CC BY
69
УДК 347.42
DOI 10.23672/u8942-0046-8372-f
Макаревич Алексей Игоревич Alexey I. Makarevich
магистрант 2 курса, Master of 2 courses,
Дальневосточный Far East
федеральный университет Federal University
Milena.555@mail.ru Milena.555@mail.ru
Актуальные проблемы
защиты прав участников договорных обязательств
Аннотация. Статья посвящена актуальным проблемам и направлениям совершенствования способов защиты субъективных гражданских прав, возникающих из гражданско-правовых договоров. Автор определил проблему добросовестной и недобросовестной защиты вытекающих из договора субъективных гражданских прав, раскрыл ряд объективных и субъективных элементов недобросовестной защиты: ее мотивы, особенности, ее одновременную направленность на защиту права и на злоупотребление такой защитой.
Ключевые слова: гражданское право, защита прав кредиторов по обязательствам из договоров, недобросовестность осуществления субъективного гражданского права, недобросовестность защиты субъективного гражданского права, мотивы недобросовестной защиты договорных прав, формы недобросовестной защиты субъективного договорного права, способы недобросовестной защиты субъективного договорного права.
Actual problems of protecting
the rights of participants in contractual obligations
Annotation. The article is devoted to topical issues and directions of improving the ways of protecting subjective civil rights arising from civil law contracts. The author identified the problem of conscientious and unfair protection of subjective civil rights arising from the contract, revealed a number of objective and subjective elements of unfair protection: its motives, features, its simultaneous focus on the protection of rights and the abuse of such protection.
Keywords: civil law, protection of creditors' rights under obligations from contracts, unfair exercise of subjective civil law, unfair protection of subjective civil law, motives for unfair protection of contractual rights, forms of unfair protection of subjective contractual law, methods of unfair protection of subjective contractual law.
Столкнувшись с нарушением своего субъективного гражданского права, потерпевшие участники договорных отношений избирают различные формы и способы его защиты, однако, все их можно разделить на формы (и способы), избираемые добросовестно и способы, избираемые при недобросовестной защите.
Недобросовестная защита договорных прав до сих пор не была объектом глубокого теоретического исследования: В.П. Грибанов, например, провел наиболее серьезное исследование недобросовестного осуществления гражданских прав, сформировал основные подходы к анализу недобросовестности их осуществления, определил его как правонарушение, отделил в структуре субъективного права категорию осуществления (как реализацию субъективного правомочия действия и субъективного правомочия требования) от категории защиты (как реализацию правомочия защиты), но не рассматривал защиту прав с точки зрения недобросовестности. Реализация идей В.П. Грибанова произошла в Гражданском кодексе РФ 1994 года, который закрепил в статье 10 понятие недобросовестности осуществления гражданских прав [1]. Однако
В.П. Грибанов, полагая осуществление и защиту различными формами реализации субъективного гражданского права, не исследовал проблемы злоупотребления защитой гражданских прав. Не учел он и не закрепил понятия недобросовестности защиты субъективного гражданского права и Гражданский кодекс РФ.
Отсутствует данный вопрос и в известных автору научных исследованиях. Единственное исследование о злоупотреблении правом на защиту -проведенный А.С. Ворожевич анализ «патентного троллинга», т.е. скупки патентов «не с целью коммерциализации инноваций, а с тем, чтобы шантажировать эффективных участников рынка» [2, с. 152]. В данном случае, защита права на выкупленный патент выступает одновременно угрозой полной остановки производства для успешного участника, чего он допустить не может и, как следствие, предпочитает «откупиться» от внезапно возникшего патентообладателя. На возможность «злоупотребления правом на защиту исключительных прав» [3] указал и Верховный Суд РФ, оценив подобным образом действия субъекта предпринимательской деятельности.
В другом случае, специалисты рассуждают о защите корпоративных прав как форме «корпоративного шантажа» [4, с. 158], о защите корпораций и их мажоритарных участников от исков миноритарных участников путем исключения последних из корпораций и т.д. Однако и в этих случаях речь идет о злоупотреблениях защитой абсолютного гражданского права, а не договорного. Таким образом, теоретический институт недобросовестной защиты гражданских (и, в частности, договорных) прав к настоящему времени нельзя признать разработанным.
Тем не менее, в судебной практике встречаются случаи договорного злоупотребления защитой гражданских прав. Так, по одному из дел Президиум Высшего Арбитражного Суда констатировал, что «требование учредителя муниципального бюджетного учреждения о расторжении договора аренды и выселении учреждения из занимаемых помещений , направленное, по существу, на прекращение деятельности данного учреждения» [5], является злоупотреблением правом арендодателя на защиту своих прав. Уже из этого обзора можно заключить, что Высший Арбитражный Суд РФ, в принципе, допускал конструкцию злоупотребления договорным правом не при осуществлении его, а при его защите, однако развития данный вопрос ни в науке, ни в судебной практике так и не получил.
Прежде всего, особенностью недобросовестной защиты субъективного гражданского права является, при условии ее успеха, достижение двух результатов:
- восстановление нарушенного субъективного права. Это восстановление может быть как полным, так и частичным. В силу того, что недобросовестную защиту характеризуют не столько сами действия, сколько направленность этих действий, восстановления нарушенного права как результата деяния потерпевшего лица может и не быть вообще, но важно, что всякая, в том числе, недобросовестная, защита направлена, прежде всего, на восстановление нарушенного субъективного права: без такой направленности, т.е., без ее целевой установки деяния на восстановление нарушенного права, недобросовестные действия вообще не могут быть признаны защитой субъективного права;
- нарушение в результате недобросовестности субъективного права самого правонарушителя (должника по договорному обязательству).
С точки зрения цивилистической теории, возможен вопрос: Обязательно ли в результате недобросовестной защиты должно быть нарушено право самого нарушителя, или для констатации факта недобросовестной защиты достаточно нарушения прав третьих лиц? Представляется, что, с точки зрения отношений сторон в договорном обязательстве, данное деяние нельзя признать недобросовестной защитой, поскольку при восстановлении своего договорного права потерпевший не причинил своему контрагенту никакого вреда. Иначе говоря, в данном случае, нельзя констатировать договорного нарушения.
Однако в этом случае, будет иметь место внедо-говорное, деликтное, совершенное недобросовестно причинение вреда третьим лицам.
Наиболее типичные мотивы недобросовестного поведения защищающегося лица:
- кажущаяся ему простота восстановления своего права. Такой мотив наиболее распространен в случаях превышения самозащиты, т.е., в случаях, когда, вопреки требованиям части второй статьи 14 ГК РФ, способы самозащиты не соразмерны нарушению и выходят за пределы действий, необходимых для его пресечения. Как отмечается в абзаце втором пункта 10 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 [6], самозащита может заключаться также в воздействии на имущество правонарушителя, в том случае если она обладает признаками необходимой обороны (статья 1066 ГК РФ) или совершена в состоянии крайней необходимости (статья 1067 ГК РФ). Превышение ее пределов означает, как правило, превышение защитного воздействия на имущество правонарушителя, приведшее к уничтожению или порче этого имущества;
- сокращенность применения того или иного способа во времени;
- корысть - как желание извлечь необоснованный доход из статуса потерпевшего (лица, чьи права по договору были нарушены). К таким случаям относится, например, требование заимодавца о взыскании с просрочившего должника неустойки, явно несоразмерной последствиям неисполнения им своего обязательства (ст. 333 ГК РФ), «злоупотребление бенефициаром своим правом на безусловное получение выплаты» [7];
- личностные (эмоциональные и иные психологические) составляющие.
При всех названных мотивах лицо осознает недобросовестность своего поведения, его направленность на противоправный результат, но все же совмещает свои недобросовестные действия с защитой своего субъективного договорного права. К недобросовестным защитным действиям могут относится не только непосредственно защитные действия, но и «попытка получить защиту при отсутствии достойного защиты интереса (например, при имитации нарушения права)» [8]. По другому делу суд указал на то, что представитель стороны, в пользу которой состоялось решение, «через цепочку подконтрольных управляющих компаний наделен правами законного представителя общества и вправе действовать в его интересах без доверенности, основываясь на корпоративных взаимоотношениях» [9]. Поэтому договор оказания юридических услуг, заключенный с ним этим обществом, а также, оплата этих услуг «не отвечают принципу разумности и обычной деловой практике». Еще одним значимым обстоятельством, на основе которого суд счел злоупотребление правом на защиту, стало отсутствие на счету стороны, в пользу которой состоялось решение, денежных средств, которыми могла бы быть оплачена юридическая услуга этого представителя.
Наконец, в ряде случаев, возможно такое злоупотребление правом на защиту, которое поддерживается обеими сторонами. Так, по одному из дел гражданин обратился с иском к организации с требованием о взыскании 9 млн рублей. Им были представлены квитанции, из которых, действительно, следовало, что данная сумма была передана гражданином в кассу организации. Однако у суда возникли сомнения в реальности данного займа, в связи с чем, им было предложено представить доказательства фактического наличия у истца суммы в 9 млн рублей. В решении суда приводятся неоднократные и неудачные попытки сторон убедить суд в реальности займа: истец пытался объяснить происхождение у него девяти млн. рублей выигрышами в букмекерских конторах, ответчик - пытался признать иск, обе стороны - пытались заключить мировое соглашение и т.п. Как заключил в итоге Президиум Верховного Суда РФ, «при таком положении суды признали договор займа мнимой сделкой,... а обращение гражданина с иском -злоупотреблением правом, что и повлекло отказ в судебной защите» [10].
В то же время, не всякий случай превышения пределов защиты субъективного права может рассматриваться как злоупотребление, что также не характерно для теории В.П. Грибанова. Так, согласно абзацу второму пункта 45 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» [11], размер компенсации морального вреда определяется судом независимо от размера возмещения имущественного вреда, в связи с чем, размер денежной компенсации, взыскиваемой в
Литература:
1. Гражданский кодекс Российской Федерации: федер. закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1994. № 32. Ст. 3301 (с изм. от 31.12.2021).
2. Ворожевич А.С. Защита исключительных прав на патентоохраняемые объекты / А.С. Ворожевич. М. : Статут, 2020. 179 с.
3. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2017): утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 12.07.2017 // СПС «КонсультантПлюс». URL : https://www.con sultant.ru/document/cons doc LAW 219925
4. Гпазунов А.Ю. Ответственность миноритарных участников корпораций за нарушение фидуциарных обязанностей: возможна ли такая конструкция? / А.Ю. Глазунов // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2021. № 4. С. 138-179. С. 158.
5. Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации: Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25.11.2008 № 127. URL : https://www.consultant.ru/ document/cons doc LAW 83961
возмещение морального вреда, не может быть поставлен в зависимость от стоимости товара (работы, услуги) или суммы подлежащей взысканию неустойки. Размер присуждаемой потребителю компенсации морального вреда в каждом конкретном случае должен определяться судом с учетом характера причиненных потребителю нравственных и физических страданий исходя из принципа разумности и справедливости. Данные положения означают, что потребитель как сторона по договору может заявить в суде о взыскании с предпринимателя любой суммы морального вреда, но ее конечный размер будет все же определяться судом, исходя из указанных в законе «каучуковых» критериев (в частности, такого, как характер причиненных страданий). Поэтому заявление потребителем в суде любой суммы морального вреда нельзя рассматривать как злоупотребление правом: пределы этого неимущественного требования, в конечном счете, определяются после всестороннего анализа всех обстоятельств дела, объективно.
Таким образом, можно заключить, что основная особенность злоупотребления защитой договорных прав - его двойственная направленность: и на защиту, вытекающего из договора субъективного гражданского права, и на злоупотребление этой защитой и, в конечном счете, встречное причинение вреда нарушителю.
Можно также заключить, что в судебной практике категория злоупотребления защитой (а не осуществлением) субъективного гражданского права уже получила свое признание, что ставит вопрос о легальном закреплении данного понятия в Гражданском кодексе РФ, в качестве, например, части второй его статьи 12.
Literature:
1. The Civil Code of the Russian Federation: feder. the law of 30.11.1994 № 51 -FZ // Sobr. legislation of the Russian Federation. Federation. 1994. № 32.
2. Vorozhevich A.S. Protection of exclusive rights to patent-protected objects / A.S. Vorozhevich. Moscow: Statute, 2020. 179 p.
3. Review of judicial practice of the Supreme Court of the Russian Federation № 3(2017): approved by the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation 12.07.2017 // SPS «ConsultantPlus». URL https://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_219925
4. Glazunov A.Yu. Responsibility of minority participants of corporations for violation of fiduciary duties: is such a construction possible / A.Yu. Glazunov // Bulletin of Economic Justice of the Russian Federation. 2021. № 4. P. 138-179.
5. Review of the practice of application by arbitration courts of Article 10 of the Civil Code of the Russian Federation: Informational letter of the Presidium of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation dated 25.11.2008 № 127. URL : https:// www.consultant.ru/document/cons doc LAW 83961
6. О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 // СПС «КонсультантПлюс». URL : https://www.consultant. ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&rnd=z5jgiw&base=L AW&n
7. Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 05.06.2019) // СПС «КонсультантПлюс». URL : https://www.consultant.ru/cons/ cgi/ online.cgi?req=doc&ts=WUVmcxSG6vPn8oax&
8. Постановление Суда по интеллектуальным правам от 15.06.2020 № С01-426/2020 по делу № А40-246916/2019 // СПС «КонсультантПлюс». URL : https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi? req=doc&base=SIP&n=63332&dst=10
9. Определение Верховного Суда РФ от 04.08.2021 № 306-ЭС21-12319 по делу № А65-35935/2019 // СПС «КонсультантПлюс». URL : https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req= doc&ts=00bqcxS0r6bt6wzD&
10. Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с принятием судами мер противодействия незаконным финансовым операциям: утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 08.07.2020 // СПС «КонсультантПлюс». URL https://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_356732
11. О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 № 17 // СПС «КонсультантПлюс». URL : https://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW 131885/
6. On the application by courts of Certain provisions of Section I of Part One of the Civil Code of the Russian Federation: № 25 dated 23.06.2015. URL : https://www.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req= doc&rnd=z5jgiw&base=LAW&n
7. Review of judicial practice of dispute resolution related to the application of legislation on independent guarantee (approved by the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation 05.06.2019) // SPS «ConsultantPlus». URL : https:// www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&ts= WUVmcxSG6vPn8oax&
8. Resolution of the Intellectual Property Rights Court of 15.06.2020 № C01-426/2020 in the case № A40-246916/2019 // SPS «ConsultantPlus». URL : https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi? req=doc&base=SIP&n=63332&dst=10
9. The ruling of the Supreme Court of the Russian Federation of 04.08.2021 № 306-ES21-12319 in the case № A65-35935/2019 // SPS «ConsultantPlus». URL : https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi? req=doc&ts=00bqcxS0r6bt6wzD&
10. Review on certain issues of judicial practice related to the adoption of measures by courts to counteract illegal financial transactions: approved by the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation on 08.07.2020. URL : https://www.consul tant.ru/document/cons doc LAW 356732
11. On the consideration by courts of civil cases on disputes on consumer rights protection: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation from 28.06.2012 № 17 // SPS «ConsultantPlus». URL : https://www.consultant.ru/docu ment/cons doc LAW 131885/
