CC BY
47
лить. Развитие мыслительных способностей (в том числе и метафорического выбора как их творческой стороны) жизненно необходимо каждому здравомыслящему индивиду нового тысячелетия, а полученные результаты могут найти применение в самых различных областях, начиная от создания систем искусственного интеллекта до архитектуры, рекламы, психодиагностики и обучения.
Примечания
1. Аристотель. Соч. в 4 т. М., 1976. С. 6.
2. Античные теории языка и стиля. М.; Л., 1936. С. 220.
3. Верли М. Общее литературоведение. М., 1957; Никитин М. В. О семантике метафоры // Вопросы языкознания. М., 1979. С. 14-20; Серль Дж. Метафора // Теория метафоры. М., 1990. С. 307-341.
4. Телия В. Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М., 1981. С. 12.
5. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990. С. 9.
6. Ульман С. Семантические универсалии // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1970. С. 253.
7. Wallace A. F. C. Culture and Personality. N. Y., 1960.
8. Аосский Н. О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995; Пономарёв Я. А. Психология творчества. М., 1973; Polany M. The Creative Imagination // The Concept of Creativity in Science and Art. London, 1981. P. 91-107.
9. Дункер К. Психология продуктивного творческого мышления // Психология мышления. М., 1965. С. 86-234; Creative thought: an investigation of conceptual structures and processes. Washington, 1997.
10. Wertheimer M. Productive thinking. N. Y.; L., 1959.
11. Jackson A., Morton J. Facilitation of auditory word recognition // Memory and Cognition. N. Y., 1984. P. 35-50.
12. Posner M. I., Fitts P. M. Human Performance. Belmont, 1967.
13. Косов Б. Б. Творческое мышление: его механизмы и факторы развития // Психологическое обозрение. М., 1996. С. 18-23; Пилипенко, Н. В. Научное открытие и его восприятие. М., 1971.
14. Психологический словарь / В. В. Давыдов,
А. В. Запорожец, Б. Ф. Ломов и др. М., 1983. С. 240241.
15. Голлербах Э. Ф. В. В. Розанов. Жизнь и творчество. Пг., 1922. С. 14-15.
16. Ричардс А. А. Философия риторики // Теория метафоры. М., 1990. С. 47.
УДК 821.161.1
Е. Н. Ковязина
АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ В ЗЕРКАЛЕ МЕТАФОР (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ В. ТАТАРКЕВИЧА «ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ»)
Данная статья рассматривает особенности концептуальной метафоры в философском дискурсе. Особый интерес вызывает исследование метафоры в её эвалюативном аспекте. На основании анализа контекстов употребления метафоры в труде известного польского историка философии Вл. Татарке-вича «История философии» была построена модель концептуальной метафоры. Были выявлены метафорические модели различной степени активности с целью описания эвалюации и определения наиболее ценных для субъекта дискурса сфер философского знания.
The aim of the article is to consider the problem of conceptual metaphor in the philosophic discourse. A significant research item to be investigated is the role of metaphor as a means of evaluating reality. A metaphoric model has been constructed on the basis of analyzing metaphoric contexts derived from the work of a well-known polish philosophic historian Vl. Tatarkevich. Variations in the activity rate of metaphoric models have been estimated to reveal the most evaluated and metaphorically-explored spheres of philosophic knowledge.
Ключевые слова: концептуальная метафора, метафорическая модель, философский дискурс.
Keywords: conceptual metaphor, metphor model, philosophic discourse.
Известно, что в современной науке неуклонно возрастает роль личностного аспекта в познании. Для антропоцентрической лингвистики наивысшую познавательную ценность представляет языковая личность, а также то, как она оперирует языком в процессе порождения и восприятия текста. Антропоцентрическое направление в науке немыслимо без таких понятий, как «концепт» и «дискурс». Концепт - это ментальная сущность, имеющая имя в языке и отражающая культурно-национальное представление индивида о мире [1]. Языковая личность использует хранящиеся в её сознании концепты в речемыслительной деятельности. Концепт не является непосредственной данностью, его формирование происходит опосредованно, через дискурс. Дискурс описывается в науке по-разному. Так, например, В. Г. Борботько считает, что «дискурс - это речемыслительный процесс, воспроизводящий и формирующий комплексные линг-
КОВЯЗИНА Елена Николаевна - преподаватель кафедры иностранных языков ГОУ ВПО «Пермская государственная медицинская академия им. ак. Е. А. Вагнера Росздрава»
© Ковязина Е. Н., 2009
вистические структуры, компонентами которых являются высказывания и группы высказываний, связанные дискурсивными операциями» [2]. В соответствии с нашими исследовательскими задачами мы придерживаемся следующего определения данного понятия: дискурс - это коммуникативно-когнитивный процесс, связанный с речевой деятельностью, нацеленной на создание речевого произведения - текста как конечного результата процесса речевой деятельности (Ю. Н. Караулов, Е. С. Кубрякова, Н. Д. Арутюнова и др.). Дискурс - это вся совокупность текстов, сформированная в результате речемыслительной деятельности.
В свете формирующейся в настоящее время новой научной когнитивно-дискурсивной парадигмы нам представляется актуальным выдвинуть в качестве объекта исследования философский дискурс. Цель исследования - изучить особенности концептуальной метафоры в философском дискурсе на материале произведения Вл. Татар-кевича «История философии».
Достижения лингвистической науки позволяют нам приблизиться к постижению столь неординарного феномена, как философия. Современная наука утверждает, что только философия способна придать мировоззрению человека завершённый вид, интегрально объединяя и обобщая все мировоззренческие установки, формирующиеся в сознании индивида из различных источников [3]. Как сложное духовное явление, взгляд человека на мир включает многие элементы, в том числе убеждения, идеалы, цели и ценностные ориентации [4]. Сложные и многоуровневые системы ориентации человека в мире строятся на базе ценностей. Ценность - это термин, характеризующий социальное и культурное значение для человека определённых объектов и явлений и отсылающий к миру должного, целевого, смысловому основанию, Абсолюту. Общепризнанным среди учёных фактом является аксиологичность человеческого сознания [5]. Сознание индивида определяет его волевое стремление к созданию вокруг себя особого мира воплощённых ценностей, отличного от природы мира культуры. Человек выступает создателем ценностей, в культурной деятельности он их, опредмечивая, закрепляет, создавая, таким образом, возможность накопления и передачи ценностей культуры последующим поколениям [6].
В структуре ценностного мира человека выделяются познавательные, утилитарные, этические, эстетические, языковые и другие ценности. Язык играет огромную роль в создании, сохранении и передаче ценностей следующим поколениям людей. При посредстве языка говорящая личность сама ориентируется в мире своих ценностей и ориентирует других субъектов, оказывая регулирующее влияние на их последующие действия [7]. Рассуждая о ценностях, необходи-
мо указать на неоднозначное положение личности в решении «ценностного» вопроса. Извечное философское противоречие между частным и общим накладывает свой отпечаток на проблему ценностного мира человека. С одной стороны, личность является источником нормотворчества (трансцендентальный субъект И. Канта). С другой стороны, любая претендующая на абсолютность и истинность универсальная система, будь то объективная наука или институт государственной и общественной власти, принуждает личность к присвоению выработанных и одобренных ею нормативно-ценностных установок, стремится к унификации всего конкретного и индивидуального, заставляет отдельного индивида ориентироваться исключительно на легитимные, с её точки зрения, ценности. В решении данного вопроса мы придерживаемся антропоцентрического подхода, который признаёт за каждой личностью право выбора - принимать или нет ту или иную норму и ценность. Позволим себе предположить, что такую свободу выбора может предоставить человеку язык. Именно деятельность языкового сознания позволяет осуществить процесс ценностной фильтрации мира, в ходе которого индивид устанавливает ценностные соответствия между его сущностями в соответствии со своими запросами [8], осуществляя выбор в пользу того или иного объекта реальной действительности. В универсуме ценностей деятельность языкового сознания приобретает эвалюативный, ценностно-сопоставительный характер [9]. Одним из существенных свойств языка как ориентирующего фактора является его устойчивость. Связанная с языком конвенциональность предполагает наличие в нём константных величин, эталонов, использование которых обеспечивает взаимопонимание между членами данного языкового коллектива. При посредстве языковых эталонов в дискурсе происходит установление ценностного соответствия между объектами речи посредством языка, определение их соотносительной ценности, т. е. языковая эвалюация [10]. Под «ценностью» мы понимаем потенциал важности той или иной сущности для человека, дискурсивно определяемый посредством языковой эвалюации [11]. В русле концепции дискурса как процесса ориентировочного отражения мира, язык - это важнейший фактор ориентировки человека в мире своих ценностей, производимый в дискурсе через установление ценностных соответствий -эвалюацию, средства которой составляют системно упорядоченный набор языковых эталонов, или мер [12]. В связи с этим можно предположить, что в философском дискурсе создаётся особый язык, обладающий системой средств эвалюации номинированных в языке объектов материального и духовного мира. Одним из таких средств,
как мы предполагаем, является метафора. Связанная с ней эвалюация, по мнению таких авторов, как В. Н. Телия и С. А. Мегентесов, производится как выражение имени одного объекта эвалюации через имя другого, взятого в качестве его меры, что приводит к так называемой вторичной номинации [13]. Следует также заметить, что метафора позволяет языковым эталонам использоваться не только в эвалюативной функции, но и в моделировании образов, прототипы которых не существуют в реальности.
Говоря о роли метафоры в философии, обратимся вновь к определению этой науки. Согласно традиционному пониманию, философия - это особая форма познания мира. А конечной целью познания всегда было постижение смысла исследуемого объекта, т. е. его понимание. Развитие понимание происходит от «предварительного понимания», задающего смысл чего-либо как целого, к анализу его частей и достижению более глубокого понимания [14]. Понимание существует как на надличностном уровне - в виде устоявшихся общепринятых научных взглядов и теорий, так и на уровне личностного смысла. Не вызывает сомнения оценочный аспект понимания на уровне личностного смысла. «Нельзя разделить понимание и оценку: они одновременны и составляют единый и целостный акт», - писал М. М. Бахтин [15]. В ценностном акте переживания метафора выполняет функцию объединения и уподобления разнородных фрагментов действительности, способствуя появлению «неявного» знания [16]. Будучи связаны с «ценностными ассоциациями», метафоры не столько обозначают объекты познания, сколько указывают на их признаки и ранжируют их по принципу «существенное - второстепенное» [17]. Используя метафорические переносы и отождествления, люди получают возможность применить апробированные схемы описания и объяснения, входящие в структуру культурного фона, для освоения нового круга фактов. Новая языковая конструкция приобретает осмысленный характер, включаясь в уже привычные контексты мыслительно-языковой деятельности, и постепенно их взаимная адаптация обусловливает исчезновение явной метафорической окраски выражения, делает его привычным и традиционным [18].
Описание исследуемого объекта можно построить с помощью метафорического уподобления нетождественных друг другу элементов знания. Фиксируемые в реальной познавательной деятельности переносы получают выражение в мыслительно-языковой практике в виде различных типов метафор. Н. Д. Арутюнова выделяет номинативный, образный и генерализующий типы метафор [19]. Так, например, образная метафора связана с оценкой предмета или явления и
способствует описанию его природы. Метафоры такого рода служат ориентиром в процессе человеческой деятельности, так как порождают в людях соответствующие эмоции, стремления и т. д. Но поскольку возможности интерпретации образов подобного рода ограничены особенностями самого описываемого реального объекта, они и служат базой взаимопонимания людей, принадлежащих даже к различным культурным традициям [20]. Предлагаемое метафорой образное видение объекта исследования даёт целостное представление об анализируемой области, без которого невозможно упорядочить полученную о предмете информацию, применить уже апробированные схемы расчленения понятий [21].
Итак, мы склонны придерживаться того мнения, что язык науки, в том числе и философской, принципиально метафоричен. Метафора играет особую роль в философском познании. Мы уже затрагивали тему философского вопроса о соотношении между частным и общим. Обратимся к словам В. Г. Гака, который писал, что «в структуре метафоры особенно ярко проявляется соотношение между всеобщим, общим и особенным в языке» [22]. Данное утверждение можно экстраполировать и на язык философской науки. Так, получив легитимный статус в языке философии, новая свежая метафора закрепляется в универсуме философских знаний, становится общепринятой, утрачивая прежнюю экспрессивность. Само здание философии, как объективной науки, покоится на фундаменте общепризнанных метафор, возникших первоначально на уровне индивидуальных смыслов, как результат познавательных процессов отдельных личностей. Следовательно, значение метафоры на уровне производства субъективного смысла нельзя недооценивать.
Мы надеемся, что изучение когнитивной метафоры позволит внести определённый вклад в развитие теории дискурса. В рамках дискурсивных исследований всё более актуальным становится изучение метафоры как средства эвалюации с целью выявления её специфики и появлением построенного на базе эвалюативных эталонов нового знания о мире в философском дискурсе.
Одним из эффективных методов изучения ме-тафоризации является составление словаря метафор тезаурусного типа. В отечественной лингвистике наиболее известным словарем тезаурус-ного типа является словарь политических метафор А. Н. Баранова и Ю. Н. Караулова. С целью определения самых продуктивных областей образного отождествления нами также был составлен словарь метафор. Материалом данного исследования послужили 500 контекстов употребления метафор, полученных методом сплошной выборки из фрагмента труда В. Татаркеви-
ча «История философии», посвящённого античному периоду в развитии философии. В исследовании применялись методы компонентного, де-финиционного и концептуального анализа, моделирование и статистические методы.
В ходе исследования мы опирались на определение метафорической модели, принятое в когнитивной теории метафоры. Согласно данному определению, метафора представляет собой разновидность концептуальной интеграции, зафиксированной в тексте. Исследуя метафору в когнитивно-дискурсивном аспекте, мы пользуемся теоретическими положениями данной теории и методологическими принципами когнитивной метафоры, одним из которых является принцип моделирования. Построение концептуальной модели метафоры предполагает создание словаря метафор тезаурусного типа. В данном словаре контексты употребления метафор распределяются по денотативному и сигнификативному дескриптору. Каждый дескриптор представлен собственной таксономией метафор. Таксономическое представление сигнификативного дескриптора определяется как метафорическая модель (С. Л. Мишланова).
Метафорическая модель в философском дискурсе, так же, как и в медицинском дискурсе, состоит из двух базовых доменов - ЧЕЛОВЕК и ПРИРОДА (С. Л. Мишланова, Т. И. Уткина). Первый включает таксоны Человек как биологическое существо и Человек как социальный субъект. Ко второму относятся таксоны Живая природа и Неживая природа.
В философском дискурсе В. Татаркевича наиболее продуктивной областью семантического переноса является домен Человек (65,2%). Внутри данного домена самой высокой активностью обладает видовой таксон Человек как биологическое существо. В данном видовом таксоне наиболее репрезентативен подвидовой таксон Движения и положения (24%). Так, например, В. Та-таркевич прибегает к относящейся к данному таксону метафоре, характеризуя роль Демокрита в развитии философии как науки: «Демокрит вышел далеко за пределы тех границ, которых придерживались философы его времени» [23].
Подвидовой таксон Межличностные отношения составляет 4,4% и занимает вторую позицию после таксона Движения и положения. Так, например, через метафору власти, вызывающую в сознании представление подчинённого положения одних людей по отношению к другим, В. Та-таркевич даёт образную характеристику лейтмотиву философии Гераклита: «Это ощущение властвующих везде противоречий было основным мотивом этики Гераклита» [24].
Следующим по репрезентативности является подвидовой таксон Жизненный цикл, отмечающийся в 4,2% контекстов употребления метафор.
Примером может служить следующий контекст: «Теорию огня и космического разума возродили стоики» [25].
Таксоны Части тела (3,4%), Субъективная оценка (3,2%), Речевая деятельность (3%), Личностные характеристики (3%) демонстрируют меньшую репрезентативность по отношению к предыдущим таксонам. В примере, иллюстрирующем таксон Части тела, В. Татаркевич цитирует труды древних философов, которые также использовали метафорические конструкции как формы выражения философских смыслов: «Эти неисчислимые элементы Анаксагор называл “зародышами” или “вещами”, которые Аристотель позднее назовёт “гомеомериями” (т. е. телами, состоящими из однородных частей)» [26].
Примером таксона Субъективная оценка является следующий контекст: «Философия недоверия, пронизанная недоверием к явлениям и тем идеям, которые высказываются, стремилась эти идеи подвергнуть критике, а разум просветить, очищая его от ошибочных мнений, она критична и негативна по своему типу» [27].
Затрагивая проблему происхождения и эволюции Вселенной, Татаркевич прибегает к метафоре, относящейся к таксону Речевая деятельность: «Мифы соединялись в единое целое и вместе составили космогонию, которая объясняла, как появился мир» [28]. Метафорическая модель таксона Личностные характеристики встречается в следующем контексте: «Атомисты отрицали существование некой разумной силы, которая целенаправленно управляет миром» [29].
Данные по наименее активным таксонам метафорической модели Человек как биологическое существо обобщены следующим образом: Память и познавательная деятельность - 1,8%, Поведение - 1,2%, Обеспечение жизнедеятельности - 1%, Родственные отношения - 0,6%, Способности и Семья - 0,4%, Пять чувств и Болезнь и здоровье - 0,4%.
Так, например, метафору, относящуюся к таксону Органы и их функции, мы встречаем в следующем контексте: «Плохими свидетелями являются глаза и уши людей, у которых душа варваров» [30].
Видовой таксон Человек как социальный субъект занимает первое место в группе таксонов с низкой активностью. Он включает в себя такие подвидовые таксоны, как Быт (0,2%), Предмет быта (0,6%), Материалы и вещества(3%), Предмет (1%), Проживание и Интерьер (0,4%), Одежда (0,2). Например: «Кроме того, Анаксагор оперировал понятием “порога” сознания...» [31]. В данном контексте относящийся к подви-довому таксону Проживание и интерьер концепт «порог», или элемент убранства жилища человека, предстаёт в качестве эталона для создания
метафоры «порог сознания» - понятия, означающего сознательное опознавание человеком поступающих в его мозг сигналов. Приведём пример ещё одного контекста: «Фалес говорил, что «всё живо, как это видно в янтаре или магнезии» [32]. Здесь метафорический смысл связан с образом одушевлённой и способной к движению земной материи, «живую жизнь» которой можно наблюдать в таких веществах, как янтарь или магнезия.
Следующим по репрезентативности является таксон Профессиональная деятельность. Видовой таксон Профессиональная деятельность представлен следующими подвидовыми таксонами: Социальные роли. Профессии (2%), Строительство (0,4%), Механизм (1,8%). В качестве примера можно привести следующий контекст: «Не зная законов тяготения, Демокрит механически понимал связи между атомами: его атомы держались друг за друга крючочками, дырочками, усиками...» [33]. Примером метафоры, принадлежащей таксону Социальные роли, Профессии, является следующий контекст: «Война есть отец и король всего, но разум, управляющий миром, действует таким образом, что различные противоречивые факторы связываются, и из них возникает наипрекраснейшая гармония» [34]. По воле созданной В. Татаркевичем метафоры война фигурирует в образе «короля», чья преходящая, ограниченная во времени власть противопоставляется истинному могуществу надмировой и вневременной власти разума.
Видовые таксоны с самыми низкими уровнями активности в данной группе - Политика и война и Образование и наука. Таксон Политика и война представлен подвидовыми таксонами Политические реалии (0,4%), Боевые действия (0,2%). В нижеследующем контексте философия, подвергающая свои теории строжайшему критическому анализу, метафорически уподобляется
В. Татаркевичем воину, бросающемуся в атаку на врагов: «Это была философия, которая, запрещая любую разнородность, не смогла, тем не менее, развить свои собственные взгляды, но она смогла вместо этого атаковать более примитивные взгляды» [35].
Видовой таксон Образование и наука представлен такими подвидовыми таксонами, как Музыка (0,2%), Язык (0,2%), Живопись (0,6%), Игра (0,2%), Религия (0,2%). Например: «Как из немногих цветов на палитре художника появляется цветное изображение, так из немногих стихий возникают различные вещи» [36]. Данная метафора буквально «дышит» магией искусства, в ней творческая мощь единичного и частного служит мерой для силы созидания всеобщего и целого, т. е. художник с его палитрой становится образцом для творческой силы самой природы.
Домен ПРИРОДА подразделяется на видовые таксоны Живая природа (Растения, животные) и Неживая природа (Физические явления, Пространство и ландшафт). Видовой таксон Живая природа (Растения, Животные) значительно менее репрезентативен, чем таксон Неживая природа (Физические явления, Пространство, Ландшафт).
Таксон Растения показывает большую продуктивность в области семантического переноса по сравнению с таксоном Животные. В ходе анализа было выявлено, что видовой таксон Растения включает следующие подвидовые таксоны: Растительный мир в общих чертах (2,4%), Общие внешние признаки (1,2%). Например, в древнегреческой теории мироздания окружающая мир огненная сфера уподобляется древесной коре: «Внешняя огненная сфера, как кора, окружает дерево» [37].
Видовой таксон Животные представлен такими подвидовыми таксонами, как Млекопитающие (0,8%), Пресмыкающиеся (0,2%). Например: «И если бы быки, кони и львы имели руки и могли ими рисовать и действовать, как люди, то кони рисовали бы конеподобных богов и свои тела им пририсовывали...» [38].
Таксон Природные явления демонстрирует самую высокую продуктивность в области образного отождествления в группе видовых таксонов Неживая природа. Таксон Природные явления представлен подвидовыми таксонами Физические явления (20,8%), Атмосфера (0,8%), Погода (0,8%), Время суток (0,4%). В нижеследующем контексте изменчивая природа огня является эталоном для представления извечно меняющейся, становящейся действительности: «Вселенную не создал ни один бог и ни один человек, но она есть и будет всегда живым огнём» [39].
Таксон Ландшафт занимает вторую позицию по репрезентативности. Таксон Ландшафт характеризуется присутствием в тексте метафорических моделей Дорога (1,4%), Углубление (1,2%), Водоём (1%), Возвышенность (0,4%), Часть суши (0,4%), Почва и минералы (0,2%). В нижеследующем примере река представлена в качестве эталона для изменчивого мира: «Образом реальности является река. Всё течёт, нет ничего устойчивого, дважды нельзя войти в одну и ту же реку, поскольку в ней текут уже другие воды» [40].
Таксон Пространство представлен в рассматриваемой группе таксонов в наименьшей степени и составляет 3,6%. Например: «С этого момента термин “философия” был уже более строго определён, и её область и предмет были выделены и отграничены от сферы других наук» [41].
Подводя итоги, можно сказать, что максимально активными являются таксоны Движения и по-
ложения (24%), а также Физические явления (20,8%).
В результате исследования была выстроена метафорическая модель с определённым процентным соотношением таксонов. Количественное соотношение таксонов позволило нам описать эвалюацию, или установление эвалюативных соответствий между объектом эвалюации и его языковым эталоном, позволяющее сформировать представление об универсуме философского знания. Это позволяет нам предположить, что если определенные таксоны метафорической модели демонстрируют большую репрезентативность по отношению к остальным, то охватываемая преобладающими таксонами сфера реальной действительности является более ценной и более освоенной субъектом дискурса. Преобладание таксонов, указывающих на ценностные предпочтения, свидетельствует о том, что данная сфера переноса хорошо освоена субъектом дискурса.
Перспективы заключаются в продолжении дискурсивного исследования когнитивной метафоры во фрагменте труда В. Татаркевича «История философии», посвящённом средневековому периоду в развитии философской науки.
Примечания
1. Мишланова С. Л., Шайхуллина Р. Г., Гуляева С. Ю. Экспликации антропоморфных концептов в наивном медицинском дискурсе // М-лы юбилейной научной сессии 2006 г. Пермь, 2006. С. 79-80.
2. Борботько В. Г. Принципы формирования дискурса. М., 2007. С. 277.
3. Основы современной философии: учебник для высш. учеб. заведений / редкол.: М. Н. Росенко, Ю. Н. Солонин и др. СПб., 1997. С. 16.
4. Там же. С. 16.
5. Борботько В. Г. Указ. соч. С. 54.
6. Основы современной философии. С. 273-274.
7. Борботько В. Г. Указ. соч. С. 54.
8. Там же. С. 54.
9. Там же. С. 54.
10. Там же. С. 285.
11. Там же. С. 285.
12. Там же. С. 58.
13. Там же. С. 57.
14. Философский энциклопедический словарь / редкол.: С. С. Аверинцев, Э. А. Араб-Оглы и др. М., 1989. С. 494.
15. Гусев С. С., Тульчинский Г. Л. Проблема понимания в философии. М., 1985. С. 63.
16. Там же. С. 64.
17. Гусев С. С. Наука и метафора. Л., 1984. С. 123.
18. Там же. С. 123.
19. Там же. С. 124.
20. Там же. С. 124-125.
21. Там же. С. 125.
22. Борботько В. Г. Указ. соч. С. 57.
23. Татаркевич В. История философии. Пермь, 2000. С. 77.
24. Там же. C. 48.
25. Там же. С. 48.
26. Там же. С. 66.
27. Там же. С. 25.
28. Там же. С. 30.
29. Там же. С. 75.
30. Там же. С. 47.
31. Там же. С. 68.
32. Там же. С. 37.
33. Там же. С. 73.
34. Там же. С. 47.
35. Там же. С. 59.
36. Там же. С. 61.
37. Там же. С. 42.
38. Там же. С. 49.
39. Там же. С. 46.
40. Там же. С. 45.
41. Там же. С. 23.
УДК 81’373
В. В. Карнюшина
ФУНКЦИИ КЛИШЕ АНГЛИЙСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКА В МЕТАКОММУНИКАЦИИ (НА ПРИМЕРЕ КОММУНИКАТИВНОГО СОБЫТИЯ «ПРИВЕТСТВИЕ»)
Настоящая статья представляет собой исследование лингвистических функций клише английского языка в сопоставлении с их русскими аналогами. На основе дискурсивного анализа коммуникативного события «приветствие» предпринимается попытка сделать выводы об основных характеристиках клише-приветствий, выявить их функции в дискурсах подобного рода. Основное внимание обращается на конвенциональность, ситуативную детерминированность и эффективность клише в коммуникации.
The present paper is dedicated to the study of the English cliché functions in comparison to their Russian analogues. There is an attempt taken to characterize clichés and their discourse functions on the basis of discourse analysis of the clichés in the form of greetings. We pay much attention to the clichés conventional characteristics, situational determinancy, and their effectiveness in the course of communication.
КАРНЮШИНА Вера Вениаминовна - аспирант кафедры лингвистического образования и межкультурной коммуникации Сургутского государственного педагогического университета © Карнюшина В. В., 2009
