CC BY
188
Ю.В. Пую
ПОНЯТИЕ МАНИПУЛЯЦИИ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ СМЫСЛ И ТЕНДЕНЦИИ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ ЭВОЛЮЦИИ
На сегодняшний день словосочетание «манипулирование личностью» достаточно часто употребляется в публицистической, научно-философской литературе, а также в политической практике. И нарастающая частота его использования весьма симптоматична. На наш взгляд, за ней стоит еще малоизученное явление, некая скрытая тенденция человеческих отношений, которая все чаще проявляется в общественной жизни, не получая вместе с тем всесторонней философской интерпретации. Попробуем обратиться к психологическим основам данного феномена.
Важной основой для рассмотрения такого феномена с позиций психологии послужило и учение о высшей нервной деятельности (особенно теория условных рефлексов) физиолога И.П. Павлова. В этой обширной области знания при выработке собственно доктрины программирования поведения человека на первое место к 50-м годам прошлого века вышел психоанализ - учение, созданное Зигмундом Фрейдом и развиваемое его последователями.
Уже с конца XIX века ряд европейских ученых (особенно Ле Бон) акцентировали внимание на значении внушения в общественных процессах. Они выдвинули даже гипотезу о наличии у человека «инстинкта подчинения». В 1903 г. русский психофизиолог В.М. Бехтерев издал книгу «Внушение и его роль в общественной жизни».
У Бехтерева внушение прямо связывается с манипуляцией сознанием, поскольку представляет собой «вторжение в сознание или прививание к нему посторонней идеи без прямого и непосредственного участия в этом акте “Я” субъекта, вследствие чего последнее в большинстве случаев является или совершенно, или почти безвластным отринуть и изгнать из сферы сознания даже при том условии, когда оно осознает его нелепость» [1, с. 21]. Ясно, что в этом определении содержится существенное отличие внушения как способа непосредственного психического воздействия одного лица на другое от убеждения, производимого всегда не иначе, как при посредстве внимания и логического мышления и с участием личного сознания. В этом принципиальное отличие внушения от убеждения. Производится ли внушение словами или другими знаками, «везде оно влияет не путем логического убеждения, а непосредственно воздействует на психическую сферу без соответствующей переработки, благодаря чему происходит настоящее прививание идеи, чувства, эмоции или того или иного психофизического состояния» [1, с. 20].
Убеждение предполагает активное участие субъекта, ибо ему предлагается ряд доводов, которые он осмысливает и принимает или отвергает. В.М. Бехтерев подчеркивал, что внушение, напротив, «обходит» разум субъекта. Оно эффективно, когда удается приглушить активность сознания, усыпить часового: «Внушение, в отличие от убеждения, - писал ученый, - проникает в психическую сферу помимо личного сознания, входя без особой переработки непосредственно в сферу общего сознания и укрепляясь здесь, как всякий предмет пассивного восприятия» [1, с. 22].
В вышеупомянутой работе В.М. Бехтерев описывает также явление массового внушения под действием «психического заражения». В обществе внушение является «психическим микробом, в некоторой мере нивелирующим элементом... объединяющим отдельных лиц в большие общества. Но кроме этой объединяющей силы внушение. усиливает чувства и стремления, поднимая до необычайной степени активность народных масс. Не подлежит никакому сомнению, что психический микроб в известных случаях оказывается не менее губительным, нежели физический микроб, побуждая народы при благоприятной к тому почве к опустошительным войнам и взаимоистреблению...» [1, с. 145-146].
В 30-40-е годы возобладала иная точка зрения, отрицающая иррациональный, происходящий помимо разума процесс внушения. Наоборот, была принята теория рациональности внушения.
Согласно этой теории, при внушении человек не меняет своих убеждений и оценок, а меняет объект оценки. То есть читателю или слушателю предлагается несколько разумных вариантов объяснения. В рамки этих вариантов загоняется мысль - но все же мысль человека. От ловкости комментатора зависит правдоподобность необходимого манипулятору варианта.
Однако возможности такого «рационального внушения» оказались довольно скромными. И в 50-е годы стержнем всей доктрины стал психоанализ и, прежде всего, учение о подсознании. С помощью внушения в
сознании производят подмену объекта суждения, так что человек мысленно восклицает: «Ах, вот оно что! Вот кто виноват!».
Эта подмена производится путем умелого создания такого контекста, в котором мысли манипулируемого идут в нужном для манипулятора направлении. На данной теории была основана так называемая «комментированная пресса» - сообщение о факте сопровождается интерпретацией комментатора, который предлагает наше подсознание. З. Фрейд оформил мысль, которая витала в воздухе: в подсознании таится страшная сила. Процесс неосознанного формирования некоторых социальных черт человека детально раскрывается Фрейдом в его труде «Психология масс и анализ человеческого Я».
Основная причина возникновения массового явления, согласно Фрейду, определяется тем, ЧТО связывает самых разных людей в одно целое. Такой общей причиной, по Фрейду, является внутренняя потребность людей реализовать вытесненные, неосуществленные желания, слишком сложные или запрещенные официальным обществом.
Конкретными причинами образования масс могут быть: 1) чувство вины за невозможность проявить ответственность; 2) ощущение дефицита индивидуальной физической силы; 3) обостренное чувство неравенства существования Я и Другого; 4) ощущение отсутствия эмоциональной связи с Другим; 5) потребность в переживании целостности такого образования, как Я-Природа-Культура-Космос.
Вследствие этого МАССОВОГО ЧЕЛОВЕКА можно охарактеризовать следующим образом. У него формируется способность неразличения Я и Не-Я, внешнего и внутреннего, реального и желаемого. Вместе с утерей индивидуальности возникает чувство анонимности, и в результате этого исчезает понятие ответственности. Человек теряет собственную волю, самоконтроль, вследствие чего становится легкоуправляемым извне, легкоманипулируемым.
Вместе с тем Фрейд считает, что массы - это не только антиличность, но и средство для развития личности. МАССОВАЯ ДУША может способствовать нравственному, творческому развитию индивидов. Кроме того, массы - одно из средств, с помощью которого индивид реагирует на динамику общественного развития.
Из психоанализа в доктрину манипуляции сознанием перешло важнейшее для этого дела понятие «психологическая защита». Вначале данным понятием обозначалось явление личностное, внутрипсихическое, потом рамки расширились и стали говорить о «психологической защите» в межличностных отношениях, а затем и межгрупповых.
Поставил проблему защитных механизмов психики, противодействующих внедрению извне, сам 3. Фрейд (в связи с сопротивлением пациента терапевтическому воздействию психоаналитика). Последователи Фрейда разработали разделы проблемы - выявили те «границы», те структуры психики, которые находятся под защитой (например, образ «Я», самооценка), основные классы угроз и ущерба, признаки «запуска» механизма защиты и главные средства этого механизма.
Понятно, что успех манипуляции сознанием наполовину зависит от умения нейтрализовать, отключить средства психологической защиты каждой личности и общественных групп. Поэтому весь накопленный в психоанализе интеллектуальный багаж был воспринят теми, кто посвятил себя разработке технологии манипуляции. Главное, пожалуй, было взято уже не из классического психоанализа личности, а из учения о коллективном бессознательном. К нашей проблеме прямо относится развитая Карлом Густавом Юнгом в книге «Архетип и символ» идея о защитной роли символов.
Универсальные прообразы, праформы в поведении и мышлении Юнг называет архетипами - это система установок и реакций, которая незаметно определяет жизнь человека. «Архетипы суть типичные способы понимания, и повсюду, где мы встречаем единообразные и регулярно возобновляющиеся способы понимания, мы имеем дело с архетипами, независимо от того, узнается их мифологический характер или нет» [2, с. 134]. Хотя речь идет об априорных условиях понимания и восприятия, архетипы не являются категориями кантовского типа. По мнению Юнга, в истории европейской философии происходили постепенная рационализация и схематизация архетипических образов, которые шли от платоновских идей через схоластические формы и врожденные идеи Декарта. Архетип есть когнитивная структура, в которой запечатлен опыт жизни всего рода. От логической категории и даже пластической платоновской идеи архетипический образ отличается наглядно-чувственным характером. Архетипы составляют содержание коллективного бессознательного.
Вводя понятие «коллективное бессознательное», Юнг должен был четко отделить свою концепцию от фрейдовской. Все то, что Фрейд называл бессознательным, Юнг относит к сфере «личностного бессознательного», в которое входят, прежде всего, вытесненные из сознания представления. Коллективное бессознательное, напротив, - результат жизни рода, хотя проявляется оно через индивидуальную психику. Оно присуще всем людям, является универсальным основанием жизни каждого
индивида. Юнг пишет: «Я выбрал выражение “коллективное”, поскольку речь идет о бессознательном, имеющем не индивидуальную, а всеобщую природу. То есть оно включает в себя, в противоположность личностной душе, содержания и образы поведения, которые являются у всех индивидов одними и теми же. Другими словами, коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует основание душевной жизни» [2, с. 134].
Когда общество начинает давить на своих членов, подчинять их, то усиливается бессознательная деструктивность, которая прорывается в поведении крушащих все толп. «Прорывы» коллективного бессознательного следуют один за другим, приводя индивидов к душевным болезням, а народы к массовым психозам. Архетип властно навязывает обществу свои нормы, насильно подчиняя несогласных. Происходит удушение индивидуального, человек становится игрушкой в руках манипуляторов. И чем больше государство, тем сильнее проявляются усреднение людей, глупость и моральная деградация общества. Конечно, здесь можно отметить поверхностность критики Юнгом капиталистического общества, несостоятельность объяснения таких социальных явлений, как фашизм, «прорывам
бессознательного». Важно другое: Юнг не признает никакого коллективизма в социально-политической жизни. Интерес представляют также рассуждения о последовательности появления персонифицированных фигур при движении от сознания к глубинам бессознательного. Обычно Юнг начинает обзор «сегментов коллективного бессознательного» с того, что он называл Persona. Индивидуация является процессом психического развития, который начинается с отделения себя от социальной роли, конвенциональной маски, которую приходится носить каждому человеку. Маска формируется для приспособления к окружающему миру и является компромиссом между человеком и обществом, своего рода защитным фасадом. По сути дела, Юнг говорит о системе социальных ролей и ролевых ожиданий. Человек с неразвитой маской обречен на непонимание, трудность контактов, осуждаемое окружающими неконвенциональное поведение. «Природа» человека оказывается необщественной. Особенно тяжело жителям больших городов современного мира: маски приросли к лицам, поведение стало стереотипно и подчинено манипуляторам, роль заменила живого человека. При прорывах коллективного бессознательного Персона растворяется.
Уже в ранних своих работах Юнг ввел термин «комплекс», который в дальнейшем вошел не только в психоаналитические теории («Эдипов комплекс» Фрейда, «комплекс неполноценности» Адлера), но и в повседневную жизнь - сегодня достаточно часто в речи мы слышим о том, что люди «закомплексованы» или, наоборот, «без комплексов». Юнг понимал под комплексами любые
неосознаваемые аффективные состояния, заряженные психической энергией и вытесненные в бессознательное. Это пучки ассоциаций, окрашенные одним эмоциональным тоном и связанные друг с другом в «ядре» комплекса, являющемся неприятным для сознания представлением, которое будет подавлено. Позднее Юнг писал, что комплексы имеют тенденцию формировать маленькую собственную личность, что у каждого из этих личностей имеется своего рода Эго, вступающее в противоречие с волей и сознанием нашего «Я». «Эмоционально окрашенные комплексы образуют интимную душевную жизнь личности» [2, с. 135].
К.-Г. Юнг сосредоточивает внимание на понятии «коллективное бессознательное», выделяет в психике глубинный слой, который рассматривается им как своеобразный резервуар архетипов: форм деятельности и идей, унаследованных от всего рода человеческого.
Родившись как тип власти вместе с капитализмом и идеологией, манипуляция сознанием как раз и стала возможной благодаря тому, что был снят тот защитный пояс символов, который придавал прочность сознанию христианской Европы Средневековья. Протестантизм, дав этическую основу для капитализма, одновременно разрушил священные образы. К.-Г. Юнг пишет: «Бессознательные формы всегда получали выражение в защитных и целительных образах и тем самым выносились в лежащее за пределами души космическое пространство. Предпринятый Реформацией штурм образов буквально пробил брешь в защитной стене священных символов... История развития протестантизма является хроникой штурма образов. Одна стена падала за другой. Да и разрушать было не слишком трудно после того, как был подорван авторитет церкви. Большие и малые, всеобщие и единичные образы разбивались один за другим, пока, наконец, не пришла царствующая ныне ужасающая символическая нищета... Протестантское человечество вытолкнуто за пределы охранительных стен и оказалось в положении, которое ужаснуло бы любого естественно живущего человека, но просвещенное сознание не желает ничего об этом знать и в результате повсюду ищет то, что утратило в Европе» [2, с. 138]. Можно считать, что Реформация задала всем будущим манипуляторам главный принцип: перед овладением умами людей необходима подготовка - разрушение священных образов («штурм символов»).
Сегодня проблема психологической защиты (и ее нейтрализации) продолжает развиваться и в струе внутриличностного психоанализа. Важной концепцией стало представление психики человека как арены борьбы множества составляющих его частичных «субличностей». В этой борьбе верх может брать то одна, то другая ипостась человека, то одна, то другая сторона его Я. Этот «победитель» и программирует поведение. С данной точки зрения задача манипулятора - правильно определить, на какое суб-Я ему выгоднее всего ставить и как помочь этому частичному одолеть в человеке своих противников.
Пожалуй, можно считать бедствием рода человеческого тот тяжелый вывод, к которому пришли прагматики от психоанализа, подрядившиеся сначала манипулировать сознанием в коммерческой рекламе, а потом и в политике: проще всего манипулятору войти в союз с низкими и темными суб-Я-человека. Легче возбудить и превратить в мощный импульс порочные, подавляемые влечения, усилить и «подкупить» их, побудить сделать противное всей личности в целом дело. Пусть такая победа союза манипулятора с низменной ипостасью человека временна и даже краткосрочна. Для целей манипуляции этого обычно достаточно, ему важно добиться нужного поступка - пусть потом разум и совесть человека раскаиваются. Как любят говорить все манипуляторы, прыгая от радости, «поезд уже ушел». Склонность именно низких черт характера к заключению союза с «внешним врагом» - манипулятором - есть общий вывод множества исследований. А бедствием человечества это стало потому, что именно на данной основе возникла огромная индустрия активизации низменных влечений человека, которая непрерывно отравляет всю массовую культуру и сферу общения.
Социальная психология имеет в качестве объекта не отдельную личность, а группы людей. С точки зрения возможности манипуляции поведением групп и даже масс, существенное значение для возникновения целого большого направления социальной психологии имели книги Гюстава Ле Бона «Психология масс» и «Душа: толпы». Высказанные им идеи дополняли и развивали многие психологи и философы (например, 3. Фрейд в книге «Массовая психология и анализ человеческого Я»). При этом из литературы по социальной психологии видно, что «коррективы в поведение» такие технологии предполагают вносить без ведома субъектов человеческих отношений. Иными словами, речь идет именно о манипуляции, а не обучении или свободном выборе. Начиная с 60-х годов, социальная психология перешла к массированным экспериментальным исследованиям, на базе которых и вырабатывались «поведенческие технологии». Конечно, социальная психология к выработке методик манипуляции не сводится, но для нас здесь важна именно эта сторона.
В рамках психологической доктрины развивается с начала века и другое, параллельное психоанализу течение - бихевиоризм (от слова behavior - поведение). Его основатель Д. Уотсон еще в 1914 г. заявил, что предметом психологии является человеческое поведение. Позже он даже утверждал, что любого младенца можно превратить в судью или преступника. Иными словами, технологии манипуляции и программирования всесильны. В отличие от психоанализа, бихевиористы отвлекаются от всех субъективных факторов (мышление, эмоции, влечения и т.д.) и рассматривают поведение исключительно как функцию внешних стимулов. Это - крайне механистическое представление человека, который рассматривается как машина, управляемая извне с присущим машине детерминизмом (точной предопределенностью реакции в ответ на управляющее воздействие).
Социальная жизнь, по Фрейду, представляет собой непрерывную, неумолкающую борьбу между инстинктами и моралью, биологическими потребностями индивида и требованиями той группы, общества, к которым он принадлежит. Культура не имеет никакой реальной основы в природе человека. Отсюда напрашивается вывод о том, что человек не создан для общества, но, однако, нуждается в нем. Идеалом является то общество, в котором отсутствует всяческое принуждение и предоставляется простор для удовлетворения и реализации инстинктов. Но такое невозможно, так как инстинкты по своей природе являются антисоциальными, следовательно, основанием для реально существующей культуры вполне естественно и закономерно является насилие и принуждение. Общество вообще возникает, по Фрейду, из потребности обуздать непокорные биопсихологические побуждения человека. Все влияние общества на человека практически исчерпывается большей или меньшей степенью подавления его инстинктов.
Снимая качественное различие между нормой и патологией и считая здоровым «социально приемлемого невротика», Фрейд экстраполирует выводы, полученные из анализа поведения отдельного больного индивида на целые группы людей, нации и народы. Его доктрина универсального невроза всего человечества является по сути своей психоаналитическим аналогом теологической доктрины первородного греха. Социально-политические выводы, которые проистекают из нее, часто используются для доказательства неустранимости социальных конфликтов, войн, для доказательства невозможности установления человеческих отношений на принципах добра и справедливости.
Критический пересмотр различных положений фрейдовской теории послужил толчком к возникновению в 30-х годах неофрейдистского направ-ления в психоанализе, представителям которого (Э. Фромм, К. Хорни, Г. Салливен) характерен повышенный интерес к социально-философской проблематике. Именно с возникновением этой так называемой «культурной» школы в психоанализе начинается новый этап в развитии социологической тенденции, главной чертой которого является резкая переориентация от биопсихологизма в трактовке человеческого поведения к своеобразному социальноантропологическому психологизму.
Для всех неофрейдистов «культурной» школы общим является убеждение в том, что сущность человеческого поведения нельзя объяснить, исходя из единой универсальной биологической природы человека, а следует обратиться к анализу социальных и культурных факторов, исследовать их влияние на процесс становления личности.
Э. Фромм одним из первых обратил внимание на неспособность ортодоксального фрейдизма решить проблему взаимодействия личности и общества.
Чтобы разобраться во взглядах Фромма, касающихся нашей проблематики, проанализируем одно из важнейших понятий его философской концепции - «социальный характер». Под ним он подразумевает такое «ядро структуры характера, которое присуще большинству членов одной и той же культуры, в отличие от индивидуального характера, который различен у людей той же самой культуры» [3, с. 78].
Поскольку поведение членов данного общества должно находиться в соответствии с требованиями его социальной структуры, постольку главная функция социального характера, по его мнению, заключается как раз в том, «чтобы придать энергии членам общества такую форму, чтобы их поведение не было делом мучительного раздумья - следовать или нет общественному эталону» [4, с. 85]. Касаясь проблемы формирования социального характера, Фромм указывает, что складывается он под воздействием, с одной стороны, тех средств, которые общество имеет в своем распоряжении - системы образования, религии, искусства, а с другой - процесса воспитания детей в семье. Последний фактор имеет особое значение, потому что характер индивидов складывается в первые пять-шесть лет.
Э. Фромм убежден, что механизм формирования определенных типов социальных характеров невозможно понять без уяснения негативной функции общества, суть которой заключается, по его мнению, в том, что любое общество с помощью специфических средств может регулировать и определять степень осознания человеком окружающей его социальной реальности. Поэтому большое внимание уделяется рассмотрению роли бессознательного начала в исторической деятельности людей. Не затрагивая основных положений классического психоанализа, Фромм ставит перед собой задачу реинтерпретировать их, дать им другое «социологизированное» истолкование в неофрейдистском духе.
Прежде всего, в отличие от Фрейда, который считал, что бессознательное внеисторично, антисоциально и биологично по своей природе, Фромм утверждает, что «бессознательное, подобно сознанию, является социальным феноменом» [5, с. 218]. Одну из главных особенностей общества Фромм как раз и видит в том, чтобы с помощью специального «социально обусловленного фильтра» препятствовать осознанию человеком окружающей его реальности. Составными частями этого социально обусловленного фильтра, который одни жизненные переживания человека пропускает в сферу сознания, другие - нет, являются: язык, логика, социальные табу. Последняя составляющая особенно важна.
В каждом обществе есть какие-то мысли и чувства, которые оно стремится не допустить до осознания человеком. Наличие табу - специфической системы социальных запретов - укрепляет социальный характер, который мобилизует индивида выполнять заданную им социальную роль. В решении проблемы бессознательного Фромм часто обращается к К. Марксу, пытаясь найти у него подтверждение высказываемых им положений. В частности, Фромм большое внимание уделяет понятию «отчуждения», основы понимания которого были заложены Марксом. Данное понятие является для Фромма своеобразным методологическим средством, используя которое, он анализирует и описывает социальный характер человека современного ему общества. Под отчуждением Фромм понимает такую специфическую «форму отчуждения, при которой личность ощущает себя чуждой. Она отчуждена не только от себя и от своих собственных действий, но и действия личности и их последствия становятся ее хозяевами, которым она подчиняется или может даже поклоняться. Отчужденная личность теряет контакт с собой так же, как и с любой другой личностью» [3, с. 120].
Фромм также пишет, что в кибернетическую эру личность все больше и больше подвержена манипуляции. Работа, потребление, досуг человека манипулируются с помощью рекламы и идеологий. Человек утрачивает свою активную, ответственную роль в социальном процессе; становится полностью «отрегулированным» и обучается тому, что любое поведение, действие, мысль или чувство, которое не укладывается в общий план, создает ему большие неудобства; фактически он уже есть тот, кем он должен
быть. Если он пытается быть самим собой, то ставит под угрозу свою свободу и даже жизнь; в демократических обществах - возможность продвижения или рискует потерять работу и, пожалуй, самое главное, рискует почувствовать себя в изоляции, лишенным коммуникации с другими.
Заметим, что видный антрополог и исследователь поведения К. Лоренц, с которым во многих пунктах расходится Фромм, также категорически не приемлет бихевиоризма. Он видит в нем реальную опасность для человечества: постоянное «воспитание» человека с помощью методов бихевиоризма грозит превратиться в мощный фактор искусственного отбора, при котором будут вытеснены, а потом и исчезнут именно те люди, в которых ярко выражены самые прекрасные высокие качества.
Но это, впрочем, нравственная оценка, а нам сейчас важен сам факт: бихевиоризм стал важной составной частью доктрины манипуляции сознанием, разрабатываемой в области психологических наук.
Литература
1. Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни. СПб.: Питер, 2001.
2. Юнг К.-Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Вопросы философии. 1988. № 1.
3. Fromm E. The Sane Society. М., 1978.
4. Fromm E. Beyond the Chains of Illusion. М., 1979.
5. Fromm E. Sjcialist Humanism. М., 1979.
