CC BY
60
УДК 902.2+930.2 https://doi.Org/10.24852/pa2018.2.24.168.189
«АЛУСТОНСКИЙ КЛАД»: ИСТОРИЯ НАХОДКИ1 © 2018 г. В.П. Кирилко
В 1950 г. внутри храма на прибрежном некрополе средневековой Алушты Е.В. Вей-марн раскопал плитовую могилу с богатым погребальным инвентарём XIV в. (137 предметов, из них 85 золотых). В настоящее время основная часть находок, которая хранится в фондах Музея исторических драгоценностей Украины, почти полностью уже введена в научный оборот, но ошибочно трактуется современными исследователями как клад. Ближайшими аналогиями этим находкам являются золотоордынские ювелирные изделиями Болгара и Маджара. Также параллели этим находкам выявляются в предметах декоративно-прикладного искусства Молдавского княжества XV-XVI вв. На нынешнем этапе изучения памятника для устранения лакун и обусловленных ими противоречий особую значимость приобретают прежде не публиковавшиеся архивные материалы Тавро-скифской археологической экспедиции Крымского филиала АН СССР (дневники, полевые описи, чертежи, зарисовки, фотоснимки, переписка, документы), которые позволяют получить почти полное представление о ходе работ, топографии находок и самих вещах. Автор делает предположение о том, что в храме был погребён протос - глава местного самоуправления, должность которого обычно исполнял старейшина селения или священник.
Ключевые слова: археология, история, Алуштинский могильник, Н.В. Пятышева, П.Н. Шульц, Е.В. Веймарн, золотоордынское искусство, ювелирные изделия.
В 2015 г. научная сокровищница пополнилась публикацией уникального вещевого комплекса, получившего условное название «Алустонский клад» (Малюк, 2015а; 2015б). Он содержит малоизвестные ювелирные изделия золотоордынского времени из фондов Музея исторических драгоценностей Украины, которые были переданы тому Киевским государственным историческим музеем, куда, в свою очередь, экспонаты поступили в 1963 г. из Крымского областного краеведческого музея. Считается, что «музей стал обладателем части клада, обнаруженного в Алуште в
1950 г. при исследовании могильника Х-ХУШ вв., который примыкал к средневековому храмовому комплексу» (Малюк, 2015а, с. 159).
Автор публикации Н.И. Малюк сообщает, что клад, состоявший из 137 предметов (в том числе, 85 золотых), был найден внутри церкви в плитовой могиле, покровные плиты которой не сохранились, а все пять погребений оказались нарушенными. Изделия, представленные в музейной коллекции, исследовательница условно разделила на несколько групп. Самую многочисленную из них образуют розетки нескольких типов: шести-
1 Исследование подготовлено в рамках выполнения плановой темы Отдела средневековой археологии ФГБУН «Институт археологии Крыма РАН» - «Кросс-культурные связи населения Таврики и близлежащих территорий в эпоху средневековья» (Государственный регистрационный номер темы 1005-2015-0007).
лепестковые розетки, украшенные скаными кружками (41 ед.), шестиле-пестковые розетки, в трех лепестках которых изображения водоплавающей птицы (8 ед.), розетки многолепестковые с кастами в центре (3 ед.). К ней также примыкают четыре миниатюрных круглых пластины, украшенные скаными кружками. Вторая по численности группа содержит пластинки в виде цветка лотоса (всего 13 ед.). Остальные комплекты небольшие, отличаются разнообразием декора и форм артефактов: семь фигурных изделий (условно определены как пальметты, из которых пять орнаментированы сканью, а две украшены сканью и вставками альмандинами), четыре прямоугольные пластины, украшенные сканью, три пластины сложной формы с филигранным орнаментом и жемчужными вставками. В самостоятельные группы изделий выделены пластины с рельефными, пока не интерпретированными, изображениями без сканой орнаментации и три подвески (серьги?) разной формы (Малюк, 2015а, с. 159-165; 20156, с. 39-42).
Сами находки Н.И. Малюк относит к числу произведений золотоор-дынского ювелирного искусства и небезосновательно считает возможным датировать их XIV в. Причиной тезаврации клада, по ее мнению, «могли быть многие события (с достаточно широким хронологическим диапазоном. - В.К.) - репрессии хана Узбека, генуэзско-венецианские войны за колонии, "великая замятня", завоевания Тамерлана», борьба «средневекового греческого княжества Феодоро и Лигурийской республики за юго-западное побережье Крыма» (Малюк, 2015а: 166-167). Более того, согласно выводам исследовательницы, золо-
тоордынская принадлежность клада выглядит спорной, поскольку тот обнаружен на территории, определенное время находившейся во владении феодоритов и, вероятно, был связан именно с последними, элита которых отмечена культурно-эстетической ориентацией на Золотую Орду (Малюк, 2015б, с. 43).
Атрибуция алуштинских экспонатов музея как части некоего клада, что, по утверждению исследовательницы, будто бы выяснилось «в процессе изучения фондовой коллекции», на мой взгляд, является ошибочной. Вероятнее всего, эту идею Н.И. Ма-люк позаимствовала у своего предшественника - М.Г. Крамаровского, непререкаемый авторитет которого (в ее публикации он представлен как «крупнейший специалист по торевтике») затмил иные возможные варианты (Малюк 2015а, с. 159).
Как бы то ни было, но название «Алустонский клад»2 по отношению к находкам из Алуштинского могильника первым применил именно М.Г. Крамаровский. Одновременно с этим он ввел в научный оборот собственную версию результатов археологического изучения памятника, которая насыщена ошибками и совершенно фантастическими деталями. В частности, по его мнению, золотых
2 Использованное обоими авторами словосочетание является крайне неудачным, ибо могильник традиционно считается Алуштинским, а расположен он вне византийской крепости Алустон, за пределами поселения. По сути, больше оснований так называться имеет находка кувшина с 17 серебряными платежными слитками-соммо (Адаксина, Мыц, 1999), которая не только была настоящим кладом, но и происходит из руин цитадели.
украшений было всего восемьдесят, а сама могила якобы находилась «у восточной стены храма», причем указывается, что клад обнаружен «на городище средневекового Алустона» при раскопках некрополя. Основанием для вывода о статусе вещевого комплекса являются два, неизвестно откуда им почерпнутых, умозаключения: «Находка не относится к погребальному инвентарю захоронения» и «Интересующие нас вещи найдены компактной группой» (Крамаровский, 2001, с. 120).
Чем руководствовались Н.И. Малюк и М.Г. Крамаровский, считая находку кладом, непонятно. Более того, сама по себе ситуация с вымышленной атрибуцией представляется немного странной, поскольку и оба специалиста ссылаются на предпринятую в свое время О.А. Махнёвой первую публикацию ряда артефактов комплекса, в которой речь однозначно идет о погребальном инвентаре могилы, среди вещей из которой кроме золотых изделий упоминаются также раковины каури, бубенчикообразные или шарообразные пуговицы, проволочные серьги (Махнева, 1968, с. 162, рис. 7: 2, 4-7; 8). К сожалению, им осталась неизвестной вторая, совместная с К.К. Когонашвили, работа того же автора, также основанная на материалах отчета о раскопках, любезно предоставленных О.А. Мах-нёвой для публикации непосредственным исследователем памятника Е.В. Веймарном. В ней содержатся дополнительные сведения о результатах вскрытия погребального сооружения: «Очень красивы найденные там же бусы из янтаря, сердолика, ажурные из золота и серебра, ожерелья с подвесками из янтаря и халцедона, золо-
тые и серебряные пуговицы, серьги, кольца, перстни. Среди костей покойных лежали отдельные жемчужины, раковины каури, мелкие изделия из кости и другие предметы». Наряду с другими находками отмечаются также остатки одежды в виде истлевших кусков «дорогой парчи» (Когонашви-ли, Махнева, 1971, с. 24-25).
В связи с проблемами, возникшими при изучении раритетов памятника, для устранения образовавшихся лакун и обусловленных ими противоречий сейчас особую актуальность приобретает необходимость введения в научный оборот прежде не публиковавшихся архивных материалов археологической экспедиции 1950 г. (дневники, полевые описи, чертежи, зарисовки, фотоснимки, официальная переписка, документы)3, которые позволят получить почти исчерпывающее представление о ходе работ, топографии находок и самих вещах, что, несомненно, будет способствовать установлению истины.
Кладбище, где были обнаружены золотые украшения, находится в г. Алушта на небольшой возвышенности над морем, между набережной и дорогой, ведущей к средневековому укреплению, считается полностью исследованным. В свое время на его территории располагался старый Алуштинский маяк, сейчас некрополь занят несколькими капитальными строениями и практически повсеместно ими перекрыт.
Официальная версия истории археологического изучения этого па-
3 Полевые материалы II Алуштинского отряда Тавро-скифской экспедиции 1950 г. / НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6. Папка 8.
мятника, введенная в научный оборот, имеет следующий вид: «Могильник в 1950 г. исследован Н.В. Пятыше-вой и Е.В. Веймарном, в 1951 г. его исследование продолжил Ю.В. Ку-харенко» (Махнева, 1968, с. 160, прим. 6). За лаконичными строками сводки потерялось само событие, ставшее сенсацией первого полевого сезона, перипетии которого едва не привели к непоправимой утрате важной научной информации (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/1. Л. 1011). Более того, как оказалось, в раскопках могилы с находками золотых изделий, получившей порядковый номер 21, поочередно и практически без перерыва, сменяя друг друга, в течение нескольких дней (с 11 по 17 сентября), приняло непосредственное участие гораздо больше исполнителей, чем упомянуто, и это были совершенно разные по квалификации специалисты, что не могло не отразиться на результатах и качестве работ.
Археологические исследования некрополя начались летом, предположительно в августе 1950 г. Первоначально они осуществлялись Алуштинским отрядом Тавро-скифской экспедиции под руководством кандидата исторических наук Н.В. Пятышевой, сотрудницы Государственного исторического музея по заказу Алуштинского краеведческого музея. В течение относительно непродолжительного полевого сезона ей удалось вскрыть раскопками территорию памятника на площади около 100 кв. м, в результате чего были обнаружены многочисленные могилы и остатки стен средневекового храма с тремя погребальными сооружениями внутри наоса (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10.
Л. 2-3). Однако то, как развивались события на завершающей стадии работ, вызывает лишь недоумение, ибо, едва приступив к раскопкам могилы № 21, находившейся в северо-западной части церкви, она сразу же их прекратила, а затем внезапно уехала в Москву, забрав с собой полевой дневник. Несколько уточнить детали произошедшего, позволяет резолюция заседания Комитета полевых исследований ИИМК АН СССР от 7 мая 1951 г., специально рассматривавшего дело Н.В. Пятышевой. В документе отмечено, что исследовательница «покинула раскоп 12 сентября неожиданно, не закончив даже вскрытия могилы № 21, о которой она сама пишет в записи от 11 сентября: "с наступлением темноты зачистка могилы оставляется на следующий день"» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/1. Л. 10). В качестве причины отъезда Н.В. Пятышева указала необходимость «составить отчет до конца отпуска, истекавшего 25 сентября», однако это ее оправдание членами комитета было признано «совершенно неудовлетворительным» и как таковое, которое «ни в коей мере не объясняет подобной спешки» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/1. Л. 11).
Что успела раскопать Н.В. Пя-тышева накануне отъезда, и какие находки были получены ею при изучении могилы № 21, точно неизвестно4. Вероятнее всего, она обнажила
4 Надо полагать, ответ можно отыскать в дневнике полевых исследований, но он мне пока недоступен для ознакомления. Как не парадоксально, с подобной проблемой в свое время столкнулись также специалисты, продолжившие работы Н.В. Пятышевой в 1950 г. В частности, Е.В. Веймарну директором
Рис. 1. План средневековой церкви и могильника в Алуште. 1950 г. Чертёж С.К. Себекина (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/7. Л. 2). Fig. 1. Plan of the medieval church and cemetery in Alushta. 1950. Drawing of S. K. Sebekin (Scientific archive of the Institute of Archeology of the Crimea of the Russian Academy of Sciences,
1957. Cipher A. No. 6/7, sheet 2).
Разрезы к плану среоневеновой цернви и шгпльнпкй вяпуштеДОг.
РАЗРЕЗ гк> ПИНИИ fl-i
Рис. 2. Разрезы к плану средневековой церкви и могильника в Алуште. 1950 г. Чертёж С.К. Себекина, копия Н. П. Кацура (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/7. Л. 3). Fig. 2. Sections to the plan of the medieval church and cemetery in Alushta. 1950. Drawing of S. K. Sebekin, a copy of N. P. Katsura (Scientific archive of the Institute of Archeology of the Crimea of the Russian Academy of Sciences, 1957. Cipher A. No. 6/7, sheet 3).
выступавшие над материком камни кладок погребального сооружения и, возможно, немного углубилась в заполнение могилы, до уровня верхней части ее восточной стенки. Более или менее уверенно об этом можно судить на основании появившихся позднее обмерных чертежей (рис. 1; 2), на которых согласно требованиям председателя Комитета полевых исследований ИИМК АН СССР, профессора, доктора исторических наук А.В. Ар-циховского, четко обозначены горизонтальная и вертикальная границы между раскопами разных исследователей (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/1. Л. 1).
Утром 12 сентября, видимо, сразу после отъезда Н.В. Пятышевой, телеграммой из Алуштинского краеведческого музея о случившемся был срочно поставлен в известность заведующий сектором истории и археологии Крымского филиала АН СССР, начальник Тавро-скифской экспедиции, кандидат исторических наук
Алуштинского краеведческого музея были предложены лишь некие «выписки» из дневника, и произошло это уже в момент завершения отчета, в марте 1951 г Причем, по свидетельству ученого, они его не устроили, поскольку «не снабжены ни одной схемой, не соединены с фотографиями» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 6). Не избежали этой участи даже члены Комитета полевых исследований, специально занимавшиеся разбирательством нарушений, допущенных Н.В. Пятышевой при раскопках, когда вместо затребованных дневников исследовательница им «предоставила 30 марта предварительное сообщение, не отвечающее ни на один из вопросов, имеющих значение для решения настоящего дела» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/1. Л. 11).
П.Н. Шульц, который без промедления, в 11 часов 10 минут, выехал автобусом из Симферополя в Алушту. Вместе с ним на раскопки отправился еще один представитель организации -младший научный сотрудник, антрополог К.Ф. Соколова. Ближе к вечеру, уже на месте, их команда пополнилась третьим специалистом. К коллегам присоединился лаборант того же учреждения, топограф-чертежник С.К. Себекин, который добирался в Алушту самостоятельно, воспользовавшись следующим рейсом автобуса, с отправлением в 15 часов (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 1).
В период между внезапным отъездом Н.В. Пятышевой и прибытием около 2-х часов дня П.Н. Шуль-ца с К.Ф. Соколовой раскопками на памятнике занялся сам директор Алуштинского краеведческого музея Д.А. Тарасюк при участии временного сотрудника музея К.А. Бредэ и трех рабочих - двух студентов первого курса Московского художественного института Академии художеств СССР А.В. Дронова и М.А. Калаяна, а также М.Г. Раскина, жителя г. Симферополь (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 1-2).
Известно, что в первую половину дня, до того, как на раскопе появились представители Сектора истории и археологии Крымского филиала АН СССР, ими при зачистке «из погребения № 21 извлечены свыше 10-ти изделий, из них 5 золотых» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 2). Какие именно находки были сделаны, достоверно можно определить по описи, составленной Д.А. Тарасюком (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 4). Золотые изделия представлены следующими предмета-
ми: «Украшение филигранное в виде розеты с отверстием для нашивки» (№ 99, 2 экз.), «Пластина филигранной работы» (№ 100, 1 экз.), «Украшение филигранной работы в виде розеты с выступом в центре со следами пасты (сломан один кружочек с краю)» (№ 101, 1 экз., размер - 22 мм), «Украшение филигранной работы с отверстием для подвешивания» (№ 102, 1 экз., размер - 16^14 мм). Остальные артефакты достаточно разнообразны и не менее интересны: «Половина пуговицы» (№ 104, 1 экз., размер - 18* 6 мм), «Заколка металлическая в виде грозди винограда» (№ 105, 1 экз.), «Подвески бронзовые» (№ 106, 4 экз., бронза?), «Подвеска в двух обломках» (№ 107, 1 экз., бронза?), «Монеты с дырочками» (№ 108, 2 экз., серебро, размеры - 13 и 14*12 мм), «Ракушка "Каури"» (№ 109, 1 экз.), «Пуговицы» (№ 111, 3 экз., паста?), «Костяное на-вершие (механическая обработка)» (№ 112, 1 экз.), «Обломок обработанной кости» (№ 113, 1 экз.), «Гвоздь кованый» (№ 114, 1 экз., железо), «Металлический образок с ушком» (№ 115, 1 экз., железо), «Фрагменты блюда с светлозеленой поливой» (№ 116, 5 экз., глина) (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 49-50). Точные расположение и глубина залегания находок в могиле неизвестны.
Директор Алуштинского краеведческого музея, временно взявший на себя обязанности руководителя археологических работ, при встрече с П.Н. Шульцем разъяснил тому, что зачистки проводились «по указанию начальника Алуштинского отряда Н.В. Пятышевой, которая не успела их произвести в последний день своих работ». Однако, надо полагать, Д.А. Тарасюк проявил излишнюю
инициативу, несколько превысив при этом свои полномочия, ибо, по свидетельству рабочих и практикантов, Н.В. Пятышева 11 сентября дала им распоряжение лишь засыпать раскоп, а «расчистку то они начали, убедившись, что могила № 21 недокопана» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 1 об., 2).
По рекомендации П.Н. Шуль-ца дальнейшая зачистка погребения была прекращена, а могила № 21 заложена плитами (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 2). Более того, П.Н. Шульц предложил пропустить через грохот грунт, выброшенный из могилы. Результат оказался положительным: «Во время просева земли обнаружено 5-ть золотых изделий: 4-ре розетки с отверстиями для нашивки5, филигранной работы, и одно золотое украшение, инкрустированное камнями (из двух камней сохранился лишь один, красный, может-быть гранат, второй камень отсутствует, выпал еще, судя по пасте, в древности6. Найден обломок иглы серебряной7. Может-быть она принадлежит к серебряному украшению, найденном в тот же день в первую половину дня (с виноградными лепестками)8. Найдена одна грушевидная "подвеска" из серебра, в виде бубенчика9» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 3).
5 Кол. № 99 (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 49).
6 Кол. № 103. Размеры изделия -28*10 мм (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 49).
7 Кол. № 110. Длина - 43 мм (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 50).
8 Кол. № 105 (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 49).
9 Точной идентификации не поддается. Предположительно, кол. № 106 (НА ИАК
ti) Г- Ct i С <r У*^*
Рис. 3. Вид кладки и слоев внутренней части западной стены часовни. 1950 r. Кроки Е.В. Веймарна (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/2. Л. 33 об.). Fig. 3. The type of masonry and layers of the inner part of the western wall of the church. 1950. Crocs of the E. V. Veimarn (Scientific archive of the Institute of Archeology of the Crimea of the Russian Academy of Sciences, 1957. Cipher A. No. 6/2, sheet 33 r).
После коллективного осмотра памятника выяснилось, что вследствие отъезда в Москву Н.В. Пятышевой помимо могилы № 21 не до конца исследованными остались также многие другие участки некрополя, в частности, не везде изучение культурного слоя было доведено до материка. Особое внимание П.Н. Шульц обратил на отмечаемое повсеместно нарушение существующей методики проведения археологических раскопок, которое проявилось в отсутствии разбивки на квадраты, ломаной конфигурации бортов и безответственном отношении к антропологическому материалу (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 4-5).
РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 49-50).
Обнаружился еще один серьезный недочет исследовательницы - полевые работы не сопровождались графической фиксацией полученных результатов, разве что, как считал П.Н. Шульц, «кроме отдельных деталей» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/2. Л. 6). Данное обстоятельство позднее нашло отражение в резолюции заседания Комитета полевых исследований ИИМК АН СССР от 7 мая 1951 г., где со ссылкой на собственное письменное заявление Н.В. Пятышевой от 15 ноября, отмечено: «производила раскопки, не делая чертежей, поручив сделать их после своего отъезда городскому архитектору, т.е. лицу, не имеющему для этой необходимой археологической подготовки и не обязанному выполнять эту работу»
Рис. 4. План могилы № 21 с обозначением мест находок в ней. 1950 г. (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/7. Л. 11). Fig. 4. The plan of the grave No. 21 with the designation of the sites of finds in it. 1950 (Scientific archive of the Institute of Archeology of the Crimea of the Russian Academy of Sciences,
1957. Cipher A. No. 6/7, sheet 11).
(НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/1. Л. 10).
После осмотра памятника и оценки состояния раскопа П.Н. Шульц, предварительно обсудив ситуацию с директором Алуштинского краеведческого музея, созвонился с кандидатом исторических наук Е.В. Веймар-ном, заведующим Бахчисарайской станцией Института археологии АН СССР и по совместительству старшим научным сотрудником Крымского филиала АН СССР, чтобы договориться с ним о приезде в Алушту для продолжения тем работ на памятнике. Выбор преемника не был случайным. По мнению П.Н. Шульца, «завершить их (раскопки. - В.К.) может, из археологов, находящихся в Крыму, один
Е.В. Веймарн, как специалист в области истории средневекового Крыма, имеющий открытый лис[т] на арх. разведки с вскрытием ограниченных площадей на Алуштинский район». Было принято решение отозвать Е.В. Веймарна из отпуска и назначить его с 14 сентября начальником II Алуштинского отряда, ставшего одним из подразделений Тавро-скифской экспедиции, а сам отряд рассматривать как совместное научное предприятие Алуштинского краеведческого музея и Крымского филиала АН СССР (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 5-6).
Вечером 12 сентября Д.А. Та-расюк, П.Н. Шульц и К.А. Бредэ встретились в музее для обсужде-
ния планов на ближайшее будущее. Ими была составлена программа дальнейших работ, одним из пунктов которой стало решение по захоронениям внутри храма: «в) Довершить раскопку могил №№ 20 и 21» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 7-8).
13 сентября в первой половине дня, до приезда в Алушту Е.В. Вей-марна, после завершения изучения могилы № 20 А.В. Дронов и М.А. Ка-лаян «приступили к зачистке могилы № 21 в ее западной части». Надо полагать, работы велись под наблюдением П.Н. Шульца, отметившего в полевом дневнике следующие результаты: «Очистили могилу от завала, выявили ее восточную стенку. Показались кости. При зачистке найдено несколько обломков черепиц» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 9-10). Вероятнее всего, именно последние представлены в описи находок, составлявшейся в тот день К.Ф. Соколовой (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 10 об.), как «Кусок черепицы с крестом и буквами» (№ 185, 1 экз., глина) и «Край черепицы» (№ 186, 1 экз., глина) (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 54).
13 сентября в 13.30 Е.В. Веймарн «был уже в г. Алушта на месте археологических работ». После совместного с П.Н. Шульцем осмотра раскопок и детального ознакомления со сложившейся ситуацией, а также утверждения программы проведения предстоящих исследований он приступил к исполнению своих обязанностей, зарегистрировав Открытый лист № 7 от 28.04.1950 г. (форма 2) в соответствующих органах местной власти (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/3. Л. 10 об.; № 6/2. Л. 3-7). Все даль-
нейшие работы по археологическому изучению памятника и, в частности, раскопки могилы № 21 выполнялись исключительно под руководством и при непосредственном участии Е.В. Веймарна.
13 сентября датировано еще несколько находок, которые не упомянуты в полевых дневниках, но представлены в описи материалов: «Пуговица ажурная полая внутри» (№ 271, 1 экз., серебро позолоченное, размеры -2,6^1,3 мм), «Подвеска халцедоновая овальная» (№ 272, 1 экз., халцедон, размеры - 2,3x2,0 мм), «Оправа с колечком от верха креста» (№ 273, 1 экз., серебро, размеры - 0,8x1,0 мм) и «Ракушка "Каури"» (№ 274, 1 экз., размеры - 2,2x1,6 мм) (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 29). Судя по примечаниям к появившемуся на следующий день плану (рис. 4), они точной привязки не имеют. Подвеска происходит из восточной части могилы, оправа и раковина - из западной (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/7. Л. 11). Где была найдена пуговица, неизвестно.
Изучение могилы № 21 было продолжено 14 сентября. Ее раскопки велись только силами студентов, без привлечения рабочих. Приступая к исследованиям, Е.В. Веймарн отметил, что его предшественниками могила уже «зачищена на глубину 0,20 м». По свидетельству ученого, засыпь была «довольно крепкой, темно-серой, с мелкими обломками сланца». Направление работ определила первая же находка - «сердоликовая (?) уплощенная бусина»10, обнаруженная
10 Кол. № 283. Размеры изделия -9x11 мм (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 30).
Рис. 5. Полевой дневник Е.В. Веймарна. Работы 14 сентября 1950 г. (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/2. Л. 7 об. - 8).
Fig. 5. E. V. Weimam's field diary of. Works on September 14, 1950. (Scientific archive of the Institute of Archeology of the Crimea of the Russian Academy of Sciences,
1957. Cipher A. No. 6/2, sheet 7 r - 8)
в восточной части слоя почти сразу же с началом переборки грунта, заполнявшего внутреннее пространство погребального сооружения. После этого Е.В. Веймарн принял достаточно важное решение: «несмотря на то, что ясно было, что кости погребенных лежат в беспорядке, провести тщательную фиксацию местонахождения каждой отдельной вещи на специальном графике» (рис. 4). В примечании к плану им отмечено, что при определении глубины залегания найденных предметов «отсчет ведется от ближайших камней», надо полагать, от верха кладки боковых стенок могилы, который практически везде, за исключением восточного угла, частично утраченного, расположен почти на одном
уровне (рис. 3) (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/2. Л. 8; № 6/7. Л. 11).
По свидетельству Е.В. Веймарна, «в течение рабочего дня было найдено 34 предмета, из них 20 золотых нашивных бляшек и 14 других предметов - бус, полых внутри, круглых бус и др.» (рис. 5). Находки из могилы занесены в полевую опись под №№ 239-251, 263-269 и 275-287 (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/2. Л. 8) с одновременным обозначением мест их обнаружения на плане (рис. 4).
15 сентября «переборка могилы № 21» продолжилась. Поскольку первичная информация о выявленных предметах сразу фиксировалась на чертеже (рис. 4), в полевом дневнике Е.В. Веймарн отмечает только
Рис. 6. Полевой дневник Е.В. Веймарна. Работы 15 сентября 1950 г. (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/2. Л. 12 об. - 13).
Fig. 6. E. V. Weimam's field diary of. Works on September 14, 1950. (Scientific archive of the Institute of Archeology of the Crimea of the Russian Academy of Sciences, 1957. Cipher A. No. 6/2, sheet 12 r - 13).
свои наблюдения и основные результаты раскопок (рис. 6). В частности, он сообщает: «по-прежнему, среди беспорядочно разбросанных костей попадались находки, в том числе и золотые вещи». <...> Находки в общем повторяли те же типы нашивных бляшек, что и накануне. Исключение представляет ажурная, крупная застежка (№ 203) Все вещи из могилы занесены в опись за №№: Золотые - 44 штуки = №№ 195-238. Не золотые - 15 шт. №№ 290-304» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/2. Л. 13).
Еще более лаконично в полевом дневнике представлена информация о раскопках следующего дня - 16 сентября: «Одновременно велись работы
по дальнейшей тщательной переборке могилы № 21. Фиксация проводилась тем же методом, что и в предыдущие дни. Вновь было найдено 10 подобных предыдущим, золотых нашивных бляшек (по полевой описи №№ 253262) и 10 других мелких предметов из недрагоценного металла и камней: пуговицы, бусы, жемчужины и проч. (по полевой описи №№ 307-316). На глубине 0,65-0,70 метров от верха боковой плиты был встречен материк» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/2. Л. 17).
Раскопки могилы окончились 17 сентября, о чем свидетельствует соответствующая запись в дневнике: «На раскопке велась работа по пересеву земли из гробницы № 21. Эти работы
Рис. 7. План могилы № 21 с обозначением мест находок в ней. 2018 г. Чертеж автора. Fig. 7. The plan of the grave No. 21 with the designation of the sites of finds in it. 2018.
Drawing of the author.
завершили изучение могилы. Вели работу студенты Калаян и Дронов. Пересчет крупных костей, вынутых при мне из этой могилы за 14-16 сентября показал, что в могиле, по-видимому, было 5 костяков» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/2. Л. 18).
После завершения раскопок стало возможным получить полные сведения о самом погребальном сооружении (рис. 1-3). По свидетельству Е.В. Веймарна, могила представляла собой вытянутый с северо-востока на юго-запад прямоугольный вырез в материке, обложенный со всех сторон довольно крупными, подтесанными камнями. Ее общие размеры: длина -2,05 м, ширина - 0,72 м, наибольшая глубина - 0,75 м. В свое время она, видимо, имела перекрытие из каменных плит, неизвестно когда утраченное (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 9). Благодаря тому что Е.В. Веймарном «были пред-
приняты все меры для тщательной переборки могилы и графической фиксации каждой отдельной находки на специальном графике» (рис. 4) (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 10), в настоящий момент их расположение в слое, исключая отдельные предметы, поддается относительно точной локализации (рис. 7, табл. 1).
Несмотря на довольно успешное завершение раскопок могилы № 21, камеральная обработка материалов, полученных в результате ее археологического изучения, оставляет желать лучшего, что, в частности, нашло отражение в официальном отзыве Комитета полевых исследований ИИМК АН СССР. По утверждению анонимного эксперта, основным недостатком научного отчета Е.В. Веймарна является то, что «в альбоме фотографий нет ни одного снимка или рисунка с найденных при раскопках вещей», равно как отсутствует определение монет, кото-
Таблица 1
Опись находок из раскопок могилы № 21 за 14-16 сентября 1950 г (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/7. Л. 11; № 6/10. Л. 25-36).
№№ точек №№ пол. описи Описание находки Кол-ство Материал Размеры (мм) Глубина (м) Дата обнаружения Примечание
Находки, обозначенные на плане могилы (рис. 4; 7)
1 286 Пуговица в виде бубенчика, полая внутри ажурная 1 серебро 12x21 0,20 14.09
2 240 Нашивная бляшка филигранной работы в виде шестигранной розетки 1 золото 14x14 0,35 14.09
3 - 0,30 черепок не взят
4 - 0,10 обл.гвоздь не взят
5 280 Бусина светлая, пастовая с глазками 1 паста = 10 0,20 14.09
6 250 Фигурная нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 14x16 0,40 14.09
7 241 Нашивная бляшка филигранной работы в виде шестигранной розетки 1 золото 14x14 0,28 14.09
8 248 Фигурная нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 14x16 0,40 14.09
9 - 0,40 образец земли без находок не взято
10 277 Части цепочки 2 серебро 35 0,40 14.09
11 279 Бусина круглая красноватая 1 сердолик? 0,40 14.09
12 247 Нашивная бляшка филигранной работы прямоугольной формы 1 золото 9x16 0,48 14.09
13 284 Бусина удлиненная темная 1 стекло 7x4 0,48 14.09
14 276 Бляшка нашивная, круглая, штампована 1 серебро позолота = 11 0,62 14.09
15 282 Бусина круглая красная 1 сердолик = 7 0,48 14.09
16 239 Пришивная бляшка округлой формы с рельефным узором исполненным штампом 1 золото 31x27 0,62 14.09
17 258 Бляшка нашивная филигранной работы фигурная 1 золото 11x13 0,62 16.09
18 245 Нашивная бляшка филигранной работы в виде шестигранной розетки (обломана одна грань) 1 золото 12x12 0,62 14.09
19 251 Фигурная нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 15x16 0,62 14.09
20 242 Нашивная бляшка филигранной работы в виде шестигранной розетки 1 золото 14x14 0,62 14.09
21 243 То же 1 золото 11x11 0,62 14.09
22 244 То же (обломаны две грани) 1 золото 12x12 0,62 14.09
23 287 Пуговица в виде бубенчика, полая внутри ажурная 1 серебро 11x20 0,62 14.09
24 275 Полудрагоценный камень, круглой формы, красного цвета 1 сердолик 1,2 тол. 7 0,62 14.09
25 281 Бусина пастовая полосатая 1 паста = 11 0,62 14.09
26 249 Фигурная нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 14x16 0,62 14.09
27 296 Жемчужины - = 0,60 15.09
28 304 Петля проволочная 1 медь 5x10 0,64 15.09
29 303 Петля проволочная 1 медная 5x10? 0,60 15.09
30 298 Пуговица бубенчикообразная с высокой петлей 1 серебро 27x11 0,60 15.09
31 219 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,48 15.09
32 - 0,68 Маленький обломок бронзовой подвески при выборке рассыпался
33 209 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,62 15.09
34 207 То же 1 золото 13x13 0,75 15.09
35 197 Нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 12 0,75 15.09
36 211 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,75 15.09
37 199 Нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 13 0,75 15.09
38 208 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,74 15.09
39 201 Нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 15 0,75 15.09
40 223 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,75 15.09
41 214 То же 1 золото 13x13 0,75 15.09
42 213 То же 1 золото 13x13 0,75 15.09
43 238 Нашивная бляшка филигранной работы шестигранная, штампованная 1 золото 13x13 0,75 15.09
44 220 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,75 15.09
45 215 То же 1 золото 13x13 0,75 15.09
46 227 То же 1 золото 13x13 0,75 15.09
47 221 То же 1 золото 12x12 0,75 15.09
48 226 То же 1 золото 12x12 0,75 15.09
49 225 То же 1 золото 12x12 0,75 15.09
50 218 То же 1 золото 12x12 0,75 15.09
51 217 То же 1 золото 12x12 0,75 15.09
52 216 То же 1 золото 13x13 0,75 15.09
53 295 Монета 1 бронза = 18 0,75 15.09
Нашивная бляшка
54 206 филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,75 15.09
55 235 То же 1 золото 13x13 0,64 15.09
56 212 То же 1 золото 13x13 0,64 15.09
57 210 То же 1 золото 13x13 0,64 15.09
Обломок
58 - 0,68 стекла, очень маленький рассыпался
59 203 Часть ажурной застежки 1 золото 35x17 0,68 15.09
60 292 Монета 1 серебро = 11 0,64 15.09
Комок земли без
61 - 0,64 находок (в опись не внесен)
Нашивная бляшка
62 222 филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,75 15.09
Измельченные
63 - 0,64 остатки стекл. бусс (2 ?) рассыпались
Нашивная бляшка
64 224 филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 12x12 0,64 15.09
65 294 Земля с остатками парчи - - - 0,64 15.09
66 202 Фигурная нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 16 0,64 15.09 Отломан кусочек
Нашивная бляшка
67 237 филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 14x14 0,65 15.09
68 231 То же 1 золото 12x12 0,55 15.09
69 204 Фигурная нашивная бляшка филигранной работы с жемчужиной посредине 1 золото 43x22 0,55 15.09
70 198 Нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 12 0,55 15.09
Нашивная бляшка
71 230 филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 12x12 0,55 15.09
72 301 Монета 1 серебро = 11 0,55 15.09
73 293 Жемчужины 6 - = 4 0,55 15.09
Нашивная бляшка
74 232 филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,55 15.09
75 205 Фигурная нашивная бляшка филигранной работы с жемчужиной на конце 1 золото 40x22 0,55 15.09
76 228 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (шестиконечная) 1 золото 13x13 0,55 15.09
77 195 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки, посредине красный камень 1 золото 17 0,55 15.09
78 200 Нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 14 0,55 15.09
79 - 0,55 Комок земли без находок, не взят
80 234 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 14x14 0,55 15.09
81 196 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки с голубым камнем 1 золото 18 0,55 15.09
82 233 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 12x12 0,55 15.09
83 236 То же 1 золото 14x14 0,55 15.09
84 229 Нашивная бляшка филигранной работы в виде розетки (ше стиконечная) 1 золото 13x13 0,55 15.09
291 Жемчужина 1 - 1 1/2 0,55 15.09
85 260 Бляшка нашивная филигранной работы в виде шестигранной розетки 1 золото 13x13 0,68 15.09
291 Жемчужины 2 - 1 1/2 0,68 15.09
86 315 Жемчужины 3 - 1 1/2 0,52 16.09
87 259 Бляшка нашивная филигранной работы фигурная 1 золото 13x14 0,62 16.09
88 257 Бляшка нашивная филигранной работы в форме стилизованной лилии 1 золото 13x13 0,64 16.09
89 308 Пуговица в виде бубенчика ажурная 1 серебро позолота 13x25 0,62 16.09
90 261 Бляшка нашивная филигранной работы в виде шестигранной розетки 1 золото 13x13 0,55 16.09
91 263 То же 1 золото 12x12 0,52 14.09
92 253 Бляшка нашивная филигранной работы прямоугольной формы 1 золото 10x15 0,65 16.09
93 262 Бляшка нашивная филигранной работы в виде шестигранной розетки 1 золото 13x13 0,60 16.09
94 312 Бусина шаровидная желтая 1 сердолик? = 9 0,65 16.09
95 311 Бусина с глазками темная 1 паста 12x12 0,65 16.09
96 267 Бляшка нашивная филигранной работы по форме круглая 1 золото 10x10 0,65 14.09
307 Земля с остатками парчи - - - 0,65 16.09
310 Пуговица в виде бубенчика ажурная 1 серебро 12x25 0,05 16.09
97 265 Бляшка нашивная филигранной работы по форме круглая 1 золото 9x9 0,65 14.09
98 256 Бляшка нашивная филигранной работы в форме стилизованной лилии 1 золото 13x16 0,60 16.09
99 268 Бляшка нашивная филигранной работы, большая фигурная с двумя жемчужинами. Одна жемчужина отвалилась 1 золото 22x43 0,65 14.09
100 264 Бляшка нашивная филигранной работы по форме круглая 1 золото 10x10 0,64 14.09
101 254 Бляшка нашивная филигранной работы прямоугольной формы 1 золото 10x5 0,60 16.09
102 258 Бляшка нашивная филигранной работы фигурная 1 золото 11x13 0,60 16.09
103 266 Бляшка нашивная филигранной работы по форме круглая 1 золото 9x9 0,52 14.09
104 313 Обломки стекла 2 стекло 12x40 0,65 16.09
105 269 Бляшка нашивная филигранной работы, большая в виде стилизованной лилии с двумя камнями красным и голубым (сломана на две части) 1 золото 32x22 (при- близ.) 0,52 14.09
106 309 Пуговица в виде бубенчика ажурная 1 серебро позолота 12x22 0,52 16.09
107 255 Бляшка нашивная филигранной работы в форме стилизованной лилии 1 золото 13x13 0,65 16.09
Находки с неустановленным точно местом обнаружения
- 246 Бляшка нашивная филигранной работы в форме стилизованной лилии 1 золото 14x15 - 14.09 В восточной части могилы
- 252 Фигурная нашивная бляшка филигранной работы 1 золото 14x16 - 14.09 У южного края могилы
- 278 Бусина круглая красная 1 сердолик? = 11 - 14.09 На выбросе и в грохоте
- 283 Бусина удлиненная уплощенная красная 1 сердолик 9x11 - 14.09 В восточной части могилы
- 285 Перстень с двумя синими стеклами (кольцо сломано) 1 бронза = 18 - 14.09 ?
- 286 Пуговица в виде бубенчика, полая внутри ажурная 1 серебро 12x21 - 14.09 ?
- 287 То же 1 серебро 11x20 - 14.09 ?
- 288 Обломок пуговицы полой внутри 1 серебро - 14.09 ?
- 290 Бусины бочкообразные 3 стекло 7x4 - 15.09 ?
- 297 То же 1 стекло 7x4 - 15.09 На выбросе и в грохоте
- 299 Пуговица бубенчикообразная с низкой петлей 1 серебро 12x20 - 15.09 ?
- 300 Монета 1 серебро = 12 - 15.09 ?
- 302 Сережка проволочная 1 медная = 18 - 15.09 ?
- 314 Обломок стекла 1 стекло 8x30 - 16.09 На выбросе и в грохоте
рые могли бы существенно уточнить время совершения погребений (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/1. Л. 9). Как следствие, теперь, в случае необходимости идентифицировать отдельные находки, прежде всего, беспаспортные и те, что в настоящий момент известны исключительно под учетными номерами музейных коллекций, данное обстоятельство может ощутимо сказаться на достоверности результатов. Впрочем, не все настолько безнадежно. Примером тому является представленная в «Алустон-ском кладе» простая кольцевидная серьга из рифленой золотой проволоки (Малюк 2015а, с. 165, рис. 12: 5). Она несопоставима ни с одним ювелирным изделием, обнаруженным в могиле № 21, и, вероятнее всего, имеет совершенно иное происхождение. По крайней мере, судя по описи находок, ей практически полностью тождественна драгоценность, полученная Н.В. Пятышевой при раскопках детской могилы Г - «Серьга проволочная с несмыкающимися краями, ложно витая» (№ 40, 1 экз., золото, размер - 1,5 см) (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/10. Л. 45). Других подобных предметов в полевом сезоне 1950 г. на Алуштинском некрополе не находили.
Не менее сомнительным является происхождение еще одной золотой (?) вещи из «Алустонского клада» - изысканной подвески в виде небольшого незамкнутого кольца (внешний диаметр 18,5 мм) с рифленой поверхностью, один конец которого завершается головой дракона-змея с раскрытой пастью, противоположный - утончен, загнут в петлю и обвит вокруг основы (Малюк, 2015а, с. 165, рис. 11). Она представляет собой высокоху-
дожественное изделие с достаточно выразительными формами, которые не имеют даже близких совпадений с находками, полученными при археологическом изучении могилы № 21.
Подводя предварительные итоги рассмотрению полевых материалов археологической экспедиции 1950 г., на данном этапе исследований можно достаточно уверенно утверждать, что вещевой комплекс, полученный в результате раскопок могилы № 21, является исключительно погребальным инвентарем, но ни в коем случае не сокровищем. Последнее немаловажно. Авторы, ошибочно атрибутировавшие золотые изделия из Алуштинского могильника как клад (Крамаровский, 2001, с. 120; Малюк, 2015а, 20156), по сути, исказили сведения о самом объекте и его хронологических реперах. Как следствие, эти артефакты, в большинстве своем обнаруженные in situ, превратились в перемещенные неизвестно откуда предметы, архео-логизация которых произошла не во время реального погребения, а якобы в результате некой вымышленной тезаврации. С сожалением приходится констатировать, что после появления в научном обороте мнимый клад уже успел дезинформировать исследователей других памятников, на которых совокупные находки с подобным ассортиментом изделий действительно представляют собой специально спрятанные драгоценности, а чаще всего просто разнообразное добро, награбленное и временно сокрытое злодеями (Рябцева, Дергачева, 2017, с. 95, 97-98, 106-107).
Несмотря на то что полевые материалы археологических исследований сохранились относительно неплохо, полноценная реконструкция погребе-
ний в могиле № 21 и связанных с ними событий пока невозможна. В настоящий момент наиболее перспективным для дальнейшей разработки является вывод Е.В. Веймарна, получивший свое отражение в кратком отчете о раскопках: «Здесь, надо полагать, до нескольких более поздних погребений, совершенных в этой могиле, был похоронен или знатный вельможа или служитель культа. В могиле, обрамленной крупными каменными плитами, были обнаружены остатки парче-вой одежды и 86 золотых нашивных бляшек прекрасной, тончайшей филигранной работы, украшенных в отдельных случаях полудрагоценными камнями и мелкими жемчужинами» (НА ИАК РАН. 1957. Шифр А. № 6/9. Л. 2).
На мой взгляд, для правильного понимания объекта весьма существенным является то обстоятельство, что среди находок погребального инвентаря, соотносимых с наиболее ранним захоронением, отсутствуют специфические предметы церковного обихода, обычно сопровождавшие священнослужителей в последний путь (Тесленко, Лысенко, 2004, с. 262-263). Вместе с тем практически непотревоженное скопление вещей в западном конце могилы вполне могло быть частью тканного головного убора с золотыми накладками, вероятнее всего, принадлежавшего светскому лицу. Судя по многочисленным примерам Молдавского княжества конца XV - первой половины XVI в., где известны аналогичные ювелирные изделия, хотя и более позднего времени, но восходящие к золотоордынской культурной традиции, подобные атрибуты и роскошная
отделка одежды драгоценностями были характерными для сановников, причем самого высокого ранга (Ряб-цева, Дергачева, 2017, с. 99).
В Алуште XIV в. на столь богатый наряд и погребение в храме реально мог претендовать, пожалуй, лишь протос - глава местного самоуправления, должность которого обычно исполнял старейшина селения или священник11. Достаточно большой представляется вероятность того, что роскошный костюм ему достался от ордынцев как вознаграждение за безупречную службу на подвластных улусу землях. По крайней мере, позднее, когда эта территория перешла под контроль генуэзцев, администрация последних, будучи вынуждена соблюдать сложившиеся на местах традиции, подобные поощрения, правда, в более скромном виде практиковала. Например, в 1381 г. за труды по сбору и выплате одного из налогов протосы ряда казалий, среди которых упомянута также Луста, получили в качестве подарков либо отрез шерстяной ткани (una pecia clameloti), либо уже готовую одежду (una veste, una rauba) стоимостью от 50 до 100 аспров (Джанов, 2018, с. 298, 307-308). Как все было на самом деле, возможно, удастся выяснить в результате дальнейшего изучения уцелевших материалов археологических раскопок некрополя, которое неизбежно приведет к появлению новых сведений о памятнике.
11 Благодарю С.Г. Бочарова, обратившего моё внимание на такую возможность.
ЛИТЕРАТУРА
1. Джанов А.В. Казалии Солдайи и Готии по данным книг массарии Каффы // История и археология Крыма. Вып. V. / Отв. ред. В.В. Майко. Симферополь: Феникс, 2017. С. 286-340.
2. Когонашвили К.К., Махнева О.А. Алустон и Фуна. Симферополь: Крым, 1971. 94 с.
3. Крамаровский М.Г. Золото Чингисидов: культурное наследие Золотой Орды. СПб: Славия, 2001. 364 с.
4. Малюк Н.И. Алустонский клад: малоизвестные ювелирные изделия золотоор-дынского времени в фондах Музея исторических драгоценностей Украины // Музейш читання. Матер1али науково! конференци "Ювел1рне мистецтво - погляд кр1зь в1ки" / Ввдп. ред. Л.В. Строкова. Ки!в: Музей юторичних коштовностей Укра!ни, 2015а. С. 159-168.
5. Малюк Н.И. Золотые «розетки» из Алустонского клада // Laurea I. Античный мир и Средние века: Чтения памяти профессора Владимира Ивановича Кадеева. Материалы / Отв. ред. С.В. Дьячков. Харьков: ООО «НТМТ», 20156. С. 39-44.
6. Махнева О.А. О плитовых могильниках средневекового Крыма // Археологические исследования средневекового Крыма / Отв. ред. О.И. Домбровский. Киев: На-укова думка, 1968. С. 155-168.
7. Мыц В.Л., Адаксина С.Б. Клад серебряных платежных слитков XV в. из Алу-стона // STRATUM plus. 1999. № 6. С. 159-169.
8. Рябцева С.С., Дергачева Л.В. О двух новых находках позднесредневековых кладов ювелирных украшений (в связи с вопросом о присутствии дериватов золотоор-дынских изделий в памятниках Молдавского княжества) // STRATUM plus. 2017. № 6. С. 91-116.
9. Тесленко И.Б., Лысенко А.В. Средневековый христианский храм на южной окраине с. Малый Маяк и его археологическое окружение // «О древностях Южного берега и гор Таврических»: Сб. науч. трудов (по материалам конференции в честь 210-летия со дня рождения Петра Ивановича Кеппена). Киев: ИД Стилос, 2004. С. 260-296.
Информация об авторе:
Кирилко Владимир Петрович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт археологии Крыма РАН (г. Симферополь, Россия); kir.vlad33@gmail.com
«THE TREASURE FROM ALUSTON»: HISTORY OF THE FIND12
V.P. Kirilko
In the 1950th, inside the church on the coastal necropolis of the medieval Alushta, E. V. Veimarn unearthed a gravestone with a rich burial inventory of the 14th century (137 objects, and 85 of which are golden). Currently, most of the finds, which are stored in the collections of the Museum of Historical Treasures of Ukraine, have almost completely been put into scientific circulation, but are mistakenly interpreted by modern researchers as a treasure. The nearest analogies of these findings are presented by the Golden Horde's jewelers of the Bulgar and Majar. It has parallels in the arts and crafts of the Moldavian
The study was prepared under the Medieval Archaeology Department of the Institute of Archaeology of Crimea of the Russian Academy of Science Project "Cross-Cultural Links between the Population of Taurica and Its Neighbors in the Middle Ages" (State Registration Number of the Project: 1005-2015-0007).
principality of the 15th-16th cent. At this stage of the monument's study, for eliminate gaps and contradictions, which determinate of it, has special importance the unpublished archival materials of Tavro-Scythian archaeological expedition of the Crimean branch of the USSR Academy of Sciences. Among them: diaries, field inventory, drawings, sketches, photographs, correspondence, documents. They allow us to have almost a complete picture of the progress of the work, of the topography of the finds and information about the things. Presumably, in the temple was buried protos - the head of local government, whose post was usually performed by the village elder or priest.
Keywords: archaeology, history, Alushta burial ground, N. V. Pyatysheva, P. N. Shultz, E. V. Weimarn, Golden Horde art, jewelry.
REFERENCES
1. Dzhanov, A.V. 2017. In Majko,V.V. (ed.). Istoriya i arkheologiya Kryma (History and archeology of the Crimea). Vol. V. Simferopol': "Feniks" Publ., 286-340 (in Russian).
2. Kogonashvili, K.K., Makhneva, O.A. 1971. Aluston iFuna (Aluston andFuna). Simferopol': "Krym" Publ. (in Russian).
3. Kramarovskij, M.G. 2001. Zoloto Chingisidov: kul'turnoe nasledie Zolotoj Ordy (The Gold of Chenghizid s: the cultural heritage of the Golden Horde). Saint Petersburg: "Slaviya" Publ. (in Russian).
4. Malyuk, N.I. 2015a. In Strokova, L.V. (ed.). Muzeini chytannia. Materialy naukovoi konferentsii "Iuvelirne mystetstvo - pohliad kriz viky" (Museum studies. Proceeding of the scientific conference "Jewelry art - a view throw the times"). Kyiv: "Muzei istorychnykh koshtovnostei Ukrainy" Publ., 159-168 (in Russian).
5. Malyuk, N.I. 2015b. In D'yachkov, S.V. (ed.). Laurea I. Antichnyj mir i Srednie veka: Chteniya pamyati professora Vladimira Ivanovicha Kadeeva. Materialy (Laurea I. Antique World and the Middle Ages: Studies of the memory of Professor Vladimir Ivanovich Kadeev. Materials). Khar'kov: "NTMT" Publ., 39-44 (in Russian).
6. Makhneva, O.A. 1968. In Dombrovskij, O.I. (ed.). Arkheologicheskie issledovaniya srednevekovogo Kryma (Archaeological research of the medieval Crimea). Kiev: "Naukova dumka" Publ., 155-168 (in Russian).
7. Myts, V.L., Adaksina, S.B. 1999. In STRATUM plus. Archaeology and Cultural Anthropology (6), 159-169 (in Russian).
8. Ryabceva, S.S., Dergacheva, L.V. 2017. In STRATUM plus Archaeology and Cultural Anthropology (6), 91-116 (in Russian).
9. Teslenko, I. B., Lysenko, A. V. 2004. «O drevnostiakh Iuzhnogo berega i gor Tavricheskikh»: Sb. nauch. Trudov (po materialam konferentsii v chest' 210-letiia so dnia rozhdeniia Petra Ivanovicha Keppena) ("On the Antiquities of the Southern Coast and the Mountains of the Tauris" (based on the Proceeding of the Conference commemorating the 210th Anniversary of Peter Ivanovich Keppen). Kiev: "Stilos" Publ., 260-296 (in Russian).
About the Author:
Kirilko Vladimir P. Candidate of Historical Sciences. Institute of Archaeology of Crimea of Russian Academy of Sciences. Academician Vernadsky Ave., 2, Simferopol, 295007, Crimea, Russian Federation; kir.vlad33@gmail.com
Статья поступила в номер 13.05.2018 г.
