CC BY
39
Александр Гинцбург:
«МОГУЩЕСТВО НАУКИ ДОЛЖНО БЫТЬ
НАПРАВЛЕНО НА УКРЕПЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВА»
А.Л.ГИНЦБУРГ — академик РАМН, с 2006 г. вице-президент РАМН, заведующий кафедрой инфектологии ММА им. И.М.Сеченова. Основные направления исследований: молекулярная организация генов, кодирующих синтез факторов патогенности; молекулярно-генетические механизмы обеспечения существования патогенных бактерий во внешней среде; механизмы персистенции патогенов; приоритетные исследования по клонированию холерного и термолабильного токсинов и создание на их основе молекулярно-генетических диагностических систем. А.Л.Гинцбург — автор более 200 научных работ, в т.ч. двух монографий: «Эпидемиологические аспекты экологии бактерий» 1997 г., «Механизмы выживания бактерий» 2005 г., лауреат многочисленных престижных научных премий в области микробиологии, иммунологии и вирусологии.
Лет 50 назад в научной среде всерьез бытовало мнение, что очень скоро с инфекционными болезнями покончат раз и навсегда, и усилия врачей будут направлены в основном на борьбу с онкологическими и сердечно-сосудистыми заболеваниями. И если в отношении двух последних прогнозы в целом оправдались, то распрощаться с ин-ф е к ц и о н -ными патологиями ученые, прямо скажем, поторопились: ежегодно регистрируются десятки новых инфекционных агентов. Соответственно, роль и значение НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф.Гамалеи, одного из старейших и крупнейших в мире учреждений, разрабатывающих проблемы инфекционной патологии человека, по-прежнему остается чрезвычайно высокой. О вкладе института в фундаментальные научные исследования, разработку и создание противовирусных и антибактериальных препаратов беседа с директором института, академиком РАМН АЛ.ГИН-ЦБУРГОМ.
Го1 - Александр Леонидович, недавнее избрание Вас вице-президентом РАМН расценивается как факт признания не только Ваших безусловных личных заслуг в науке, но и как оценка работы всего коллектива. Как Ваш новый статус отразится на работе института?
— Он уже отразился: я меньше времени бываю в институте, и большая дополнительная нагрузка легла на моих заместителей и на весь ученый совет, за что я им очень благодарен. А то, что избрание вице-президентом академии — не моя личная заслуга, а признание лидирующей роли всего института по такой актуальной на сегодняшний день проблеме, как медико-биологические исследования инфекционных патологий, это совершенно очевидно. Потому что институт с момента создания — а он ведет свою историю с 1891 года — всегда занимался разработкой методов диагностики, профилактики и лечения инфекционных патологий человека, а также исследованием механизмов патогенеза, обусловленных в первую очередь бактериальной флорой. Вклад института в обеспечение биологической безопасности страны и защиту населения от таких особо опасных инфекций, как оспа, дифтерия, туляремия, туберкулез, столб-
няк, бруцеллез, грипп и многие другие, действительно неоценим.
т— А не могли бы Вы назвать основные направления научных исследований института в настоящее время?
— Тематика научных исследований определяется в соответствии с крупными научными проблемами в области медицинской микробиологии, генетики и молекулярной биологии микроорганизмов; эпидемиологии и природной очаговости инфекционных болезней; теоретической и прикладной инфекционной иммунологии, а также микробной экологии человека. Институт разрабатывает весь комплекс диагности-кумов, начиная от классической серологической диагностики и заканчивая молекулярно-генетическими методами, к которым относится всем хорошо известная полимеразная цепная реакция. Причем есть довольно оригинальные разработки. К примеру, в лаборатории генетической регуляции биохимических процессов под руководством
В.Г.Лунина разработаны такие способы создания белковых микрочипов, которые позволяют с большой чувствительностью выявлять широкий набор антител к различным возбудителям инфекционных заболеваний.
В последнее время в работе нашего института большую роль играет молекулярная биотехнология. Если не вдаваться в подробности, то можно сказать, что эта наука позволяет фундаментальные научные разработки обращать непосредственно в лекарства, в методы лечения и диаг-ностикумы. Два года тому назад мы даже ввели должность третьего зама по науке, который курирует все биотехнологические исследования в институте.
т— Но серьезные научные открытия должны приносить отдачу. Как обстоят дела с их внедрением в практику?
— Институт у нас не совсем обычный для НИИ, он фактически состоит из двух половин — научной и производственной. Прежде это было два юридических лица, которые располагались на одной территории. Но когда Минимущества года четыре тому назад попыталось перевести производственное предприятие в свое ведение, Президиум РАМН, ничего дефакто не меняя, де-юре превратил его в отдел нашего института. Это дало нам дополнительную возможность развивать научные фундаментальные биотехнологические исследования и в то же время позволило не на словах, а на деле внедрять их в практику, что, безусловно, очень хорошо, потому что основная проблема биотехнологической отрасли в нашей стране как раз в том и заключается, что немыслимо трудно реализовать научные достижения. С высоких трибун произносятся правильные речи о том, что нужен практический выход, что наука должна давать отдачу, но когда доходит до дела, то Минимущества и Минфин выкапывают, прямо-таки, непреодолимый ров между наукой и практикой. Некоторые, например наш институт, этот
Академик РАМН, вице-президент РАМН, заведующий кафедрой инфектологии ММА им. И.М.Сеченова А.Л.Гинцбург.
ров преодолевают, но нас опять хотят всеми возможными экономическими приемами разделить. Это очень удобно для финансового контроля, который осуществляет Минфин, но совершенно ненормально для развития науки.
— А Президиум РАМН не может вас защитить?
— Вы совершенно правильно акцентируете проблему — защитить. Мы постоянно вынуждены находиться в состоянии обороны, защищая научный сектор нашей страны, как это ни странно, от государственных структур. И тем же самым занимается академия — доказывает государству (чиновникам), что надо делать, чтобы развивать науку и технологии и получать прибыль.
Я показал это на частном примере нашего института, но та же самая конфронтация изначально заложена и в государственном проекте реорганизации академий, имеющих государственный статус. Какова основная идея этого проекта? Если отбросить все лишние слова и оставить сухой остаток, то предлагается провести разделение на фундаментальную науку и прикладные исследования, а то, что останется посередине, пус-
тить с молотка. Но нельзя разделять фундаментальную и прикладную науки! Еще Луи Пастер говорил, что нет прикладных наук, есть только приложения науки. Мне до сих пор непонятно, почему все должны ориентироваться на мнение чиновников, для которых бухгалтерский учет является наиглавнейшей задачей, а как решить конкретную проблему в той или иной отрасли науки или производства, остается далеко за рамками их интересов, а часто и понимания.
т— Это звучит, по меньшей мере, странно, особенно на фоне проблемы биобезопасности страны, которую, как говорят, надо решать в первую очередь.
— Все могущество науки должно быть направлено на укрепление и защиту государства. В настоящее время одной из основных составляющих государственной защиты являются иммунобиологические препараты. Полностью приватизировав фарминдустрию, частный бизнес «отсосал» из этой отрасли все, что только можно, а теперь всем стало понятно, насколько безумные деньги нужно вложить, чтобы ее реанимировать и снова сделать конкурентоспособной по отношению к западной. Иммунобиологической промышленности повезло немного больше: структурно она до сих пор остается государственной. Поэтому есть куда вкладывать пусть даже очень небольшие средства — и довольно быстро получить отдачу. Но сохранится ли эта инфраструктура дальше, я не уверен. Какие будут приняты экономические решения, тоже неясно. До сих пор они в определенной степени защищали нашу иммунологическую промышленность, и вакцины, которые применяются по эпидпоказаниям и по Календарю прививок, закупались главным образом отечественные.
Страна наша очень уязвима, на ее территории находится громадное коли-
32 АЛЕКСАНДР ГИНЦБУРГ: «МОГУЩЕСТВО НАУКИ ДОЛЖНО БЫТЬ НАПРАВЛЕНО НА УКРЕПЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВА»
РЕМШ1ШМ 2006 август
чество природных очагов инфекции, которые активно функционируют. Для профилактики и мониторинга заболеваний необходимы не только соответствующие препараты, но и средства, чтобы можно было быстро перемещать центр тяжести с производства одного препарата на другой, а не искать по белу свету, где и что закупить.
Если с вступлением в ВТО Россия превратится в огромный рынок сбыта для иностранных фармпроизводи-телей и будет ликвидировано отечественное производство основных вакцин, то это станет катастрофой для нашей страны. Давно следует понять, что никто, кроме нас самих, не заинтересован в развитии отечественных высоких технологий, в том числе биотехнологий, которые на ближайшие 50—100 лет определят развитие цивилизации. После того как был прочитан геном человека, это стало всем совершенно очевидно. Известно, что в каждом человеке имеется около 33 тысяч генов, и определена их нуклеотидная последовательность, и организация генов. Соответственно, можно строить модели тех белков, которые кодируются этими генами. А поскольку именно белки определяют всю физиологию и биохимию нашего организма, то можно с высокой долей вероятности предположить, что в ближайшие 10—15 лет на рынке появятся пусть не 33 тысячи новых лекарственных препаратов, с помощью которых можно управлять активностью этих белков, но тысяча — это точно.
т— Уже можно сказать, каким будет вклад вашего института в разработку новых препаратов?
— Я очень надеюсь, что вклад будет вполне реальным. Мы используем эту научную информацию, развивая традиционное для нашего института направление, а именно — разработку механизмов патогенеза при хронических инфекционных заболеваниях. Не острых, а, в первую очередь, хронических. Потому что основной ущерб здоровью человека наносят
патогенные микроорганизмы, вызывающие медленные, вялотекущие инфекционные заболевания. Находящиеся в организме человека инфекционные агенты вызывают постоянный медленный воспалительный процесс, который нередко приводит к злокачественной трансформации клеток.
— Иными словами, правомерно говорить об инфекционной природе рака?
— Разумеется, да. Еще 40 лет назад академиком Л.А.Зильбером создана вирусогенетическая теория происхождения опухолей и основано иммунологическое направление в онкологии. Именно у нас получен первый раково-эмбриональный антиген — альфа-фетопротеин, широко применяемый для иммунодиагностики первичного рака печени и тератоблас-том (академик РАН Г.И.Абелев и его школа).
В настоящее время мы разрабатываем совместный проект с Институтом молекулярной биологии имени Лернера Кливлендского медицинского центра (США) по исследованию внутриклеточных патогенных микроорганизмов, таких как хламидии и микоплазмы, которые имеют бактериальную природу и длительно циркулируют в клетках нашего организма благодаря своей способности подавлять апоп-тозную активность эукариотических клеток. Апоптозная активность — это самоуничтожение эукариотических клеток, когда им тем или иным способом наносится непоправимый вред и когда системы обеспечения выживаемости клетки не могут справиться с этой угрозой. Уничтожая себя, она уничтожает и возбудителя, который находится внутри нее, тем самым давая возможность выжить всем остальным клеткам. Такой совершенный с точки зрения социального поведения механизм самоуничтожения эукариотических клеток выработался эволю-ционно.
Но внутриклеточные патогены — эта зараза, по-другому не назовешь, — в ходе эволюции выработали, в свою очередь, антиапоптозную активность,
которая фактически делает эукариотическую клетку бессмертной, но бессмертной в течение того времени, пока они в ней существуют и разносятся кровотоком или лимфой по всему организму. При этом антитела и другие факторы иммунной системы на эти патогены не действуют, а поскольку они живут внутри клетки, то до них плохо добираются и антибиотики. В лабораториях нашего института идентифицируются конкретные продукты, которые обладают этой ан-тиапоптозной активностью (лаб. профессоров Н.А.Зигангировой, Б.С.Народицкого, И.В.Раковской). Таким образом, мы получили новые мишени для создания средств борьбы с хроническими заболеваниями. Это очень важно. С другой стороны, антиа-поптозная активность имеет очень большое значение для защиты нормальных эукариотических клеток в стрессовых ситуациях. Созданием их средств защиты очень активно занимаются наши коллеги в США.
т— Пока что этот процесс находится на стадии научных разработок. А когда наука перейдет в практическую область?
— Надеюсь, что в ближайшие года два мы сможем научно-исследовательские разработки перевести в стадию внедрения и говорить о конкретных препаратах, дозах и лекарственных формах. Если, конечно, тот экономический базис, который сложился в институте, не будет разрушен одним росчерком пера кого-то из министров экономического блока.
Конечно, благодаря совершенно правильной политике, которая сейчас начинает проводиться, не только повышается заработная плата сотрудников, но и выделяются бюджетные деньги на расходные материалы, на животных, на ремонтные и восстановительные работы, можно планировать расходы, и есть уверенность, что этот бюджет будет выполняться. Но эти положительные тенденции во многом нивелируются существующим законодательством. В России экономические законы меняются с порази-
тельной легкостью по несколько раз в год, к ним все время надо приспосабливаться. Это очень вредит работе, а тот ущерб, который наносится нашей экономике, на мой взгляд, несоизмерим ни с каким другим.
т— Александр Леонидович, а создание теории математического моделирования и профилактики эпидемий, в частности птичьего гриппа, — «ноу-хау» НИИ имени Н.Ф.Гамалеи?
— Еще в 1970-е годы в лаборатории эпидемиологической кибернетики нашего института профессором Л.А.Рвачевым разработана уникальная методология создания математических и компьютерных моделей эпидемий социально значимых инфекционных заболеваний. Эти модели уже показали свою состоятельность на обычном гриппе и ряде других патологий. Они дают возможность прогнозировать возможные сценарии развития эпидемии в зависимости от способа заноса инфекции: либо извне — через воздушный, железнодорожный или автомобильный транспорт, либо в случае ее возникновения внутри страны. Такие математические модели, в частности недавно созданная модель распространения вируса птичьего гриппа, позволяют планировать запасы лекарственных препаратов и вакцин для того, чтобы локализовывать очаги заболеваний и бороться с эпидемическими последствиями.
Кроме того, мы совместно с учеными из Института Пастера (Франция) создали универсальные вирусные векторы для клонирования генов вируса птичьего гриппа. Это принципиально иной подход к созданию новых препаратов по сравнению с тем, что сейчас рекомендует ВОЗ на основе обратной генетики. Способ обратной генетики хорош для создания новых вакцинных препаратов в случае РНК-содержащих вирусов, но по времени он занимает около 3-х месяцев. А подход, разработанный нашими учеными, дает возможность реа-
гировать на появление различных вариантов птичьего гриппа гораздо оперативнее. Что, согласитесь, существенно в данной ситуации. Эту работу удалось осуществить благодаря очень небольшим субсидиям со стороны Миннауки.
— Прав был Николай Иванович Пирогов, говоря: где господствует дух науки, там творится великое и малыми средствами. Александр Леонидович, с историей НИИ им. Н.Ф.Гамалеи связаны имена многих выдающихся ученых, создавших всемирно известные школы и направления. А как складывалась Ваша собственная научная карьера?
— Я родился в Москве, 54 года тому назад. Отец занимался автомобилями, мама проектировала мосты. Родители очень переживали, что у меня нет никакой тяги ни к автомобилям, ни к мостам, и отдали меня в школу с биологическим уклоном. В ту пору были очень популярны брошюрки серии «Знание», помню, одна из них, за авторством А.Н.Белозерского, очень увлекла. В ней шла речь о структуре ДНК, о транскрипции и трансляции в функционировании клетки, и мне это показалось настолько понятным и логичным, что возникло желание узнать об этом более подробно. После школы довольно легко поступил на биолого-почвенный факультет МГУ. К счастью, я попал именно к Белозерскому, на кафедру вирусологии, которую он тогда создавал. Во многом тем багажом знаний, который я сейчас имею, я обязан блестящему составу молодых преподавателей этой кафедры. После окончания университета меня порекомендовали в Институт молекулярной генетики, бывший биологический отдел Института Курчатова. Мне очень повезло, потому что в течение 7 лет, которые я провел в этом институте в лаборатории Романа Беньяминовича Хессина, нам не только давали возможность работать и учиться, а целенаправленно учили. Еженедельно проходили семинары, на которые приглашались ведущие
специалисты в различных областях молекулярной биологии и молекулярной генетики. Я с большим уважением и благодарностью вспоминаю те дни. В НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф.Гамалеи я прошел все этапы — от старшего научного сотрудника до директора института, и уже почти 9 лет возглавляю его славный коллектив.
т— Вы приняли руководство институтом в самые нестабильные, критические годы, когда многие ученые покидали Россию в поисках лучшей доли. Трудно было?
— По-разному. Но мы выжили, ничего не потеряли и даже кое-что приобрели. В последние 5 лет фактически каждый год создаем новые лаборатории, на которые делаем ставку в развитии того или иного научного направления. Волна научной эмиграции схлынула, кто остался, тот закрепился, нашел свое направление и некоторую материальную возможность заниматься наукой у себя в стране. Мы стараемся сами выращивать молодых специалистов. Я считаю, что это самое большое мое достижение как руководителя. Когда я стал директором, в институте было 8 аспирантов. Сейчас их 38, и примерно столько же соискателей, и это уже не умирающая прослойка нашего институтского общества. Сегодня, проходя по институту, постоянно видишь молодые лица, и это радует. Очень много способных и талантливых ребят приезжают из регионов. В это трудно поверить, но буквально за полгода они из врачей становятся неплохими специалистами в области молекулярной биологии и молекулярной генетики. Еще Вольтер говорил, что успехи науки — дело времени и смелости ума, и мне радостно наблюдать эту смелость в наших учениках.
Беседовала Ольга ФЕДОТОВА,
«Ремедиум»
<$>
