CC BY
34Ивашева В.В. Английский реалистический роман в его современном звучании. М., 1974.
Ингарден Р. Очерки по философии литературы. Благовещенск, 1999.
Корман Б.О. Теория литературы. Ижевск, 2006.
Петрова М.В. Особенности реалистической поэтики Э.Троллопа // Из истории реализма в литературе Англии: межвуз. сб. науч. тр. Пермь. 1980.
Проскурнин Б.М. Парламентские романы Э.Троллопа и проблемы эволюции английского политического романа. Пермь: Пермский университет, 1992.
Сноу Ч. Троллоп. М., 1981.
Booth W. -С. The Rhetoric of Fiction. Chicago and London, 1961.
Dickens Ch. Hard Times. London. 1994.
Trollope A. Nina Balatka. Linda Tressel/ Edited with an Introduction by R. Tracey. Oxford, New York. 1991.
/:. В. Варламова (Казань)
«АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА» И «АМЕРИКАНСКОЕ КРЕДО»
В РОМАНЕ ДЖОНА ДОС ПАССОСА «МАНХЭТТЕН»
Америка известна своей многонациональностью, однако, как это ни парадоксально, население Соединенных Штатов отличается невероятной сплоченностью. До начала массовой иммиграции первой половины XIX в. этот феномен можно было объяснить высокогомогенностью американцев с точки зрения национальности и религии. Большинство населения принадлежало к выходцам с британских островов, которые исповедовали гонимое на берегах Старого Света учение Жана Кальвина. Однако в дальнейшем единство по национальному и религиозному принципам перестало играть основополагающую роль в вопросе национальной идентичности. Поддержать сплоченность нации помогла, в числе прочих, идея о существовании «американской мечты». Как и каждая самодостаточная, полноценная нация американцы обладали своей собственной мифологией, центральным мифом которой и являлся миф об этом чисто национальном американском явлении. Тогда, в начале XIX в., этот термин еще не был зарегистрирован ни в одном произведении массовой или серьезной литературы, ни в научных трудах. Представление о некоей чисто национальной Мечте существовало в форме устного предания, как надлежит существовать народному эпосу. Долгое время «американская мечта» не имела теоретического и логического выражения. Впервые этот термин употребил Генри Адамс в своей «Истории Соединенных Штатов Америки» (1884). Однако теоретическое развитие это понятие получило в работе Джеймса Траслоу Адамса «Американский эпос» (1931). Адамс понимал «американскую мечту» как «идею о земле, где жизнь должна быть лучше, богаче, полнее для каждого человека» [Лаперуз 1998: 64]. Однако многие исследователи феномена «американской мечты» сходятся во мнении,
О Е.В.Варламова, 2007
что дать точную дефиницию этому понятию крайне затруднительно, так как оно включает в себя сложный комплекс идеалов, надежд, характерных для американского социально-политического сознания. «Американскую мечту» определяли и как «некую иррациональную коллективную надежду», и как «традиционную национальную этику преуспеяния» [Голенпольский, Шестаков 1981: 8], часто «американской мечтой» называли сам «американский образ жизни». Содержание «мечты» наполнено представлениями об «американской исключительности», о «равных возможностях», о «человеке, создавшем самого себя» (self-made man).
Вслед за «официальной» фиксацией понятия «американская мечта» в 1944 году возникает еще один термин - «американское кредо». Его ввел в обиход Гуннар Мюрдаль в своей книге «Американская дилемма». Если суммировать определения, которые когда-либо давались понятию «американское кредо», то это набор принципов, которым руководствуется гражданин Америки: принципы свободы, равенства, демократии, прав
отдельной личности [Хантингтон 2004: 116]. Ключевое слово в этом
перечислении - личность. То есть «вера», «кредо» американца состоит в том, что он является свободной личностью в стране, где все существует для него, он в силах все покорить. Иными словами, понятие «американское кредо» заключает в себе такие составляющие «американской мечты» как представление о «равных возможностях» и концепцию о «человеке, создавшем самого себя». Возникает вопрос: зачем возникла необходимость дублировать в новом термине уже существующие как часть другого понятия концепции. Возможно, это произошло потому, что термин «американская мечта» несет значительную смысловую перегруженность, поэтому и пришлось несколько «облегчить» его созданием еще одного понятия. Однако не совсем ясно, почему именно концепция о «человеке, создавшем самого себя» стала объектом для повторного усиления среди остальных многочисленных СМЫСЛОВЫХ составляющих феномена «американской мечты».
Темы «американской мечты» и «американского кредо» так или иначе присутствуют во всех произведениях американской литературы. По-своему отозвался на их развитие и Джон Дос Пассос (1896-1970). В России этот писатель известен не так широко, как его американские современники Уильям Фолкнер или Теодор Драйзер. Дело в том, что после выхода в советской печати первых двух частей его трилогии «США» «42 параллель» (1931) и «1919» (1933) сам Дос Пассос и его произведения на территории СССР стали темой запрещенной. В этих романах образы революционеров не отвечали требованиям советской цензуры. Сейчас интерес к Дос Пассосу в России возрождается. Со своей стороны хотелось бы проследить отражение тем «американской мечты» и «американского кредо» в творчестве писателя, в частности, в романе «Манхэттен». Этот роман был опубликован в 1925 году, в этом же году вышел в свет и роман Т. Драйзера «Американская трагедия», где писатель следует, в числе прочих, натуралистической традиции. Дос Пассос, которого часто называют учеником Драйзера, тоже отдает дань натурализму, но
Дос Пассоса так же называют и натуралистом-экспериментатором, поэтому в «Манхэттене» присутствуют и нотки импрессионизма.
В импрессионистском ключе описан город Нью-Йорк, точнее его часть -Манхэттен. Большое значение играет цветовая символика, ключевые цвета жизни города - «желтый», который в мировой литературе чаще всего рассматривается как цвет сумасшествия, «коричневый» (у дос Пассоса этот цвет символизирует мир богатых людей, верхушки общества), «серый» (мир городской бедноты). Однако это не главные цвета в описании, в жизни Манхэттена доминирует красный цвет. Он символизирует агрессию города по отношению к жителям. Улицы буквально «охвачены» красным цветом: вспыхивают пожары, проносятся пожарные машины, солнце, тоже своеобразный огонь, играет на домах, на спинах прохожих, пробирается в комнаты, заглядывает в самые потаенные уголки. Улицы не только в огне, они еще и в крови: смерть не уходит с улиц Манхэттена, постоянно случаются несчастные случаи, автор акцентирует внимание на красном цвете крови. Такое описание города заставляет содрогнуться, город постоянно угрожает, держит в напряжении. Создается впечатление, что это живой организм, хищник. Этот зверь относится к своим жителям по-разному, будто сортируя их. Одних он убивает или жестоко калечит. Это происходит, в частности, с молочником Гэсом Мак-Нийлом. Рано утром он, развозя молоко, мечтает, что уедет, наконец-то, из этого «проклятого» города и заживет спокойной жизнью на лоне природы. Замечтавшись, он не замечает несущийся на него поезд и получает тяжелые увечья. Представителей высшего общества город не трогает, как не трогает и тех, кто стремится стать частью этого общества. Эти люди с городом заодно, в их облике тоже подчеркивается звериное начало. Городская элита описана с позиций натурализма: есть сильные, есть слабые, действуют законы детерминизма. Таким образом, избавляется город от тех, кто не хочет жить по его правилам: делать карьеру, деньги, стремиться к верхушке общества.
В литературной критике есть точка зрения, что город - единственный герой в романе [Москвина 1997: 58]. Позволю себе выделить еще двух героев, которые не менее важны с точки зрения идейного содержания произведения. Это Джимми Херф и Эллен. Они не живут по законам города, однако он не в состоянии их покарать, так как у них есть некая защита от этого хищника. Если судить по цветовой символике, то этой защитой представляются цвета, не свойственные Манхэттену. Джимми везде сопутствует зеленый цвет. Это подчеркивает, что Джимми не принадлежит городу. Действительно, Херф был воспитан за границей, затем они с матерью переехали в Америку. Кроме того, ребенком Джимми был окружен любовью, поэтому он не впитал в себя жестокость города. Эти особенности воспитания Джимми повлияли на его решение не заниматься бизнесом. Кроме того, будучи воспитан по законам любви, Джимми видит истинные лица жителей Манхэттена. Они предстают перед ним механическими игрушками, марионетками. «Прозрение» Джимми отражено в одной из ключевых сцен романа, когда Джимми смотрит на вращающуюся дверь небоскреба и на поток людей, втекающий и вытекающий из нее. Ему кажется, что кто-то завел их и управляет ими. Действительно,
жители Манхэттена похожи друг на друга как куклы. Мало того, они сами стремятся к всеобщему сходству. Показательна в этом плане сцена из начала романа: на одной из городских стен висит рекламный щит с изображением Кинга С.Жилетта, который рекламирует станки для бритья. Естественно, Жилетт гладко выбрит и коротко подстрижен, лучезарно улыбается. Простой работяга, остановившийся рядом с этим щитом после не совсем удачного рабочего дня, идет домой, сбривает бороду и делает новую прическу. Таким образом, он копирует общий стереотип: надо быть, как все, тогда тебя ожидает успех в качестве денег и неплохого положения в обществе.
Джимми не гонится за стереотипами, его целью становится найти близкого человека в городе, где все ему враждебно. Он думает, что нашел его в Эллен. Эллен, как и Джимми, человек искусства, она актриса, тогда как Джимми начинающий писатель. При их встрече ее сопровождает та же цветовая гамма, что и Джимми: она предпочитает синие и зеленые тона. Однако город постоянно ее тревожит, пытается проникнуть сквозь эту спасительную цветовую защиту и завладеть ею. То есть Манхэттен чувствует ее податливость, слабость, для него есть шанс переманить ее на свою сторону, тогда как с Джимми этого шанса город не находит. Дело в том, что у Эллен нет той базы любви, душевной теплоты, заложенной в Джимми матерью, родители внушали ей, что главное в жизни - деньги. Поэтому Эллен постоянно в ситуации выбора, «мечется» между жизнью, независимой от города, и между марионеточностью остальных людей. Город, в конце концов, побеждает. Происходит это тогда, когда Эллен решает развестись с Джимми, то есть она уходит от любви, и когда она разочаровывается в театре, то есть из ее жизни исчезает искусство. Это и есть две силы, которые защищали ее от города. Тут же меняется и цветовая гамма, сопровождающая ее: с зеленого и синего - на красный и черный. Последний раз мы видим Эллен, когда она растворяется в потоке людей на улице, становясь, таким образом, такой же «ведомой», как и они: марионеткой.
Если бы Джимми и Эллен соединились, то смогли бы вдвоем противостоять городу, поддерживая друг друга любовью. Но Манхэттен разлучил их, предвидя сильных соперников. Однако виноват в их разрыве не только он. Вина лежит и на самих героях, прежде всего на Джимми. Он не решается раскрыть себя Эллен, хоть раз поговорить с ней откровенно, по душам. Происходит это потому, что Джимми боится остаться непонятым. И трагедия всех жителей Манхэттена заключается в том, что они перестали не только понимать, но даже слышать друг друга. Если бы не это «духовное голодание», появилась бы возможность свободного общения, развития личности, возникла бы перспектива независимости от города. Но хотя возможность перемены есть, и она заложена в самом человеке, действительность ее блокирует. Личность умирает, и остается кукла.
Джимми не в силах видеть, что город отнял у него Эллен, сам он измениться не может, поэтому ему ничего не остается, как уйти из города, в котором он не в состоянии развиваться. В Манхэттене он не может писать, хотя чувствует потребность быть писателем, творить. Финальная сцена романа -Джимми садится в грузовик, но когда водитель спрашивает, куда его везти, не
может дать определенного ответа, а просто ограничивается фразой «довольно далеко» [Джон Дос Пассос 1992; 381]. С одной стороны, финал романа открытый, возможно, Джимми найдет место и человека, которые ему жизненно необходимы. С другой стороны, неуверенность Джимми внушает сомнение: а может быть ему просто некуда идти, весь мир превратился в Манхэттен, и в нем не осталось места независимому, «живому» человеку.
Если личность «умерла», то город, как это ни парадоксально, остался, он живет и развивается, обходясь без «живых» людей. Город в романе представляет собой олицетворение тех идей, которые являются составляющими «американской мечты». Это, во-первых, стремление к материальному благополучию. Обогащение как цель является одной из основных в протестантской этике, озвучил ее баптистский священник Р.Конвелл, утверждая, что поскольку деньги необходимы, чтобы нести добро, то все добрые христиане должны стремиться к богатству. Во-вторых, это стремление к независимости, которое в романе гипертрофировано до такой степени, что приводит к абсолютному одиночеству. Эти цели живы, но они уничтожили то, что их породило - личность, заставив ее служить себе. Жизнь, таким образом, становится погоней за пустыми идеалами, превратившись в существование, лишенное свободы. Таким образом, роман «Манхэттэн» - это удар по национальной гордости, утрата одного из основных звеньев национальной идентичности, знак того, что «американская мечта» как необходимый атрибут американской жизни изжила себя.
Отношение к «американскому кредо» в романе несколько иное. «Манхэттен» был написан в 1925, как уже отмечалось выше. Термин «американское кредо» впервые был употреблен Гюннаром Мюрдалем только в 1944, однако тема «американского кредо» звучит в романе отчетливо. Как уже отмечалось выше, этот термин акцентирует одну из граней понятия «американская мечта», а именно то, что человек - это свободная личность в стране, где он в силах достичь всего. Гениальность Джона Дос Пассоса заключается в том, что он за 20 лет до официального фиксирования феномена «американского кредо» почувствовал необходимость подчеркнуть важность веры в Человека. В смерти личности он увидел причину уничтожения всех остальных составляющих «американской мечты», а через возрождение «Я» он предчувствует их непременное возрождение. Человек по-прежнему силен и велик в произведении Дос Пассоса, и образы Эллен и Херфа являются тому ярким подтверждением. Однако героям не хватает всего лишь толики внимания друг к другу, чтобы раскрыть себя, свою силу. Счастье или несчастье Человека по-прежнему остается в его руках, нужно только внимательнее вглядываться друг в друга, чтобы раскрыть свои возможности полностью. Поэтому вера в личность не столько уничижается, сколько утверждается в романе Дос Пассоса. «Манхэттен» звучит как призыв к самораскрытию, к откровению.
Можно сказать, что в своем романе Дос Пассос нашел новый тип американского героя, продолжившего цепочку тех, кто остро чувствует отсутствие «мечты» в американской жизни. Этим героем предстает перед нами Джимми Херф. Началась «цепочка разочарованных» с романтических героев
американской литературы Натти Бампо, капитана Ахава... Херф на этих героев не совсем похож, потому что, в отличие, скажем, от Ахава, он не пытается противостоять действительности, как это делает капитан, увидев олицетворение всех бед человечества в образе кита, пусть и не совсем обычного. В этой пассивности, с одной стороны, даже преимущество Джимми перед Ахавом. Ахав, увлекшись борьбой, погружается в собственный эгоизм, занимаясь самоуничтожением. В плане своей «невоинственности» Херф напоминает героя уже реалистической литературы Гека Финна. Как и он, Джимми не борец со злом, он является его пассивным наблюдателем. Общее у Ахава, Гека и Херфа заключается в том, что они «все ограблены жизнью, хотя сами того не осознают. У Ахава «украдена» человечность, у Гека - возможность деяния человеческой значимости» [Венедиктова, Мулярчик 1993: 256]. Джимми Херф тоже не в силах совершить Поступок, но это является следствием того, что он лишен возможности любить и быть любимым, это главное в чем его обделила жизнь. Изложив такой взгляд на «американского героя», Джон Дос Пассос предстает перед нами в новой роли. Он не пессимист, слепо ругающий уход из американской действительности «американской мечты», он гуманист, который хотя и видит «корень зла», заключенный в самом человеке, но указывает на любовь как на единственный способ его преодоления. Дос Пассос предстает перед нами и как писатель, предвидевший крах «американской мечты» и предложивший, хотя и не назвав его дословно, новое явление - феномен «американского кредо».
Список литературы
Венедиктова Т. Д., Мулярчик А. С. «Американская мечта»: литературный вариант // Проблемы американистики. М., 1993. Вып. 9. С. 242 - 289.
Дос Пассос Джон Манхэттэн. М., 1992. 384 с.
Голенпольский Т. Г., Шестаков В. П. «Американская мечта» и американская действительность. М., 1981. 208 с.
Лаперуз Ст. Л. Духовный призыв «американской мечты» // Американский характер. Очерки культуры США. Традиция в культуре. М., 1998. С. 56-71.
Москвина Р. Некоторые особенности художественной структуры романа Д. дос Пассоса «Манхеттен» // Известия академии наук Туркменской ССР. Серия общественных наук. 1997. №1. С. 54 - 60.
Хантингтон С. Кто мы? М., 2004. 640 с.
Г.М.Васильееа (Новосибирск) СЮЖЕТ ТВОРЕНИЯ МИРА В СЦЕНЕ «КУХНЯ ВЕДЬМЫ»
(ИЗ ОПЫТА ПЕРЕВОДА ТРАГЕДИИ И.В.ГЕТЕ)
«География» странствий Фауста сильно сокращается или даже опускается - из погреба Ауэрбаха в кухню ведьмы. Максимальная неясность в отношении выбора порождает серию вопросов. Гете использует прием сгущения вопросительного пространства: уже в первом монологе сцены - четыре
О Г.М.Васильева, 2007
