CC BY
62
языке в обеих частях сложноподчиненного комплекса - и в главной, и в зависимой - элиминировано сказуемое-связка.
Наряду со связкой иногда элиминируется и именная часть составного именного сказуемого в зависимой части:
Der Hehler ist so gut, wie der Stehler - Der Hehler ist so gut, wie (gut) der Stehler (ist) - утайщик (укрыватель) - тот же вор. В словаре зафиксировано простое распространенное предложение с обстоятельством сравнения:
Der Hehler ist schlimmer als der Stehler. - Укрыватель - тот же вор. Вору потакать то же, что самому воровать. Буквально: Укрыватель хуже, чем вор [11, с. 271].
Элиминации может подвергаться не только сказуемое-связка, но и сказуемое, выраженное полнозначным глаголом:
Däs passt dera, wie dr Kuh dr Sattel - Däs passt dera, wie dr Kuh dr Sattel (passt). - Это ей подходит (идет), как корове седло. Во фразеологическом словаре эта пословица не зафиксирована. Возможно, она появилась под влиянием русского языка и является калькой.
Анализ материала свидетельствует о том, что в придаточных неравенства в диалекте, как и в простых распространенных предложениях, вместо союза als используется союз wie. А явление неравенства выражается наречием gut, употребленным в сравнительной степени - besser
N halves Ei is bessr wie a ganze Schaal. - 'Пол-яйца лучше, чем целая скорлупа'. Во фразеологическом словаре соответствующая пословица отсутствует
В диалекте встречаются пословицы, имеющие в своей структуре придаточное предложение отрицательного равенства:
Dr Brei werd net so haas gessa, wie's gekocht wird.
Библиографический список
Второй вариант:
Nix wird so haaß ggessa, wie's gkocht is. В словаре находим полный аналог второго варианта этой пословицы: Nichts wird so heiß gegessen, wie es gekocht wird. -' Не так страшен черт, как его малюют' [11, с. 273].
Итак, анализ показал, что пословицы в исследуемом диалекте, содержащие компаративный компонент, являются фразеологическими выражениями и могут иметь структуру простого распространенного предложения с обстоятельством сравнения или сложноподчиненного предложения с компаративным придаточным равенства, отрицательного равенства или неравенства. В отличие от литературного языка в материале, представленном информантом, отсутствуют пословицы в форме сложноподчиненного предложения с компаративным придаточным пропорционального сравнения. Как и в литературном языке, в диалекте наблюдается элиминация некоторых членов предложения. Это, прежде всего, глагол-связка или сказуемое, выраженное полным глаголом, но уже имеющееся в придаточной части и лишь повторяющееся в главной. Такая элиминация способствует созданию четкой ритмичной формы. Кроме того, для пословиц исследуемого диалекта характерна замена в придаточных неравенства союза als союзом wie. В таком случае элементом, выражающим неравенство, является наречие gut, употребляемое в сравнительной степени - besser.
При анализе пословиц с компаративном компонентом выяснилось, что значительная их часть содержит стержневой компонент, являющийся зоонимом: Katze, Hase, Bock, Maus, Wolf, Kuh, Spatz, Taube. Такие пословицы с компонен-том-зоонимом в метафоричной форме характеризуют многие стороны жизни человека в обществе, дают качественно-оценочную характеристику. Эта особенность данных фразеологических единиц станет объектом дальнейших исследований.
1. Лингвистический энциклопедический словарь. Москва: Советская энциклопедия, 1990.
2. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. Москва: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство АСТ», 2001.
3. Степанова М.Д., Чернышева И.И. Лексикология немецкого языка. Москва: Высшая школа, 1975.
4. Palm Ch. Phraseologie: eine Einführung. Tübingen: Gunter Narr Verlag, 1995.
5. Fleischer W. Phraseologie der deutschen Gegenwartssprache. Tübingen: Niemeyer, 1997.
6. Телия В.Н. Русская фразеология: семантические, прагматические и лингвокультурологические аспекты. Москва: Школа «Языка русской культуры», 1996.
7. Ольшанский И.Г., Гусева А.Е. Лексикология: Современный немецкий язык. Москва: Издательский центр «Академия», 2005.
8. Язовицкий Е.В. Говорите правильно. Москва: Просвещение, 1969.
9. Iskos A., Lenkowa A. Deutsche Lexikologie. Ленинград: Просвещение, 1970.
10. Филистович Т.П. Структурные особенности пословиц немецкого языка с компаративным компонентом. Инновационные технологии и подходы в межкультурной коммуникации, лингвистике и лингводидактике: сборник научных трудов по материалам Международной научной конференции. Барнаул: АлтГПУ, 2018: 133-135.
11. Бинович Л.Э., Гришин Н.Н. Немецко-русский фразеологический словарь. Москва: Русский язык, 1975.
References
1. Lingvisticheskij 'enciklopedicheskij slovar'. Moskva: Sovetskaya 'enciklopediya, 1990.
2. Rozental' D.'E., Telenkova M.A. Slovar'-spravochniklingvisticheskih terminov. Moskva: OOO «Izdatel'stvo Astral'», OOO «Izdatel'stvo AST», 2001.
3. Stepanova M.D., Chernysheva I.I. Leksikologiya nemeckogo yazyka. Moskva: Vysshaya shkola, 1975.
4. Palm Ch. Phraseologie: eine Einführung. Tübingen: Gunter Narr Verlag, 1995.
5. Fleischer W. Phraseologie der deutschen Gegenwartssprache. Tübingen: Niemeyer, 1997.
6. Teliya V.N. Russkaya frazeologiya: semanticheskie, pragmaticheskie i lingvokul'turologicheskie aspekty. Moskva: Shkola «Yazyka russkoj kul'tury», 1996.
7. Ol'shanskij I.G., Guseva A.E. Leksikologiya: Sovremennyjnemeckijyazyk. Moskva: Izdatel'skij centr «Akademiya», 2005.
8. Yazovickij E.V. Govorite pravil'no. Moskva: Prosveschenie, 1969.
9. Iskos A., Lenkowa A. Deutsche Lexikologie. Leningrad: Prosveschenie, 1970.
10. Filistovich T.P. Strukturnye osobennosti poslovic nemeckogo yazyka s komparativnym komponentom. Innovacionnye tehnologil i podhody v mezhkul'turnoj kommunikacii, lingvistike i lingvodidaktike: sbornik nauchnyh trudov po materialam Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Barnaul: AltGPU, 2018: 133-135.
11. Binovich L.'E., Grishin N.N. Nemecko-russkij frazeologicheskijslovar'. Moskva: Russkij yazyk, 1975.
Статья поступила в редакцию 27.11.22
УДК 811
Zhu Ziwei, postgraduate, Shenzhen MSU-BIT University (Shenzhen, China); Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), E-mail: zhuziweilove@163.com
ANALYSIS OF POETICS OF DUAL WORLD IN NABOKOV'S WORKS: THE CASE STUDY OF SHORT STORY "CLOUD, CASTLE, LAKE". The paper takes a short story "Cloud, Castle, Lake" as an example to analyze relations of space and time in Nabokov's travel theme works. By observing the means of building a dual world in Nabokov's works, and the inheritable relationship between Nabokov's works and Tyutchev's poems, which are representative works of traditional Russian poetry about "nature", this paper analyzes the relationship between homeland and foreign land, past and present, and the relationship between social life and this shore, nature and the other shore. In contrast, the natural world is the perfect world that the hero pursues. Therefore, the researcher concludes that Nabokov endows the hero with an ability to imagine, recall and subtly perceive the environment, enabling him to create his own fictional world. In this process, nature plays an important role, which is a symbol of otherworldliness.
Key words: Nabokov, dual world, the other shore, nature, "Cloud, Castle, Lake", Tyutchev, overseas Russian literature.
Чжу Цзывэй, аспирант, Университет МГУ-ППИ в Шэньчжэне, г. Шэньчжэнь; Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова,
г. Москва, E-mail: zhuziweilove@163.com
АНАЛИЗ ПОЭТИКИ ДВОЕМИРИЯ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ НАБОКОВА: НА ПРИМЕРЕ РАССКАЗА «ОБЛАКО, ОЗЕРО, БАШНЯ»
В данной статье раскрываются соотношения пространства и времени в произведениях Набокова на примере рассказа «Облако, озеро, башня». В работе рассмотрен метод создания двоемирия и показана интертекстуальная связь со стихами Тютчева, который является представителем традиции русских стихов о природе. В статье также анализируются отношения между общественной жизнью и природой, в которых воплощается контраст между
посюсторонностью и потусторонностью. Исходя из всего можно сделать вывод о том, что Набоков придает главному герою способности воображать, воспоминать и тонко чувствовать окружающую среду, чтобы он имеет возможность создать собственный вымышленный мир. А в этом процессе природа играет важную роль, который есть символ потусторонности.
Ключевые слова: Набоков, двоемирие, потусторонность, природа, «Облако, озеро, башня», Тютчев, литература русского зарубежья.
Исследование выполнено при финансовой поддержке стипендии Правительства Шэньчжэня и Университета МГУ-ППИ в Шэньчжэне
Путешествие - обычная тема литературы русского зарубежья. В литературе русской эмиграции 1920-х-1930-х гг этот жанр стал одним из самых продуктивных: «Эмигранты сполна задействовали ностальгический опыт, накопленный их отцами и дедами, которые так же томились в российских столицах, как их потомки томились в столицах мировых, - и предмет томления был все тем же...» [1]. Ностальгический субстрат - устойчивый мотивный комплекс романов Набокова, включающих жанровые атрибуты травелога («Машенька», «Подвиг», «Дар» и др.). А в травелоге природа, имеющая специальные функции и символические значения, играет главную роль. В данной статье мы рассматриваем бинарную оппозицию между природой и обществом на примере рассказа «Облако, озеро, башня», что является основной задачей нашего исследования, решение которой приводит к раскрытию схема создания двоемирия в произведениях Набокова, в чём состоит наша научная цель. Кроме того, мы анализируем функцию путешествия в качестве перехода из одного мира в другой. С нашей точки зрения, фабула путешествия здесь является важным способом разделения художественного пространства на две противоположные части: потустороняя и посюстороняя части, в чём и заключается научная новизна исследования.
В начале рассказа Набоков описывает реальный мир, в котором герой живёт, чтобы показать его нелёгкую жизнь. Главный герой Василий Иванович случайно выиграл увеселительную поездку, хотя это дело приятное, но для эмигранта, который не влился в немецкое общество и только хотел остаться дома, наоборот. Процесс возврата билета был очень сложен. Герой, не знавший правил возврата билета, испытывает трудности в различных правительственных отделах. Василий Иванович не успел вернуть билет, поэтому ему пришлось готовиться к путешествию: взял фляжку, подновил подошвы, купил некачественную рубашку. Весь процесс попытки возвращения билета и подготовки показывает неблагоприятную обстановку героя в Берлине, в обществе. Когда герой доехал до вокзала, все остальные туристы уже там ждали. С первой встречи писатель нарочно демонстрирует, что главный герой и его спутники - разные люди. В пути спутники приносят герою немало неприятностей. Они ставят героя в весьма трудное положение при разговоре, приеме пищи и игре. Их врожденные привычки и предпочтения отличаются от привычек и предпочтений главного героя. Одним словом, Набоков изобразил образ маленького человека в пошлом мире и маргинальную жизнь эмигрантов, которые утратили родину и не привыкли к новой жизни зарубежья. Набоков также выражает беспомощность личности перед толпой и деспотизмом.
Тем не менее самой главной причиной внутренних неудобств являются не разные жизненные привычки, а различный внутренний мир. То есть мир, увиденный героем, отличается от мира, увиденного его спутниками. В произведениях Набокова часто появляются герои, имеющие богатый внутренний мир, к такому типу персонажей принадлежит, к примеру, Цинциннат из «Приглашения на казнь». А в рассказе «Облако, озеро, башня» главный герой также наделен богатым внутренним миром. По сравнению с ним, его спутники имеют лишь весьма скучное и механистическое представление о мире. У них отсутствуют способности к эстетическому восприятию, тонкой чувствительности и воображению.
Когда герой открыл сборник Тютчева, который он давно собирался перечесть, окружающие туристы заставили его участвовать в разговоре. Здесь Набоков перефразирует строчку стихотворения Тютчева: «Мы - слизь. Реченная есть ложь», чтобы подчеркнуть пошлость окружающей среды.
Пошлость и деспотизм среды, окружающей главного героя, показывается также в эпизоде с хоровой песней, которую не умеет петь только герой. Распростись с пустой тревогой, Палку толстую возьми И шагай большой дорогой Вместе с добрыми людьми. По холмам страны родимой Вместе с добрыми людьми, Без тревоги нелюдимой, Без сомнений, черт возьми. Километр за километром Ми-ре-до и до-ре-ми, Вместе с солнцем, вместе с ветром, Вместе с добрыми людьми [2, с. 585].
Слова песни, выражающиеся презрение к природе и личности, резко расходятся с чаяниями героя. Такие слова, как «тревога», «нелюдимый» и «сомнение», обозначают обычное человеческое чувство, «холмы страны родимой» - пейзаж и родину, к которым герой стремится, а в тексте песни такое личное чувство было подавлено. Сущность песни - диктатура толпы над личностью. В.Е. Александров писал в монографии: «Другие слова, которым Набоков придает в своих произведениях уникальный и часто совершенно неожиданный смысл (заключающий в себе вызов читателю, приближающемуся к тексту с собственным словесным
багажом), также имеют немаловажное значение: реальность, искусственность, природа, добро, зло» [3, с. 17]. В этом рассказе также существует такие слова (например, «вместе с добрыми людьми»), однако в мире героя спутники не являются добрыми людьми, а даже наоборот.
Кроме этого, из вульгарного поведения спутников и их разговора мы можем узнать, что главный герой и они друг друга не понимают. Он всегда одинокий, даже во время игры ему не достается пары. Между героем и спутниками наблюдается отсутствие настоящего диалога и обмена мнениями. Из-за ощущения некомфортности в реальном мире Василий Иванович хочет найти себе утешение в лирическом внутреннем мире, именно поэтому его цель и маршрут путешествия отличаются от его спутников. Неприятность в пути отталкивает героя от реального мира, а его богатый внутренний мир является предпосылкой создания собственного маршрута. Цель его путешествия - вернуться в прошлое, на «родину», для него это путешествие в пространстве памяти, лирической поэзии, сна. Вот мечтательная рефлексия главного героя, предваряющая путешествие: «Эта поездка, навязанная ему случайной судьбой в открытом платье, поездка, на которую он решился так неохотно, принесет ему вдруг чудное, дрожащее счастье, чем-то схожее и с его детством» [2, с. 582-583].
Всё вышеуказанное относится к посюсторонности, которая вместе с потусторонностью составляет базовую структуру художественного мира во многих произведениях Набокова, т. е. оппозиция реального мира и вымышленного мира. Например, «Защита Лужина», «Приглашение на казнь» и «Дар». И в этих произведениях автор также разделяет своих персонажей на два ряда: отрицательных и положительных. Как обычно, его положительные герои владеют наблюдательностью, тонкой чувствительностью и воображением, которые помогают им создать вымышленный мир. А у отрицательных персонажей отсутствуют способности мышления, они только могут видеть материальный мир. В данном рассказе природный пейзаж представляет собой часть потусторонности, чьё существование только Василий Иванович может чувствовать. Преобразование пошлого и абсурдного мира реальности в мир гармонической мечты возможно только в сфере уединённого созерцания, а оно трагически невозможно в ситуации навязанных контактов с «другими» туристами. Василий Иванович и его спутники оказываются в несовместимых мирах: с одной стороны, «облако, озеро, башня» и «любительские» туристические развлечения, с другой.
В рассказе автор показал и предысторию создания «идеального мира»: накануне отъезда герою приснился счастливый сон. Во сне он вернулся в детство, читал русские стихи и видел свою любимую женщину С тех пор герой стремился во время путешествия избегать неприятности реальной жизни, вернуться на «счастливую родину». Он предавался фантазиям об этом путешествии, надеялся во время путешествия найти замену родине. Эта идея была соответствующим психологическим намеком, поэтому герой тщательно рассматривал пейзаж в пути и по-своему понимал его. Вспоминая о детстве, родине и любви, Василий Иванович создал свой идеальный мир, который тесно связан с пейзажем. Такое явление В.Е. Александров тоже затрагивает: «...под «основной мелодией» Набоков имеет в виду узоры человеческой жизни, которые, наряду с мимикрией в природе, являют в его глазах одно из главных свидетельств существования трансцендентальной потусторонности» [3, с. 42].
Набоков с разных сторон показывает стремление героя к пейзажу. С одной стороны, Василий Иванович давно собирался перечесть сборник Тютчева. В.В. Набоков в «Других берегах» писал: «Очень скоро я бросил политику и весь отдался литературе... Пушкин и Толстой, Тютчев и Гоголь встали по четырем углам моего мира» [4, с. 305]. В этом рассказе герой читает сборник именно Тютчева. С одной стороны, герой и Тютчев имеют похожий опыт: Тютчев тоже долго прожил на чужбине, в Германии, с другой стороны, Тютчев интересовался природой, внутренним миром человека, философскими вопросами. В этом рассказе у героя тоже возникает интерес к природе и внутреннему миру О Тютчеве Валерий Брюсов писал: «У своих русских предшественников Тютчев почти ничему не учился... Но в целом его стих крайне самостоятелен, своеобычен. У Тютчева совершенно свои приемы творчества и приемы стиха, которые в его время, в начале XIX века, стояли вполне особняком. В этом, может быть, кроется и причина того, что так долго не умели оценить поэзию Тютчева» [5, с. 14]. Поэтому обстоятельства героя похожи на тогдашнюю жизненную ситуацию Тютчева.
Кроме этого, описание природы в стихотворении Тютчева перекликается с ландшафтом, который описан в финале рассказа. Когда герой видел синее озеро, большое облако и черную башню, он вроде бы вошёл в мир, описываемый Тютчевом, вернулся в идеальный мир. Для героя это не обычный европейский пейзаж, а прекрасный мир, который отражает красоту стихов Тютчева, радость детства и прелесть любви.
С другой стороны, с помощью тонкой чувствительности и воображения главный герой нашел вход в вымышленный мир - пейзаж. Пейзаж в глазах героя за окном яркий, светлый, живой и страстный. И эти качества выделены не зря.
Они свидетельствуют о имеющейся главным героем способности видеть красоту природного мира. Набоков не раз придавал своим героем тонкую чувствительность, чтобы они могли видеть прелесть природного мира, которая облегчала их душевные тяготы в повседневной жизни. К примеру, Набоков в предисловии к английскому переводу романа «Подвиг» написал: «Мой второй взмах волшебной палочки таков: в множество даров, излитых мною на Мартына, я намеренно не включил талант. Как было бы легко сделать его художником, писателем; как трудно было не позволить ему этого, награждая его при этом той тонкой чувствительностью, которую обычно ассоциируют с творческой личностью; как жестоко не позволить ему найти в искусстве - нет, не «убежище» (потому что это всего лишь более чистая камера на более тихом этаже), но отдохновение от зуда бытия!» [6]. А в рассказе «Облако, озеро, башня» эта способность активизируется в те моменты, когда герой любопытно рассматривает пейзаж за окном, следит за вещами более пронзительно и с помощью воображения создает свой прекрасный внутренний мир, который тесно связан с природой.
Например, пейзаж за окном пролетает, как карусель в детском саду, и облако плывёт по небу, как собака бегает по воздуху. Когда он видел роскошные деревья и луг, то вспоминал свою любовь. Каждый прекрасный пейзаж вызывает его воображение, но в связи с его тонкой чувствительностью он ещё обращает внимание на незначительные предметы. Когда он видел пятно на платформе, вишневую косточку и окурок, он придумывал взаимные связи между ними. Когда наблюдал за детьми, ожидающими поезда, он находил все детали ассоциации и придумывал судьбы этих детей. С помощью воображения создавал свой внутренний мир, который оказывался более богатым и прелестным, чем внешний. И такая тонкая чувствительность не только служила ему отдушиной в скучном, жестоком реальном мире, но и выделяла его из толпы. В данном рассказе индивидуальное чувство не совпадает с коллективным мнением, поэтому такое миропонимание не имеет никакого смысла для его спутников и даже подвергается притеснению с их стороны. Этим и объясняется желание героя уйти от повседневной жизни и его стремление к природе.
Помимо того, природа часто представляет собой стимулятор воспоминания. Когда герой видел пейзаж за окном, он вспомнил о своей бывшей любви.
Библиографический список
Когда герой видел синее озеро, большое облако и черную башню, он вроде бы возвращался на родину. Василий Иванович даже думал, что хозяин двора, из чьего окна было ясно видно озеро с облаком и башней, приехал из России, поэтому с ним говорил по-русски.
В целом исследование отчасти раскрывает ту поэтику двоемирия, которая создана Набоковым в рассказе «Облако, озеро, башня», с помощью выделения противопоставления природного мира и человеческого общества.
Набоков нарочно подчеркивает схематичность и пошлость материального мира, где живёт главный герой, но одновременно демонстрирует тот природный мир, который стал насколько привлекательным и милым именно благодаря воображению главного героя. Мы пришли к выводу о том, что контраст природы и общества принадлежит к характерным для Набокова инвариантам модели двоемирия, а природа представляет собой символ потусторонности в поэтике Набокова. Это помогает нам глубже понимать художественную мысль Набокова и постигать его творческую тайну, в чём заключается теоретическая значимость работы.
Следует отметить, что мы анализируем функции фабулы травелога в рассказе. Именно в постепенном удалении от города герой осознает свое духовное одиночество в толпе. Действия главного героя заключают семантический смысл. Это путешествие есть и побег от унылой реальности, и возвращение на «родину». Иначе говоря, в этом рассказе путешествие двойственное - из города в природный мир, а также путешествие из "настоящего" и "реального" в "прошлое" и "воображаемое". Таким образом, путешествие оказывается переходом между миром реальным и миром вымышленным. Более того, функция путешествия в данной работе имеет наводящий смысл. Ведь путешествие играет подобную роль не только в этом рассказе, но и в других работах Набокова, например, в романах "Подвиг" и "Дар", а также в произведениях других эмигрантских писателей, таких как Гайто Газданов и Борис Зайцев. В романах "Вечер у Клэр" и "Путешествие Глеба" мы также видим, что путешествие здесь есть метафора жизненного пути или переход из реального мира в воспоминание. В целом полученные результаты исследования можно использовать для будущего изучения функции компонента травелога в произведениях Набокова или других эмигрантских писателей.
1. Эткинд А.М. Толкование путешествий: Россия и Америка в травелогах и интертекстах. Москва: Новое литературное обозрение. 2001. Available at: https://coollib. com/b/266265/read
2. Набоков В.В. Облако, озеро, башня. Собрание сочинений русского периода: в 5 т. Санкт-Петербург: СИМПОЗИУМ, 2002; Т. 4: 582-590.
3. Александров В.Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. Перевод с английского Н.А. Анастасьева. Санкт-Петербург: АЛЕТЕЙЯ, 1999.
4. Набоков В.В. Другие берега. Собрание сочинений русского периода: в 5 т. Санкт-Петербург: СИМПОЗИУМ, 2008; Т. 5: 140-335.
5. Брюсов В.Я. Ф.И. Тютчев. Валерий Брюсов. Далекие и близкие. Москва: Скорпион, 1912: 1-17.
6. Набоков В.В. Предисловие к английскому переводу романа «Подвиг» («Glory»). Available at: http://nabokov-lit.ru/nabokov/kritika-nabokova/glory.htm References
1. 'Etkind A.M. Tolkovanie puteshestvij: Rossiya i Amerika v travelogah iintertekstah. Moskva: Novoe literaturnoe obozrenie. 2001. Available at: https://coollib.eom/b/266265/read
2. Nabokov V.V. Oblako, ozero, bashnya. Sobranie sochinenijrusskogoperioda: v 5 t. Sankt-Peterburg: SIMPOZIUM, 2002; T. 4: 582-590.
3. Aleksandrov V.E. Nabokov i potustoronnost': metafizika, 'etika, 'estetika. Perevod s anglijskogo N.A. Anastas'eva. Sankt-Peterburg: ALETEJYa, 1999.
4. Nabokov V.V. Drugie berega. Sobranie sochinenij russkogo perioda: v 5 t. Sankt-Peterburg: SIMPOZIUM, 2008; T. 5: 140-335.
5. Bryusov V.Ya. F.I. Tyutchev. Valerij Bryusov. Dalekie i blizkie. Moskva: Skorpion, 1912: 1-17.
6. Nabokov V.V. Predislovie kanglijskomuperevoduromana «Podvig» («Glory»). Available at: http://nabokov-lit.ru/nabokov/kritika-nabokova/glory.htm
Статья поступила в редакцию 21.11.22
УДК 811.161.1
Shcherbakova N.N., Doctor of Sciences (Philology), Senior Lecturer, Omsk State Pedagogical University (Omsk, Russia),
E-mail: nata.ro@mail.ru
WORD-FORMATION SPECIFICITY OF FEMINATIVES IN RUSSIAN PROSE-SPEAK OF THE XVII CENTURY. The article analyzes the specifics of the word-formation group of feminatives in the Russian vernacular of the 18th century. The relevance of addressing this problem is due to its inclusion in the context of comparative-historical research, which contributes to the formation of a holistic view of the dynamics of the development of this lexical group. A comparative analysis of feminitives at different stages of the development of the Russian language makes it possible to establish similar and distinctive features of the word-formation structure of the nouns belonging to this group. It has been revealed that feminitives of the 18th century are semantically more homogeneous than the modern ones. It is established that the absence in the 18th century Russian colloquialism of some derivational models, typical for word-formation of feminatives, is accounted by their absence of stylistic marking at this period of the language history. It has been proved that in the 18th century the motivation of feminitives by masculine nouns finally took shape.
Key words: feminitives, 18th-century Russian colloquialism, productivity, derivation, word-formation type.
Н.Н. Щербакова, д-р филол. наук, доц., Омский государственный педагогический университет, г. Омск, E-mail: nata.ro@mail.ru
СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА ФЕМИНИТИВОВ В РУССКОМ ПРОСТОРЕЧИИ XVIII ВЕКА
В статье дан анализ специфики словообразовательной группы феминитивов в русском просторечии XVIII века. Актуальность обращения к данной проблеме обусловлена его включением в контекст сравнительно-исторических исследований, которые способствуют формированию целостного представления о динамике развития данной лексической группы. Сравнительный анализ феминитивов на разных этапах развития русского языка позволяет установить сходные и различительные черты словообразовательной структуры существительных, входящих в указанную группу. Выяв-
