CC BY
955
УДК 343.357
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ СТ. 293 УК РФ (ХАЛАТНОСТЬ)
© Шиханов В. Н., 2017
Иркутский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры РФ, г. Иркутск
Уголовная ответственность за халатность считается оправданным средством защиты общественных отношений от невнимательного или недобросовестного отношения к исполнению должностными лицами своих служебных обязанностей. Однако в толковании диспозиции ст. 293 УК РФ существует ряд разночтений, принципиальным образом влияющих на границы соответствующего уголовно-правового запрета. Ответы на эти вопросы можно найти через систематическое толкование уголовного законодательства, изучение судебной практики, а также путем анализа контекста изменений текста ст. 293 УК РФ, которые имели место в 2008 и 2015 гг.
Ключевые слова: халатность, форма вины, неосторожность, обязанности по должности, существенное нарушение прав.
Разночтения и сложности с уяснением признаков объективной стороны состава халатности существовали в отечественном правоведении, а также в судебной практике достаточно давно. Публикация обзоров судебной практики, а также выход в свет содержательных монографий и практико-ориентированных научных статей, конечно, способствовали снижению количества правоприменительных ошибок. Однако усилиями законодателя (дважды — путём принятия федеральных законов № 43-ФЗ от 8 апреля 2008 г. [1] и № 265-ФЗ от 13 июля 2015 г. [2]) количество проблем и вопросов, возникающих в связи с применением ст. 293 УК РФ, было увеличено.
В обоих случаях текст диспозиции был дополнен новыми признаками объективной стороны: сначала альтернативным последствием в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства [3], а затем альтернативным деянием — неисполнением обязанностей по должности. И если первая поправка породила споры об объёме последствий в составе халатности, то вторая создала неопределённость сразу и по объективной, и по субъективной стороне.
Рассмотрим эти проблемы в обратном порядке, определившись сначала с вопросами деяния во взаимосвязи с субъективной стороной, а затем — с объёмом общественно опасных последствий.
Итак, с учётом внесённых изменений по состоянию на 13 октября 2017 года диспо-
зиция ч. 1 ст. 293 УК РФ выглядит следующим образом:
«Халатность, т. е. неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе либо обязанностей по должности, если это повлекло причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства» (выделено нами. — В. Ш.).
Как видим, действующая редакция диспозиции ч. 1 ст. 293 УК РФ сформулирована так, что относит неосторожную форму вины, обозначенную как «недобросовестное или небрежное отношение к службе», только к первой разновидности деяния — к неисполнению либо ненадлежащему исполнению служебных обязанностей. В этом случае форма вины по отношению к «неисполнению обязанностей по должности» может быть любой, в том числе и умышленной. Такой вывод может показаться парадоксальным, ведь в этом случае умышленное неисполнение обязанностей по должности, повлекшее причинение крупного ущерба или существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций, будет влечь ответственность за халатность, а сама ст. 293 УК РФ окажется в состоянии конкуренции со ст. 285 УК РФ о злоупотреблении должностными полномочиями.
Возможно, что разработчики законопроекта желали с помощью таких измене-
ний установить ответственность за умышленное бездействие по службе при отсутствии корыстной или иной личной заинтересованности виновного лица, поскольку под ст. 285 и 286 УК РФ подобные случаи не подпадают.
Аргументом, который косвенно мог бы подтвердить выдвинутое предположение, является состав нового административного правонарушения, внесённого в текст Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее — КоАП РФ) тем же Федеральным законом № 265-ФЗ от 13 июля 2015 г. Речь идёт о ч. 7 ст. 7.32 «Нарушение порядка заключения, изменения контракта». В соответствии с ней к административной ответственности надлежит привлекать за «действия (бездействие), повлекшие неисполнение обязательств, предусмотренных контрактом на поставку товаров, выполнение работ, оказание услуг для нужд заказчиков, с причинением существенного вреда охраняемым законом интересам общества и государства, если такие действия (бездействие) не влекут уголовной ответственности» [4].
Учитывая особенности административно-правового регулирования и сложившуюся практику толкования положений КоАП РФ, можно утверждать, что к ответственности по ч. 7 ст. 7.32 КоАП РФ можно привлечь как в случае совершения умышленных действий, так и за совершение их по неосторожности. Вполне возможно, что авторы соответствующего законопроекта постарались разместить в ст. 293 УК РФ подобный состав, нечувствительный к форме вины.
Пояснительная записка к законопроекту № 394011-6 напрямую не разъясняет смысл рассматриваемых нами изменений диспозиции ч. 1 ст. 293 УК РФ [5]. Неудивительно, что соответствующий дискурс обозначился в среде правоприменителей и правоведов и уже нашел отражение в юридической литературе [6; 7].
Эта позиция хотя и выглядит возможной, все же представляется не соответствующей ни смыслу уголовного закона, ни логике криминализации служебных преступлений.
Систематическое толкование УК РФ 1996 г. позволяет обнаружить, что, несмотря на результаты буквального прочтения текста ст. 24 УК РФ, в Особенной части уголовного закона нет статей, которые предусматривали бы ответственность одно-
временно при умышленной и при неосторожной форме вины [8]. Исключением стали только некоторые составы экологических преступлений вследствие буквального разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, да и то с учетом специфики их объективной стороны и преимущественно по отношению к последствиям в виде вреда окружающей среде [9].
Дело в том, что установление равной меры ответственности за деяния, обладающие принципиально разной степенью общественной опасности (с разной формой вины), противоречит правилам дифференциации уголовной ответственности. Подобную позицию уже занимал Верховный Суд РФ, а затем и его Пленум, когда они устраняли неопределённость в вопросах психического отношения к несовершеннолетнему возрасту потерпевших от преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы [10; 11], после того как из текста соответствующих статей уголовного закона были исключены указания на «заведомость» несовершеннолетия потерпевших [12].
Таким образом, оставляя в стороне несколько составов экологических преступлений, можно утверждать, что статьи Особенной части УК РФ 1996 года, в которых о форме вины ничего не говорится, предусматривают ответственность по форме вины:
— либо только при наличии умысла (ст. 171, 172, 180, 185 , 258, 260, 283 и др.),
— либо только при неосторожности (ст. 176, ч. 3 ст. 247, ч. 2 ст. 248, ч. 3 ст. 250 и др.).
Выявление из текста уголовного закона той или иной формы вины подчас представляется непростой задачей, однако определенность в этом вопросе является принципиально важной.
Таким образом, положения ст. 293 УК РФ в том смысле, в котором они одновременно и с одинаковой мерой уголовного наказания устанавливали бы ответственность как за причинение вреда по неосторожности вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения служебных обязанностей, так и за умышленное причинение такого же вреда вследствие неисполнения обязанностей по должности, противоречили бы требованиям определённости правовой нормы и справедливого установления дифференцированной ответственности за деяния, обладающие разной степенью общественной опасности.
При этом этимология слова «халатность» не изменилась, и нет оснований считать, что смысл его теперь распространён на случаи умышленного использования должностных полномочий во вред без корыстной или иной личной заинтересованности. С учётом сказанного (а также исходя из положений ст. 2—6 и 24 УК РФ в их взаимосвязи) субъективную сторону для ст. 293 УК РФ в новой редакции необходимо рассматривать как характеризующуюся виной только в форме неосторожности.
С этим можно поспорить, однако следует обратить внимание и на другой аргумент. Важной особенностью состава халатности всегда являлась связь между признаками специального субъекта (должностного лица, обладающего полномочиями представителя власти, а равно организационно-распорядительными или административно-хозяйственными полномочиями) и признаками объективной стороны — как раз через особенности механизма причинения вреда объекту уголовно-правовой охраны. Правоведы неоднократно обращали внимание на то, что деяние в составе халатности должно выражаться в неисполнении или ненадлежащем исполнении именно служебных обязанностей должностного лица, т. е. управленческих по своей сущности.
Пожалуй, наиболее ясно и лаконично разграничил служебные обязанности от профессиональных П. С. Яни [13]. С учётом этих позиций не относятся к служебным обязанностям (невзирая ни на какие упоминания в должностных инструкциях) всевозможные трудовые функции лица, которые не носят управленческого характера: медицинские манипуляции, осмотры; всевозможные исследования, отборы проб (в том числе производимые в рамках экспертизы); выслушивание студента на зачёте, экзамене; проверка письменных работ; соотнесение фактических обстоятельств дела с текстом закона для выбора нужной правовой нормы (квалификация деяния); выключение электроприборов; уход за оружием, автомобилем, их правильное хранение и т. д.
Заметим, однако, что в некоторых случаях эти сугубо профессиональные функции могут предшествовать принятию управленческих решений. Например, после изучения письменной работы или прослушивания устного ответа студента преподаватель сделает вывод о результатах освоения учебной дисциплины, о сформирован-
ности компетенций, примет решение о зачёте или незачёте, составит соответствующий документ. Точно так же врач по результатам осмотра сделает вывод о наличии или отсутствии заболевания и оформит это документально. По результатам технических испытаний специалист-автомеханик сделает вывод о пригодности или непригодности автомобиля к эксплуатации, а сотрудник органа дознания, изучив собранные документы, примет процессуальное решение об отказе в возбуждении уголовного дела, и т. д. Во всех таких случаях уместно говорить о выполнении организационно-распорядительных функций (удостоверение юридических фактов) или же функций представителя власти.
Принципиальным вопросом является разграничение разных стадий такого процесса: сами по себе исследовательские действия специалистов хотя и закончатся принятием управленческого решения (оно повлечёт конкретные правовые последствия), являются только сбором фактического материала и его осмыслением. Аксиомой считалось, что уголовная ответственность по ст. 293 УК РФ за ненадлежащее исполнение (или неисполнение) профессиональных обязанностей не предусмотрена [13].
В качестве примера приведём случай, имевший место в г. Барнауле. Заместитель прокурора одного из районов этого города Ш. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ. 24.02.1998 г. ему для личной защиты было выдано боевое ручное стрелковое оружие — пистолет Макарова (ПМ) калибра 9 мм. С конца 2000 г. Ш. стал постоянно носить оружие при себе (в связи с поступавшими угрозами в его адрес), а при передвижении на автомобиле он хранил оружие в «бардачке» транспортного средства. Тем самым Ш. нарушал п. 4 ст. 22 Федерального закона «Об оружии», а также п. 5.1 Инструкции по организации учета, хранения и выдачи боевого ручного стрелкового оружия в органах прокуратуры РФ от 11 августа 1999 г. (обязательность нахождения оружия непосредственно при лице, которому оно было выдано, в личном сейфе, в условиях, исключающих возможность хищения, утраты, порчи). Более того, уйдя в отпуск в ноябре 2000 г., Ш. не сдал пистолет в комнату хранения оружия, а оставил у себя.
В результате допущенных нарушений 13 ноября 2000 г. неизвестные лица на авто-
заправочной станции похитили пистолет из «бардачка» транспортного средства, когда Ш. оставил дверь автомобиля открытой. По мнению органов предварительного следствия, Ш. ненадлежащим образом исполнял свои обязанности по хранению оружия, чем причинил существенный вред интересам общества и государства, который выразился в дискредитации звания работника прокуратуры и подрыве авторитета органов прокуратуры в целом, а также в незаконном выходе оружия в свободное обращение и создании предпосылок для его использования в преступных целях.
Оставляя в стороне весьма слабую формулировку общественно опасных последствий, обратим внимание на судебные решения по этому уголовному делу. Центральный районный суд г. Барнаула оправдал Ш. в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. Судебная коллегия и Президиум Алтайского краевого суда оставили этот приговор в силе, а потому в Верховный Суд РФ был направлен протест заместителя Генерального прокурора РФ в отношении всех состоявшихся решений по уголовному делу.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ протест не удовлетворила и сочла оправдательный приговор Центрального районного суда г. Барнаула правильным, поскольку в действиях Ш. нет состава преступления. Мотивируя своё решение, Судебная коллегия указала: «...судом установлено, что обязанности Ш. как должностного лица закреплены в приказе прокурора района № 1 от 10 января 2000 г. Требование о надлежащем хранении оружия данный приказ не содержит. Закон «Об оружии» и Инструкция по организации учета, хранения и выдачи боевого оружия в органах Прокуратуры РФ не являются актами, определяющими круг служебных обязанностей Ш. по должности. С учетом изложенного суд обоснованно пришел к выводу об отсутствии в действиях Ш. состава преступления, предусмотренного ст. 293 ч. 1 УК РФ. Ответственность за небрежное хранение огнестрельного оружия предусмотрена специальной нормой Уголовного кодекса и только при наступлении определенных последствий, указанных в законе, что Ш. не вменялось и не установлено» [14] (выделено нами. — В. Ш.).
Как видим, суды обратили внимание на то, что обязанность обеспечивать сохранность оружия не входила в круг тех прав и
обязанностей, которые составляли именно служебную компетенцию заместителя прокурора района. При этом по должности он имел и другие обязанности, на которые ссылалась сторона обвинения, в том числе обязанность выполнять приказы Генерального прокурора РФ [15]. Однако такие обязанности, равно как и общие формулировки о необходимости соблюдать требования законов и подзаконных нормативных правовых актов, не годятся для состава халатности.
Полагаем, уяснение смысла действующей редакции ст. 293 УК РФ должно опираться именно на разграничение разных видов обязанностей — служебных и профессиональных. Косвенное подтверждение этой гипотезы находим в комментарии и пояснительной записке к законопроекту № 394011-6: текст ч. 1 ст. 293 УК РФ, а также примечания 1 к ст. 285 УК РФ и ч. 7 ст. 7.32 КоАП РФ был изменён для ужесточения исполнительской дисциплины при исполнении контрактов для государственных и муниципальных нужд, а также для расширения круга лиц, которые могут нести ответственность за халатность.
В таком случае получаем вывод, что с 24 июля 2015 г. в объективной стороне халатности предусмотрена ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение не только служебных обязанностей, но и таких, которые по своему характеру не являются формой выражения полномочий должностного лица. В первую очередь следует иметь в виду профессиональные обязанности. Заметим, что приведённый выше случай с утратой огнестрельного оружия при нынешней редакции ст. 293 УК РФ вполне мог закончиться обвинительным приговором (по признаку неисполнения обязанностей по должности).
Если не принимать во внимание истори-ко-политический контекст, в котором был принят Федеральный закон № 265-ФЗ от 13 июля 2015 г., то толковать диспозицию ст. 293 УК РФ можно распространительно. В таком случае к «обязанностям по должности» можно отнести и такие, которые не являются даже профессиональными: закрывать окна и выключать свет на рабочем месте в конце рабочего дня, бережно относиться к имуществу организации, закреплённому за работником, соблюдать распорядок дня и т. п.
Вместе с тем придавать столь широкий смысл составу халатности не стоит. Иначе
возникнут неразрешимые вопросы о причинах установления уголовной ответственности за неисполнение таких технических обязанностей именно для должностных лиц, о связи между разными признаками состава халатности (деянием, признаками специального субъекта и непосредственным объектом).
Следует также иметь в виду, что ст. 293 УК РФ теперь является общей нормой по отношению к составам причинения вреда с признаком неисполнения или ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей. Такие специальные нормы расположены в других главах УК РФ, и в соответствии с правилами ч. 3 ст. 17 УК РФ состояние конкуренции решается в их пользу (ч. 2 ст. 109; ч. 2 ст. 118, ст. 124, ст. 225 УК РФ и др.).
Теперь обратимся к проблемным вопросам толкования общественно опасных последствий в составе халатности, предусмотренных ч. 1 ст. 293 УК РФ, которые были вновь включены в диспозицию этой нормы с апреля 2008 г. Они сформулированы как существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.
В связи с уяснением его объёма возникает целый ряд вопросов, один из которых не нашел своего однозначного решения по настоящее время: какой вред здоровью человека охватывается ч.1 ст. 293 УК РФ?
Причинение тяжкого вреда здоровью является признаком квалифицированного состава халатности (ч. 2 ст. 293 УК РФ), в то время как лёгкий и средней тяжести вред здоровью нигде прямо не указан. Иными словами, можно ли считать халатностью причинение по неосторожности легкого или средней тяжести вреда здоровью гражданину должностным лицом вследствие ненадлежащего исполнения им своих обязанностей?
По мнению С. А. Елисеева и М. А. Ты-няной, квалифицировать содеянное по ст. 293 УК РФ при таких обстоятельствах нельзя: «Халатность — это неосторожное преступление; УК РФ в главе о преступлениях против жизни и здоровья не предусматривает ответственности за неосторожное причинение легкого и средней тяжести вреда здоровью... Напомним, что в 2003 г. (Федеральный Закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ) в УК РФ были внесены изменения, вследствие которых было декрими-нализировано причинение по неосторожно-
сти вреда здоровью средней тяжести в статьях Особенной части УК РФ, в том числе это коснулось статей со специальным субъектом (ст. 143 УК РФ). Полагаем, причинение легкого вреда здоровью и вреда здоровью средней тяжести само по себе не может рассматриваться существенным нарушением прав граждан в ч. 1 ст. 293 УК РФ. Однако причинение этого вида вреда вследствие неисполнения должностным лицом своих обязанностей должно учитываться в совокупности с другими видами преступного вреда при оценке вреда, причиненного халатностью, как существенного в целом» [16].
С этой точкой зрения можно было бы согласиться, если бы не ряд моментов, на которые важно обратить внимание. Первое. Причинение средней тяжести вреда здоровью по неосторожности не было декримина-лизировано как в принципе, так и в преступлениях со специальным субъектом. Непосредственно в гл. 16 УК РФ о преступлениях против жизни и здоровья мы находим это общественно опасное последствие в ст. 124 «Неоказание помощи больному», а конкретно — в её первой части, о неосторожной форме вины.
Более того, в связи со спецификой охраняемых общественных отношений, а формально в связи с содержанием диспозиций статей Особенной части УК РФ (которые нельзя толковать произвольно) уголовная ответственность за причинение средней тяжести вреда здоровью по неосторожности, притом даже одному гражданину, в настоящее время предусмотрена:
— ч. 1 ст. 235 (Незаконное осуществление медицинской деятельности или фармацевтической деятельности);
— ч. 1 ст. 236 (Нарушение санитарно-эпидемиологических правил);
— ч. 2 ст. 237 (Сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей);
— ст. 246 (Нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ);
— ч. 2 ст. 247 (Нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов);
— ч. 1 ст. 248 (Нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами);
— ч. 2 ст. 250 (Загрязнение вод);
— ч. 2 ст. 251 (Загрязнение атмосферы);
— ч. 1 ст. 254 (Порча земли).
В этом перечне есть преступления и с общим субъектом, и со специальным. Более того, в приведённом перечне (исключая ст. 124 УК РФ) ответственность предусмотрена даже за причинение лёгкого вреда здоровью по неосторожности.
Следовательно, исключать уголовную ответственность за причинение средней тяжести вреда здоровью вследствие халатности должностного лица, ссылаясь на то, что после декабря 2003 г. за подобное не предусмотрена уголовная ответственность, было бы неверно. Аргумент не выдерживает критики.
Второе. Общая формулировка «существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства» является именно объективным признаком, т.е. общественно опасным последствием. Следовательно, на объём этого понятия не может влиять форма вины (т. е. субъективный признак). В самом деле, ни у кого не вызывает сомнения то обстоятельство, что смерть другого человека остаётся таковой вне зависимости от психического отношения виновного лица к её причинению.
Если мы обратимся теперь к нормативному судебному толкованию рассматриваемой разновидности общественно опасного последствия (весьма распространённого в статьях гл. 30 УК РФ), содержащемуся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 19 от 16 октября 2009 г. [17], то обнаружим, что причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью является существенным нарушением прав на здоровье и личную неприкосновенность, которые гарантируются каждому с рождения (ч. 1 и 2 ст. 17; ст. 18, 22, 41 Конституции РФ) и охраняются Федеральным законом (ч. 1 ст. 2, ст. 111-115, 117, 118 УК РФ и др.).
Следовательно, исключать легкий и средней тяжести вред здоровью из объёма рассматриваемого нами понятия общественно опасных последствий, ссылаясь на форму вины, нельзя. Иначе мы допускаем серьёзную методологическую ошибку.
Третье. Действительно, не за все общественно опасные последствия устанавливается ответственность при наличии разных форм вины. Дифференциация в этом случае проводится с помощью сочетания объективных и субъективных признаков в статьях Особенной части УК РФ. Конкретно: уста-
навливается определённый перечень преступлений с умышленным причинением некоторых последствий (например, для каждого вида вреда здоровью), а затем формулируется подобный перечень, но с неосторожным отношением к упомянутым последствиям. При этом проводится депена-лизация (при одинаковых видах последствий, но с неосторожной формой вины в законе понижается наказуемость содеянного) и отказ от криминализации - некоторые виды последствий не встречаются в списке преступлений с неосторожной формой вины, в отличие от списка одновидовых умышленных преступлений. Например, в гл. 16 УК РФ нет отдельной статьи за причинение легкого вреда здоровью по неосторожности, в то время как за умышленное причинение такого вреда ответственность предусмотрена в ст. 115 УК РФ.
Если теперь обратить внимание на юридическую конструкцию ч. 1 ст. 293 УК РФ в системе преступлений, предусмотренных гл. 30 УК РФ, то легко обнаружить, что по виду последствий она не отличается от умышленных преступлений: от злоупотребления должностными полномочиями (ч. 1 ст. 285), превышения должностных полномочий (ч. 1 ст. 286), неисполнения приказа начальника сотрудником органов внутренних дел (ч. 1 ст. 286№), квалифицированного служебного подлога (ч. 2 ст. 292), присвоения полномочий должностного лица (ст. 288). Это с необходимостью означает, что объём последствий (за исключением прямого указания на крупный и особо крупный ущерб) в упомянутых уголовно-правовых запретах одинаков, а за счёт различий в форме вины мы обнаружим разную суровость санкций - халатность (ч. 1 ст. 293) относится к преступлениям небольшой тяжести и не предусматривает наказания в виде лишения свободы.
Более того, причинение тяжкого вреда здоровью в ст. 293 УК РФ является квалифицированным видом халатности (ч. 2 ст. 293), а потому с точки зрения дифференциации уголовной ответственности можно полагать, что причинение средней тяжести вреда здоровью, а также и лёгкого вреда предусмотрено в основном составе халатности, т. е. в неквалифицированном (ч. 1 ст. 293 УК РФ), — с учётом всего сказанного выше.
Таким образом, имеются все основания утверждать, что причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью гражданину
должностным лицом по службе ввиду неисполнения или ненадлежащего исполнения своих обязанностей предусматривает уголовную ответственность и с неосторожным к ним отношением, но эта ответственность является не столь суровой, как в случаях умышленного причинения таких последствий.
Нельзя не обратить внимания, что ограничение физической свободы С. А. Елисеев и М. А. Тыняная безапелляционно относят к примеру общественно опасных последствий халатности: «В качестве существенного нарушения признается такой вид физического преступного вреда, как утрата физической свободы» [16], после чего приводят пример судебной практики. К сожалению, авторы не указывают причин, по которым незаконное удержание человека в условиях несвободы при неосторожной вине должностного лица оказывается более опасным, нежели причинение потерпевшему расстройства здоровья длительностью более 21 дня и до 120 дней или значительной и стойкой утраты общей трудоспособности в объёме от 10 до 30 % включительно. Ш
1. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации : федер. закон от 8 апр. 2008 г. № 43-ФЗ // Рос. газ. 2008. 12 апр.
2. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации : федер. закон от 13 июля 2015 г. № 265-ФЗ // Рос. газ. 2015. 16 июля.
3. Заметим, что это последствие существовало в составе халатности до декабря 2003 г. и было исключено Федеральным законом от 8 дек. 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный Кодекс Российской Федерации» (Рос. газ. 2003. 16 дек.). Таким образом, в апреле 2008 г. ст. 293 УК РФ была возвращена к прежней редакции, притом что практически все остальные декабрьские изменения 2003 г. отменены не были.
4. Пункт 2 ст. 3 Федерального закона от 13 июля 2015 г. № 265-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Рос. газ. 2015. 16 июля.
5. Пояснительная записка к законопроекту № 394011-6 : Гос. Дума Федер. Собрания Российской Федерации : офиц. сайт [Электронный ресурс]. URL: http://asozd2.duma. gov.ru/main.nsf/(ViewDoc)? OpenAgent&work/dz.nsf/BylD &DE11D070710B4EF043257C310049CE74.
6. Быкова Е. Г. Возможность правовой оценки по ст. 293 УК РФ умышленного неисполнения должностным лицом своих служебных обязанностей // Вестн. Акад. СК РФ. 2016. № 1 (7). С. 55-57.
7. Рубцова Ю. С. Уголовно-правовая характеристика преступной халатности при производстве предварительного расследования в форме дознания // Вестн. Санкт-Петерб. ун-та МВД России. 2016. № 4 (72). С. 100.
8. Преступление с двумя формами вины по смыслу и в силу прямого указания в ст. 27 УК считается совершённым умышленно.
9. Пункт. 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 окт. 2012 г. № 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования» / / Бюл. Верховного Суда Российской Федерации. 2012. № 12.
10. При квалификации изнасилования потерпевшей, не достигшей четырнадцатилетнего возраста, по п. «б» ч. 4 ст. 131 УК РФ (в ред. федер. закона от 27 июля 2009 г. № 215-ФЗ) необходимо доказывать наличие умысла виновного на совершение инкриминируемых ему действий, в том числе и в отношении возраста потерпевшей. См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам
Верховного Суда Российской Федерации от 31 янв. 2011 г. № 3-О11-2 // Бюл. Верховного Суда Российской Федерации. 2011. № 8.
11. О внесении изменения в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2004 г. № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14.06.2013 № 18 // Верховный Суд Российской Федерации : офиц. сайт [Электронный ресурс]. URL: http://www.supcourt.ru/Show_pdf.php?ld=8709. (Утратило силу).
12. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации : федер. закон от 27 июля 2009 г. № 215-ФЗ // Рос. газ. 2009. 30 июля.
13. Яни П. С. Разграничение должностных и профессиональных функций при квалификации халатности // Законность. 2012. № 4. С. 44-45.
14. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 5 июня 2002 г. № 51-кпн02-12пр // Сейчас.ру. Бизнес и власть: Судебная практика [Электронный ресурс]. URL: http://www.lawmix.ru/vas/143983.
15. Упоминавшаяся Инструкция о порядке оборота оружия в органах прокуратуры, положения которой нарушил Ш., утверждена приказом Генерального прокурора от 11 авг. 1999 г. № 56.
16. Елисеев С. А., Тыняная М. А. Общественно опасные последствия халатности: понятие и виды // Вестн. Томск. гос. ун-та. 2012. № 4. С. 122.
17. О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий : постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 окт. 2009 г. № 16 // Бюл. Верховного Суда Российской Федерации. 2009. № 12.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Быкова Е. Г. Возможность правовой оценки по ст. 293 УК РФ умышленного неисполнения должностным лицом своих служебных обязанностей // Вестн. Акад. СК РФ. - 2016. - № 1 (7). - С. 55-57.
Елисеев С. А. Общественно опасные последствия халатности: понятие и виды / С. А. Елисеев, М. А. Тыняная // Вестн. Томск. гос. ун-та. -2012. - № 4. - С. 122.
Рубцова Ю. С. Уголовно-правовая характеристика преступной халатности при производстве предварительного расследования в форме дознания // Вестн. Санкт-Петерб. ун-та МВД России. - 2016. - № 4 (72). - С. 97-102.
Яни П. С. Разграничение должностных и профессиональных функций при квалификации халатности / / Законность. - 2012. - № 4. - С. 44-45.
Topical Issues of the Application of Article 293 of the Criminal Code of the Russian Federation (Negligence)
© Shikhanov V., 2017
Criminal liability for negligence is considered a justified means of protecting public relations from inattentive or dishonest attitude towards the performance by officials of their official duties. However, in the interpretation of the disposition of Art. 293 of the Criminal Code of the Russian Federation, there are a number of different interpretations that fundamentally affect the boundaries of the relevant criminal-legal prohibition. Answers to these questions can be found through a systematic interpretation of criminal law, the study of judicial practice, as well as by analyzing the context of changes in the text of Art. 293 of the Criminal Code of the Russian Federation, which took place in 2008 and 2015.
Key words: negligence, guilt, imprudence, duties in office, significant violation of rights.
