CC BY
182
Фарвазова Юлия Радиковна - адъюнкт Казанского юридического
института МВД России 420000, г. Казань, Оренбургский тракт, 128
Тел. 89178867487 E-mail: [email protected]
АКТУАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ НЕЗАКОННОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОСТРАНСТВА В ТЕРРОРИСТИЧЕСКИХ
ЦЕЛЯХ
Развитие информационных технологий определило еще один объект атак террористов и эффективность этих атак может превзойти все ожидания. Информационная составляющая активно используется радикальными структурами и террористическими группировками в своей деятельности, являясь при этом и объектом, и средством воздействия.
В настоящее время очевидно, что деятельность общественных институтов все больше зависит от использования информационных технологий, а наиболее эффективный метод оказания давления на власть - воздействие на граждан с помощью информации. Именно поэтому наиболее опасные формы неправомерного использования информации проявляются в терроризме: при его пропаганде и непосредственно в акциях.
Терроризм, по мнению М.В. Андреева, «как явление глобального характера, признано считать ключевой проблемой современной безопасности» [1, С. 7]. Существующие пробелы в российском законодательстве при совершении незаконных действий с использованием информации в террористических целях оказывают негативное влияние на состояние безопасности страны в целом. Именно поэтому данная тема в настоящее время актуальна и ей уделяется повышенное внимание.
«Информационная безопасность страны - это отдельное направление, которое в настоящее время для некоторых стран имеет даже больший приоритет, чем ядерная безопасность» [13, 16 с.], и с нормативно - правовой точки зрения
определяется как состояние защищенности интересов личности, общества и государства от угроз в информационной сфере [5; 11].
В случаях, когда речь идет об информационном пространстве, часто применяется термин «киберпространство». Понятие информационного пространства шире и содержит в себе не только компьютерные телекоммуникационные и технологические средства, а представляет собой множество объектов, взаимодействующих в информационной сфере, и технологии, обеспечивающие данное взаимодействие. Речь идет о сфере, охватывающей пространство от глобальной сети Интернет до локальных сетей организации работы и управления связью, оружием, экологическими, энергетическими, транспортными и иными системами. Уместно согласиться с мнением, что понятие информационной среды следует различать в двух аспектах: узком и широком. В узком смысле - это особая виртуальная среда (киберпространство), в широком - «информационная среда самого современного общества с его практиками обеспечения безопасности» [3].
Информационная сфера, ввиду наличия признаков трансграничности, относительной анонимности пользователей, чувствительности и взаимосвязи со многими системами жизнеобеспечения, чаще иных подвергается незаконному применению. Прежде всего, информационные ресурсы активно используются в терроризме.
При формировании дефиниции ст. 205 УК РФ законодатель в качестве способов совершения террористических актов определил «совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения иных тяжких последствий...» [15]. В правовой доктрине указывается, что в качестве «иных действий могут выступать массовые и единичные отравления людей, радиоактивное загрязнение местности, затопление, заражение болезнями и распространение эпидемий и эпизоотий, уничтожение посевов и продуктов сельского хозяйства, захват транспортного средства, применение огнестрельного оружия» [8, 9 с.]. Соответственно, в качестве орудий совершения акций терроризма могут выступать взрывные, радиоактивные, химические, аварийно опасные вещества и средства, огнестрельное и холодное оружие, а также иные предметы, вещества и средства, пригодные для совершения акции терроризма.
Помимо традиционных орудий, используемых террористами, в настоящее время появилась принципиально новая форма - информационное оружие,
потенциал которого не уступает всем перечисленным видам. Информационное оружие, используемое террористами, обладает свойствами доступности, универсальности, радикальности воздействия и отличается сравнительной дешевизной, отсутствием территориальной и национальной принадлежности и представляет собой средство воздействия на основу социума.
В случаях совершения акций терроризма с использованием информации и информационных технологий целесообразно дифференцировать понятие кибертерроризма и информационного терроризма. Дефиниция кибертерроризма раскрывается через определение киберпреступности, под которой в правовой доктрине понимается совершение преступлений с использованием компьютерной сети [9, 11 с.]. Информационный терроризм ориентирован на информационно - психологическую среду личности, общества и государства, использующего информационное оружие для достижения политически значимых целей. Подобные атаки могут быть не менее эффектными, чем 11 сентября 2001 года, а их совокупный резонанс будет значительно выше даже при меньших затратах. Данный вид терроризма, по мнению отдельных исследователей, способен вызвать «разрушительные последствия, сопоставимые с последствиями применения оружия массового поражения» [14, С. 253].
Следует также разграничивать понятия информационного терроризма и использования информации в террористических целях. В публицистической литературе данные понятия часто подменяются, и при указании на осуществление информационного терроризма рассматривается пропагандистская деятельность в террористических целях.
В настоящее время информационный терроризм в уголовной практике России в чистом виде не встречается, чаще он связан с иными видами терроризма: биологическим, химическим, транспортным и др., а
информационная составляющая используется в качестве необходимого элемента достижения цели последних.
Так, в начале 1999 года в посольства более 20 стран (Австралии, США, Великобритании, Израиля и др.) были разосланы электронные письма от имени офицеров российской ракетной воинской части, имеющей на вооружении стратегические ракеты шахтного базирования. Письма содержали сведения о недовольстве унизительным положением России, а также угрозу самовольного пуска ракет по целям, расположенным в западных странах. В результате проведенного расследования ФСБ России были задержаны два жителя города
Калуги, не являющихся военнослужащими. Судом данные действия квалифицированы как сообщение о заведомо ложном акте терроризма. Однако в случае осуществления подобных действий надлежащими субъектами при последующей реализации угрозы были бы воплощены два вида терроризма: информационный и ядерный.
Использование информации в террористических целях включает пропаганду терроризма, вербовочную деятельность, обучение сторонников и т.д. Особенно опасной представляется пропаганда терроризма с использованием сети Интернет ввиду высокого уровня компьютеризации всех сфер жизнедеятельности.
Помимо наличия площадки для формирования определенных идеологических установок, в Интернете размещается информация о способах изготовления различного оружия, взрывных устройств, руководства по осуществлению террористических акций. «Как показали результаты расследования следственными органами России ряда уголовных дел, подобными материалами из сети Интернет руководствовались преступники, совершившие теракты в различных городах нашей страны» [4, С. 152].
Формально незаконное использование сети Интернет в террористических целях началось с 90-х годов прошлого века во время войны в Ираке. И если в 1998 году только половина из тридцати организаций, признанных в США террористическими, обладали электронными интернет - ресурсами, то сегодня практически все известные своей радикальной направленностью группы имеют интернет-сайты, число которых постоянно возрастает.
До недавнего времени лица, занимающиеся деятельностью террористической направленности, использовали более или менее закрытые интернет - площадки для общения, именуемые форумами. В настоящее время наметилась тенденция смещения пропаганды терроризма и экстремизма с форумов в социальные сети, где сегодня можно найти сообщества, страницы и пресс-релизы, создаваемые с целью ведения активной террористической политики. По некоторым данным, использование социальных сетей в террористических и экстремистских целях превратилось в своеобразный вал, «который, возможно, перешел некую критическую черту, за которой процесс становится неуправляемым и неподконтрольным спецслужбам, а также системам саморегуляции соцсетей» [10].
Краеугольным камнем остается вопрос регулирования зоны
информационного пространства в сети Интернет. Так, в 2013 году был подготовлен проект закона «Об Интернете», который предусматривал необходимость раскрытия информации о пользователях по первому требованию правоохранительных органов. Однако в ходе дискуссии с представителями интернет - индустрии законодательные органы отказались от рассмотрения проекта и ограничились поправками в действующее законодательство.
Аналогичное мнение высказывалось и в 2010 году, на первоначальном этапе актуализации необходимости принятия законодательного акта, регулирующего интернет - пространство [2; 12].
Совершенствование нормативной правовой базы в сфере
антитеррористической безопасности диктуется необходимостью повышения эффективности профилактики преступлений в условиях отсутствия границ и четких договоренностей сотрудничества в информационной сфере, обеспечения быстрой реакции на предотвращение совершаемых и совершенных преступлений, наказания виновных лиц. Об абсолюте законодательства
возможно будет вести речь при наличии реальной возможности своевременного реагирования и преследования, а также построения превентивной модели ненадлежащего использования информационных ресурсов и технологий.
Законодательным решением проблемы, на наш взгляд, явилось бы принятие специального закона, регулирующего сферу информационного пространства, необходимость которого сегодня очевидна. Однако основной целью принятия законодательного акта должна стать возможность противодействия преступлениям, совершаемым в информационной сфере и с ее использованием, в том числе в сети Интернет. Разработка и принятие закона «О противодействии незаконному использованию информационной сферы» могло бы способствовать не только формированию единого понятийного аппарата и закреплению таких дефиниций, как информационное оружие, информационный терроризм, преступления информационной направленности и т.д., но и своевременному реагированию на деструктивные проявления в информационном пространстве, формирование системы предупреждения преступленных деяний. При этом в законе возможно предусмотреть дефиницию использования информационных ресурсов в террористических целях (пропаганды, вербовки, обучения и т.д.), предусмотреть варианты реагирования на противоправную деятельность террористической и экстремистской направленности, позволяющие
решить проблему особенностей национального механизма противодействия информационному терроризму. В рамках проекта закона возможно проработать аспекты сотрудничества правоохранительных органов с интернет -провайдерами, владельцами сайтов и т.д., а также взаимодействия правоохранительных органов в сфере предупреждения и борьбы с террористическими преступлениями информационной направленности.
Помимо общеправовых законодательных актов, регулирующих сферу информационного пространства, необходимо совершенствование также
уголовного законодательства.
В связи с принятием Федерального закона «О противодействии терроризму» и Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» в 2006 году в Уголовный кодекс РФ введена статья 205.2 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма».
Статья 5 Конвенции Совета Европы «О предупреждении терроризма» предусматривает уголовную ответственность за «публичное подстрекательство к совершению террористического преступления» («Public provocation to commit a terrorist offence»), которое включает распространение идей либо обращений к общественности с целью побуждения к совершению преступления террористического характера, вне зависимости от того, пропагандирует ли оно или нет непосредственно акции терроризма, создает реальную опасность совершения подобных преступных деяний [7, 212 с.]. В российском
законодательстве данное положение интерпретировано как «публичные призывы» и «публичное оправдание террористической деятельности».
Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 205.2 УК РФ, содержит два альтернативных действия: публичные призывы к осуществлению террористической деятельности и публичное оправдание терроризма. «Под публичными призывами следует понимать воздействие на сознание и волю людей к осуществлению террористической деятельности. Форма воздействия может быть любой...но обязательно публичная, т.е. предлагаемую в призывах информацию должны слышать, видеть, читать, воспринимать какое - то количество людей (группа, толпа, неопределенно широкий круг лиц)» [6, 568 с.].
Соответственно, правоприменителю при квалификации деяния как публичные призывы к осуществлению террористической деятельности помимо
определения круга лиц, подвергшегося воздействию, следует доказать, какие конкретно формы террористической деятельности пропагандировались и каким образом данные призывы повлияли на сознание и психику данной категории лиц.
Очень близко к понятию пропаганды находится понятие просьбы. И если призыв интерпретируется как желание привлечь внимание людей и стоит в одном ряду с такими понятиями, как лозунг, провокация, демонстрация, то просьба является более обтекаемым понятием, использующим принцип «мягкой силы» и поэтапного формирования конечной цели квазилегитимными средствами.
Сотрудники ФСБ России указывают, что «по заключению экспертов, многие видеозаписи пропагандистских выступлений лидеров северокавказских бандформирований.не содержат в себе призывов в классическом понимании этого термина либо не носят конкретного характера. Также сейчас невозможно привлечение к уголовной ответственности по ст. 205.1, 205.2 УК РФ лиц, распространяющих по сети Интернет обращения с просьбами (а не призывами) поддержать террористическую деятельность» [17, С. 13].
Вариантом решения данной проблемы может стать введение в УК РФ нормы «Публичное распространение или иное представление информации в террористических целях», диспозицию которой необходимо изложить в соответствии со ст. 5 Конвенции Совета Европы применительно к российскому законодательству. Данная норма в полном объеме может способствовать реализации положений п. 2 ст. 3 Федерального закона от 26.02.2006 г. № 32-Ф3 «О противодействии терроризму» о квалификации как террористической деятельности «пропаганды идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности» [16].
Таким образом, в условиях активизации незаконного использования информационного пространства в террористических целях существует необходимость нивелирования имеющихся пробелов в правовом регулировании обеспечения информационной безопасности. При актуализации использования незаконными террористическими формированиями информационной составляющей в совершении акций терроризма и его пропаганды своевременным представляется принятие закона «О противодействии незаконному использованию информационной сферы», также введение в УК РФ нормы
«Публичное распространение или иное представление информации в террористических целях». Выработка и реализация предложенных мероприятий будет способствовать формированию информационной безопасности в классическом понимании этого слова: защиту информации и защиту от информации (негативной, необъективной, угрожающей национальным интересам). Но не менее актуальным представляется также использование превентивного воздействия на информационное поле: формирование
достоверного информационного пространства и распространение объективной информации, степень важности которых в антитеррористической деятельности переоценить сложно. Данная область требует дальнейших исследований и разработок.
***
1. Андреев М.В. Международный терроризм и международная
безопасность нового качества // Закон и право. 2008. №8. С. 7.
2. Барановская В. Бумага терпит. Пока. Совершенствование
законодательства в области электронного документооборота ограничит бюрократический произвол: беседа с Комиссаровым В. // Российская газета. -12.05.2010. [Электронный ресурс]. ЦКЬ:
http://www.rg.ru/2010/05/12/komissarov.html (дата обращения: 28.11.2013).
3. Владимирова Т.В. К социальной природе понятия «информационная
безопасность» // КВ: Национальная безопасность. 2013. № 4. [Электронный ресурс]. ШЬ: http://e-notabene.ru/nb/article_596.html (дата обращения:
03.12.2013).
4. Гринь В.Я. Стратегия противодействия терроризму и экстремизму в
Российской Федерации: состояние и перспективы // Организация
противодействия преступлениям против мира и безопасности человечества, экстремизму и терроризму: исторический опыт и современность: сб. материалов межведомств. науч-практической конференции 17 ноября 2011г./под общ. ред. ректора Академии Генеральной прокуратуры РФ, доктора юридических наук, профессора О.С. Капинус. М.: Акад. Ген. прокуратуры РФ, 2012. С. 152.
5. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации: утверждена Президентом РФ 9 сентября 2000 г. № Пр-1895 [Электронный ресурс]. ШЬ: http://www.rg.ru/oficial/doc/min_and_vedom/mim_bezop/doctr.shtm (дата обращения: 25.11.2013).
6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. М.В. Лебедев. 13-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013. 568 с.
7. Конвенция Совета Европы «О предупреждении терроризма» (CETS №196). Варшава, 16 мая 2005 года. Ратифицирована Федеральным законом от 20 апреля 2006 г. №56-ФЗ // Государства - члены ОДКБ в борьбе с терроризмом: сборник законодательства / под общ. ред. Н.Н. Бордюжи. М.: ТК Велби, Проспект, 2007. 212 с.
8. Лихачева А.А., Мазуренко П.Н., Полторацкий А.С. Действия членов следственно - оперативной группы на месте происшествия по сообщениям о терроризме (тактика осмотра): учебное пособие. Казань: КЮИ МВД России, 2013. 9 с.
9. Марко Герке. Понимание киберпреступности: явление, задачи, законодательный ответ. Женева, 2012. №10. 11 с.
10. Опасные сети: аналитика // Портал «Наука и образование против террора». [Электронный ресурс]. ШЬ: http://scienceport.ru/analitics/Opasnye-seti-8338.html (дата обращения: 29.11.2013).
11. Положение о сотрудничестве государств - членов ОДКБ в сфере
обеспечения информационной безопасности, утвержденное решением СКБ 10.12.2010 [Электронный ресурс]. ЦЕЬ:
http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=INT;n=50857 (дата
обращения: 29.11.2013).
12. Разуваев В., Аверина О. Нужен ли закон об Интернете? // «ЭЖ-Юрист»: элект. журн. 2010. № 39. ЦКЬ: http://www.lawmix.ru/bux/2610 (дата обращения: 28.11.2013).
13. Расторгуев С.П. Основы информационной безопасности: учебное пособие для студентов высших учебных заведений. 2-е изд., стер. М.: Издательский центр «Академия», 2009. 16 с.
14. Смирнов А.И. Информационная глобализация и Россия: вызовы и возможности. М.: Издательский дом «Парад», 2005. 253 с.
15. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996. №63-ФЗ.
[Электронный ресурс]. ШЬ:
http://www.consultant.ru/popular/ukrf/10_34.html#p3613 (дата обращения:
03.12.2013).
16. Федеральный закон «О противодействии терроризму» от 06.03.2006.
№35-ФЗ. [Электронный ресурс]. ЦЕЬ:
http: //base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW ;n=154022;fld=134;d st=4294967295;rnd=0.03546974761411548;from=149786-0 (дата обращения:
28.11.2013).
17. Шувалкин П.В. О совершенствовании системы противодействия экстремистской и террористической деятельности в открытых телекоммуникационных сетях // Экстремизму - отпор!: материалы Первого молодежного форума Приволжского федерального округа (г. Пенза, 25-26 октября 2012 г.) / под ред. д-ра юрид. наук, доц. Г. В. Синцова. Пенза: Изд-во ПГУ, 2012. С. 13.
