CC BY
48
Библиографический список
1. Соколова З.П. Животные в религиях. Санкт-Петербург, 1998.
2. Хусаинов Г.Б. Поэтика башкирской литературы. Ч. I. Теоретическая поэтика. Уфа: Гилем, 2006.
3. Киндикова H.M. Алтайский и башкирский роман: типология тем, сюжетов, образов. Научно-методический электронный журнал «Концепт». 2014; Т. 20; 2011-2015. Available at: http://e-koncept.ru/2014/54666.htm
4. Хисамитдтнова Ф.Г. Мифологический словарь башкирского языка. Mосква: Наука, 2010.
5. Сагитов M.M. Древние башкирские кубаиры. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1987.
6. Киреев А.Н. Башкирский народный эпос. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1970.
7. Галин С.А. Башкирский народный эпос. Уфа: Аэрокосмос и ноосфера 2004.
8. Гарипова Т.Х. Бурёнушка. Уфа: Китап, 2009.
9. Гареева Г.Н. Башкирские прозаики. Уфа: РИЦ БашГУ, 2012.
10. Кильмакова Г.Н. Образ коровы в романе Т. Гариповой «Бурёнушка» и в башкирском эпосе «Кунгыр-буга» (сравнительно-сопоставительный аспект). Народы Евразии: История. Культура. Языки. Тезисы докладов всероссийской (с международным участием) конференции. Горно-Алтайск, 2017: 201 - 205.
11. Илимбетова А.Ф., Илимбетов Ф.Ф. Культ животных в мифоритуальной традиции башкир. 2-е изд. Испр. и доп. Уфа: Гилем, 2012.
12. Башкирское народное творчество. Легенды, предания. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1980: 63 - 83. (на башк. яз).
13. Хуснуллина Р.Д. Волк как национальный образ-арехтип в современной башкирской прозе. Вестник Челябинского государственного университета. 2014; 26 (355). Филология. Искусствоведение. Вып. 93: 120 - 124.
14. Хакимьянова АЖ Башкирские народные лирические песни: поэтическое своеобразие жанра. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Уфа, 2014.
15. Кильмакова Г.Н. Из истории изучения образа мифического богатырского коня Акбузата. Вестник Бурятского государственного университета. Филология. 2012; 10: 214 - 217.
References
1. Sokolova Z.P. Zhivotnye v religiyah. Sankt-Peterburg, 1998.
2. Husainov G.B. Po'etika bashkirskojliteratury. Ch. I. Teoreticheskaya po'etika. Ufa: Gilem, 2006.
3. Kindikova N.M. Altajskij i bashkirskij roman: tipologiya tem, syuzhetov, obrazov. Nauchno-metodicheskij 'elektronnyj zhurnal «Koncept». 2014; T. 20; 2011-2015. Available at: http://e-koncept.ru/2014/54666.htm
4. Hisamitdtnova F.G. Mifologicheskij slovar'bashkirskogo yazyka. Moskva: Nauka, 2010.
5. Sagitov M.M. Drevnie bashkirskie kubairy. Ufa: Bashkirskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1987.
6. Kireev A.N. Bashkirskijnarodnyj 'epos. Ufa: Bashkirskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1970.
7. Galin S.A. Bashkirskij narodnyj 'epos. Ufa: A'erokosmos i noosfera 2004.
8. Garipova T.H. Burenushka. Ufa: Kitap, 2009.
9. Gareeva G.N. Bashkirskie prozaiki. Ufa: RIC BashGU, 2012.
10. Kil'makova G.N. Obraz korovy v romane T. Garipovoj «Burenushka» i v bashkirskom 'epose «Kungyr-buga» (sravnitel'no-sopostavitel'nyj aspekt). Narody Evrazii: Istoriya. Kul'tura. Yazyki. Tezisy dokladov vserossijskoj (s mezhdunarodnym uchastiem) konferencii. Gorno-Altajsk, 2017: 201 - 205.
11. Ilimbetova A.F., Ilimbetov F.F. Kul'tzhivotnyh vmiforitual'noj tradiciibashkir. 2-e izd. Ispr. i dop. Ufa: Gilem, 2012.
12. Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo. Legendy, predaniya. Ufa: Bashkirskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1980: 63 - 83. (na bashk. yaz).
13. Husnullina R.D. Volk kak nacional'nyj obraz-arehtip v sovremennoj bashkirskoj proze. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. 2014; 26 (355). Filologiya. Iskusstvovedenie. Vyp. 93: 120 - 124.
14. Hakim'yanova A.M. Bashkirskie narodnye liricheskie pesni: po'eticheskoe svoeobrazie zhanra. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Ufa, 2014.
15. Kil'makova G.N. Iz istorii izucheniya obraza mificheskogo bogatyrskogo konya Akbuzata. VestnikBuryatskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologiya. 2012; 10: 214 - 217.
Статья поступила в редакцию 18.12.17
УДК 82-1/-9
Kosheleva A.L., Doctor of Sciences (Philology), Head of Department of Literature, Khakass Research Institute of Language,
Literature and History (Abakan, Russia), E-mail: [email protected]
ALTAIAN POET SH. SHATINOV AND KHAKASS POET G. MAERKOV: CONTENT-AESTHETIC CONVERGENCE OF THE ETHNO-WORLD CONCEPT. The article makes an attempt to correlate "voices" of the Altaian "kaichi" Shatra Shatinov and the Khakass "khaidzhi" Gennady Maerkov, glorifying unique beauty of the Sayan-Altai - Altai and Khakassia, dignified and full of travails "hoary antiquity" of Altaian and Khakass peoples, who know value of the big and small Motherland, respect a woman-mother and the elders' wisdom and use in their creative work content-related multitasking functionality of national symbols - "yurt", "hitching post", "chatkhan", "topshur", "barrow", "stone letters" - steles "argamak". However, in the linguistic aspect each of them represents their eth-no-world in their own way: the Altaian Shatinov - in the native "throat" Altai language, the Khakass philologists Maerkov - in the "powerful" Russian language. But the purpose of each of them is great and worthy: forward-looking and desire to be heard by descendants.
Key words: creative work, concept, world view, mainstream, tradition, folklore, diglossia.
А.Л. Кошелева, д-р филол. наук, зав. сектором литературы, ГБНИУ РХ «Хакасский научно-исследовательский
институт языка, литературы и истории», г. Абакан, E-mail: [email protected]
АЛТАЙСКИЙ ПОЭТ Ш. ШАТИНОВ И ХАКАССКИЙ ПОЭТ Г. МАЕРКОВ: СОДЕРЖАТЕЛЬНО-ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА КОНВЕРГЕНЦИИ КОНЦЕПТА ЭТНОМИРА
В данной статье сделана попытка соотнести «голоса» алтайского «кайчи» Шатра Шатинова и хакасского «хайджи» Геннадия Маеркова, воспевающих неповторимую красоту Саяно-Алтая - Алтая и Хакасии, достойную и полную испытаний «седую старину» алтайцев и хакасов, знающих цену большой и малой Родины, почитающих женщину - мать и мудрость стариков, талантливо использующих в своем творчестве содержательную многофункциональность национальных символов - «юрта», «коновязь», «чатхан», «топшур», «курган», «каменные письма» - стелы, «аргамак». Однако в лингвистическом ракурсе каждый из них по-своему репрезентирует свой этномир: алтаец Шатинов - на родном «гортанном» алтайском языке, хакас References- филолог Маерков - на «мощном» русском языке. Но велика и достойна цель каждого из них: устремленность в будущее, желание быть услышанными потомками.
Ключевые слова: творчество, концепт, мирообраз, мейнстрим, традиция, фольклор, диглоссия.
Они - сыновья двух древних тюркских народов Саяно -Алтая: Шатинов Шатра Пепишевич (1938 - 2009) - алтайцев и Маерков Геннадий Матвеевич (1937) - хакасов. При этом они ровесники, где-то очень похожие по почерку интерпретации каждый своего этномира. Дорогу в большую жизнь оба начали с филологического факультета пединститута - один в Горно-Алтайске, другой - в Абакане. И посыл один - большая любовь к литературе, а где-то по блокнотикам утаивались первые стихи, первые пробы пера. После окончания второго курса института Шатра Шатинов уходит на работу в редакцию газеты «Алтай-дын Чолмоны»: слово рвалось на свободу. «Стихи мои, - пишет в «Автобиографии» Ш. Шатинов, - начали выходить в газете, в альманахе, в сборниках молодых авторов... Был корректором, литсотрудником, затем работал в издательстве редактором детской литературы. Работая над рукописями и переводами художественных произведений, я почувствовал недостаточность своих знаний» [1, с. 71].
В 1961 году Шатра уезжает в Москву и поступает в Литературный институту им. А.М. Горького. В 1963 году вышел первый сборник стихов «Родная земля» («Оскон jерим»), героем которого стал «гармонично развитый человек со своим мировоззрением», очень похожий на самого автора стихов. И вот этот поэт, молодой, неугомонный и непокорный, вдруг решительно порывает с размеренной студенческой жизнью, подчиняясь зову «странствий» и разительных перемен.
Годы «странствия» после института, - продолжает в «Автобиографии» Ш. Шатинов, - были моими самыми прекрасными годами, полезными для литератора. Побывал я в Казахстане, в Средней Азии, на Кавказе, в Крыму, на Украине, в Прибалтике, на Кольском полуострове, в Воркуте, Свердловске» [1, с. 71]. Вернувшись домой, работал завклубом, маляром, литсотрудником газеты, директором Дома народного творчества, издал сборник стихов «Настал день» («Кункелди») (1966). А впереди - учеба на философском факультете Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова и такая разная жизнь, и творчество, творчество: поэтические сборники - «Охотничий рог» (1969), «Тихие звезды» (1974), «Луна у колыбели» (1982), «Каменные аилы» (1988), «Хоровод» (2004), «Годы и струны»
(2005) и повесть «Талисман» (1971) на алтайском языке. Ш.П. Шатинов - член Союза писателей России (1978), Народный писатель Республики Алтай, лауреат Государственной премии Республики Алтай им. Г.И. Чорос-Гуркина, Почетный гражданин МО «Усть-Канский район», талантливый поэт, мастер алтайского классического стиха, переводчик на алтайский язык русской и зарубежной классики - поэзии, драматургии, творчества национальных писателей.
Начиная от 1960 года и до конца 90-х беспокойная, насыщенная, но несколько иная жизнь захватила Геннадия Маеркова. После окончания филфака Абаканского пединститута он - преподаватель, директор школы, заведующий районо, партийный и профсоюзный работник по весям Хакасии и Красноярского края. И в этих напряженных, порой сложных трудовых буднях он искал ответ, как рассказать о славном героическом прошлом родной земли, своего древнего народа, воспеть прекрасное и возмутиться недостойным. Выкраивалось драгоценное время для творчества, его систематизации: стихи, подборки стихов публикуются в региональных СМИ, журналах, альманахах. Очень требовательный к своему слову и слогу, он лишь в 2003 году издает свой первый сборник стихов - «Год лошади порой встречают», открывший дорогу последующим поэтическим изданиям и сборникам: «В тысячелетия падают века» (2004), «Напевы грустные чатхана
(2006), поэма и сборник «Самохвал» (2010, 2011), «Жарки Хакасии моей» (2012). В этом же году (год 75-летия автора) издается юбилейный сборник «Куда спешишь, летишь ты, Время?», вобравший в себя то лучшее, состоявшееся, что было написано ранее. Хакас, прекрасный преподаватель русского языка и литературы, Г.М. Маерков рассказывает о самом заветном - хакасском и общечеловеческом, языком Пушкина. Раскрывает темы большой и малой Родины, матери, темы, передающие глубокие размышления о прошлом, непростые, порой тревожные - о настоящем, грустные, элегичные и философичные стихи напоминают о быстротекущих, «летящих» Времени и Жизни, нежные, эмфатические лирические строки посвящены родной природе, любви, назидание, строгость, а порой и горький упрек звучат в строках, касающихся проблем этики, экологии. Г. Маерков - член Союза писателей России (2007) - поэт русскоязычный, репрезентирующий в мейнстрим большой многонациональной литературы России ментальность своей национальной культуры - фоль-
клора, языка, философии, истории, онтологии. Он и сегодня пишет биографию родной земли и свою собственную: председатель районного Совета старейшин хакасских родов, член республиканского Совета старейшин хакасского народа, районного Совета ветеранов войны и труда. Награжден орденами «Знак Почета», «За благие дела», медалью «300-летие воссоединения Хакасии и России», Грамотой Союза писателей России, Благодарственным Письмом Министерства культуры Республики Хакасия за значительный вклад в развитие хакасской поэзии.
Определяющий концепт, мирообраз, репрезентирующий сущность этнонационального в творчестве любого поэта - это родная земля, породившая и взрастившая свой народ. Лирический герой и Ш. Шатинова и Г. Маеркова - частица родной земли и национальной истории, судьбы своего народа, от прошлого к настоящему и будущему. Лирическое «я» Ш. Шатинова, его «мечта» ... летят «к горам рассветного Алтая» («Алтай») «тоскуют» о «лохматых кедрах», «речке шальной», о «травах росистых, ... где в каждой росинке звезда», о «долинах» с табунами коней («Я тоскую о доме все чаще»), о том, что формирует не только внутренний мир «эго» Человека, поэта, но и лирический, гражданственно-патриотический пафос его поэтических строк. «Я» поэта и родная земля неразделимы: «Горы! / Шепот ваш вечный, вечный, / Это я, шепот мой./ Вами, реки, звеню всегда я, / Вы от века звените мной. / Я с потоками тку беседу. / Я с отрогами гор шепчусь./ Это я, мои реки, еду! / Это я, мои горы, мчусь!» [2, с. 39 - 40].
Он, поэт и сын своего «племени», своего народа, рожденного тоже этой землей: «Я оттуда, где сильней дыханье / Синеоких гордых ледников, / На становьях - выше облаков. / Вот он я, раскосый и скуластый. / Ветал во весь свой рост, / Кричу: / Родное племя, здравствуй! / Не с тобой ли я мужал и рос! [3, с. 8].
И как близки в этом нечто определяющем, первородном алтаец и хакас. Частичкой древней хакасской земли, ее истории ощущает себя и лирический герой стихов Г. Маеркова: « Курганным камнем сам застыл. / Это - я, в степи забытый / да, это - я, с копыта ком.».
«Песней сердца» - алтайца Ш. Шатинова стали дорогие «заповедные» приметы родного «рассветного Алтая»: «легкий, лунногривый, луннозвездный / С пастбища примчится аргамак»; «лунностанная всплестнется Чуя», «лунногребневые горы»; «лунносерьгая березка». Настойчиво повторяющиеся неологизмы - это знаковое обозначение неповторимости нечто самого близкого», заповедного». На предметном уровне стиха с элементами диглоссии (употребление слов на родном языке) выстраивается целый арсенал алтайской топонимики и просто отдельных слов на родном языке: «Алтын - Кель» (Золотое озеро), «Юч-Сюмер» (три вершины горы Белухи), «Чуя» (река), «Семинский перевал», река «Чолушман», раскопки «Пазыры-ка», перевал «Каракал» (Черный перевал), сторона «Кайас», «Улалимский майдан», «амыргы» (охотничий рог для приманивания марала), «кай» (горловое пение), «кайчи» (исполнитель горлового пения), «аил», «у» (селение), «топшур» (музыкальный инструмент), «юрта», оин (игрище), корумник (россыпи камней), «Ай-Слу» (имя девушки). Вероятно, все эти «родные» слова где-то ключевые, где-то опорные, сохранившиеся в подстрочниках поэта и, как говорят, «лыко в строку» использованы его переводчиками и в определенной степени соавторами.
«Юрта», «казан», «чатхан», «хайджи», «мать», «пого» (женское украшение), «Тун-пайрам» (народный праздник «Первого молока»), «тасхылы» (снежные вершины), «аал» (селение), «тюндюк» (печь во дворе), «курган», «чечпе» (коновязь) - это не просто слова у Г. Маеркова в его русскоязычной поэзии, это - понятия, вобравшие в себя такие значимые категории, как «народ», его «история», «этноонтология».
И в стихах Ш. Шатинова понятие, слово «юрта» - концептуально. Это и «дом», и «домашний очаг» тепла, семьи, уюта, это и исток истоков: «Холмик - юрта средь травы густой / К кедру - старику прижалась боком. / В этой юрте, старой и простой, / Я родился в том году далеком. / Здесь запел, / Но прежде чем запеть, / Плакал долго и смеялся долго.» [4, с. 8]. А ее юрты, «красная дверь» открывает неизведанные дороги и к «Небу», и к «Звездам»: «Небо - / Будто просторная юрта, / В ярких звездах синеющий верх. / Скоро, скоро наступит утро - / И откроется красная дверь.» [5, с. 21]. «Юрта», «Детство», («Берега»), «Колыбель» («Колыбельная»). «Мать» («Матери», «Мать») для поэта надежный форпост, откуда начинаются и жизнь, и дороги в «мир широкий»: «Ни мест родимых, ни друзей прошедших лет, / Ни матери любимой рядом с вами нет - / Но где б вы ни были,
их образы вас все равно догонят, / И неотступно полетят за вами вслед - / Они для вас - как те две самые ладони. / Вы обретете силы в этой колыбели. / Пусть вы покинули ее давным - давно, / Но к ней в мечтах ли, в душах ли, во сне ли - / Куда вы денетесь - вернетесь все равно» [6, с. 22 - 23]. В стихотворении «Радуюсь я, низко кланяюсь» Ш. Шатинов в едином «выдохе» глубокой и горячей благодарности, актуализированной реторта-дацией «Радуюсь.», воссоединил то, что дарят любому человеку и детская «колыбель», взрастившая нас, и «те две самые ладони» родной земли, матери, друзей: «Радуюсь, низко кланяюсь / Блеску гор, небес голубизне, / Солнцу, ослепительной весне, / Зелени со льдами наравне. / Радуюсь я, низко кланяюсь, / Радуюсь я низко кланяюсь. / Людям, соплеменникам моим. / Их сердцам отважным и простым / Радуюсь я, низко кланяюсь. / Радуюсь я, низко кланяюсь / Языку народа моего / Мудрости и складности его. / Радуюсь я, низко кланяюсь / Туче-той, что ливень пролила, / Ниве-той, что колос родила, / Девушке, что в песню завлекла / Радуюсь я, низко кланяюсь» [7, с. 37]. Беспокойная, благодарная, ищущая мысль поэта, его лирического героя с волнением устремлена от «соплеменников» дня сегодняшнего «к преданиям давней старины» («После кая»), чтоб изучить «позапрошлых событий язык» («На раскопках Пазарыка»), увидят «предков» «погибших неясные тени., разглядеть их лица - / До морщинки их изучить. / И потом до земли поклониться («Кайчи»). «К преданьям давней старины», к почитаемым, мужественным предкам возвращают лирического героя из будней сегодняшних песня и струны топшура кайчи, и увлекательная сказка - рассказ «столетней», «слепой» «старухи - алтайки» («За горами далекими»). Образ старухи - алтайки в небольшой поэме Ш. Шатинова - это символ «негасимого алтайского очага» - образ емкий, выразительный, вобравший в себя самое достойное и Человека, и нации: ее не сломили невзгоды, она мудра, умеет передать красоту и «дух» родного языка, трудолюбива, «доброта» ее «души» -«драгоценность, / которая / Золотом чистым блестит./ От нее не услышишь ты / Слов равнодушно пустых: / Как добротная проза / Ее обстоятельно речь, / И легка, и крылата. / Как самый изысканный стих./ Сколько я почерпнул / В те часы для души, для ума! Как вдвойне глубоко / Ощутил самый дух языка! / Та старуха седа / И темно в ее древних очах, / Но душа ее зрячая / Светится чистой звездой. / И пылает у ног / Негасимый алтайский очаг!» [8, с. 28]. Современная новь как бы обрамляется красотой и статью древней земли, в стихах сборника «Каменные аилы» («Там амылдар» (1988)). «Каменные аилы» - это горы, напоминающие каменные юрты: емкое, образное сравнение воссоединило символ бытия человека - юрту и символ гордого величия родной земли - горы, одновременно персонифицируя этим еще один значимый символ - вечность неугасимого очага алтайца.
В талантливом поэтическом слове и хакасского поэта Г. Маеркова убедительно реализуется смысл бессмертного афоризма - «Без прошлого нет настоящего». Этот неразделимый, органичный синтез времен и в оживших в его строках темах, образах древних легенд, алыптыхнымахов (богатырская сказка, былина), памятниках - стелах «седой старины»: «Степь.Курганы, курганы, курганы / Витали строем средь царских долин, / На вершинах холмов стынут камнем, / Упираясь в небесную синь. / Люди добрые с каменным телом / На восход, на восток только взгляд! / И в огне лет лихих, в снег, метели / Мою родину молча хранят» [9, с. 45]. «Из прошлого любовь, страданье / Вчерашнее в текущий век» прорываются в наше сознание, «вплетаются в сердца, в воспоминанья» в поэме Г. Маеркова «Самохвал». Один из региональных критиков о поэме сказал следующее: «Поэма является продолжением традиций хакасского народа в сохранении, познании и донесении до всех вечных понятий о любви к Родине, своему народу, единстве при защите от врагов и ответственности каждого живущего на Земле за все, что делает человек» [10, с. 3 - 4]. Поэма прославляет тех, кто «в неведенье идти готовы», это - гимн «безумству храбрых», «могучему алыпу» Ирт-Топчи.
Лирика, рубаи, поэмы Г. Маеркова еще и о том, что настоящее родной земли, берущее начало от «юрт», «коновязей», «степной державы», которая защищалась «в сраженье яростном, кровавом», немыслимо без большой Родины «голубоглазой России»: «В сраженье яростном, кровавом / Изрублен предок молодой, / Алыном стал он в песнях славы, / Живой легендой и мечтой./ Стонала степь, горели юрты, / Мальчишку скрыл седой ковыль. / Все помним. Мы же не манкурты, / Мальчишкой тем я, может, был / И брел судьбе своей навстречу. / На встречу с родиной моей, / Голубоглазой, с русской речью, / С Россией, слившись вечно с ней» [11, с. 56 - 57]. Неоспоримо величие ее, России, вы-
сокой культуры («Лев Толстой молвил просто, красиво», «Забыт сегодня русскими Андреев», «Свиридов в музыке боль века», «Тяжелый вальс Хачитурян.»).
С большой Родиной, Россией, соотносит судьбу своей малой Родины, с Алтаем, и свою собственную судьбу человека, поэта и Ш. Шатинов: «Алтай! Россия начинается, / В твоих долинах для меня» («Ты жди меня, Алтай»). Для Ш. Шатинова Россия - это и «Сергей Александрович Есенин»: «.березе осенней, / Рязани весенней, / Селу Константиново - / Поклон от Шатинова.», и А. Блок: «.беседую с Блоком: свой шаг сопрягая / с течением Невы, / иду к незнакомке, / я с нею - на «Вы» [12, с. 30 - 31]. Поэт Ш. Шатинов преклоняется перед красотой, «мудростью» и «духом» родного алтайского языка, одновременно возвеличивая значимость «великого», «могучего» языка русского: «Алтаец страницы веков отворяет, / он в сонмище тысячелетий проник. / К всемирной культуре его причащает / великий, могучий русский язык» [12, с. 31], который позволяет поэту-алтайцу «побеседовать с Гейне», стать «содумником Гете». России посвящены его стихи «Белокаменный город», «Москва».
Оценивая творчество того или иного поэта, критик, литературовед акцентирует свое внимание на такой пафосной стороне этого творчества, как гражданственность. Известный алтайский критик В.И. Чичинов в статье с назидательным заглавием «Надо набирать высоту» (1967) прежде всего с этой позиции анализирует стихи сборников стихов Шатры Шатинова 60-х годов - «Земля - колыбель» и «День настал». О первом сборнике критик с надеждой сообщает: «.И вдруг открылась новая радужная грань в творчестве поэта - гражданственность» [13, с. 85], имея в виду стихи космической тематики, когда лирический герой «космической фантазии, улетая в рассветный простор», еще трепетнее дорожит тем, что связывает его, «сына Земли», с тем, что остается («жизнь в тебе бесконечна, как солнце, / как свет./ Сколько раз ты купалась в слезах и в / крови.») [14, с. 26 - 28]. Он обязательно вернется, чтобы защитить ее, планету Земля, кажущуюся из Космоса «маленьким облаком», от «огня и беды». Два раздела сборника «День настал» - «Аэлита» и «Хиросима» - это тоже позиция Человека Мира, выстроенная на контрасте его миросозерцания, противопоставляющего добро и зло, свет и тьму. Голос лирического героя с глубокой болью разделяет страдание, отчаяние Хиросимы и сгорающего в напалме Вьетнама. «Своим сборником, - продолжает В.И. Чичи-нов, - Шатра Шатинов пока что выдержал экзамен на право писать. Но этого мало». И далее следуют советы о необходимости «цельности мировоззрения», генерализации «личности поэта» с более «громким» звучанием гражданских мотивов, «определенностью образов» и «преодолением эклектичности». Советы, пожелания дельные, профессиональные. Но в какой степени их уместно адресовать человеку с неравнодушным сердцем поэта, исследовавшему к этому периоду уже «шестую часть земли» из края в край и безумно «тоскующего» по «дому», по «горам-баррикадам», «лохматым кадрам», «речке шальной», «ночному с табунами коней, «травам росистым», где «в каждой росинке звезда» - по своему «рассветному Алтаю»? Организующая, формирующая смысл жизни бесконечная любовь к родной земле, родному «вечному очагу» разве не генерализует значимый посыл авторского «эго» и не демонстрирует, точнее, искренне не выражает «цельность мировоззрения»?
Человек - Поэт, так глубоко преданный родному, кровному на породившей его Земле уже «больше, чем поэт». Он - достойный гражданин не только Родины, но и той «великой России», вписавшей в историю мира «Питер», «Смольная», «буйный ветер» революции («Красный гонец»), «новостроек Сибири уверенный гул» («Добровольцы»), он - гражданин Мира, разделяющий и «гнев Африки, полыхающий «черным пламенем» и «звенящий гимном поющей пальмы» «в честь свободы» и Патриса Лумум-бы. («Поющая пальма» (Патрису Лумумбе)». «Людям» адресованы строки стиха Шатры Шатинова, звучащие как клятва, как кодекс жизни и творчества: «Люди, люди! / Пока я жив, от вас я не отстану: / Буду смеяться с вами, с вами буду грустить, / А без вас я - журавль, отставший от стаи, / В долгом и трудном пути. / Но если нагрянут беды, / Невзгоды объятья раскроют, / Я даже на шаг перед ними, люди / Не отступлю, / За то, что смеялись со мною, / Ваши невзгоды и беды на плечи / свои взвалю» [15, с. 16 - 17].
Стихи сборника (в переводе на русский язык) «В каждой росинке звезда» как раз и организуют, целенаправляют мощный гражданственно-эмоциональный посыл личности и поэта, народного писателя Республики Алтай Шатинова Шатры Пепише-
вича, раскрывая лирический мир художника слова, его содержательно-эстетический эквивалент.
Исследователи творчества Ш. Шатинова (Н.М. Киндикова, Г.В. Кондаков), отмечая достоинства стиля поэта, говорят о нем, как о «поэте алтайского классического стиха», мастере образных метафор и сравнений, емких метонимий, талантливой интертекстуальности (традиции поэтики национального фольклора). Однако напрашивается необходимость сказать еще об одном, очень важном достоинстве этого обладателя пера - «в малом сказать многое», - о чем, как необходимом, заявлял Пушкин, «творили» подобное писатели «Натуральной школы», А.П. Чехов.
В 1982 году был издан сборник Ш. Шатинова «Луна у колыбели («Кабай дьанында ай») с наличием цикла миниатюр «Зарубки» («Индер»). Это в основном двустишия и тристишия, в которых, как замечает Г.В. Кондаков, «проявились авторская наблюдательность и музыкальный слух» [16, с. 90 - 91], на примере двустишия о трехглавой вершине Белухи:
О, Юч-Сюмер, вечно в моей груди Три белых цветут эдельвейса.
Но почему-то критик несправедливо лишает наличия «философского обобщения» и «законченности» двустишие: О. моя деревня!
возле коновязи - конь и мотоцикл.
Миниатюра не «тянет» на отдельно произведение» [16, с. 90 - 91], - пишет он, хотя строкой выше, и это справедливо, заявляет: «Изменился лик деревни: возле коновязи - рядом со сказочным аргамаком современное «мото» [16, с. 90 - 91]. Все: вполне естественная соотнесенность эпох в конкретном случае -лаконично и убедительно. И вовсе не требуются здесь жанровые изыски «Очерка» или другого прозаического произведения» [16, с. 90 - 91]. В основном в двух строках, реже - в трех поэт Ша-тинов сумел передать и значимость содержания, и емкость, выразительность образа, и жанровую оригинальность элегии с ее философичностью, лиризмом, глубиной и напряжением чувства. Элегии: Хочется рыдать - голоса нет. Хочется плакать - слез нет. Это ужасно.
Тогда хотел заглянуть - недосуг было, А теперь хотел увидеться - старика нет...
Нас с тобою там уже нет, Остались полынь и луна.
Как ни машу ей - не узнает. В первый раз мимо проходит весна.
На улице холодная белая зима. Летнее тепло на твоих губах; Образ на грани афоризма: Былых времен колокола. «У-у» - гудят бездонные пещеры.
Одинокий, скорчился я на войлоке, Словно месяц.
Девушка. Цветы. Речка. Солнце. Соловей в вышине меня поймет
Из трещины, рассекшей скалу, Кедра росток подсматривает солнце.
Что мне надо - он знает.
Чего у него нет - я знаю [17, с. 57 - 65].
Рубаи - афористическое четверостишие - один из излюбленных жанров поэзии народов Востока - имеют место и в лирике Ш. Шатинова. Например, сравнения, построенные почти на аксюморонной фольклорной гиперболе в рубае «Аргамак», представляют сразу два ярких образа, близких и дорогих сердцу алтайца: «Подковы твои, как луна светят, / Горный гранит в песок дробя. / Касается небо плетью / Джигит, садящийся на тебя» [18, с. 31]. Образ далекой Родины вдруг является поэту в запорошенной снегом Москве («Москва»): Москва. Пурга. Столбы качает ветер, / А мне все кажется в летящем свете, / Что чабаны на горном перевале / Своих овец в метели растеряли» [18, с. 32, 33]. Четыре строчки антитезы рубаи «Спасибо» - это сдержанная, но образная благодарность мужеству оптимиста: «Спасибо не тем,
у кого на лице / Сочувствия слезная слякоть, - /Спасибо тому, кто поет и смеется, / Чтоб не заплакать» [18, с. 32, 33].
Рубаи стали визитной карточкой и хакасского поэта Г. Ма-еркова. Афористичность, образность, выразительность, созданные емкой метафорой, - поэтические достоинства рубаи -характерны для творчества Маеркова в целом. В цикле рубаи «Память» аллюзии, даже семантика на предметно- ассоциативном уровне восстанавливают далекое прошлое «седую» этно-старину: «Все чаще в снах моих родные лица, / Где живы все и смех рекой струится, / Дымятся юрты, бродят табуны. / «Летит, летит степная кобылица.»; «Едет гуннов царь Аттила» -/ В этих строках есть и сила, Быть может, и моих степей? / Ведь имя царское - «ат илля» («атилля» - уздечка, удила (хак.)], / «Хунна-хакасу-жеребенок, / Их прыть легка и голос звонок, / Начало силы лошадей. / Европу тряс не этот ли ребенок? Причем, аллюзия (соотнесенность с творчеством других писателей, устойчивыми понятиями, национальным фольклором) -одна из доминирующих форм интертекстуальности, особенно характерная для художественной системы лирики Г. Маеркова, в частности и, для его рубаи, как приемлемое средство репрезентации своего авторского сознания и этномира в инонациональное сознание и мейнстрим российской многонациональной литературы: «чуть-чуть помедленней, собратья - кони»; «Коня! Коня! Пол-царства за коня!»; «О, птицы - тройки! Из веков туманных.»; «Подобно жеребенку жить я начинал.»; «Дочь превратив в тоску - кукушку»; «О, времена, о, нравы!»; «Не уходи, побудь со мною»; «Оно - нам - Мастер, мы же Маргаритки». Сложную, а порой трудную жизнь человека хакасский поэт образно соотносит с миром жизни лошади: «Из века в век / Тяжелый бесконечный бег. / Быть может, в этом жизни смысл?» / Ну чем не конь живущий человек». Органично совмещая в рубаях аллюзию и иронию Г. Маерков резко осуждает то, что не должно быть приемлемо ни ему самому: «Промчались лучшие на розовом коне, / А клячи доставались только мне, / Лишь иногда давался вороной. / На розовом скакал я лишь во сне; «Себе на счастье или страх / Везти добычу в тороках / С Парнаса долго собирался. / Но чую - буду в дураках»;
ни отдельному человеку: « На резвом скакуне средь битв и ада / Скакал хозяин без пощады, / Не раз от смерти вороной спасал, / Больного продал - вот его награда»; «Иной ездок летит, не тужит, / Через овраги, волуны и лужи, / Себе расквасит лоб и лошадь искалечит. / Такой ездок и волка хуже»;
ни обществу: «Держать себя в узде мы обещали, / Быть тверже камня, крепче стали, / Но, оглянувшись, четко видим -/ И лучшими, и худшими не стали»; «На пару кляч одно лишь дышло, / Куда не повернули - то же вышло. / Реформам бойким будет ли конец? / В разумные когда войдем ли числа?».
Талантливый переводчик на алтайский язык мировой и отечественной, русской и национальной классики (В. Шекспир, Э. де Филиппо, А. Пушкин, М. Лермонтов, Т. Шевченко, М. Карим, А. Даржай, Я. Берзиньш) Ш. Шатинов тоже мастерски, искусно, органично совмещал в своих стихах литературные традиции и изыски поэтики национального фольклора, а опытные переводчики (Н. Матвеева, И. Фоняков, Г. Семенов, Р. Винонен, Ю. Липник, Г. Кондаков и др.) талантливо репрезентировали художественно воссозданный Шатиновым этномир в большую многонациональную отечественную литературу: как и «заздравный кубок» Пушкина наполнен вином поэзии, «огнем мечты», «огнем любви» кубок поэта Шатинова, который он «бережно несет», чтобы передать его «немаленькому по уму» алтайскому народу («Огонь мечты», перевод Н. Матвеевой); трепетное воссоединение с родной природой, как в лермонтовских «Родина», «Тучи», восторженный пафос народной песни переданы по-шатиновски в его стихотворении «Горы и я»; возвышенная, призывная ретор-дация алгыса в строках: «Амыргы! Амыргы!! Амыргы!!!» (амыр-гы - охотничий рог для приманивания марала) - «на топшурах, комысах нового времени» славит «время свадеб и щедрой охоты», «листопад огневой, / шишкопад голубой», / светлый праздник любви и плодов./ Амыргы» [19, с. 23 - 25]. Дыхание алтайской земли («аил», «аргамак» с «бубенцами солнечных удил» и «батыром») передано веселой, четкой тональностью «народного мотива» и есенинско-шатиновской смелой, почти отчаянной, завораживающей красотой необычных неологизмов: «... Легкий, лунногривый, луннозвездный / С пастбища примчался аргамак. / Лунностанная всплеснется чуя, / Лунногребневые горы - в дрожь, / Лунносерьгая березка бегло / Оглядит меня как на балу. / И поймет тогда, кого отвергла / В прошлом луннобровая Ай-Слу» [20, с. 12].
Но еще более красочен, выразителен, более музыкален и благозвучен по своей архитектонике стих Ш. Шатинова на родном алтайском языке, а лингво-поэтические тайны эстетики, таланта этого художника почти невозможно перевести на другой язык - в этом единодушны литературоведы Н.М. Киндико-ва, Б.Я. Бедюров, Г.В. Кондаков. Поэтому столь невелик объем переводов поэзии Ш. Шатинова, в частности, на русский язык. Искренняя, большая благодарность составителю сборника его стихов в переводе на русский язык «В каждой росинке звезда» профессору, доктору филологических наук - Н.М. Киндиковой, познакомившей инонационального читателя со стихами поэта в их содержательно-жанровой поливариантности, статьями писателей, литературоведов о творчестве Ш. Шатинова, интересными материалами архива писателя. И все-таки хочется полнее, глубже познать многоцветье гаммы поэтического таланта этого большого алтайского поэта, надеясь на приход новых искусных переводчиков - «соавторов» Шатры Пепишевича Шатинова.
1. В нашем исследовании сделана попытка соотнести «голоса» алтайского «кайчи» Шатра Шатинова и хакасского «хайд-жи» Геннадия Маеркова, воспевающих неповторимую красоту Саяно-Алтая - Алтая и Хакасии, славную и полную испытаний
Библиографический список
«седую старину» алтайцев и хакасов, знающих цену большой и малой Родины, почетающих женщину - мать и мудрость стариков, талантливо использующих в своем творчестве содержательную многофункциональность национальных символов -«юрта», «коновязь», «чатхан», «топшур», «курган», «каменные письма»-стелы, «аргамак». Однако в лингвистическом ракурсе каждый из них по-своему репрезентирует свой этномир: алтаец Шатинов - на родном «гортанном» («гортанном» - определение Ш. Шатинова), алтайском языке, хакас-филолог Маерков, одинаково хорошо знающий и хакасский, и русский языки - на «мощном» русском языке. Но велика и достойна цель каждого из них: устремленность в будущее, желание быть услышанными потомками: «Пройдут года - историей мы станем, / И правнуки ее, как книгу, пролистают, / Где время плевелы от истины отделит./ И зерна, что мы сеяли, быть может, засверкают» [21, с. 68]. - пишет Г. Маерков. Высока ориентация «компаса мечта» и Ш. Шатинова. В подстрочном авторском переводе поистине бессмертны следующие его строки: «Бережно перебирая золотую россыпь этих стихов, / Хочу я выстелить дороги прекрасные, как радуги. / Пусть путь идущих в грядущее народов / Всеми цветами радуги заиграет!» [22, с. 77].
1. Шатинов Ш. Автобиография. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
2. Шатинов Шатра. «Горы и я». Перевод Н. Матвеевой. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
3. Шатинов Ш. Я оттуда. Перевод Г. Володина. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
4. Шатинов Ш. Заповедные места. Перевод Г. Володина. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
5. Шатинов Ш. «Ночь в долине». Перевод Г. Кандакова. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
6. Шатинов Ш. Колыбельная. Перевод В. Сергеева. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
7. Шатинов Ш. Радуюсь я, низко кланяюсь. Перевод Г. Семенова. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
8. Шатинов Ш. За горами далекими. В каждой росинке звезда. Перевод И. Фонякова. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
9. Маерков Г. Степь. Курганы, курганы. Куда спешишь, летишь ты, Время? Сборник стихов. Абакан: Хак. кн. изд-во, 2012.
10. Балахчин В.П. О горе Самохвал. Самохвал. Сборник стихов. Абакан: Хак. кн. изд-во, 2011.
11. Маерков Г. Над юртой дым раскинул крылья. Куда спешишь, летишь ты, Время? Сборник стихов. Абакан: Хак. кн. изд-во, 2012.
12. Шатинов Ш. Зачарованный слогом. Перевод Б. Пчелинцева. В каждой росинке звезда. Горно-Алтайск, 2013.
13. Чичинов В.И. Надо набирать высоту. Звезда Алтая, 1967, 29 января, с. 4.
14. Шатинов Ш. Космическая фантазия. Перевод Ю. Лцыника. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
15. Шатинов Ш. Людям. Перевод О. Бузулука. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
16. Кондаков Г.В. Горы, шепот ваш вечный. Там же.
17. Шатинов Ш. Индер (Зарубки на дереве). Переводы С. Дыкова. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
18. Шатинов Ш. Рубан. Аргамак. Перевод Г. Шурова; «Москва». Перевод Г. Шурова; «Спасибо». Перевод Р. Винонема. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
19. Шатинов Ш. Амыргы. Перевод Г. Кондакова. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
20. Шатинов Ш. На народный мотив. Перевод Г. Володина. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
21. Маерков Г. Пройдут года. Куда спешишь, летишь ты, Время? Сборник стихов Абакан: Хак. кн. изд-во, 2012.
22. Шатинов Ш. Алтайская речь. Подстрочный перевод автора. В каждой росинке звезда. Сборник стихов в переводе на русский язык. Горно-Алтайск, 2013.
References
1. Shatinov Sh. Avtobiografiya. V kazhdoj rosinke zvezda. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
2. Shatinov Shatra. «Gory i ya». Perevod N. Matveevoj. V kazhdoj rosinke zvezda. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
3. Shatinov Sh. Ya ottuda. Perevod G. Volodina. V kazhdoj rosinke zvezda. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
4. Shatinov Sh. Zapovednye mesta. Perevod G. Volodina. V kazhdoj rosinke zvezda. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
5. Shatinov Sh. «Noch' v doline». Perevod G. Kandakova. V kazhdoj rosinke zvezda. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
6. Shatinov Sh. Kolybel'naya. Perevod V. Sergeeva. V kazhdoj rosinke zvezda. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
7. Shatinov Sh. Raduyus' ya, nizko klanyayus'. Perevod G. Semenova. V kazhdoj rosinke zvezda. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
8. Shatinov Sh. Za gorami dalekimi. V kazhdoj rosinke zvezda. Perevod I. Fonyakova. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
9. Maerkov G. Step'. Kurgany, kurgany. Kuda speshish', letish' ty, Vremya? Sbornik stihov. Abakan: Hak. kn. izd-vo, 2012.
10. Balahchin V.P. O gore Samohval. Samohval. Sbornik stihov. Abakan: Hak. kn. izd-vo, 2011.
11. Maerkov G. Nad yurtoj dym raskinul kryl'ya. Kuda speshish', letish' ty, Vremya? Sbornik stihov. Abakan: Hak. kn. izd-vo, 2012.
12. Shatinov Sh. Zacharovannyj slogom. Perevod B. Pchelinceva. V kazhdoj rosinke zvezda. Gorno-Altajsk, 2013.
13. Chichinov V.I. Nado nabirat' vysotu. Zvezda Altaya, 1967, 29 yanvarya, s. 4.
14. Shatinov Sh. Kosmicheskaya fantaziya. Perevod Yu. Lcynika. V kazhdoj rosinke zvezda. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
15. Shatinov Sh. Lyudyam. Perevod O. Buzuluka. V kazhdoj rosinke zvezda. Sbornik stihov v perevode na russkij yazyk. Gorno-Altajsk, 2013.
16. Kondakov G.V. Gory, shepot vash vechnyj. Tam zhe.
