CC BY
69
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2011. № 3
К.М. Долгов*
АНАЛИЗ ПРОБЛЕМ РАЗВИТИЯ ЭСТЕТИКИ,
ЛИТЕРАТУРЫ, ИСКУССТВА И КУЛЬТУРЫ
В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
(о ХУШ Международном эстетическом конгрессе)
Статья посвящена анализу проблем, которые обсуждались на XVIII Международном эстетическом конгрессе, проходившем 9—13 августа 2010 г. в Пекине (КНР).
Ключевые слова: эстетика, искусство, культура, экоэстетика, эстетика города, эстетика письма, архитектура, музыка, изобразительное искусство, скульптура, танец, театр, кино, цирк, эстетическое образование, дизайн, красота, трагическое, комическое, гармония.
K.M. D o l g o v. The analysis of problems of development of aesthetics, art and culture in the modern world (on the XVIII International Congress of Aesthetics)
The article is devoted to the analysis of fundamental aesthetical problem discussed at the XVIII International Congress of Aesthetics held within August 9—13, 2010 in Beijing (China).
Key words: aesthetics, art, culture, ecoaesthetics, aesthetics of city, aesthetics of writing, architecture, music, fine art, sculpture, dance, theatre, cinema, circus, aesthetical education, design, beauty, the tragic, the comic, harmony.
С 9 по 13 августа 2010 г. в Пекине (Китайская Народная Республика) проходил XVIII Международный эстетический конгресс, проводившийся под эгидой Международной эстетической ассоциации, Пекинского университета и Пекинской муниципальной комиссии по образованию. В подготовке и проведении конгресса принимали участие ведущие университеты Китая — Шаньдун-ский, Северо-Восточный, Сычуаньский и др., а также Институт культурной индустрии, Комитет художественного образования Министерства образования КНР, Библиотека Пекинского университета и другие государственные и общественные организации.
Конгресс проходил под девизом «Различия в эстетике» или «Многообразие в эстетике», направляя внимание и усилия его участников на дальнейшее развитие взаимопонимания различных
* Долгов Константин Михайлович — доктор философских наук, профессор Дипломатической академии МИД РФ, главный научный сотрудник ИФ РАН, заслуженный деятель науки РФ, президент Российской эстетической ассоциации, тел.: 8 (499) 137-36-57; e-mail.: [email protected]
культур и цивилизаций, на их сосуществование и сотрудничество, на диалог Востока и Запада1.
В работе конгресса приняли участие ученые более чем из сорока стран Европы, Азии, Америки, Африки, в том числе из США, России, Канады. Было представлено более шестисот докладов по самым различным проблемам эстетики и ее роли и значении в развитии различных сфер человеческого знания и сознания, науки, литературы и искусства, философии, истории, политики, права, этики и морали, духовной культуры человечества от древности до наших дней, в поступательном преобразовании современного общества в целом.
Обсуждение докладов как на пленарных, так и на секционных заседаниях отличалось острой полемикой, особенно по эстетическим проблемам, связанным с развитием общества и общественного сознания, по вопросам экологической эстетики и эстетики окружающей среды, эстетического образования и эстетического воспитания молодежи и народа в целом, формирования художественного и эстетического вкуса и художественно-эстетической критериологии, а также универсального значения эстетики и эстетического воспитания в жизни мирового сообщества.
Выступившие на открытии конгресса официальные лица — министр образования, ректор Пекинского университета, председатель Оргкомитета конгресса и др. — отметили важную роль эстетики для образования и воспитания всего народа и прежде всего молодежи. Подчеркивалась особая роль и значение китайской эстетики. «Китайская эстетика занимает особое место и имеет большое значение в ценности духа и творческой функции разума. Этим отношением пронизаны весь дух китайского народа и повседневная жизнь обычного гражданина. С зарей новой эры, ХХ! в., родилось свидетельство возрастающей жизненности и динамизма Китайской эстетики», — заявил Е Лан, председатель Оргкомитета конгресса.
Китайские философы-эстетики хорошо подготовились к проведению данного конгресса, опираясь на более чем вековую традицию изучения западноевропейской философии, эстетики и культуры.
1 Тематика предыдущих Международных эстетических конгрессов была следующей:
XII конгресс — «Модернизм как эстетика» (Испания, Мадрид, 1992);
XIII конгресс — «Эстетика и практика» (Финляндия, Лахти, 1995);
XIV конгресс — «Эстетика как философия» (Словения, Любляна, 1998);
XV конгресс — «Эстетика в XXI веке» (Япония, Макухари (близ Токио), 2001);
XVI конгресс — «Изменения в искусстве и в эстетике» (Бразилия, Рио-де-Жанейро, 2004);
XVII конгресс — «Эстетика, наводящая мосты между культурами» (Турция, Анкара, 2007);
XVIII конгресс — «Различия в эстетике» (Китай, Пекин, 2010).
Китайские ученые перевели сочинения Платона, Аристотеля, мыслителей Средних веков, Возрождения, Нового времени и современности. Особое внимание отводилось изучению эстетики Канта, Гегеля, Шопенгауэра, Ницше, Маркса, Энгельса, Ленина, Липпса, Кроче, Бозанкета, Татаркевича, Меринга, Плеханова, Луначарского, Лафарга, Р. Люксембург, Троцкого, Лукача, Грамши, Андерсона, Гудмана, Альтюссера, Бенжамена, Адорно, Маркузе, Уильямса, Джеймисона, Терри Иглтона и многих других представителей западноевропейской эстетики, включая Мерло-Понти, Сартра, Дюф-ренна и т.д. Издавались как антологии по эстетической мысли, так и монографии отдельных мыслителей и различные сборники по эстетике.
За эти же годы и особенно начиная с 1980 г., когда произошел расцвет китайской эстетики, китайские ученые издали много трудов по различным фундаментальным проблемам эстетики, а также по истории эстетики, в том числе китайской. Изучение западноевропейской эстетики происходило одновременно с изучением истории китайской эстетики, что в значительной мере способствовало ее развитию. Этому содействовали труды известных китайских ученых — Лян Цичао (Liang Qichao), Ван Говэя (Wang Guowei), Цай Юаньпэя (Cai Yuanpei) Цзун Байхуа (Zong Baihua) и Чжу Гуань-цяня (Zhu Guanqian), которые внесли огромный вклад в изучение как западноевропейской эстетики, так и истории китайской эстетической мысли.
Особое внимание обращалось на изучение западноевропейской методологии, с помощью которой китайцы намеревались более глубоко и всесторонне познавать культуру Запада и одновременно применять ее для развития собственной культуры.
Тщательное и активное изучение и освоение западноевропейской культуры было основательной подготовкой к диалогу с Западом, который начался в конце XX в. и получил большой размах в начале XXI в.
Этот диалог был своеобразным лейтмотивом XVIII Международного эстетического конгресса, поскольку в центре внимания находились фундаментальные проблемы современной мировой, а не только западноевропейской или восточной культуры: 1) место и роль культуры в жизни современного общества; 2) место и роль эстетики в современной культуре и в жизни общества; 3) эстетика и ее значение для развития конкретных видов и жанров литературы и искусства; 4) роль эстетики в образовании и воспитании народа, особенно молодежи; 5) эстетика как философия творчества; 6) взаимоотношение эстетики с философией, религией, политикой, наукой, правом, моралью; 7) эстетика и экология; 8) эстетические категории и их значение для развития литературы и искусства;
9) роль эстетики в эстетизации повседневной жизни; 10) особенности эстетики Греции, Индии, Китая, Кореи, Японии, России, Европы и т.д., а также ряд других основополагающих проблем.
На первом пленарном заседании конгресса с докладом «Вопрос объективной ценности в глобальном мире» выступил один из старейших и известных эстетиков Йозеф Марголис (США). Он попытался обосновать стратегическое значение «объективности» и «универсальности» в современном «человеческом мире», значение нормативных ценностей в науке, морали и искусстве. Эти проблемы обсуждались во многих докладах конгресса.
На втором пленарном заседании с докладом «О положении дела в западном постмодерном искусстве» выступил Чжан Шиин (Zhang Shiying), который отметил трансформацию постмодерного искусства от видения — к внутреннему центру, от «искусства для искусства» — к жизни как средству, питающему искусство, от рациональности — к свободе. В этом отношении, как считает автор, традиционная китайская философия похожа на современную западную философию, поскольку рассматривает «эстетическое состояние» («aesthetic state») как абсолютно свободное.
В докладе ведущего философа-эстетика Китая Е Лана ^е Lang) «Как мы развиваем китайскую эстетику в XXI веке» говорилось: «Ожидается, что в XXI веке появятся новые творения и новые школы в китайской эстетике. Это творчество будет основано на накоплении классики в истории и Китая и других культур. Мы должны развивать наши идеи, следуя по пути от Лаоцзы, Конфуция, Платона, Аристотеля до Чжу Гуаньцяня (Zhu Guanqian) и Цзун Байхуа (Zong Baihua)... Это я попытаюсь ввести в эстетическую теорию, основанную на принципе того, что прекрасное или эстетический объект есть разум-образ. Корень этой эстетики — три идеи: разум-образ, чувство-возвышенное и идеальное-состояние человеческой жизни. Этот принцип делает акцент на роли разума и ценности духовного в искусстве и эстетическом опыте. Эта эстетика есть одновременно и традиционная и современная, она является не только продолжением китайской эстетики, но и ответом на требования нашего времени». Эти особенности китайской эстетики были подтверждены всеми докладами китайских ученых на данном конгрессе.
Вольфганг Уэлш (Welsch Wolfgang) в докладе «О нулевой точке творения» поставил весьма важные вопросы художественного творчества, создающего новые миры, что очень похоже на Божественное творение, только без Бога. В его докладе были выявлены существенные различия в понимании художественного творчества Востока и Запада (абсолютное художественное творчество Запада и идея не-творчества Востока).
В докладе Хайнца Петцольда «Определение города» была проанализирована концепция американского философа культуры Льюиса Мэмфорда, который определял город с эстетической, экономической, административной, политической и культурной точек зрения. В XXI в. в связи с иммиграцией многих миллионов людей появились новые элементы для определения города, которые, видимо, следует учитывать.
Алеш Эрьявец в докладе «Художественная автономия и гетерономия», основываясь на исследовании произведений Канта, Шиллера, Адорно и Рансьера, пытался выявить особенности эстетики и политики авангарда — итальянского футуризма, русского авангарда, ситуационизма, постмодернизма и т.д.
Ричард Шустерман в докладе «Соматический стиль» говорил об особенностях соматического стиля, связанного с телом человека, с его различными элементами, а также с взаимодействием тела и души, с трансмиссией философских идей, с экспрессией и развитием этического характера.
Джос де Мул (Jos de Mul) в докладе «Игровые искусства: смехо-вой активизм в цифровой сфере» показал тесную взаимосвязь «игры» и «искусства», их функциональную и утилитарную роль и значение в жизни современного общества. Игровое искусство занимает большое место в новых информационных технологиях, представляя «нервную систему» глобализирующегося мира, которая пронизывает все сферы нашей жизни.
В обсуждении проблем эстетики принял участие президент Российской эстетической ассоциации, доктор философских наук, профессор Константин Михайлович Долгов. В своем докладе «Духовная культура и эстетика Китая» на конкретном материале литературы и искусства он отметил значение философских эстетических категорий для развития и самой эстетики, и искусства, и всей духовной культуры в целом.
Куртис Картер в докладе «Современное китайское искусство: вызовы урбанизации и глобализации» стремился показать, что современное китайское искусство и в целом вся китайская культура стоят перед вызовами урбанизации, поскольку в Китае идет огромное строительство новых самых современных городов, и глобализация, охватившая весь мир, в том числе и Китай, — это глобальный, всемирно известный, универсальный, полный и исчерпывающий способ достижения поставленных целей. Отсюда соответствующие требования к современному искусству, которое наряду с национальными особенностями должно обладать и глобальными свойствами.
Все эти доклады, прозвучавшие на пленарных заседаниях, в известной мере настроили участников конгресса на анализ и рассмотрение основополагающих проблем современной эстетики, искус-
ства и культуры. Вместе с тем следует отметить, что доклады, прозвучавшие в ходе работы различных секций, имели не меньшее, а иногда и большее значение, чем доклады, сделанные на пленарных заседаниях.
В условиях экологических бедствий и катастроф, обрушившихся на многие регионы мира, — пожары в России и во многих странах Европы, наводнения, землетрясения, цунами и т.д. (особенно пострадали Новый Орлеан в США, Бали, Гаити, Пакистан и ряд других регионов), — обсуждение проблем экологической эстетики, эстетики окружающей среды, проблем экологии в целом было особенно острым. Этим вопросам был посвящен ряд секций, на которых с докладами выступали известные специалисты по экологической эстетике — Арнольд Берлеант (США), Юрий Сепанмаа (Финляндия), Юрико Сайто (Род Айленд) и многие другие.
Арнольд Берлеант, занимающийся уже много лет экологическими проблемами, в своем докладе «Эстетическая политика окружающей среды» отметил, что «эстетика влияет как на человеческую социальность, так и на искусство, и окружающую среду.. Эстетический процесс заключает и занимает как социальный мир, так и природу. По этой причине вовлечение эстетического опыта является моральным и политическим. Действительно, в человеческой среде моральное, социальное и политическое совершенно переплетены, и их вовлечение в эстетику окружающей среды предусматривает основу для критического суждения и требование для удовольствия». Отсюда следует, что в политике должно быть отведено соответствующее место экологии и экологической эстетике, как этого требуют человеческая мораль и нравственность.
Юрико Сайто в докладе «Будущее направление эстетики окружающей среды» говорил о том, что от эстетики окружающей среды зависит «качество жизни и состояние мира... Эстетика окружающей среды требует быть глобальной и включать богатство эстетических традиций природы и окружающей среды различных культур».
Юрий Сепанмаа, также в течение многих лет проводивший исследования в сфере экологической эстетики, в своем докладе «От теоретического к практическому применению эстетики окружающей среды» заявил, что академическая эстетика собирается воплощать реальный мир, опираясь на традиции в этом важном деле и на работы предшественников, в частности на труды Р.У. Хепборна «Современная эстетика и пренебрежение красотой природы» (1966) и X. Осборна «Об интеллектуальном кризисе в эстетике» (1979). Сепанмаа считает, что будущее во многом будет зависеть от «взаимодействия теории и практики и от кооперации различных вовлеченных частей».
Ван Но в докладе «Эстетические принципы экоцентризма» выделил и определил основные эстетические и художественные принципы экоцентризма: 1) принцип природы ради природы; 2) принцип холизма; 3) принцип эстетического метода. Применение этих принципов, согласно автору, может быть весьма эффективным как в практическом, так и в теоретическом смысле.
Ли Цинбэнь (Li Qingben) в докладе «Вид экологической эстетики понимания природы», исходя опять-таки из работ канадского эстетика Карлсона, пытался выявить экологический стиль, которому, по его мнению, присущи следующие особенности: 1) его мировоззрение есть «экологический гуманизм» а не «антропоцентрицизм»; 2) человек и природа — активные участники экспериментального вида диалога; 3) основой стиля восприятия является разум, а не чистая чувственность; 4) объект восприятия есть не что-то только неизменное, а естественный и реологический (rheologic) процесс.
В докладе Чэнь Яня (Chen Yan) «Конфуцианские, буддистские и даосские идеи об экологии и искусстве» говорилось: «Конфуцианство объясняет Ли (правила этикета) в значении Жэнь (человечность) и выстраивает этический порядок с дифференциалом Ли, основанным на идее дифференциала Ренаи (мягкосердечность), и делает ударение на социальной экологии. Даосизм объясняет Дэ (добродетель) в терминах Дао и выстраивает естественный порядок, в котором каждая вещь является одинаковой, и подчеркивает установление естественной экологии. Буддизм объясняет разум в терминах пустоты и выстраивает духовный порядок, в котором все дхармы являются безличностными и все вещи являются текучими, и подчеркивает установление внутрифизической экологии. Что касается искусства, конфуцианство делает ударение на сокращении принципа богатства культуры посредством Ли-и (этикета и искусства). Даосизм обращает внимание на создание естественного эстетического стиля, основанного на деконструкции излишней и слишком тщательно отделанной формальности. Буддизм обращает внимание на реконструкцию эстетических образов абсолютного молчания. Конфуцианские, буддистские и даосские идеи об экологии и искусстве являются взаимосвязанными удаленно, и взаимодействие между ними полезно возвышению и развитию экологической мудрости и художественной практики в древнем Китае». Здесь дана квинтэссенция понимания и истолкования экологии и искусства в древнекитайской философии и эстетике. И это понимание и истолкование сохраняют свое значение по сей день. Другое дело, что китайские ученые, изучая западноевропейскую философию, эстетику и искусство, вырабатывают новое понимание и истолкование этих сфер, в том числе экологии и искусства, исходя из современных реалий. Об этом свидетельствуют доклады
китайских ученых на данном конгрессе, а также их монографии, опубликованные в последние десятилетия.
Ряд докладов был посвящен рассмотрению эстетики окружающей среды. Так, в докладе Янь Цзесюна (Yan Jiexiong) «О практической ценности эстетики окружающей среды» подчеркивалось, что «практическая ценность эстетики окружающей среды является более важной, чем ее теоретическая ценность. Поскольку эстетика окружающей среды есть часть повседневной эстетики, то, во-первых, через ее посредничество мы можем восстановить новую интегральную форму эстетики и повседневной жизни; во-вторых, посредством рефлексии "Искусства Земли" ("Land Art") мы можем достигать единства искусства и окружающей среды, руководствуясь принципом "ландшафт как тело, культура как душа"; в-третьих, эстетика окружающей среды имеет глобальный эстетический потенциал: так, мы можем выходить на глобальное мышление и региональное действие и дальше способствовать обмену идеями китайской и западной эстетики». По существу эстетика окружающей среды направляется и ориентируется на практическую деятельность по ее улучшению и совершенствованию.
В докладе Цан Мина «Об окружающей среде как объекте эстетического исследования» была подчеркнута не только ее связь с ландшафтом и отмечено воздействие на нее теоретических исследований, но и говорилось о том, что «окружающая среда является важной частью эстетики воспитания, причем не только аффективного воспитания, но также воспитания любви и долга», что особенно важно в наше время, когда к природе стали относиться с пренебрежением, хищнически, варварски.
Чжао Юй (Zhao Yu) в докладе «Вклад и дефект эстетики окружающей среды», отмечая достоинства этой эстетики — «расширение поля эстетического oпыта», «привнесение нового вида эстетического восприятия», «обнаружение продолжения эстетики и других субъектов», одновременно полагает, что она имеет ряд недостатков, связанных как с когнитивным ее пониманием, так и с чувственным восприятием (А. Карлсон, А. Берлеант).
Китайские философы и эстетики довольно часто приводят те или иные положения конфуцианства, даосизма и буддизма, чтобы доказать совершенство этих концепций как бы в противовес концепциям современным. Так, в докладе Дай Гуаньцина (Dai Guanqing) «Мышление Лао-цзы об экологической эстетике и его значение для литературного критицизма» приводятся такие высказывания древнего мыслителя, как «красота собирает единое», «прекрасное является прекрасным», люди должны «уменьшать личные желания и освобождаться от страстей», т.е. быть «чистыми сердцем», — это и есть уникальное мышление экологической эстетики. Эти идеи
о «великой красоте» развиваются в докладах Лю Гуанфэна (Liu Guangfeng) и Ло Цзиньфана (Luo Jinfang) (Дао человечности, Дао Бога, Дао общества).
Большой интерес участников конгресса вызвали доклады Ван Чжифана (Wang Zhifang) «Конструирование для экологической эстетики», в котором раскрывалось значение проектирования и конструирования для экологического ландшафта и экологической эстетики; У Шаоцюаня (Wu Shaoquan) «Экологическая эстетика: баланс природной экологии и культурной экологии», Цзян Дая (Jiang Dai) «Экологическая эстетика и глобальная экологическая цивилизация», в котором показывалось значение учений Конфуция, Будды, Христа для понимания, истолкования и развития экологической эстетики и экологической цивилизации, а также ряд докладов на тему конкретного применения положений экологической эстетики к литературе, письменности, языку, фильму (например, к фильму «Аватар») и др.
Резкой критике подвергались «незаинтересованные правительства», т.е. правительства, которые не обращают внимание на окружающую среду, не вкладывают в улучшение экологии никаких средств, и даже наоборот относятся к природе и окружающей среде хищнически, варварски, действуя исходя из принципа взять у природы все, что можно, и ничего не давать ей взамен, не улучшать и не совершенствовать ее.
Можно, не боясь ошибиться, сказать, что на конгрессе главное внимание уделялось всей китайской культуре — музыке, танцу, живописи, каллиграфии, немало докладов было посвящено архитектуре — древней и современной, декоративно-прикладному искусству, театру теней, драматическому и оперному театру, а также другим видам и формам искусства.
Что касается музыки, то известно, что в Китае ей придавалось огромное значение — от государственно-политического до сакрально-мистического. В докладе Гао Янпина (Gao Janping) «Человек и его отношения с обществом и искусством: о положении изучения трактата "О музыке"» говорилось о древнем документе «О музыке», который был создан примерно за 500 лет до н.э., что соответствует возникновению учения Пифагора в Древней Греции. Наряду с математическим объяснением музыки Пифагором и пифагорейцами в древнем китайском трактате дается обоснование музыке, соответствующей природе, обществу и человеческому разуму. Автор доклада сделал акцент на трех терминах: «субстанция» (естественное или природное состояние, социальное условие и правительственный статус); «сердце» (человеческий разум, эмоциональное состояние, социальная атмосфера); «голос» (музыка). Кроме того, он затронул вопрос их взаимодействия. В китайской традиции музыка
относится к человеческому разуму и политико-моральному условию общества. Автор считает, что народ и время имеют совершенно разные идеи взаимодействия природы и искусства.
Теоретическая система трактата «О музыке» имеет три типа взаимоотношений: субстанция — сердце — голос, субстанция — сердце — голос, субстанция — сердце — голос. Анализируя три элемента в разном времени, можно иметь различные формы музыки: мирное время — доброе — виртуоз, процветание — сердце — голос, беспокойное время — разврат—похоть, коррупция — сердце — голос. Автор заключает свой анализ древним изречением: «Двигайся согласно категориям», что является основным принципом трактата «О музыке», указывающим путь понимания отношения музыки к миру.
Серьезные проблемы были поставлены в докладе Чжан Ди (Zhang Di) «Взаимоотношения между эстетикой и музыкой, живописью, скульптурой, архитектурой, каллиграфией, дизайном и другими видами искусства». Он анализирует дискуссию, проходившую в китайской эстетике, относительно понимания, истолкования и применения таких категорий, как янь (язык), и (значение) и сян (образ) в истории китайской эстетики. «Дискуссия о красоте Гукин, тона Гукин (искусства. — К.Д.), правильна, поскольку тон Гукин есть основа перехода сян (образ) и и (значение) Гукин. Он отделяет сян (образ) от прекрасного кин тона и получает два образа — «физический образ» и «образ сердца». Они оба являются средством передачи «значения» Гукин, но они также могут быть эстетическим объектом наслаждения у народа. «Значение» Хи Шан Кин Куана есть художественная концепция... Мышление Ху Шан-юна является консервативным. Он относится к смешению конфуцианства, даосизма и буддизма». Философская жизнь является специальным аспектом Гукин музыки, хотя эта музыка может дать личности впечатление. На примере этой дискуссии Чжан Ди пытался показать неразрывную связь и взаимодействие эстетики музыки, живописи, скульптуры, архитектуры, каллиграфии, дизайна и других видов искусства.
Ван Яохуа (Wang Yaohua) в докладе «"Се И" (Xie Yi) (выражение, экспрессия) в истории традиционной китайской музыки» полагает, что выражение (экспрессия) является общей чертой всех видов искусства. Западное классическое искусство делает ударение на реализме. «Экспрессия является главным средством в творчестве традиционной китайской музыки. Тем не менее это не отрицает имитацию реальной жизни. Это главным образом отражается в творчестве, когда художник выражает самого себя с неким законом. А закон есть формула. Выражать самого себя есть формула. Самой типичной формулой является формула в классической ки-
тайской опере». Он предлагает три фазы и три уровня понимания китайской классической музыки: постижение ее через внешние формы к существенной сердцевине, тестирование аффекта, призыва, интереса и вкуса музыки, а затем уже постижение музыки, содержащейся в музыке определенной, но инсинуируемой самой музыкой.
Китай всегда был государством и обществом «ритуала и музыки». Несмотря на различные социально-политические, экономические и культурные метаморфозы, он и по сей день остается государством и обществом «ритуала и музыки». Это находит выражение во всех сферах практической и духовной деятельности.
На конгрессе это проявилось в огромном количестве докладов, посвященных танцу, естественно органически связанному с классической китайской музыкой. Таких докладов было более 80, и их тематика была весьма существенной и разнообразной.
Танец, как известно, тесно связан как с музыкой, так и с ритуалом. Если музыка появилась, по предположениям ученых, в начале III тыс. до н.э., то и танец возник не позже этого, а возможно, и раньше, поскольку движения человеческого тела всегда выражали какие-то духовные или душевные устремления.
Древнейшие сакральные ритуалы имели соответствующую музыку и включали соответствующие телодвижения или танцы.
Раскопки показали, что уже в эпоху неолита (VII—IV тыс. до н.э.) существовали различные музыкальные инструменты. Более чем за тысячу лет до н.э. возникли огромные музыкальные и танцевальные ансамбли, насчитывавшие много тысяч человек, которые исполняли различные музыкальные и танцевальные произведения. Развитие музыки и танца от эпохи неолита примерно до X в. занимало преимущественное положение. И лишь с X до XIX в. стала складываться театральная музыка, а с XIX в. по настоящее время — музыка современная. Одновременно с музыкой развивался и танец.
На протяжении тысячелетий возникали и развивались различные виды танца — ритуальные, боевые, народные, гражданские, храмовые и т.д., вплоть до возникновения в Китае балета в XX в. Поскольку танец, как музыка и песня, выражает душу народа, формирует ее, воспитывает граждан в соответствующем духе, ему всегда придавалось в Китае большое значение. В связи с этим становится понятным, почему на данном конгрессе музыке и танцу (особенно танцу) уделялось столь большое внимание. Более того, для участников конгресса был специально организован концерт, в котором приняли участие лучшие танцевальные ансамбли китайского классического танца, продемонстрировавшие в своем исполнении органическое слияние музыки и танца, движений тела и души, разума и чувства, тончайших нюансов духа и страсти, индивидуальных переживаний и социальных событий и потрясений.
Специальные секции были посвящены рассмотрению различных проблем китайского танца. Вот названия только некоторых докладов: «Неподражаемый и ищущий духовное и эстетическое в классическом китайском танце», «Современная эстетика и культурные характеристики в китайском классическом танце», «Китайская культура и танец воспитания», «Буддизм и танец — буддистская культура танца — творчество вдохновения», «Ритм и музыка в современном танце», «Танец Психеи и эстетическое расстояние: дух эстетического танца и танца психологического», «Размышления об обучении современному танцу», «Различные истоки двух методологий танца воспитания в культуре ритуала и музыки» и др. Можно сказать, что на конгрессе обсуждались и рассматривались все наиболее важные стороны танца, связанные с эстетическим содержанием и аспектами его возникновения, развития, его места, роли и значения в воспитании молодежи и всего народа.
Лу Ишэн (Lu Yisheng) в докладе «Эстетика и обучение танцу» констатирует: «Широко признано, что первоначальный танец есть одна из ранних форм человеческого эмбрионального искусства и что танец воспитания был создан в силу эстетической необходимости, народ мог ощущать не только наслаждение от ритма, но также ценить чувство группы и солидарности, значение единства и дисциплины».
Очень интересным был доклад Юань Хэ (Yuan He) «Танец есть то, что осуществляет духовный подъем танцора: о "Ци юнь" (Qi Yun) в эстетике китайского танца», в котором был дан анализ основополагающих эстетических категорий китайского танца. «Китайский танец является видом телесного искусства, который составляет его основу. "Ци" — Qi (воздух, дух, эфир). "Ци юнь" — Qiyun/Qi и Yun (вкус) есть центральная категория эстетики китайского танца, так же как и центральная категория перформанса китайского танца. Если даже "Ци юнь" есть совершенное понятие в китайском танце, то действительно танец перформанса требует "Ци" и "Юнь" (ритм) соответственно. Чжун Ронд (Zhong Rond) — первый человек, который обсуждал взаимоотношения между "Ци" и "Да^е". Танцевание должно полагаться на "Ци" человеческого тела, так, "Ци" и танец не могут быть отделены друг от друга. В спорте точка зрения такова, что человек и пространство являются, по существу, различными формами "Ци". Танцевание (т.е. процесс танца. — К.Д.) есть движение "Ци". Кроме того, китайский танец делает в большей степени ударение на переживание и познание плавного образца "Ци", но требует "Ци" во всех действиях. Чувство движения есть главным образом дыхание ("Ци"). У Фу (Wu Fu), писатель при Пин Ли (Ping Lie) в Тайской династии, говорил: "Танцор повышает свое Ци". Подчеркивание "Ци" и "Юнь" является не
только существенным различием между китайским и западным танцем, но также и основной причиной, почему "Ци юнь" есть вентральная категория китайского эстетического танца. Непохожесть "Ци юнь" в литературе, живописи и каллиграфии на "Ци юнь" в китайском танце есть "тело", воплощенное необычайным единством материала и духа. Китайский танец подчеркивал "Ци юнь", который есть не только конкретное воплощение движения тела, но также отражение значения и культурного развития китайской философии». Я думаю, что любой человек, знакомый с классическим китайским танцем, согласится с основными положениями, выдвинутыми в этом докладе, ибо китайский классический танец — это воплощение самой высокой гармонии и красоты в их универсальном смысле и значении, независимо от конкретных сюжетов, идет ли речь о давно минувших исторических событиях или о всепреодолевающем чувстве двух влюбленных, или о гармонических взаимоотношениях человека и природы, — во всех танцах можно видеть и слышать совершенную вечную красоту и гармонию. Классический китайский танец, существующий тысячелетия, будет всегда восхищать зрителей и слушателей необыкновенной красотой — ему суждена вечность.
Цзинь Хао (Jin Hao) в докладе «Современные эстетические и культурные характеристики китайского классического танца» подчеркивает, что этот танец отличают «особый национальный стиль, единственное, уникальное тело танца, глубокая культурная и научная система обучения, мощный эстетический смысл пяти сфер, глубокое изучение и исследование культурных ценностей китайского классического танца». Все эти характеристики действительно присущи китайскому классическому танцу, и они постоянно совершенствуются и развиваются.
Естественно, китайский классический танец всегда был тесно связан с основными философскими течениями — конфуцианством, даосизмом и буддизмом и испытывал на себе их влияние, что придавало ему необычайную глубину, утонченность, универсальность и помогало оказывать огромное воздействие на чувства, умы и сердца людей.
О влиянии и воздействии конфуцианства и даосизма на классический китайский танец на конгрессе говорилось много, при этом отмечалось, что даже буддизм, пришедший в Китай довольно поздно, и то оказывал и оказывает серьезное влияние и воздействие на китайский классический танец. «Природа и дух буддистской культуры, творческого танца имеют сходства во многих аспектах, и этот путь мышления, в котором Цзэн (Zen) есть глубоко творческий танец, вдохновлялся, между прочим, ролью. Утверждения о необходимости религиозного танца буддистская культура
распространяет на творческий танец», — говорилось в докладе Ли Юнмина (Li Yongmin) «Буддизм и танец» — влияние буддизма на творческий танец».
Была поставлена даже проблема выведения антропоморфизма из изоляции и одиночества: если антропоморфизм до XIX в. был полным, цельным выражением взаимоотношений между человеком и животным, то за последние два века животные почти исчезли из творческой сферы человека. Вот почему в докладе Яниса Клакстона (Janis Claxton) «Человеческое животное: исследование взаимоотношений между нечеловеческими приматами на основе движения, жестикуляции и поведения и хореографические процессы» прозвучал призыв к серьезному изучению поведения различных представителей животного мира, их языка жестов, телодвижений (индивидуальных и групповых), представив богатый материал, связанный с подобным изучением, который может значительно обогатить хореографию.
Доклад Ху Вэя (Xy Wei) «Представление о "гармонии" китайской эстетики в китайском классическом танце» вызвал интерес у многих участников конгресса. Автор показал, что размышления о «гармонии в китайской культуре имеют длительную историю и глубокое влияние в Китае. "Гармония" — одна из важнейших философских концепций в традиционной китайской культуре. Уже в таком классическом философском произведении, как "Хунци: о музыке", размышлениям о "гармонии" придавалось огромное значение. Хунци неоднократно делал ударение на размышлении о "нейтральном" и "гармонии", ссылаясь на примирение различных или противоположных вещей или сил, достигавших гармонического состояния. "Гармоническое" мышление в древней китайской эстетике придавало огромное значение единству и равновесию противоположностей. Это фундаментальное и универсальное мышление превалировало в Китае во всех формах искусства. Несомненно, древний китайский танец также представлял единство инь и ян — противоположных природных сил, создававших в уникальной форме красоты единение женского и мужского начал в человеческом существовании. "Гармоническое" мышление в китайской эстетике делало ударение на гармонии из всеохватывающей перспективы, которая согласуется с духом китайского древнего танца — "танца, представляющего гармоническое состояние мира". Китайский классический танец ставил ударение на гармонии между силой и нежностью, абстрактным понятием и настоящей ситуацией, формой и духом, спокойствием и подвижностью, благополучием и внешним видом. Таким образом, китайский классический танец воплощал "гармоническое" мышление, которое делало ударение на единстве женского и мужского в танце». Этот доклад выявил
своеобразную «философию китайского классического танца» и его «философскую эстетику», что очень важно для понимания того, почему древний классический китайский танец не только не увядает и не отживает, а, наоборот, постоянно развивается и оказывает огромное воздействие на образование и воспитание китайского народа, на его духовную культуру.
B интересном и важном докладе Гао Янпина (Gao Janping) «О различном "Приобретении словаря" в китайской и европейской живописи» выявляется специфика китайской и европейской живописи. Ссылаясь на труды выдающегося китайского эстетика Цзун Байхуа (1897—1986) и на его суждения о том, что «западная живопись есть живопись света, цвета, в то время как китайская живопись состоит в линии... Сестрами искусства западной живописи являются архитектура и скульптура, в то время как сестрами искусства китайской живописи являются каллиграфия и танец... Китайский художник нуждается в том, чтобы создавать каллиграфические линии с чувством владения кистью и тушью, в то время как европейский художник нуждается больше в знании применения геометрии». В этом состоит существенное различие между традиционной китайской и европейской живописью.
В докладе Шао Ци (Shao Qi) «Образ разума: графические характеристики китайской живописи» говорилось о различии между видимым образом и образом разума: «Видимый образ является функциональным, а образ разума — эпистемологическим... Видимый образ зависит от света и цвета, а образ разума зависит от произведения, созданного кистью».
Большой интерес вызвал доклад Хон Хуэйчжэня (Xong Huizhen) «"Культурный комплекс" характеристики и модернизации традиционной китайской живописи». «Традиционная китайская живопись есть "культурный комплекс", объединяющий живопись, каллиграфию и поэзию, формирующий различные эстетические системы и черты, отличные от живописи Запада. Ее истоки лежат в: 1. "Живопись и каллиграфия гомологичны". Каллиграфия созрела гораздо раньше, чем живопись. Каллиграфия первой начала влиять на живопись эстетическими понятиями, и затем свою технику она прямо внесла в живопись. 2. Ученые вовлекали и привносили в живопись каллиграфию и поэзию... 3. Эстетический принцип "стихотворение выражает одно самолюбие" воздействовал на аскетическое чувство китайской живописи. В творчестве и оценке он в большей степени защищал "художественную концепцию", и "личность", и "сердце", чем "глаза". Таким образом, китайская живопись не является рисунком. Объединение живописи, каллиграфии и поэзии существенно увеличивали духовные характеристики китайской живописи. Китайская живопись открыла эру различий».
Современная китайская живопись продолжает развивать традиционные характеристики объединения живописи, каллиграфии и поэзии.
Доклад Фань Бо (Fan Bo) «Стиль китайской живописи и применение пера и чернил: о важности измерения иллюстрирования эстетического значения китайской живописи» был посвящен рассмотрению значимости пера и чернил в китайской живописи. Он считает, что «перо и чернила есть базовый элемент, формирующий китайскую живопись. Перо и чернила и моделирование воздействовали на формирование стиля китайской живописи. Перо и чернила воздействовали субъективно, а моделирование воздействовало объективно. Поэтому аффект пера и чернила является более прямым и его эффект является более сильным, чем эффект моделирования. Любая реформа китайской живописи отражает главным образом изменения техники — то, как живописец использует свое перо и чернила, чтобы создавать живопись. Он также размышляет о появлении новой техники. В то время как любой прогресс западной живописи отражает главным образом моделирование и появление нового моделирования... Перо, чернила и стиль составляют вместе эстетическое значение китайской живописи». Очень точное и строгое определение различий между китайской и западной живописью.
В ряде других докладов рассматривались проблемы, связанные с развитием каллиграфии различными мастерами этого искусства в разные эпохи истории Китая.
Таким образом, реальная жизнь, действительность всегда были, есть и будут вечным и неиссякаемым источником искусства и художественного творчества.
Специальные секционные заседания были посвящены рассмотрению особенностей китайской, японской, корейской и индийской эстетики.
Особенности японской эстетики выявлялись в нескольких докладах.
Известный японский эстетик Кен-ичи Сасаки (Ken-ichi Sasaki) в докладе «Философия и эстетика: идея панели» (имеется в виду панель 19 — заседание, на котором участники конгресса обсуждали проблему «Философская роль эстетики») говорил о философии как об универсальной рефлексии вечных проблем, однако в связи с радикальным изменением современного мира и цивилизации новая философия должна использовать разум для предвидения будущего развития человечества и всего существующего. С этим следует обращаться не к политикам и не к экономистам, а к философам и философии, которая есть лицо мира и не в локальном, а в универсальном смысле. С другой стороны, в современном мире возрастает и роль эстетики как философской дисциплины.
Хироши Йошиока (Hiroshi Yoshioka) в докладе «Эстетика должна играть решающую роль в философии XXI века» утверждал, что «эстетика должна играть центральную роль в философии XXI века и как эстетика опыта, суждения, ценности и т.д., и как эстетика — теоретическое исследование искусства. Это относится к эстетике как Запада, так и Востока».
Другая довольно большая группа докладов японских ученых представляла собой исследование различных сфер и произведений истории искусства и эстетики и современной эстетики и искусства, основанное на материале произведений японского искусства и эстетики, а также на материале искусств и эстетики других стран.
Из краткого содержания докладов японских философов и эстетиков видно, что они продолжают глубоко и основательно изучать традиции как собственной эстетики и искусства, так и эстетики и искусства западноевропейских и других стран с целью обогащения своей духовной культуры, эстетики и искусства достижениями в этой сфере других стран и народов.
Корейская делегация представила всего лишь несколько докладов, посвященных анализу проблем философии, эстетики и искусства.
Из докладов представителей корейской эстетики можно сделать вывод о том, что они стремятся изучать как историю своей собственной эстетической мысли, так и историю эстетической мысли Европы и других стран — Китая, Японии и т.д., чтобы на этой основе развивать свою эстетику и искусство, обогащая их достижениями других народов в литературе, искусстве, эстетике и культуре.
Что касается индийской эстетики, то на конгрессе было представлено лишь несколько докладов, раскрывающих некоторые особенности этой эстетики. Из их содержания можно было получить лишь отрывочное представление о сущности индийской эстетики и, главным образом, представление лишь об одной, хотя и весьма важной категории — «эстетическое наслаждение».
Две секции были посвящены рассмотрению марксистской эстетики.
В докладе Чжу Лиюаня (Zhu Liyuan) «Краткий анализ онтологической основы марксистской эстетики» дается анализ онтологической проблематики в «Экономическо-философских рукописях» (1844) К. Маркса. Докладчик показал, что Маркс использовал такое понятие, как Dasein, задолго до Хайдеггера, которому ошибочно приписывается открытие этой категории и ее анализ. Маркс сравнивал онтологию с антропологией. И дело не только в том, что он анализировал чувства, эмоции и желания человека как проявления природы. Маркс показал значение практической деятельности человека, его практическую самореализацию в отношениях с при-
родой. Это было совершенно новым мышлением современной онтологии. «В отличие от любой современной онтологической западной мысли, онтологическая мысль Маркса тесно связана с практической деятельностью. Это совершенно уникальная сторона его онтологической мысли. Философия практики Маркса содержала глубокую и плодотворную мысль, которая является философской основой марксистской эстетики».
В докладе «Идея истины и марксистская эстетика» Лу Гуйшаня (Lu Guishan) показывается значение идеи истины как метафизической субстанции для марксистской философии и марксистской эстетики, в которых истина, добро и красота находятся в единстве и гармонии.
В докладе Ли Цзиньшу (Li Jinshu) «Четыре коннотации эстетики модерна западного марксизма» раскрывается содержание, роль и значение четырех коннотаций — критики модерна, рефлексии модерна, стойкости модерна и модерна между коммуникацией и диалогом.
Чжу Шоусин (Zhu Shouxing) в докладе «Научные отношения и инструктивные значения Парижских рукописей Маркса» говорил о том, что в этих рукописях содержатся единство логики и истории, теории и практики, единство политической экономии, научного социализма (вид политической этики) и исторического материализма, что составляет высшее достижение философии. Докладчик доказывает значение марксистской теории и практики для развития экономической эстетики, этической и философской эстетики.
В докладе Фэн Сяньгуана (Feng Xianguang) было показано, что после 1980 г. у китайской эстетики появились новые стимулы для развития, поскольку начались различные дискуссии, касавшиеся самых важных проблем философии и эстетики. Кроме того, развитие получила ориентация теории эстетической мысли на практику, т.е. на проблематику практической эстетики.
В своем докладе «Поэтизация революции: ошибочное прочтение Мао и Китая» Лю Кан (Liu Kang) критиковал европоцентристские взгляды Зизека (Zizek) и его ошибочные истолкования теории и практики Мао Цзэ-дуна и в целом теории и практики Китая.
Из содержания этих и ряда других докладов о марксистской эстетике в Китае нельзя было понять, какой эстетикой является китайская эстетика — марксистской или самой разнообразной — марксистской, феноменологической, экзистенциальной и т.д. Вопрос остался открытым, хотя, насколько мне известно, марксизм до сих пор пользуется в Китае очень большим признанием в силу тех особенностей, о которых шла речь в представленных докладах.
Подводя итоги рассмотрения работы XVIII Международного эстетического конгресса, можно сказать следующее.
1. На XVIII Международном эстетическом конгрессе, проходившем под девизом «Многообразие в эстетике», действительно обсуждались самые важные проблемы развития эстетической мысли различных стран, культур и цивилизаций Востока и Запада.
2. Было показано, что наиболее значимыми проблемами современной эстетики являются проблемы истории и теории эстетики, проблемы эстетического образования и воспитания, проблемы окружающей среды, или экологической эстетики, проблемы места, роли и значения эстетики в жизни современного мирового сообщества и в жизни разных народов, проблемы взаимодействия различных культур и цивилизаций, ядром которых является именно эстетика, проблема взаимодействия и взаимовлияния эстетики и конкретных видов литературы и искусства — архитектуры, живописи, музыки, танца, кинематографа, цирка, литературы, театра, декоративно-прикладного искусства, боевых искусств, а также взаимоотношения эстетики с другими науками — естественными (математика, физика, биология, химия, астрономия, медицина и т.д.) и общественными (политика, экономика, право, мораль, этика, история, языкознание и т.д.).
3. На конгрессе отмечалось, что там, где развивается эстетика и искусство, обеспечиваются условия для успешного развития не только всей культуры, но и всей системы образования и воспитания народа и особенно молодежи.
4. Развитие эстетической мысли и эстетического воспитания воздействует на экологическое воспитание народа, следовательно, и на улучшение и совершенствование окружающей среды, способствует положительному решению экологических проблем, столь обострившихся в последнее время.
5. Развитие эстетики оказывает серьезное влияние на физическое и духовное здоровье народа, поэтому некоторые государства придают эстетическому и художественному воспитанию особое значение и вводят эстетику в качестве обязательной дисциплины для преподавания на всех уровнях системы образования — начальном, среднем, высшем, как общем, так и профессионально-техническом.
6. Конгресс показал, что во многих странах наметился крутой поворот к глубокому и основательному изучению национальных культурных, эстетических и художественных традиций, чтобы именно на этой основе развивать все виды и жанры литературы и искусства, эстетики и культуры в целом.
7. Большое внимание было обращено на изучение выдающихся произведений других культур и цивилизаций, на усвоение их до-
стижений в самых различных областях духовной культуры с целью всемерного обогащения собственной культуры и цивилизации.
8. Обсуждались проблемы взаимоотношений эстетики и политики, эстетики и права, эстетики и морали, при этом подчеркивались исключительно плодотворная роль и воздействие эстетики не только на развитие самих этих сфер, но и на формирование индивидуального и общественного сознания с высокими параметрами и критериями гражданского долга, ответственности, толерантности, уважения свобод и прав человека и т.д.
9. В ходе конгресса акцентировалось внимание на том, что именно эстетика и эстетическое сознание играют особую роль в выработке высоких гуманистических идеалов и ценностей, являя собой своеобразный генератор самых высших человеческих идей, идеалов и ценностей, в соответствии с идеалами универсальной гармонии и красоты.
10. Именно эстетика, эстетическая мысль и эстетическое сознание наиболее полно, глубоко и универсально выражают диалог между разными культурами и цивилизациями, способствуя тем самым единению всех наций, рас и народов современного мира, направляя их усилия и энергию на создание новых материальных и духовных ценностей, на установление всеобщего мира между народами, на исключение войн и вооруженных конфликтов из жизни мирового сообщества, на утверждение и воплощение красоты во всех сферах человеческой жизнедеятельности.
XVIII Международный эстетический конгресс показал, что эстетика, эстетическая мысль довольно успешно развиваются во многих странах мира и оказывают все возрастающее воздействие на образование и воспитание народов и особенно молодежи. Открываются все новые и новые институты и кафедры эстетики и эстетического и художественного воспитания, издаются новые журналы по эстетике и различным видам искусства, создаются новые эстетические объединения, общества и ассоциации, занимающиеся эстетикой, эстетическим и художественным образованием и воспитанием.
К сожалению, в России от огромного количества кафедр и центров по эстетике, существовавших в СССР, остались только сектор эстетики в Институте философии РАН и кафедра эстетики на философском факультете МГУ имени М.В. Ломоносова. В 1990-х гг. вышел приказ министра образования и министра культуры, согласно которому эстетика была выведена, исключена из всей системы образования. В настоящее время в России нет ни одного журнала по эстетике и эстетическому воспитанию. В силу плачевного положения эстетики и эстетического воспитания Россия отстала от других стран на многие годы. Кадры ученых-эстетиков заметно 44
сократились, как сократились и кадры преподавателей эстетики. В прошлом году в Санкт-Петербурге была проведена конференция «Искусство без эстетики». На ней речь шла об опасности эстетического отставания страны, которое может привести к исчезновению научной критериологии оценки произведений искусства и литературы и к заметному снижению их уровня и качества, не говоря уже о снижении уровня художественно-эстетического вкуса населения.
Если в ближайшее время в России не будет восстановлен научный и социальный статус эстетики и эстетического и художественного воспитания, нам грозят засилье пошлости, безвкусия, варваризация духовной культуры и дальнейшее увядание литературы и искусства.
На заключительном заседании XVIII Международного эстетического конгресса был избран новый состав Исполнительного комитета Международной эстетической ассоциации во главе с президентом Куртисом Картером2.
2 XIX Международный эстетический конгресс предполагается провести в Кракове (Польша) в 2013 г.
