CC BY
204
К. В. Гудкова
АНГЛИЙСКИЕ БИНАРНЫЕ ОППОЗИЦИИ В ЯЗЫКЕ И ТЕКСТЕ
В данной статье предпринята попытка обоснования применимости принципа бинарных оппозиций к анализу как лексической системы, так и текстовых структур. Поскольку понятие оппозиции является в нашей работе центральным, представляется необходимым сказать несколько слов об его употреблении в лингвистической литературе. Термин «оппозиция» встречается в работах Ф. де Соссюра: «Весь механизм языка покоится на... противопоставлениях» [1, с. 118] — и Н. С. Трубецкого, причем для последнего он является центральным понятием в разработанной им системе оппозиций. «Понятие различия предполагает понятие противоположения, или оппозиции. Две вещи могут отличаться друг от друга лишь постольку, поскольку они противопоставлены друг другу» [2, с. 36-37]. Как видно из приведенных цитат, понятие «оппозиция» тесно связано с понятием «противоположность». Таким образом, вполне можно сказать, что бинарные оппозиции являются проявлением категории противоположности. Вполне осознавая широту охвата указанной категории разными школами и направлениями, в данной статье мы остановимся лишь на трех вопросах: понятие противоположности в классической философии; противоположность как лингвистическая категория; основное же внимание будет уделено анализу оппозиций в текстовых структурах.
1. Философские основы
Прежде всего категория противоположности изучалась в классической философии. Так, в труде «Метафизика» Аристотель пишет, что «все противоположности сводимы к сущему и не-сущему, к единому и множеству, например: покой — к единому, движение — к множеству; с другой стороны, все, пожалуй, признают, что существующие вещи и сущность слагаются из противоположностей; по крайней мере, все признают началами противоположности» [3, с. 123].
В труде «Категории» Аристотель рассматривает способы, какими одно противолежит другому. Автор выделяет четыре возможных варианта: соотнесенность, противоположность, лишенность и обладание, утверждение и отрицание. Если что-то противолежит чему-то как соотнесенное, значит оно есть в связи с противолежащим ему или находится с ним в каком-то ином отношении. Например, двойное противолежит половине как соотнесенное, поскольку двойное, как таковое, есть двойное по отношению к половинному. Также как соотнесенное противолежит знание познаваемому, поскольку знание есть знание познаваемого.
О противолежащих как противоположностях не говорят, что они есть в связи друг с другом, а говорят, что они противоположны друг другу, например: «хорошее» противоположно «плохому», «белое» противоположно «черному». Далее автор делает важное наблюдение. Если противоположности таковы, что одна из них необходимо должна наличествовать, то между ними нет ничего посередине. Если же одна из них не обязательно должна наличествовать, то между ними обязательно есть что-то по-
© К. В. Гудкова, 2011
середине. Например, четное или нечетное должны быть присущи числу, и между ними нет ничего посередине. Наоборот, белое и черное не обязательно должны быть присущи телу, также как хорошее и плохое: не все есть либо хорошее, либо плохое. И между этими противоположностями есть средний член.
Лишенность и обладание подразумеваются относительно одного и того же, например зрение и слепота — относительно глаза. Говорить о лишенности свойства и обладании им можно лишь относительно того, что от природы должно обладать этим свойством. Например, мы называем беззубым не то, что не имеет зубов, и слепым не то, что не имеет зрения, а то, что не имеет их, когда по природе должно было бы иметь. В тех же случаях, где одно противолежит другому как утверждение и отрицание, имеется та особенность, что одно из них всегда истинно, а другое ложно. Например, Сократ болен и Сократ не болен.
Аристотель отмечает, что если есть одна из противоположностей, не обязательно, чтобы была другая. Например, когда все здоровы, должно быть здоровье, а не болезнь. Кроме того, по природе противоположности относятся к тому, что тождественно или по виду, или по роду. С другой стороны, все противоположности принадлежат к одному и тому же роду, либо к противоположным родам, или сами — роды [4, с. 79-86].
Опираясь на идеи Аристотеля, формальная логика различает контрарные и контрадикторные понятия. Противоположные (контрарные) понятия — несовместимые понятия, между которыми возможно третье, среднее, и которые не только отрицают друг друга, но и несут в себе нечто положительное взамен отрицаемого в несогласном понятии (например, храбрый и трусливый, легкий и тяжелый, теплый и холодный). Оба противоположных понятия (белый и черный) входят в объем подчиняющего понятия (цвет), но полностью всего объема подчиняющего понятия не заполняют.
Противоречащие (контрадикторные) понятия — такие несовместимые понятия, между которыми нет среднего, третьего, промежуточного понятия и которые исключают друг друга. Так, понятия «белый» и «небелый» полностью отрицают друг друга. Они заполняют весь объем подчиняющего понятия «цвет» [5, с. 486-487].
2. Лингвистические основы. Оппозиции в языковой системе
Существование объективных противоположностей создает необходимость их выражения средствами языка.
Одной из первых попыток описать языковые проблемы отношения противопоставления стала книга Ч. К. Огдена «Противопоставление» (Opposition) [6], написанная в 1932 г. Ч. Огден приводит список из 25 пар английских слов, которые чаще всего встречаются в трудах по лексикографии, психологии и логике в качестве примеров противоположностей:
1. Black and white 2. Hot and cold 3. Open and shut 4. Ruler and ruled 5. Hard and soft 6. Right and left 7. Man and brute 8. Up and down 9. Acid and alkali 10. Pleasure and pain 11. Visible and invisible 12. Town and country 13. Learned and ignorant 14. Possible and impossible 15. Kind and unkind 16. Good and bad 17.Work and play 18. Ill and well 19. Easy and difficult 20. Before and after 21. Male and female 22. Love and hate 23. British and alien 24. Red and green 25. Normal and abnormal [6].
Большинство носителей языка с той или иной степенью уверенности отнесли бы эти пары к противоположностям.
Для анализа значений противоположных слов Ч. Огден предлагает использовать понятия «шкала» (scale) и «разрез» (cut). Противоположные слова могут быть либо двумя концами шкалы (белое и черное), либо двумя половинами, полученными в результате разреза (внутри — снаружи). Линия разреза является нейтральной точкой, в которой отсутствуют оба признака, лежащие в основе противопоставления. Важным является то, что противопоставление начинается сразу, как только пересекается линия. Еще один фактор, который необходимо учитывать, по мнению Ч. Огдена, — это направление. Примерами векторных противоположностей являются «правый» и «левый» [7, с. 56-59].
Дж. Лайонз проводит анализ «противоположных» слов и различает три отношения противоположности. Первое отношение, которое рассматривает автор, он называет отношением дополнительности. Это отношение наблюдается в таких парах слов, как single — married, male — female. Характерной чертой таких пар является то, что отрицание одного члена пары имплицирует утверждение другого и утверждение одного члена пары имплицирует отрицание другого. John isn’t married имплицирует John is single, а John is married имплицирует John is not single.
Причем дополнительность рассматривается Дж. Лайонзом как особый случай несовместимости, включающий в себя двухэлементные множества. Утверждение одного члена множества несовместимых слов имплицирует отрицание любого другого члена множества. Например, red имплицирует не blue, не green и т. д. А отрицание одного члена имплицирует утверждение дизъюнкции всех других членов. Не red имплицирует либо blue, либо green и т. д.
Следующее семантическое отношение, в которое вступают противоположные слова, Дж. Лайонз называет антонимия. Отношение характеризуется тем, что для слов этого класса характерно то, что они поддаются градации. Примером могут служить прилагательные big и small. В случае таких пар имеет место лишь одна из импликаций: утверждение одного члена имплицирует отрицание другого: Our house is big имплицирует our house is not small. Но вторая импликация, отрицание одного члена имплицирует утверждение другого — отсутствует. Our house is not big не имплицирует our house is small. Дж. Лайонз также указывает на тот факт, что предложения, содержащие антонимы, всегда являются сравнительными, если не эксплицитно, то имплицитно. Такие слова, как big и small или good и bad не соотносятся с независимо заданными противоположными качествами, а служат просто лексическими средствами градации (в терминах «более, чем» или «менее, чем» по отношению к какой-либо имплицитной норме).
Третье отношение, в которое вступают противоположные слова, это отношение конверсивности. Примерами могут служить глаголы sell — buy, существительные husband — wife [8, с. 485-493].
На материале русского языка Л. А. Новиков показывает, что религиозно-философские воззрения нашли отражение в языке в виде устойчивого противопоставления соответствующих слов: не на жизнь, а на смерть; между жизнью и смертью; вопрос жизни и смерти [9, с. 73]. Подобные словосочетания можно выявить и в английском языке: between life and death, a matter of life and death.
Следует отметить, что в английском языке существуют словарно-закрепленные оппозиции, которые являются результатом устойчивого противопоставления. Например, to search high and low, the long and the short of it, through thick and thin, by fair means or foul. Такие оппозиции закрепляются в языковой системе и речевых структурах.
Прежде чем говорить о речевых оппозициях, следует остановиться на особенностях человеческого мышления, поскольку такое закрепление связано с его принципиальными особенностями. Нельзя не согласиться с С. Л. Рубинштейном, который полагает, что «в языке — в отличие от речи — заключен относительно фиксированный результат познавательной работы предшествующих поколений, результат предшествующей работы мысли с фиксированной в нем системой анализа, синтеза и обобщения явлений» [10, с. 47].
В силу вышесказанного мы и имеем в языке устойчивые оппозиции. Например, такие устойчивые оппозиции можно увидеть в пословичном фонде английского языка: Every white has its black, and every sweet its sour. A joke never gains an enemy but often loses a friend. Better an open enemy than a false friend. Как показывает практика, человеку свойственно тогда и только тогда дать реальную оценку какому-либо понятию, когда он столкнется с противоположным понятием, на основе которого производится сравнение. То есть некоторые понятия мы можем понять и оценить только при сравнении с противоположным понятием. Так, человек не поймет, что такое «добро», пока не столкнется со злом. И это знание закреплено в языковой системе. Мы говорим, например, что все познается в сравнении. Или в английском пословичном фонде эта же мысль выражена при помощи бинарной оппозиции health — sickness: Health is not valued till sickness comes.
Но как справедливо замечает С. Л. Рубинштейн, мышление не ограничено фиксированными в системе языка результатами анализа, синтеза и обобщения. Оно опирается на эти результаты и продолжает анализировать, синтезировать и обобщать (в интересующем нас случае: противопоставлять и сравнивать), углубляя эту работу и оформляя ее результаты в речи [10, с. 47]. Таким образом, рассматриваемые бинарные оппозиции являются результатом действия мыслительных операций.
Как отмечает В. Г. Гак, к особенностям человеческого мышления можно отнести, во-первых, расплывчатый характер понятий, которыми оперируют люди, и, во-вторых, избирательность, пластичность (легкость перехода от одного аспекта объекта к другому) человеческого мышления, тесно связанного с интересами человека в данный момент [11, с. 16-27]. Свидетельством пластичности мышления является тот факт, что человек мыслит расплывчатыми понятиями, он постоянно их формирует, изменяет их границы. Что приводит к тому, что в реальной речи, в дискурсе говорящий формирует классы ad hoc [11, с. 32].
Признаки и свойства присущи предмету объективно, но выделение их зависит от субъекта, от решения им каких-либо практических задач. Практика людей может быть коллективной, свойственной данному коллективу, и индивидуальной, связанной с конкретными лицами. В силу этого различают онтологические и прагматические классы. Онтологические классы объективируют существенные, независимые от конкретных субъектов признаки предметов. К онтологическим классам относятся, например, таксономические классы, отображающие устройство мира, независимо от отдельных воспринимающих субъектов. Например, растения, животные, минералы и т. п. Прагматические классы отражают группировки предметов в конкретных ситуациях, в зависимости от использования в конкретный момент. Как указывает В. Г. Гак, прагматические классы могут образовываться путем пересечения онтологических классов, когда элементы разных классов объединяются на основании субъективных
и временных признаков. Прагматические классы образуются на основе обобщения любых признаков, которые существенны для воспринимающего лица здесь и сейчас. Автор иллюстрирует изложенное положение следующим примером: «дом», «дерево», «троллейбус» относятся к различным онтологическим классам. Но, если в определенных условиях человек скажет: «Я вижу улицу с домами и деревьями, по которой едет троллейбус», то эти три элемента образуют новый класс — предметы, видимые данным человеком в данный момент [11, с. 34]. А. И. Варшавская называет такие категории «рабочими» по аналогии с понятием «рабочее определение» [12, с. 258].
Соотношение онтологических и прагматических классов аналогично соотношению языка и речи, системного и контекстуального значения слова. Формирование прагматических классов — постоянное проявление человеческого мышления в действии. Особенностью прагматических классов в плане содержания является объединение в них элементов онтологически отдаленных или даже несовместимых классов, их частое образование на основе восприятия, чувств, действий конкретного лица в конкретной ситуации. В плане выражения для них характерны косвенное (неявное, метонимическое) обозначение класса в целом и выделение элементов на основе пропозиции [11, с. 40].
Анализируя антонимы русского языка, к близким выводам приходит Л. А. Новиков, который (уже давно) подчеркивал, что в зависимости от тех или иных конкретных условий «противоположными» могут оказаться самые различные предметы и понятия и соответствующие им слова [9, с. 17]. Причем упомянутые условия автор разделяет на собственно языковые и внеязыковые. К внеязыковым условиям он относит возраст, степень развития, специальность, опыт человека, а также климатические, географические и социальные условия. Исследователи отмечают влияние различных неязыковых факторов на выбор противоположного понятия. Для человека, привыкшего к смешанному географическому рельефу, наиболее естественными оказываются гора и равнина, но для горца, который никогда не видел равнины, антонимом слова гора будет долина. У земледельца антонимами будут пашня и луг, сев и жатва, у астронома — солнце и планеты. Не без основания можно предположить, что по отношению к словам «целый, весь» стеклорез будет считать противоположным слово разбитый, портной — распоротый или изорванный, другие мастера — сломанный, раздробленный, разбитый, а художник, фотограф и архитектор — может быть, даже фрагментарный [9, с. 18].
3. Лингвистическая интерпретация бинарных оппозиций
Принимая терминологию В. Г. Гака, к онтологическим бинарным оппозициям мы относим оппозиции, закрепленные в системе языка и зафиксированные в словарном фонде. К прагматическим оппозициям относятся оппозиции, создаваемые говорящим или пишущим в конкретный момент и служащие его прагматической цели. При этом эти оппозиции могут состоять из элементов, которые не связаны отношениями противоположности в языковой системе. Элементы бинарных оппозиций вступают между собой в определенные семантические отношения.
Для иллюстрации высказанных положений приведем примеры прагматических оппозиций. Приведенный ниже пример взят из книги М. Брэгга The Adventure of English The Biography of a Language [13], в которой в доступной и увлекательной форме рассказывается история развития английского языка, начиная со времен кельтов и переселе-
ния англосаксов на Британские острова и до наших дней. Описывая кельтскую письменность, автор рассказывает о руническом алфавите.
(1) Runes could not only be used for poetry, they were sufficiently developed to have coped with War and Peace [13, p. 10].
В приведенном примере прагматическую оппозицию образуют единицы poetry и War and Peace, которые в системе языка не противопоставляются, поскольку принадлежат разным классам. В языковой системе, как правило, противопоставляются либо сами классы: poetry и prose, либо элементы одного класса, например: novel и verse. В приведенном же примере рассматриваемые единицы не только принадлежат разным классам, но и представляют собой элементы разных категорий. Так, единица poetry обозначает жанр, т. е. класс объектов. А единица War and Peace является номинацией конкретного представителя класса prose. Причем любопытно отметить, что она представляет собой не просто пример представителя класса, а называет совершенно конкретного представителя. Таким образом, мы видим, что в данной оппозиции противопоставляются в принципе не противопоставляемые понятия, которые соотносятся как «класс» — «конкретный представитель», как если бы мы, например, противопоставляли классу мужчин конкретного представителя класса женщин (Елизавета I), т. е. не противопоставляемые единицы. Таким образом, мы можем говорить о прагматической оппозиции, поскольку противопоставление указанных единиц объясняется прагматическими факторами. А именно интенцией автора передать идею о совершенстве рунического алфавита. Хотя в реальности руны служили лишь для передачи небольших сообщений, это был вполне полноценный алфавит, которым можно было передавать не только конкретные, но и абстрактные идеи. Следует отметить, что указанное прагматическое намерение могло бы быть передано и с помощью оппозиции poetry — prose или с помощью оппозиции poetry — novel. Употребление в качестве примера конкретного романа War and Peace не случайно, поскольку книга, из которой взят анализируемый пример, написана не для научной целевой аудитории. Целью автора является рассказать о сложных вещах в увлекательной и доступной форме, поэтому он и выбирает конкретный пример произведения, которое, как он справедливо полагает, известно читателям его книги (те, кому ничего не говорит название War and Peace, по всей вероятности, не будут читать его книгу дальше первой страницы). Причем не важно, читали ли роман или нет потенциальные адресаты сообщения, а важно, что они знают, что роман этот очень объемный. Таким образом, противопоставление poetry — War and Peace лишь усиливает прагматическое намерение автора: показать, что рунический алфавит представляет собой полноценный алфавит, на котором могло бы быть написано даже такое объемное и философское произведение. Любопытен также тот факт, что один из членов бинарной оппозиции сам представляет собой бинарную оппозицию, которую можно отнести к онтологическим, т. е. оппозициям, зафиксированным в языковой системе и воспринимаемым носителями языка как противоположности. Война и мир представляют собой разные грани человеческого бытия и воспринимаются как противоположные сущности. Таким образом, даже с точки зрения структуры прагматические оппозиции отличаются от онтологических, которые представляют собой противопоставление двух элементов.
В следующем примере, взятом из романа К. Бушнелл 4 Blondes [14], противопоставляются элементы одного класса — класса «род деятельности, профессии».
(2) It was one thing to be Janey Wilcox, the model, and quite another to be Janey Wilcox, the real estate agent [14, p. 54].
Героиня романа красивая и уверенная в себе блондинка не мыслит своей жизни вне общества богатых и знаменитых людей, причем в ее понимании человек, зарабатывающий около 1 млн долларов в год, богатым не является. Поэтому, когда она лишилась очередного богатого поклонника и перед ней встала суровая необходимость зарабатывать себе на жизнь, она решила попробовать свои силы в роли агента по недвижимости. Но для героини романа это не две разные профессии, а два разных мира, что и отражается в прагматической оппозиции the model — the real estate agent.
Аналогичный пример находим в романе Р. Стаута Death Of A Doxy [15]. Герой романа, частный детектив, пытаясь получить нужную ему информацию, противопоставляет свою профессию профессии журналиста.
(3) I’m not a newshound trying to get a headline, I’m a private detective trying to dig up some facts [15, p. 45].
В данном случае мы имеем дело с прагматической оппозицией, в которой противопоставляются лексические единицы одного класса — класса номинаций рода деятельности. Однако стилистически они принадлежат различным слоям: private detective к нейтральному слою, а newshound к сленгу, т. е. стилистически окрашенной лексике. Такое противопоставление разностилевых единиц служит прагматической цели автора. Признак, по которому единицы противопоставляются, присущ обеим профессиям: получение информации. Информация же, как известно, может быть использована во благо или во зло. Это и хочет показать герой романа бинарной оппозицией private detective — newshound . Он не только относит себя к классу private detective, но и исключает себя из класса newshound, тем самым демонстрируя, что информация нужна ему для раскрытия преступления, а не других неблаговидных целей.
Еще в одном романе К. Бушнелл Trading Up [16] изображено высшее общество Нью-Йорка, мир влиятельных и, главное, богатых людей шоу-бизнеса, мира моды, киноиндустрии и прочих кругов общества. Этот мир четко поделен на негласные классы: класс знаменитостей и класс тех, кто их обслуживает. Причем единственный признак, по которому кто-либо входит в первый класс, — это условие, что человек является знаменитостью, тогда как единственный признак, на основании которого человек попадает в класс обслуги, — это его профессия. Образование и происхождение при такой категоризации значения не имеют. Противопоставление этих двух классов можно посмотреть на следующем примере:
New York might have been the land of reinvention, but everybody knew there was an unbreachable line between “celebrities” and “service people”, and lawyers, for all their education and expertise, are still “service people” [16, p. 8].
Анализируя этот пример, мы можем заметить следующее: в оппозицию поставлены лексические единицы, которые не являются противоположностями в языковой системе. Более того, в языковой системе они принадлежат к разным классам: лексическая единица service people принадлежит к семантическому классу «род деятельности, профессия» и не содержит в себе оценочный компонент, а лексическая единица celebrities несет в себе оценочный компонент. Нетрудно заметить, что в рассматриваемой оппозиции оценочный компонент приобретает и лексическая единица service people. Причем в данном примере это негативный оценочный компонент.
Бинарные оппозиции воспроизводятся в структурно оформленных типах. Указанные структурные типы, к которым принадлежат приведенные примеры, можно представить следующим образом:
1) Not only A — but B 2) one thing A — another B 3) not A — B 4) between A and B, где под буквами A и B понимаются члены бинарной оппозиции.
Следует также отметить, что члены бинарных оппозиций могут вступать в дополнительные семантические отношения. В первом из приведенных примеров члены оппозиции вступают в отношения своеобразного сложения противоположностей. Члены оппозиций остальных примеров вступают в семантическое отношение собственно противопоставления. Но в каждом случает эта противопоставленность разная.
Оппозитивные отношения присущи всем сферам устного и письменного общения. Без них, в частности, невозможно ведение спора или дискуссии. Такой вид речевого взаимодействия, как дебаты, целиком и полностью построен на оппозитивных отношениях, поскольку оппозиции представляют собой форму отражения противоположных сторон ситуации реальной действительности. Поэтому нам кажется вполне правомерным говорить об аргументативной семантической составляющей бинарных оппозиций.
Особенное значение оппозиции приобретают в контекстах, в которых речь идет о в принципе неразрешимых противоречиях. Такие ситуации мы часто наблюдаем в дебатах, где каждая из сторон обладает своей правотой, либо в национальных или политических конфликтах, где также нет правых и виноватых, и точки зрения противоборствующих сторон являются одновременно истинными. Оппозиции при языковом отражении указанных конфликтов и отражают неразрешимость таких ситуаций, т. е. выступают своего рода антиномиями.
Литература
1. Соссюр Ф. де Курс общей лингвистики. М.: Логос, 1998. 296 с.
2. Трубецкой Н. С. Основы фонологии. М.: Аспект Пресс, 2000. 352 с.
3. Аристотель. Сочинения: в 4 т. М.: Мысль, 1975. Т. 1. 550 с.
4. Аристотель. Сочинения в 4 т. М.: Мысль, 1978. Т. 2. 687 с.
5. Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. М.: Наука, 1975. 720 с.
6. Ogden C. K. Opposition. A linguistic and Psychological Analysis. London: Indiana University Press, 1967. 112 p.
7. Инькова-Манзотти О. Ю. Коннекторы противопоставления во французском и русском языках (сопоставительное исследование). М.: Информэлектро, 2001. 432 с.
8. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М.: Прогресс, 1978. 544 с.
9. Новиков Л. А. Антонимия в русском языке (Семантический анализ противоположности в лексике). М.: Изд-во Московского университета, 1973. 292 с.
10. Рубинштейн С.Л. К вопросу о языке, речи и мышлении // Вопросы Языкознания. 1957. № 2. С. 42-48.
11. Гак В. Г Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 768 с.
12. Варшавская А. И. Языковые единицы и отношения совместности. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008. 327 с.
13. Bragg M. The Adventure of English. The Biography of a Language. London: Hodder and Stoughton, 2003. 354 p.
14. Bushnell C. Four blondes. London: Abacus, 2003. 307 p.
15. Stout R. Death of a doxy. New York: Bantam Books, 1995. 173 p.
16. Bushnell C. Trading up. London: Abacus, 2003. 548 p
Статья поступила в редакцию 13 октября 2011 г.
