CC BY
95
УДК 343.132
Власова Светлана Владиъ Vlasova Svetlana
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного процессе Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, АнкудиноЕ
candidate of sciences (law), associate professor, associate professor of the procedure
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankui Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: Vlasovasvetla@yandex.ru
Апология новой теории уголовно-процессуг Apology new theory of criminal pre
artm xn( of criminal skoye shosse,
Ключевые слова: доказательства, до1 уголовный процесс, доктринальн тельственного права.
Является ли cyщeJ но-процессуального Этот вопрос пост^д! кругах и вызыв.
К традицио^р пр< состязател!
шровна
rovna
3)
В данной статье представлены основы новой теории уголовно-процессуальных доказательств, разработанной коллективом нижегородских процессуалистов под руководством профессора А. Апександрова.у^екзаВ В статье дается объяснение философии и идеолоп^^^аЬау^т Doctrina Доктринальной модели уголовно-процессуальн^т^^вЕзеПсе of Rus доказательственного права России, анализируютак ¡ejal structuj основные понятия и нормативно-правовые конструк^Х ates the the ции, используемые в этой Доктринальной ^H^ü^^for the reform обосновывается тезис о необходимости и^поль ния новой теории доказательств для ре сийского уголовного судопроизводства
oundations of a new the-ence developed collec-gorod, led by professor plains the philosophy and idee criminal procedure law of lyzes the basic concepts and the his Doctrinal models substanti-e need for a new theory of evidence Russian criminal justice system.
модель уп состязательно муссируется в научных
ные споры. вляемой сторонниками огии [1] нетерпимости к существующему следственному уголовно-про-цессуальномуЯрЬю добавились упреки в «об-винитв^ьЯ^к уклоне», низком правозащитном потенщцале у2], но еще и в неэффективности [3]. Пр%^Лритика уголовного судопроизводства с экономической и социологической сторон [4; 5], в информационно-технологической отсталости [6, с. 3—7] звучит особенно актуально и убедительно. Вряд ли какая-либо страна потерпит уголовное правосудие, которое не только бесполезно как в плане защиты прав личности, так и в плане защиты общества, но и представляет угрозу для экономики, предпринимательства [7].
ords: evidence, proving, prosecuting doctrinal evidence.
Впрочем, до последнего времени «критики» не предлагали сколько-нибудь серьезной позитивной альтернативы как официальной доктрине, так и существующей уголовно-процессуальной системе. Наша уголовно-процессуальная модель в целом не отрицалась и виделась если не оптимальной, то вполне адекватной. Положение изменилось после того, как страны ближайшего зарубежья, в том числе входящие в СНГ, стали менять уголовно-процессуальное законодательство на принципиально новое, отличное от Модельного уголовно-процессуального кодекса для государств — участников СНГ [8]. Стало очевидным, что они пошли «другим путем», нежели мы. Это говорит как об ослаблении «мягкой силы» России, так и ставит под сомнение перспективность существующего у нас уголовно-процессуального порядка.
Коллективом нижегородских процессуалистов была впервые создана целостная новая си-
стема доказательственного права, когнитивная [9; 10] теория доказательств, имеющая в своей основе не концепт объективной истины и философию фундаментализма, а релятивистскую теорию познания, формирующую конкурентную среду уголовного процесса как игры [11].
«Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права России» [12] стала первой внятной реакцией русской уголовно-процессуальной мысли на происходящие в постсоветском пространстве события (которые уже неприлично игнорировать) и, что важнее — ответом на насущные потребности нашей страны. В нем обобщен и осмыслен как опыт уголовно-процессуального развития наших соседей, так и достижения отечественной процессуалисти-ки, в том числе нижегородской школы процессуалистов — самой прогрессивной правовой школы в современной России [13, с. 84].
Рассмотрим одно из центральных положений данной доктрины, а именно: модель формирова( ния уголовно-процессуального доказательства состязательном уголовном судопроизвод Полагаем, что в этом комплексном поня держится концентрированное объяснение^ог^ что такое доказательство и как оно образуемся, то есть сущность доказательства предвР^йввын^в динамике, развитии и становлени
Отметим, что указанная про1 влекала в последнее время дователей, пытавшихся сказать уголовно-процессуальных чилось ничто. Ведь изобрел ков ограничивается вроде «предполо> [14, с. 240], «истгч «материальные {ж с. 190—192]. Ощущен'
Рассуждения о последовательности, единстве процесса доказывания во всех стадиях процесса [21], о смешанной, судебно-следствен-ной модели доказывания на самом деле только оправдывают фактически госгай^Ц^ющее положение следователя в докажаанияи приоритет протоколов следственных дшргвий, иных процессуальных докум^ то^, составленных им, среди «источников^окаЬгальств». ^го!епв-по!епв орган предваишельново расследования формирует, при от^гствРЦкритики со стороны противника и контроля суда, доказательства, способные стат^основанием для итогового процессуальногор^вшя по делу, в том числе отвечающегЛ^цопрос о совершении обвиняемым преступлена— прекратить дело по одному из «и^||аби^тирующих оснований». В такой систеяЦеЯШбизбежно становится придатком или^лЬодожбнием следственного по своей сути создания доказательства: если полный ^мироваыЯЦъдоказательства имеет ме-время пршваЯвтельного расследования Тогда зач^усудешное следствие? 1оэтомуправЬ|В..П. Гмырко и И.А. Зинченко Г1], оцен^вЯ^шиэтодобныетеоретические по-
ного понят зательст явлени цепц луч
при иссле в теори ьств: полуость те
строенк ной п^ на новую'
ОВЫХ"
доказат домленно£!^|Л15], информации» [16, е раскола ранее цель-о-процессуального дока-а средств описания этого "ет, создания целостной кон-мирования доказательства не по-:е те, кто ставит под сомнение ио^ЛЮЧ*ельность следственной технологии по-лщения1:совершенных» доказательств и вклю-чага!|>1»шешанный (солидарный) процесс формирования доказательства судью как конечную инстанцию проверки и оценки материалов уголовного дела [17, с. 125; 18, с. 177], полагают, что производство следователем следственных действий приводит к формированию доказательств [19, с. 111] (в том числе на основе результатов ОРД), разумеется, в форме протокола следственного действия [20, с. 12 и след.].
эажнения в рамках следствен-А надо между тем переходить эадигму, что сопряжено со струк-шенениями уголовного судопроиз-
¡нно этот переход сделан в Доктриналь-модели уголовно-процессуального до-иельственного права РФ (далее — ДМ). фн включает в себе следующие «ходы»:
1. Постулирование того, что уголовно-процессуальное доказывание — это исключительно судебное доказывание, то есть деятельность двух сторон и суда в состязательной форме судебного заседания.
2. Трактовка доказательства как факта, который является результатом оценки судей по своему внутреннему убеждению «фактического материала», собранного и представленного сторонами посредством лиц, способных удостоверять факты на суде, документов (включая протоколы), а также «вещественные доказательства» [10, с. 18].
3. Признание досудебной деятельности каждой из сторон собиранием «фактических материалов» для подготовки к судебному доказыванию своих утверждений в суде. Тем самым проведена принципиальная граница между судебным доказательством, настоящим уголовно-процессуальным доказательством и досудебным фактическим материалом, собранным
сторонами, содержащим сведения, из которых после судебной проверки и оценки может сформироваться доказательство-факт.
4. Наделение доказательств новыми свойствами: полезности и убедительности. Оба эти свойства характерны именно для судебной проверки и оценки содержимого «фактических материалов» и преобразования их в «факты».
Поясним каждый из этихчетырех «ходов».
В определении доказательства авторы ДМ сделали акцент на том, что это сведения, имеющие отношение к уголовному делу и полезные для установления истины, «сообщенные суду». Таким образом, сущностным признаком доказательства является его «судебность»: «суд (следственный судья) устанавливает наличие или отсутствие доказательства». Те сведения, что не сообщены суду, не проверены и не оценены судом (желательно из первоисточников), не являются вполне доказательством — средством формирования убеждения в принятии решения по делу.
Относимость и полезность выведены на первый план: именно они, по мнению авторов ДМ, являются системообразующими при формировании доказательства. «Доказательства относимые» трактуются ими как «сведения, имеющие доказательственное значение для конкретн уголовного дела, без которых выяснение тех и иных существенных доказываемых фактор этой дела было бы невозможно или затрудн [10, с. 18]. В свою очередь, «доказате, лезные» — это доказательства, содержаАуко торых обусловливает необходимо зования для разрешения дела или на иной существенный вопроЛ^делу, несмо тря на нарушения уголовно-йЛыесЯального з кона, допущенные при их^шлучк^м [10, с. 22]. И наконец, «убедительн^е^И^кзвтельства» — это сведения, относящиеся китоловному делу и влияющие на вн/гренЛе убеждение судьи (следственного сэдьт^авио как и любого здравомыслящего чйповекЩ^Йоо то не доказательство, что не у^ежЯ^цтИО, с. 18]. В совокупности со свойстваЩ|Допус^ймости, достаточности они характери^уют^шцебный «доказательственный факт» (factum probans), то есть средство, которым доказыШвтся factum probandum.
В продолжение сказанного о новых свойствах доказательств надо отметить, что свойство полезности, очевидно, введено для смягчения крайностей формализма допустимости: если доказательство получено с нарушением закона, но полезно, то судья может и допустить (при соблюдении некоторых условий — например, при
установлении достоверности и полезности доказательства или возможности нейтрализовать допущенные нарушения закона состязательной процедурой их последующей проверки и исследования в суде. Прагматизм уравновешивается требованием убедительности, котор^ ходит из сферы этики, справедлив^ дительность» связана с концепто^«^ор^ достоверности», и его состав стандартом «разумных сомне ственный стандарт третьей вероятности), под котор опровергнутые обвинени/м пр| щиты о невиновности паксуди нии инкриминируемого е с. 18, 22]. Три позити ства: относимость, убе, дополняются ч^тЦ^ты мости, котор
«отсечени не отвеч
атель-шей) степени поедаются не положения за-го в соверше-еступления [10, йства доказатель-тельность и полезность войством — допусти-ет негативную функцию
докаЯВТельственного материала, этому стандарту. «Доказатель-
/стимь j — до авленные 'мл с уча сущест судо 10, с. 2
1з дефини^ии^о^азательства, данной в ДМ, дует, что свед
льства, получен-ой, исследована (следственным рушений закона и ельственными фак-
тами в доказате. пред чески чены с
становятся доказатель-Ьсов сторонами лиц (личные ) или представления сторонами ументов, иных объектов (физи-рссов, полей), которые были полу-юдением стандартов допустимости ся доступными для верификации. Из йшего определения следует, что авторы ествляют судебное доказательство со све-ием, в аутентичности, допустимости, относи-мости и полезности которого убедился судья и посчитал возможным использовать его в качестве основания своего решения по отдельному вопросу или по уголовно-правовому спору. На основе исследованных доказательств стороны в суде подтверждают или отрицают факты, дают им правовую оценку, строят свою аргументацию, защищают свои права и законные интересы, выполняют обязанности, а суд (следственный судья) устанавливает наличие или отсутствие доказательства, доказываемого факта или предмета доказывания в целом [10, с. 26]. Таково понятие «доказательства — в работе», в процессе формирования (внутреннего убеждения судьи). Получается, что до представления судье (следственному судье), то есть до суда, сторона имеет «фактический материал» [10, с. 24] — лю-
бые средства хранения и передачи информации, которые делают ее доступной для оценки и формирования судебных доказательств. К ним относятся «материалы уголовного дела» [10, с. 26] — совокупность носителей информации, собранных на данный момент органом, ведущим уголовное дело. «Фактический материал» может быть получен «скрытым агентом» (обвинительной власти), он приобретает доказательственную силу после представления прокурором и исследования в суде, наравне с другими доказательствами сторон [23, с. 24]. Аналогичный фактический материал собирает сторона защиты («дело защиты» [24, с. 24]) и представляет его суду, посредством которого убеждает судью в наличии фактов в свою пользу и использует для иных целей.
Через введение понятия «фактический материал», авторы ДМ уравнивают стороны (перед судьей) в правах на самостоятельное, одностороннее получение своих «досудебных доказательств»: «гласными следственными действиями», но также и любыми другими способами и средствами, прямо не запрещенными законом. Постулат «разрешено все, что прямо не запрещено» заложен и в подход к опред^ лению «стандарта допустимости» [25]. На д креционное усмотрение судьи предоставлен оценка сравнительной пользы (силы) д доказательства, определяемой из соотно
(1) способности к изобличению
(2) тяжести преступления, (3) из, стей в связи с его получением, п виде ограничения прав личности
Таким образом, оказался вя! ход от современной но-догматической конце доказывания, основан монополии судебно
3. Эксклюзивное интервью с главой МВД Владимиром Колокольцевым от 26 ноября 2015 года. Ш1_: http://www. гМ. ги/г^озй/1577741
4. Произвольная активность правоохранительных органов в сфере борьбы с экономической преступностью. Анализ статистики / колл. авторов. _СПб., 2010.
г1коу/
http:// 7921 ь совер-доказыва-ества: моно-
URL: http://www. enforce.spb.ru/publikats
5. Титов Б. Бизнес под «стать www.vedomosti.ru/opinion/news/201
6. Пастухов П.С. Доктрина, шенствования уголовно-проц' ния в условиях информац^^Ьыого графия. М., 2015.
7. Весьма многозначуГельнымявляется то, что на существующие недостжи уголовного судопроизводства обратил внимание^вц^дент России. Путин В. Послание ПрезидЛааРоссийской Федерации Федеральному Собрания^Р^^^абря 2015 года. Москва, Кремль. URL: http:/, www.kremlin.ru/events/president/ news/50864jEaH.o6ggK|eния: 03.12.2015).
МоАелвИшуголовно-процессуальный кодекс стников СНГ. Рекомендательный ¡1Й акт. Принят на седьмой Ассамблее Г 17 февраля 1996 г. монному бюллетеню».
установление факто' самоограничени дифференциац дебного докажу доказывани*), к зывания» процесрянвьРсн екая
ь уголовно-процессуаль-рава РФ. URL: http://www.
ктринальная оказатель et/node/176
10. ДокГрйТШлъная модель уголовно-процессу-льного доказативственного права РФ и Коммента-ександров, И.А. Александрова и
временно (2) идее 'ства посредством овых режимов досу-'ОРД и процессуальное |ёпции «свободного дока-состязательном уголовном которого лежит релятивист-
ия и прагматизм. Примечания
1. Александров A.C. Состязательность и объективная истина // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2012. № 3.
2. Барщевский М., Морщакова Т. Сверим правописание. Как избавиться от обвинительного уклона в судах // Российская газета. 2013. 24 сентября.
из подтверждении тому стал круглый 'денный 2 сентября 2015 года Комитетом !ких инициатив А. Кудрина на тему «Эффек-й суд как основа экономического роста». URL: w.iuaj.net/node/1852 ^12. Демидов И.Ф. Реструктуризация уголовного судопроизводства (Концепция как гипотеза) // Государство и право. 2012. № 1.
13. Зажицкий В.И. Источники в доказательственном праве // Государство и право. 2013. № 10.
14. Белкин А.Р. УПК РФ: нужны ли перемены?: монография. М., 2013.
15. Смирнов Г.К. О необходимости восстановления в УПК РФ объективной истины как цели доказывания // Уголовный процесс. 2012. № 4.
16. Боруленко Ю.П. Юридическое познание (некоторые методологические, теоретические и праксе-ологические аспекты). М., 2014.
17. Доля Е.А. О собирании и формировании доказательств по УПК РФ // Новый уголовно-процессуальный кодекс России в действии: материалы круглого стола. 13 ноября 2003 года. М., 2004;
18. Костенко Р.В. Новое понимание сущности доказательств в науке российского уголовного процесса
// Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 4.
19. Ляхов Ю.А. Единство процесса доказывания в досудебном уголовном судопроизводстве России // Государство и право. 2014. № 11.
20. Шейфер С.А. Сущность и способы собирания доказательств в советском уголовном процессе. М., 1972; М., 2015.
21. Гмырко В.П., Зинченко И.А. Парадоксы доказательственного права // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2014. № 2.
22. Авторы ДМ определяют их как «предметы, документы, вещества, иные физические объекты, процессы, поля, которые по происхождению, месту и времени обнаружения, свойствам, признакам, оставшимся на них следам, связаны с событием, ставшим предметом уголовного дела, и могут служить средствами к обнаружению преступления, установлению преступника или оправданию невиновного, опровержению либо подтверждению обвинения».
23. В определении, данном в ДМ критерию «негативной допустимости», говорится: «Существенное (фундаментальное) нарушение уголовно-процессуального закона в ходе доказывания, повлиявшее на промежуточное или окончательное решение по уголовному делу, — такое непоправимое нарушение прав и свобод, гарантированных Конституцие Российской Федерации, Конвенцией о защите пр человека и основных свобод, иными междуна ными договорами, российскими федеральн законами, которое обесценивает правосудие и тому делает юридически ничтожными рез следственного действия, иного доказатэльст го действия».
24. Это проявляется в трактовмав^оМ&й ДМ «провокации»: не являются провокацШй^или подстрекательством действия участвцовта^ого следственного действия, если они вы\р5!^(^сформи
вавшиися преступный ум подавляют волю последн блуждение относительно действий, и при этом можность изобличить' Получается, допу (аналог епкарт 25. Алекс.
аргумента^ сийский е, лякова. 20' 26 теор проце России. 2013.
няемого, одят ег< совершае ная разумна: (ч. 9 ст. 4.1 ДМ). омерная провокация»
2. Barshchevsky M., Morshchakova T. Sverim spelling. How to get rid of an accusatory bias in courts// Ros-siyskaya gazeta. 2013. September 24.
3. Exclusive interview with the Interior Minister Vladimir Kolokoltsev of November 26, 2015. URL: http://www. ntv.ru/novosti/1577741
4. Any activity of law enforcement sphere of fight against economic crime tics/group of authors. St. Petersburg^ www.enforce.spb.ru/publikatsii-sot.udn
5. Titov B. Business unde|£«alt|L www.vedomosti.ru/opinion/news/2014/1
6. Pastuhov P.S. Doctrinal m.'el of improvement of criminal procedure proof in the conditions of information society: monograph. Moscow, 2015.
7. The fact that the Resident of Russia has paid attention to the exiting shortcomings of criminal legal proceedings is verySlllllB'ant. Putin V. Message of the President of the Russian Federation to Federal Assembly. December , 201j. Moscow, Kremlin. URL: http:// www.krejmjnl|yiv!Ms/president/news/50864 (date of the address: 031*2015).
code of criminal procedure for the
agenfejes in the ^nalylls statis-
qWurl: http://
kov/
e»^URL: http:// ./02/36727921
participants of are accepted es of the 96. i 10. Doctrinal ence of the^Rusaian aj.net/node/ .'66 10. Doctrinat^^del of the criminal procedure law of of the Russian Federation and Comments to lexandrov, I. A. Alexandrova, etc. Moscow,
IS. Recommendatory act. seventh Assembly of the // Annex to «Newsletter».
he criminal procedure law of Federation. URL: http://www.
round table which is carried out on Septem-15 by Committee of citizens' initiatives of A. Ku-driiT^ri the subject «Effective Court as Basis of Econom-ho Ci^^fe Growth» became one of confirmations to that. URL: »a- 3ttp://www.iuaj.net/node/1852
12. Demidov I.F. Restructuring of criminal legal proceedings (Concept as hypothesis)//State and right. 2012. № 1.
Э1ШХ mb
Диспозитив доказывания и в угэяввном судопроизводстве // Рос-к теории права / под ред. A.B. По-«£Пб., 2009. С. 473—497. дров A.C., Никонов М.А. К основаниям ггельств в состязательном уголовном естник Волгоградской академии МВД № 2 (25).
Notes
1. Alexandrov A.S. Sostyazatelnost and objective truth/Library of the criminalist. Scientific magazine. 2012. № 3.
13. Zazhitsky V.I. Sources in the law of evidence // State and right. 2013. № 10.
14. Belkin A.R. Criminal procedure code of the Russian Federation: whether changes are necessary?: monograph. Moscow, 2013.
15. Smirnov G.K. About need of restoration for the Criminal procedure code of the Russian Federation of an objective truth as the proof purposes // Criminal trial. 2012. № 4.
16. Borulenko Yu.P. Legal knowledge (some methodological, theoretical and prakseologichesky aspects). Moscow, 2014.
17. Dolya E.A. About collecting and formation of proofs according to the Criminal procedure code of the Russian Federation // New code of criminal procedure of
Russia in operation: materials of a round table. November 13, 2003. Moscow, 2004.
18. Kostenko R.V. New understanding of essence of proofs in science of the Russian criminal trial // Library of the criminalist. Scientific magazine. 2013. № 4.
19. Lyahov Yu.A. Poles of process of proof in prejudicial criminal legal proceedings of Russia // State and the right. 2014. № 11.
20. Sheyfer S.A. Essence and ways of collecting of proofs in the Soviet criminal trial. Moscow, 1972; Moscow, 2015.
21. Gmyrko V.P., Zinchenko I.A. Paradoxes of the law of evidence // Library of the criminalist. Scientific magazine. 2014. № 2.
22. Authors of DM define them as «objects, documents, substances, other physical objects, processes, fields which by origin, to the place and time of detection, properties, signs which have remained on them to traces are connected with the event which has become a subject of criminal case and can serve as means to detection of a crime, establishment of the criminal or a justification of the innocent, a denial or confirmation of charge».
23. In the definition given in DM to criterion of «nega tive admissibility» it is told: «The essential (fundamer violation of the criminal procedure law during proof whi,
has affected an intermediate or final decision on criminal case — such irreparable violation of the rights and freedoms guaranteed by the Constitutio^ollH|£Russian Federation, the Convention on protection of human rights and fundamental freedoms, other inte^^^^ajPtreaties, the Russian federal laws which depreciateljstice and therefore does legally insignificant 'exults of investigative action, other evidentiary action».
24. It is shown in treatment by authors of DM of «provocation»: aren't prov*cation^^stigation of action of participants of secret investigative action if they reveal the created criminal intt 'tion of he defendant, but don't suppress will of the last^Tdnoi't mislead him concerning nature of the actions made by him, and at the same time there is no other reasonable opportunity to expose the defendantBjjpartl^f article 4.1. DM). It turns out, «lawful prov|£a™y^analog of «entrapment evidence»)
25J^^androv A.S. Dispozitiv of proof and the argumentrn^iminal legal proceedings//the Russian year-leory of the right. № 1. 2008 / under the if the A.V. Polyakov. St. Petersburg, 2009. 'exandrov A.S., Nikonov M.A. To the bases of of proofs in „on petitive criminal trial // Bulletin e Volgografd^lademy Ministry of internal affairs of sia. 2013
