CC BY
26
УДК 101.1:316 БК Ю6
DOI: 10.53315/1995-0713-2022-56-4-182-188
М.С. Топчиев
Астраханский государственный университет им. В.Н. Татищева
АМБИВАЛЕНТНОСТЬ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА КАСПИЙСКОГО МАКРОРЕГИОНА: ПОТЕНЦИАЛ УГРОЗ СОЦИЕТАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда No 22 -18- 00301 «Процесс конструирования новых идентичностей в Каспийском макрорегионе в контексте социетальной безопасности».
В статье представлены результаты исследования амбивалетности геополитического пространства Каспийского макрорегиона в контексте решения вопросов о потенциале угроз социетальной безопасности России. Автор использует междисциплинарную методологию исследования, опираясь на социально-философский, политико-философский, исторический подходы. Статья определяет проблемы Каспийского макрорегиона как особого геополитического пространства, а также роль «внешних держав» в росте геополитических угроз социетальной безопасности России в Каспийском макрорегионе. Итогом исследования является раскрытие амбивалетности геополитических процессов в Каспийском макрорегионе и их потенциальности в формировании угроз социетальной безопасности России.
Ключевые слова: Каспийский макрорегион, акторы Каспийского макрорегиона, Россия, внешние державы, социетальная безопасность, геополитическое пространство, амбива-летность, угрозы.
M.S. Topchiev
Astrakhan State University
AMBIVALENCE OF GEOPOLITICAL SPACE OF THE CASPIAN MACRO-REGION:
THE POTENTIAL OF THREATS TO RUSSIA'S SOCIETAL SECURITY
The study was carried out by a grant from the Russian Science Foundation No. 22-18-00301 "The process of constructing new identities in the Caspian macroregion in the context of societal security"
The article presents the results of the study of the ambivalence of the geopolitical space of the Caspian macroregion in the context of resolving issues about the potential threats to Russia's societal security. The authors use an interdisciplinary research methodology based on socio-philosophical, political-philosophical, historical approaches. The article defines the problems of the Caspian macroregion as a special geopolitical space, as well as the role of "externalpowers " in the growth of geopolitical threats to Russia's societal security in the Caspian macroregion. The result of the study is the disclosure of the ambivalence of geopolitical processes in the Caspian macroregion and their potential in shaping threats to Russia's societal security.
Key words: Caspian macroregion, actors of the Caspian macroregion, Russia, external powers, societal security, geopolitical space, ambivalence, threats.
Каспийский макрорегион как особое геополитическое пространство
Каспийское море - уникальный водоем, «море-озеро» исторически объединяло вокруг себя геополитические интересы многих цивилизаций. В современных исследованиях проводится множество дискуссий об определении принадлежности стран к Каспийскому макрорегиону. Мы исходим из общепринятого понимания «каспийской
принадлежности»: России, Азербайджана, Туркменистана, Казахстана и Ирана к единому пространству -Каспийскому макрорегиону. Хотя, безусловно, будем учитывать влияние и иных «международных игроков», как близко расположенных (Узбекистан, Киргизстан, Турция), так и мировых держав - США и Китая. Собственно говоря, специфика геополитического пространства Каспийского макрорегиона как раз и состоит в многоуровневом пересечении интересов многих государств, что неизбежно вызывает конфликты и несет угрозы безопасности как странам Каспия, так и населяющим их народам и сообществам [10, 11]. Распад СССР и выведение Казахстана, Азербайджана, Туркменистана на международную арену в качестве суверенных государств существенным образом осложнили каспийское взаимодействие и общую ситуацию на постсоветском пространстве. В.В.Лысюк в своей диссертации справедливо констатирует факт конфликтогенности постсоветского пространства: «Во-первых, пространство конфликтного потенциала вокруг России значительно расширилось за счет появления очагов напряженности в бывших советских республиках, в которых процессы государственного строительства сопровождаются возникновением различных противоречий. Во-вторых, все «ближнее зарубежье» объективно вовлечено в сферу российских жизненно важных интересов. Российское государство заинтересовано в решении проблем собственной безопасности на данном пространстве. В-третьих, постсоветское пространство превратилось в арену острого геополитического противоборства. Ситуация, при которой многие государства мирового сообщества заинтересованы во влиянии на бывшие советские республики, несет в себе внешне- и внутриполитический конфликтный потенциал. В-четвертых, «исламский фактор» в мировой политике приобретает все более глобальный характер» [7]. Данные комплексные международные, внутриполитические, экономические и социокультурные проблемы, несомненно, определяют неустойчивость развития стран Каспия и продуцируют масштабные угрозы безопасности.
В этих новых исторических условиях геополитический статус Каспийского макрорегиона получает особое значение для России в контексте обеспечения ее социетальной безопасности. Причем вопрос «каспийской безопасности», несомненно, нужно рассматривать в широком евразийском контексте [2].
Историческая справедливость требует отметить, что после распада СССР процессы формирования суверенитета странами Каспия проходили очень сложно и противоречиво, в контексте проблематики регионализма-глобализма [13]. Если в советский период в данном пространстве доминировали два типа национальной идентичности: иранская (исламская) и советская (атеистическая), то в новый период истории каждой стране пришлось не только формировать собственную идентичность, но и искать новые механизмы «каспийского сотрудничества» и международных отношений.
Формирование независимых государств: Россия, Азербайджан, Казахстан, Туркменистан - дало активный импульс к развитию идей национальной идентичности, фактически произошла цивилизационная смена социокультурных парадигм от «атеистической советской идентичности» к национальным идентичностям. При этом полностью уйти от советского прошлого каспийским странам до сих пор не удается, что связано как с социально-экономической базой, созданной в СССР, так и с тем, что большинство населения значительную часть жизни были советскими гражданами [12]. Процесс формирования национальных идентичностей каспийских государств сразу стал объектом международных интересов внешних стран, особенно США и Турции. Так, США еще в 90-ее гг. XX века активно насаждали в России западные ценности и вестренизиро-ванный тип идентичности, что непосредственно было связано с эксплуатацией природных ресурсов и продолжением стратегии на децентрализацию и распад России,
на множество мелких, зависимых государств. Масштабное влияние США стали оказывать и на Азербайджан, Казахстан. В свою очередь, Турция стала активно использовать «тюркский фактор». Она первой признала независимость тюркских народов и получила статус значимого внерегионального игрока в Каспийском макрорегионе, продвигая интересы в областях безопасности, энергетики, культурно-религиозного взаимодействия.
Можно сказать, что на территории стран Каспия произошел своеобразный религиозный ренессанс. Если Азербайджан, Казахстан, Туркменистан стали возрождать исламскую традицию на уровне национальной идентичности, практически с момента обретения суверенитета, то Россия обратилась к социокультурным основам собственной цивилизации уже в 2000-е годы, разочаровавшись в «линейности западного пути глобализации», стала центрировать национальную идентичность на историческом опыте и религиозных ценностях, в частности, на Православии.
Конечно, на определение векторов внешней и внутренней политики стран Каспия большое влияние оказывали географические факторы, особенно выход к морским пространствам. В этом контексте проблема регионализма как фактора, определяющего национальную (региональную) идентичность для Казахстана, Туркмении и Азербайджана (не имеющих выхода к водам мирового океана), стоят более остро, в отличие от Ирана и тем более России, которые не имеют географической замкнутости только в пространстве Каспийского макрорегиона.
Анализируя специфику геополитического пространства Каспийского макрорегиона и возможные угрозы социетальной безопасности России, наряду с международным уровнем, следует рассматривать и внутриполитические процессы прикаспийских стран и проблемы внутренней и региональной безопасности. Ярким примером внутриполитической противоречивости стали Массовые протесты населения в Казахстане (2-7 января 2022 г.), вызванные ростом цен на сжиженный нефтяной газ, которые быстро переросли в беспорядки. Протестующие первоначально предъявили социально-экономические требования: снижение цен на бензин и продукты питания, снижение пенсионного возраста (женщины 58 лет, мужчины 60 лет), повышение размера минимальной пенсии. Позже добавились и политические: освобождение всех задержанных за беспорядки и отставка Президента КЖ.К.Токаева. В стране ввели режим ЧП, правительство ушло в отставку. Президент КЖ.К.Токаев назвал происходящее актом внешней агрессии и обратился к ОДКБ, которая решила отправить в страну миротворцев. В Алма-Ате проходила операция по зачистке от мародеров и погромщиков. Примечательно, что протесты стали нарастать даже после удовлетворения первых требований протестующих (цена на ГСМ была значительно снижена, правительство было отправлено в отставку), этот факт подтверждает, что основным фактором протестов была попытка свержения политического режима КЖ.К.Токаева. В результате Президенту Казахстана удалось не только удержать, но и существенно укрепить собственную власть. Лидер нации Н.Назарбаев был снят с поста главы Совета безопасности Казахстана и удален со всех общественно-политических постов, его семейный клан также потерял былое влияние. Очевидно, что победа КЖ.К.Токаева во многом была обусловлена вводом войск ОДКБ и поддержкой России. Министерство обороны РФ сообщало, что «ввиду угрозы национальной безопасности и суверенитету Республики Казахстан и руководствуясь статьями 2 и 4 Договора о коллективной безопасности, Совет коллективной безопасности ОДКБ принял решение о проведении силами и средствами Войск (Коллективных сил) ОДКБ миротворческой операции на территории Республики Казахстан», - гласит письмо генсека ОДКБ Станислава Зася, разосланное членам Совбеза ООН» [4]. При этом справедливость требует отметить, что
КЖ.К.Токаеву до сих пор приходится балансировать между западным и российским векторами политики, что, в частности, объясняет неоднозначную позицию Казахстана по вопросам антироссийских санкций и СВО России на Украине (с 24 февраля 2022 г.), что в целом не является для безопасности России худшим вариантом по сравнению с возможной потерей власти КЖ.К.Токаева и приходу в политические круги ультроза-падных антироссийских сил.
Роль «внешних держав» в росте геополитических угроз социетальной безопасности России в Каспийском макрорегионе
На наш взгляд, для понимания сложности и конфликтогенности геополитической ситуации в Каспийском макрорегионе нужно, в первую очередь, рассматривать роль ключевых мировых держав: США и Китая. Что касается ЕС, то, на наш взгляд, не играют определяющей роли в Каспийском регионе, европейские страны продвигают свои экономические интересы посредством инструментов «мягкой силы», при необходимости опираясь на военно-политическую мощь США. Учитывая, что большинство европейских стран входят в блок НАТО, полностью определяемый США, то отдельно рассматривать роль ЕС в Каспийском макрорегионе не имеет большого значения.
Мы полагаем, что роль США и Китая усиливается, в первую очередь, за счет их экономического присутствия, в том числе пересечения их экономических интересов с интересами части элит стран Каспийского макрорегиона. Экономическая и транзитная привлекательность Каспия, безусловно, стала объектами и инструментами геополитической борьбы, порождающей различные типы угроз. Относительная экономическая слабость стран Каспия по отношению к США и Китая во многом делает их политику уязвимый для внешнего вмешательства, в то же время стимулирует поиск новых механизмов каспийского сотрудничества и развития участия новых международных организаций, например, ЕАЭС и ОДКБ.
США начали активно продвигать свои интересы в Каспийском макрорегионе начиная с 90-х годов XX века, но явная военно-политическая стратегия на доминирование сложилась в начале XXI века. Одним из факторов данной стратегии стала ядерная программа Ирана. «Иран, являющийся как каспийским государством, так и государством, относимым к региону Ближнего Востока, занимает ключевое место в расстановке приоритетов США в сфере безопасности. США рассматривают распространение оружия массового поражения, включая ядерное оружие и его использование экстремистами как ключевую угрозу своей безопасности» [15, р 4]. США и зависимую от них Великобританию чрезвычайно беспокоит рост влияния РФ и Китая данном регионе мира. «Клубок» политических, военных и экономических интересов США вокруг Каспия и его основных акторов увеличивается по мере усложнения мировой политической и экономической повестки.
Необходимо подчеркнуть, что политика США в Каспийском макрорегионе не отличается оригинальностью. Вашингтон целенаправленно, но шаблонно пытается создавать угрозы в разных регионах мира, не учитывая их геополитической и социокультурной специфики. Собственного говоря, США часто испытывают трудности в достижении своих международных целей именно потому, что не могут в полной мере «понять» сущность и национальную идентичность своих противников. Тем не менее масштаб их деструктивных воздействий очевиден. США реализуют задачи экономической дестабилизации и продвижения собственных интересов, военного ослабления противников и выстраивания линии на военной зависимости от Вашингтона
(поставки вооружений, планы по размещению военных баз НАТО), актуализируют конфликты между этническими, религиозными сообществами, политическими и социальными группами.
Большое внимание США уделяют политической девальвации национальных лидеров и вообще политиков, политических сил, отстаивающих национальные интересы, что, безусловно, связано с вопросами формирования политической идентичности и ориентирования новых элит на «ценности Запада». Особую роль в реализации американских стратегий «мирового господства» выполняют технологии разжигания этнических и религиозных конфликтов, использование их для дестабилизации в обществе, его «разрыва» на противоборствующие сообщества, что особенно опасно для Каспийского макрорегиона, учитывая его социокультурное своеобразие. Так, в конце XX - начале XXI века Казахстан, Туркменистан, Азербайджан стали получать от США «помощь» в создании и обучении военно-морских сил на Каспии. Подобное военно-политическое сотрудничество США с этими государствами позволяли в определенной степени снизить геополитическую мощь и военное присутствие России и Ирана в пространстве Каспийского макрорегиона. Примечательно, что на протяжении последних тридцати лет США подчеркивают различность векторов их политики в отношении России, Ирана и Казахстана, Азербайджана, Туркменистана. На наш взгляд, это обусловлено тем, что Россия и Иран рассматриваются США как более устойчивые государства, центрированные на национальной идентичности, а потому более одиозно отстаивающие собственный суверенитет, соответственно, в большей степени препятствующие достижению интересов США в Каспийском макрорегионе. В свою очередь, Казахстан, Азербайджан, Туркменистан больше подвержены американскому влиянию, значительная часть их политической элиты и населения (особенно молодежи) идентифицирует себя с западными ценностями. Именно поэтому США и Великобритания стремятся не допустить дружественных отношений этих стран с Россией, что достигается, в частности, дестабилизацией политической ситуации и разжиганием русофобских настроений, например, в Казахстане [5].
Учитывая данную геополитическую ситуацию, Россия и Иран, естественно, стремятся сохранить и упрочить свои военно-политические позиции в Каспийском макрорегионе и не допустить военного присутствия внешних стран. Руководство России четко понимает уязвимость нашей страны в данном регионе мира и растущие геополитические угрозы. В этом контексте совершенно правы Погорельская C.B. и Ашенкампф H.H., которые в качестве геополитического интереса России в Каспийском макрорегионе, в первую очередь, определяют «создание в регионе зоны стабильности» [3, с 212]. В свою очередь, Иран, находящийся многие десятилетия под международными санкциями, испытывает особую потребность в обеспечении военно-политической безопасности, что логично объясняет масштабные работы по ядерной программе. По мнению Вашингтона, Иран «препятствует распространению США западных либерально-демократических ценностей в арабском мире» [6, с. 139]. Для мирового сообщества очевидно, что «Иран целеустремленно идет по пути создания условий для производства атомного оружия. Доказательство этого даже не столько строительство нового завода по обогащению урана вблизи Кума, сколько тот факт, что тегеранские правители несколько раз отклоняли предложение России и других держав перенести процесс обогащения на российскую территорию» [8]. Данная стратегия Ирана дает США международно-правовые условия для дальнейшего давления и санкций, хотя очевидно, что Вашингтон больше всего волнуют собственные интересы и, в частности, контроль над поставками иранской нефти. Современный подход США к Ирану
явно коррелирует с задачей: «обострения внутренней экономической и политической ситуации в стране, которая могла бы привести к смене режима либо к отказу от программы освоения ядерных технологий и противостояния Израилю» [6, с. 141].
В контексте напряженных американо-иранских отношений тема возможной военной операции США в Иране вызывает особые опасения, поскольку объективное усиление геополитической роли Ирана в Каспийском макрорегионе и на всем Ближнем Востоке явно противоречит интересам США. Учитывая трагический опыт стран, уже пострадавших от агрессии США (в частности, Ирака и Сирии), Иран стремится найти новых союзников и укрепляет связи с Россией, которая понимает, что возможная американо-иранская война не только нанесет удар по пространству Каспия, но и затронет весь Ближней Восток, вызовет масштабные последствия и гуманитарную катастрофу. Безусловно, военный конфликт в Иране несет существенные угрозы и для социетальной безопасности России в Каспийском макрорегионе, именно поэтому наша страна прилагает многолетние дипломатические усилия для снижения международной напряженности вокруг ядерной программы Ирана. На сегодняшний день основным инструментом международного влияния на Иран является наложение и ужесточение санкций, но «благодаря твердой позиции Китая и РФ как постоянных членов СБ ООН не принимают формы «удушающего» характера, а являются фактором сплочения иранского общества перед лицом внешней угрозы» [6, с 140-141].
США пытаются консолидировать против Ирана другие Прикаспийские государства, в частности, Азербайджан. Играя на «Карабахском конфликте», США склоняют Азербайджан в свою сторону, но снова не учитывают геополитическую и социокультурную специфику Каспийского макрорегиона, в частности, тот исторический факт, что 35% граждан Ирана этнически являются азербайджанцами и проживают в трех северо-западных провинциях. Именно поэтому еще «в 2007 г. президент Азербайджана заявил о том, что Азербайджан выступает против принятия санкций в отношении Ирана и не допустит использование территории Азербайджана против какого-либо государства» [1].
В этих геополитических условиях особое значение начинает приобретать противостояние США и Китая в пространстве Каспийского макрорегиона. В 2012 г. «США в своей военной доктрине подчеркнули, что утверждение Китая как регионального центра силы потенциально повлияет на безопасность США» [14]. Соответственно, США активно препятствуют росту геополитического влияния и возможной военной экспансии Китая в различных регионах мира: Европе, Азиатско-Тихоокеанском регионе (Тайванский кризис, обострившийся в августе 2022 г), в Центральной Азии и Каспийском макрорегионе. При этом важно отметить, что Китай, следуя своей «цивилизационной мудрости», не ставит задач военно-политического доминирования и смены политических режимов в Каспийском макрорегионе (в отличие от США), а использует «мягкую силу».
Директор Китайского института международных стратегических исследований Сюн Гуанкай, анализируя Концепцию национальной безопасности Китая, относит к угрозам национальной безопасности «политику с позиции силы, а именно рост числа локальных войн и вооруженных конфликтов, проблему распространения ядерного оружия, в том числе ядерную проблему Ирана» [9]. Китай в основном использует свою все возрастающую экономическую мощь, активно включается в энергетические, транспортные, промышленные проекты, особенно в Казахстане и Туркменистане. Данный подход Китая весьма близок России, хотя очевидно, что масштабное усиление Китая в Каспийском макрорегионе может помешать и экономическим интересам России, особенно в области энергетики и транспорта.
Соответственно, можно отметить, что специфика геополитического пространства Каспийского макрорегиона обусловлена не только уникальным географическим положением, масштабными энергетическими, биологическими ресурсами и транспортно-логистическими перспективами, но и амбивалентностью геополитических процессов, выражающейся в противоречивом переплетении национальных интересов как прикаспийских государств, так и внешних «политических игроков»: США, Китая, Турции. Данная амбивалентность серьезно обостряет геополитическую уязвимость и угрозы социетальной безопасности России в Каспийском макрорегионе.
Список литературы
1. Азербайджано-иранские отношения. 1 февраля 2007. URL: https://lib.aliyevheritage. org/ru/7586806.html
2. Аршинов Ю.Е., Казанцев А.А., Лапенко М.В., Притчин С.А. Каспийский реги-он-2025: международно-правовой статус, экономика и безопасность. Аналитический доклад // Казахстанско-российский экспертный IQ-клуб. Саратов, 2017.- С. 70-73.
3. Ашенкампф H.H., Погорельская C.B. Геополитика. - М.: Академический Проект, 2010. - 447 с.
4. Беспорядки в Казахстане. 7 января 2022 г. URL: https://ria.ru/20220106/ kazakhstan-1766696090.html
5. Вскрыта роль британских спецслужб в подготовке покушения на президента Казахстана. URL:https://www.mk.ru/pohtics/2022/04/05/vskiyta-rol-britanskikh-specsluzhb-v-podgotovke-pokusheniya-na-prezidenta-kazakhstana.html
6. Карякин В.В. Современная геополитическая динамика Ближнего и Среднего Востока. - М.: Граница, 2010. - 349 с.
7. Конфликтный потенциал постсоветского пространства и его влияние на национальную безопасность Российской Федерации : автореферат дис. ... кандидата политических наук : 20.01.02 / Рос. акад. гос. службы при Президенте РФ. - Москва, 2004. - 22 с.
8. Мирский Г.И. Тугой узел Ближнего Востока. Говорят «Сирия» - подразумевают Иран. Дойдет ли до войны? URL: http://vvvvw.ng.ru/ideas/2012-02-17/5_siria.html
9. СюнГуанкай. Всеобъемлющая концепция национальной безопасности Китая. Март 2009. URL:http://svop.ru/files/meetings/m011813372437051.pdf
10. Храпов С. А. Информационная безопасность социокультурного пространства Прикаспия // Caspium Securitatis: журнал каспийской безопасности. - 2021. - № 3. -С. 51-59.
11. Храпов С. А. Национальная идентичность в контексте вопроса безопасности Каспийского макрорегиона // CaspiumSecuritatis: журнал каспийской безопасности. -2022. - № 2. - С. 21-33.
12. Храпов С. А. Трансформация общественного сознания в социокультурном пространстве постсоветской России дисс. на соиск. уч. ст. доктора филос. н. - Астрахань. 2011 г. - 306 с.
13. Щипков В. А. Регионализм как идеология глобализма: монография. - М.: МГИМО Университет, 2017. - 188 с.
14. Sustaining U.S. Global Leadership: Prioritiesfor 21 st Century. January2012. URL:https://www.globalsecurity.org/military/library/policy/dod/defense_guidance-201201.pdf
15. The White House. Washington. National Security Strategy. May 2010. 60 p.
