CC BY
52
А. А. Аысов. Анализ стихотворения Н. Клюева «На припеке цветик алый...» (1912).
духовное, нравственное, национальное осознание русского человека. Народная культура и форма народного сознания моделируют взаимодействие человека в его нравственной и эстетической сущности и мира как выражения нравственных ценностей народа. И даже чисто внешнее проявление национально-мордовского «сгиба ума» автора «Народной Руси...» - характерные для литературно-художественного мышления А. Коринфского лироэпичность и использование экспрессивных возможностей так называемых парных слов типа «крещенный-богомольный», «свет-день», «зима-зимская», «шли-прошли годы-века», «глядь-поглядь» и др. - одна из приметных особенностей мордовского устно-поэтического творчества, где парные слова являются одной из основных особенностей образования многозначности явлений как в мокшанском, так и в эрзянском языках.
В художественной прозе А. Коринфского фольклору и другим компонентам народной культуры по своим идеологическим и художественным особенностям отводится первостепенная роль. Не случайно А. В. Алешкин отмечает то, что по методологии исследования народной культуры и крестьянского быта «труд Аполлона Коринфского типологически сближается с "Мордовской свадьбой" М. Е. Евсевьева» [7]. Эта типологическая близость не означает идейно-содержательного сходства, а обнаруживается в методологии и целях использования народно-поэтических воззрений двух народов - русского и мордовского.
Примечания
1. Федоров Г. И. Некоторые заметки к вопросу о новой методологии современного литературоведения // Вест. Чуваш. ун-та. Гуманитарные науки: науч. журн. 2005. № 1. С. 205.
2. Там же. С. 206.
3. Там же. С. 206.
4. Алешкин А. В. Формирование дооктябрьского историко-литературного процесса и ранних форм мордовской книжной словесности // Аспект 1990: Исследования по мордовской литературе: Идейно-эстетические проблемы и художественные традиции. Саранск, 1991. Вып. 102. С. 26.
5. Шеянова И. М. Сказовые формы мордовской литературы: автореф. ... канд. филол. наук. Саранск, 2004.
6. Алешкин А. В. Указ. соч. С. 26.
7. Сочинения: Степан Аникин, Степан Кундуруш-кин, Аполлон Коринфский, Александр Завалишин: конец XIX - начало XX века / сост. С. А. Богданова. Саранск, 2006. С. 24.
УДК 882
А. А. Аысов
АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ Н. КЛЮЕВА «НА ПРИПЕКЕ ЦВЕТИК АЛЫЙ...» (1912) (ИЗ ЦИКЛА «ПЕСНИ ИЗ ЗАОНЕЖЬЯ»)
В статье раскрывается наличие духовного элемента в образной системе стихотворения Н. Клюева «На припеке цветик алый...».
The article is concerned with revealing religious elements in the imagery of N. Kluev's poem "A Scarlet Flower in the Baking Sun".
Ключевые слова: образ, мотив, ассоциация, невидимый храм, лирический герой, орнаментальный код, узор.
Keywords: image, motif, association, unseen temple, lyric hero, ornamental code, pattern.
B цикле H. Клюева «Песни из Заонежья» стихотворение «На припеке цветик алый...» (1912) выполняет важную структурно-содержательную функцию. По мнению Л. А. Киселевой, «цикл распадается на своеобразные "гнезда"», при этом начальное «гнездо» цикла образуют первые семь песен [1]. Стихотворение же «На припеке цветик алый...» является восьмой «песней» цикла и не только начинает второе «гнездо», но и соединяет его с первым. Центральным в стихотворении выступает мотив тюрьмы, которому в ходе развития темы придается религиозный смысл. Задача данной статьи - анализ названного аспекта.
Мотив тюрьмы в стихотворении заявляется как фольклорный - передает драматическую судьбу героя - «добра молодца». Начиная с третьего четверостишия, внутри данного мотива обнаруживается новый содержательный пласт. Главную роль в этом выполняет образ колокольной иглы, которая связана как с христианской символикой, так и с тюремным мотивом.
Колокольная игла предстает атрибутом внешнего - свободного мира: ее видит узник, находящийся в тюремном заточении. Она как бы подчеркивает в его сознании мысль о невозможности насладиться красотой природы и радостями земной жизни, усиливает в этом эмоциональном контексте горечь разлуки с возлюбленной, душой-зазнобой.
Также колокольная игла предстает частью некоего невидимого храма и ассоциируется с христианской идеей непостижимости божественного начала во всей его полноте и бесконечности. Образ колокольной иглы указывает на духовную отдаленность от какого-то явления, непосредственно влияющего на судьбу человека. Что
© Лысов А. А., 2011
это за явление и чем оно осложняет чувства страдающего лирического героя, пока не известно. Можно предполагать на основе ассоциации колокольной иглы с незримым храмом и богом, с учетом связи этого образа с контекстом всего стихотворения, проникнутого тюремным мотивом, что это чувство вины перед богом, осознание содеянного преступления и желание покаяться в нем.
Однако в поэтической структуре стихотворения образ колокольной иглы связан прежде всего с понятием крещеного края, так как эти две художественно-поэтические детали - «колокольная игла» и «крещеный край» - единственные в стихотворении образы, имеющие отношение к христианским атрибутам. «Колокольная игла за окованным окошком» является частью церкви, храма, передает взгляд на мир глазами человека, находящегося в тюремном заточении, а образ «край» не только восходит к былинно-эпическим сказовым истокам и народной лирике, но также определяется здесь эпитетом «крещеный», характеризующим масштабные историко-мифо-логические явления - народы, государства, земли, миры, вселенные. Поэтому в фольклорном контексте стихотворения образ колокольной иглы указывает на разрыв с родной землей, с родимым краем.
Отдаленность от родины - крещеного края тяготит героя стихотворения, об этом начале -эпическом, историческом - о народной судьбе, казалось бы, и идет в стихотворении речь. В то же время образ колокольной иглы, олицетворяющей христианское начало, предстает как малая часть невидимого храма и в этом отношении становится символичной деталью, ведущей уже к другому - духовному пласту.
В стихотворении присутствуют фольклорные характеристики внутреннего, душевного мира лирического героя, называемого «буйной птицей» и «сизым орлом», как бы познавшего в тюремных застенках истинную ценнность жизни и мечтающего вырваться на свободу. В связи с этим можно отметить, что на уровне мотивно-образ-ной системы данного стихотворения отчетливо прослеживается принцип контраста в виде сочетания противоположных по смыслу мотивов простора, воли, свободы, с одной стороны, и замкнутости, узости, тесноты, подавленности - с другой. Этот принцип соответствует фольклорной традиции и (если развивать мысль Л. А. Киселевой, вскрывшей глубоко эпические корни, древнюю архетипическую природу и мифологическое значение приема повторяемости и вариативности, словесного плетения основных - языческих и христианских - мотивов цикла «Песни из Заонежья») имеет непосредственное отношение к таким явлениям в фольклоре, как орнамент,
орнаментальный код, музыкальность линий, ритм, декоративный узор.
Так, заявленная в стихотворении тема большого расстояния, отделяющего «свет-детину разудалого» от «зазнобушки», заметно усиливается, нагнетается проникнутым интонациями народно-песенной лирики мотивом тюрьмы, тюремного заточения. Антонимичные по смыслу образы буйной птицы и цепей-ворогов, окованного окошка и колокольной иглы, захолонувшей утробы характеризуют внутреннее состояние лирического героя, связываются с его мыслями и чувствами о зазнобе, невесте-красе:
На припеке цветик алый Обезлиствел и поблек, -Свет-детина разудалый От зазнобушки далек.
Он взвился бы буйной птицей, -Цепи-вороги крепки, Из темницы до светлицы Перевалы велики:
Призапала к милой стежка, Буреломом залегла. За окованным окошком -Колокольная игла. <...>
(На припеке цветик алый) [2].
Если образ жениха в темнице близок образам народной песни, то образ колокольной иглы уже довольно отчетливо напоминает поэтику загадок, особенно тех, в которых языком иносказаний описываются предметы избяного крестьянского быта. Да и сам песенно-лирический образ парня в темнице тоже, по-видимому, связан с образами загадок, например: «Красная девица сидит в темнице, а коса на улице».
Вполне вероятно, что именно в иносказательном контексте, своеобразно связанном как с поэтикой загадок на тему избяного крестьянского быта, так и с идиостилем Клюева, в частности, с системой его лирико-философских представлений об избе как храме, центре вселенной, и следует трактовать стихотворение «На припеке цветик алый...» (1912). Сам же образ колокольной иглы при этом ассоциируется с пестом и ступой для толчения зерен, из которых потом либо варят брагу (аналог вина), либо получают муку и замешивают тесто для выпечки хлеба.
Однако у Клюева фольклорный элемент, т. е. любая фольклорная единица (мотив, образ, эпитет, жанр и т. д.), а в данном случае загадка (малый фольклорный жанр на уровне одного словосочетания-образа «колокольная игла»), - это лишь часть сложной аллегорезы христианского учения, несущей евангельский смысл евхаристии
А. А. Лысов. Анализ стихотворения Н. Клюева «На припеке цветик алый...» (1912).
и духовного зачатия. Эти элементы помогают раскрыть автобиографическое лирическое начало - поэта-Христа и реализовать идею молитвенного восхождения к мудрости-Софии и логосу-Слову, т. е. к постижению духовных таинств бого-, миро- и человекопознания.
Интересен и образ тюрьмы, в которой сидит «свет-детина разудалый», иносказательно названной именно капканом, - вероятно, он тоже имеет символическое значение:
Все дозоры да запоры, Каземат - глухой капкан... Где вы, косы - темны боры, Заряница - сарафан? [3]
А следующий далее образ белоструганной светелки можно понять как печь. Ведь лирический герой говорит о двух взаимосвязанных понятиях - о чем-то лесном и о чем-то ярком, красном. Это, конечно же, дрова (косы - темны боры) и огонь, пламя как их своеобразный наряд, одеяние, украшение (заряница - сарафан). Огонь в «белоструганной светелке» описывается в виде загадки-вопроса:
В белоструганной светелке Кто призарился на вас, На фату хрущата шелка, На узорный канифас?
Заручился кто от любы Скатным клятвенным кольцом: Волос - зарь, малина - губы, В цвет черемухи лицом?.. [4]
Мы можем именно так трактовать данный ряд образов, так как находим его вариант в поэме «Мать-Суббота» (1922). Ее текст содержит те же самые последовательность, орнаментальный код, узор, лествичное плетение образов-символов, связанных с мотивом выпечки хлеба и основанных на глубинных корневых смыслах фольклора - народной культуры и истории:
Бабкины пальцы - Иван Калита Ставят помолу капкан решета. В пестрой макитре вскисает улов: В чаше агатовой очи миров, Распятый Лебедь и Роза над ним... Прочит огонь за невесту калым, В звонких поленьях зародыши душ Жемчуг ссыпают и золота куш... Савское миро, душисто-смугла Входит Коврига в Чертоги Тепла [5].
Фольклорная содержательность избяной тематики, образы-загадки стихотворения «На при-
пеке цветик алый... » полностью раскрываются в контексте образной системы поэмы «Мать-Суббота».
В образной системе обоих произведений общими или близкими являются следующие образы и мотивы: колокольная игла (пест со ступой) и бабкины пальцы (песты), названные Иван Калита; глухой капкан (каземат, или тюремная камера) и капкан решета; белоструганная светелка (печь) и Чертоги Тепла.
Ключом к образному ряду является имя -Иван Калита. При нем был построен храм, который был назван в честь святого Иоанна Лествич-ника; впоследствии он совершенствовался и достраивался, а при Борисе Годунове стал колокольней Ивана Великого (т. е. Иоанна Лествичника). Поэтому «бабкины пальцы», названные в поэме «Мать-Суббота» Иваном Калитой, могут не только указывать на непосредственную связь с «колокольной иглой» стихотворения «На припеке цветик алый...», но и подтверждать правомерность мысли о том, что образ колокольной иглы - это загадка, которая подразумевает пест со ступой, относится к теме избяного крестьянского быта, ассоциируется с одним из этапов процесса приготовления хлеба. Данный мотив в рассматриваемых стихотворениях, как правило, связан также с евхаристическим комплексом.
С другой стороны, белоструганная светелка в стихотворении «На припеке цветик алый... » взаимодействует с такими понятиями и словами, которые зрительно, контекстуально намекают на что-то яркое, красное, огненное и в которых присутствуют буквосочетания «зар» и «зор»: «призарился», «узорный», «заручился», «волос -зарь». В контексте словесно-поэтического орнамента обоих произведений присутствует женский образ. Невеста - это название женского образа в поэме «Мать-Суббота», а люба - в стихотворении «На припеке цветик алый...». При этом здесь также наблюдается сходство двух поэтических образов в контексте одного мотива, словесно-поэтического узора: строка «Прочит огонь за невесту калым» передает смысловое содержание и повторяет буквенно-звуковые особенности строк «Заручился кто от любы / Скатным клятвенным кольцом»:
Прочит огонь за невесту калым
Заручился кто от любыскатным клятвенным кольцом
А строка «Входит Коврига в Чертоги Тепла» («Мать-Суббота») созвучна строкам «Волос -зарь, малина - губы, / В цвет черемухи лицом?.. » («На припеке цветик алый...»). Коврига - это хлеб, тело Христово, а малина - либо начинка пирога, либо винная ягода. И в том и в другом случае -связь с губами, ртом, а следовательно, и с едой.
Не случайно ведь в следующем четверостишии стихотворения «На припеке цветик алый. » предстает образ захолонувшей утробы, которая может обозначать и печное жерло и быть связанной с малиной как винной ягодой, развивая образ белоструганной светелки-печи, в которой либо выпекается хлеб, либо варится вино:
Захолонула утроба, Кровь, как цепи, тяжела. Помяни, душа-зазноба, Друга - сизого орла! <...> [6].
В последних двух четверостишиях содержатся фольклорные образы раздольного поля, пес-ни-вихоря, крещеного края, которые имеют в тексте разные уровни смысла. Во-первых, их можно непосредственно связать с раздумьями лирического героя о побеге из тюремного заточения, из темницы. Во-вторых, это же можно понять как загадку к ответу другого уровня; ответ подразумевает лествично-молитвенное восхождение к постижению Бога. Ключом к ответу является фольклорный мотив дыма, поднимающегося в высь, расстилающегося по небу, возносящегося над полем, крещеным краем, матерью-дубровой и представленного такими образно-поэтическими деталями, как кольца кудрей, ветровой напев. Возникает панорамная картина мирового пространства как божьего мироздания:
<...>Без ножа ему неволя Кольца срезала кудрей, Чтоб раздольней стало поле, Песня-вихорь удалей.
Чтоб напева ветровова Не забыл крещеный край... Не шуми ты, мать-дуброва, Думу думать не мешай! [7]
Таким образом, мотив дыма олицетворяет восхождение к духовным смыслам, символизирует
молитву, обращенную к Богу, и имеет связь с человеком, в данном случае, со ртом (губами), с утробой (внутренним миром), откуда и берет свое начало.
Кроме того, непосредственно через фольклорные категории ритма, узора и т. д. возникают ассоциации с неким мифом об устройстве вселенной, с мифологической моделью мира и с различными предметами, ремеслами, отображающими в обыденном избяном деревенском быту крестьянина, простого русского народа-хлебопашца, его многовековую мудрость, запечатлевшими глубокие философские представления и древние предания предков о культуре Русской Земли, о своей тяжелой подневольной судьбе пахаря, о земной жизни Христа и о Царствии Небесном.
Следовательно, образная система стихотворения «На припеке цветик алый...» (1912) строится на иносказательном описании предметов и явлений избяного быта, подразумевающем не что иное, как таинство выпечки хлеба. С этим связаны следующие образы и мотивы: 1) образ колокольной иглы - метафора песта со ступой; 2) образ бело-струганной светелки - метафора печи, с ней связан мотив выпекания (выпекается хлеб). Мотив выпекания дополнен мотивом дыма, оба они имеют связь с евхаристией и молитвенным восхождением к горним смыслам. Поэма «Мать-Суббота» (1922) содержит те же самые образы с усилением прямого изображения таинства выпечки «ковриги вселенной».
Примечания
1. Киселева Л. А. У истоков «Большого эпоса» Николая Клюева: «Песни из Заонежья» // Русская литература. 2002. № 2. С. 47.
2. Клюев Н. А. Песнослов: Стихотворения и поэмы. Петрозаводск, 1990. С. 52.
3. Там же. С. 53.
4. Там же. С. 53.
5. Клюев Н. А. Стихотворения и поэмы. Архангельск, 1986. С. 213.
6. Клюев Н. А. Песнослов: Стихотворения и поэмы. С. 53.
7. Там же. С. 53.
