как человек воспринял символ, он интегрируется подсознанием в структуру опыта, становясь таким образом частью этого опыта и "...в этом же символе абстрагирующее мышление начинает вновь возвращаться к покинутой им объективной действительности, т.е. тут же становится и некоторого рода практикой" [12].
Таким образом, чужой усвоенный символ становится своим символом. По результатам социологических и психологических исследований личность реагирует на то, что ей близко и легко выполняет то, что считает выполняемым по собственный инициативе. Следовательно, чужой символ, воспринимаемый как собственный, становится тем сигналом, который запускает поведение и реакции личности, выгодные тем, кто внедрил данный символ в ее бессознательное. Еще большей властью будет обладать символ, связавший индивидуальное сознание с архетипическим слоем. Тогда возникает цепочка: индивидуальные символы - метафористические
структуры - архетипические символы. Этот механизм позволяет изменять и индивидуальное, и коллективное сознание.
Естественно, существуют механизмы нейтрализации манипуляционного воздействия, но это - тема специального исследования. Однако можно полагать, что наиболее эффективным методом нейтрализации мани-пуляционного воздействия является процесс самосовершенствования, сущность которого и состоит в преодолении способов мышления и понимания, определяемых архетипическим в сознании личности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. М.: Политиздат, 1982. 748 с. С. 548.
2. Волков Ю.Г. Социальный механизм формирования всесторонне и гармонически развитой личности. М.: Молодая гвардия, 1984. 276 с.
3. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. 2-е изд. Т. 3. 531 с. С. 2.
4. Фромм Э. Концепция человека у Маркса. М.: Политиздат, 1984. 563 с.
5. Мамардашвили М.К., Рятигорский А.М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М.: Наука, 1997. 567 с.
6. См.: Бендлер Р. Используйте свой мозг для изменений. Новосибирск: Сибирская книга, 1992. 324 с.; Дилтс Р. Сознание и творчество: Пер. с англ. Томск: Водолей, 1998. 224 с.; О'Коннор Дж. НЛП: Практическое руководство для достижения желаемых результатов: Пер. с англ. М.: Эксмо, 2003. 448 с.
7. Хомский Н. Язык и сознание. М.: Изд-во МГУ, 1983. 432 с.; Лурия А.Р. Язык и мышление. М.: Изд-во МГУ, 1998. 336 с.
8. Фрейд З. Психология бессознательного: Пер. с нем. М.: Университетская книга; АСТ, 1989. 356 с.; Адлер А. О нервическом характере: Пер. с нем. СПб.: Университетская книга, 1997. 388 с.; Юнг К. Человек и его символы. М.: Университетская книга, 1997. 378 с.
9. Фрезер Дж. Золотая ветвь. М.: Политиздат, 1986. 548 с.; Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. М.: Политиздат, 1989. 573 с.
10. Смирнов (Абакумов) И.В. Физиологические поля биологических объектов, созданных семантическими смысловыми полями. М.: Политиздат, 1982. 342 с.
11. Матяш Т.П. Сознание как целостность и рефлексия. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1988. 184 с. С. 135.
12. Лосев А.Ф. Логика символа // Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. 525 с. С. 249.
28 мая 2009 г.
