CC BY
49
4. Yachkova O.V. Yazykovye sredstva, realizuyuschie strategii kooperacii i konfrontacii v realiti-shou (na materiale nemeckogo yazyka). Izvestiya Rossijskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gercena. 2008: 401 - 405.
5. Ormahanova E.N. Kommunikativno-pragmaticheskie aspekty dialogicheskogo povtora v televizionnom diskurse. Nacional'naya Associaciya Uchenyh. 2015, №3-4 (8): 53 - 55.
6. Shamne N.L., Petrova A.A. Interaktivnoe prostranstvo mediapoliticheskogo diskursa: kommunikativnyj i mul'timodal'nyj aspekty. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. 2014; 3: 39 - 51.
7. Gorchakova N.Yu. Osobennosti televizionnoj rechi kak raznovidnosti ustnoj publichnoj rechi. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. 2007; 2: 136 - 140.
8. Hauptsache Gesund. Available at: http://www.ardmediathek.de/tv/Hauptsache-gesund/Sendung?documentId=7545180&bcastId=7545180
Статья поступила в редакцию 20.04.18
УДК 304
Vitvinchuk V.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected]
Deminova M.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected]
Korosteleva O.T., Doctor of Sciences (Sociology), Professor, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected]
Lukashevich E.V., Doctor of Sciences (Philology), professor, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected] Mansurova V.D., Doctor of Sciences (Philosophy), professor, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected] Plakhin V.T., Cand. of Sciences (History), Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected] Semilet T.A., Doctor of Sciences (Philosophy), professor, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected] Fotieva I.V., Doctor of Sciences (Philosophy), senior lecturer, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected] Tzadev Navaanzovich H., Doctor of Sciences (Pedagogy), Professor, Mongolian National University (Ulan-Baator, Mongolia), E-mail: [email protected]
ACTUAL ASPECTS OF INTERCULTURAL COMMUNICATIONS (ROUND TABLE). The article presents results of the discussion held within the framework of a round table "Actual aspects of intercultural communications". During the discussion, the tendencies of competition / complementarity of various journalistic paradigms and principles of interaction of Russian media with the audience of foreign countries are analyzed. Participants note the formation of a new mythology in the space of intercultural communication; specificity of the communication process at the level of subcultures and the trend of the network culture development. The role of art as a channel of intercultural communication is revealed.
Key words: intercultural communication, information space, media text, mass media, network culture.
В.В. Витвинчук, канд. филол. наук, доц., Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
М.А. Деминова, канд. филол. наук, доц., Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
О.Т. Коростелева, д-р соц. наук, проф., Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
Е.В. Лукашевич, д-р филол. наук, проф., Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: [email protected] В.Д. Мансурова, д-р филос. наук, проф., Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
В.Т. Плахин, канд. ист. наук, доц Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: [email protected] Т.А. Семилет, д-р. филос. наук, проф., Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: [email protected] И.В. Фотиева, докт. филос. наук, проф. Алтайского государственного университета, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
Х. Цэдэв Наваанзоч, д-р. пед. наук, проф., Монгольский Национальный университет, г. Улан-Баатор (Монголия), E-mail: [email protected]
АКТУАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ МЕЖКУЛЬТУРНЫХ КОММУНИКАЦИЙ (КРУГЛЫЙ СТОЛ)
Статья представляет результаты дискуссии, проходившей в рамках круглого стола «Актуальные аспекты межкультурных коммуникаций». В ходе обсуждения анализируются тенденции конкуренции / взаимодополнения различных журналистских парадигм; принципы взаимодействия российских СМИ с аудиторией иностранных государств. Участники отмечают формирование новой мифологии в пространстве межкультурной коммуникации; специфику коммуникационного процесса на уровне субкультур и тенденции развития сетевой культуры. Обосновывается роль искусства как канала межкультурной коммуникации.
Ключевые слова: межкультурная коммуникация, информационное пространство, медиатекст, средства массовой информации, сетевая культура.
Лукашевич Елена Васильевна: Уважаемые коллеги! Проблема межкультурных коммуникаций очень важна, так как многообразие культур - это одно из ключевых условий существования современного мира. По мнению С.Г. Тер-Минасовой, «смешение народов, языков, культур достигло невиданного размаха, и как никогда остро встала проблема воспитания терпимости к чужим культурам, пробуждения интереса и уважения к ним» [1, с. 9], а Э. Холл отмечал, что межкультурная коммуникация позволяет человеку «эффективнее адаптироваться к окружающему миру» [2, р. 24].
Современный этап развития межкультурных отношений характеризуется двумя разнонаправленными тенденциями: с одной стороны, «благодаря формированию все более совершенных систем коммуникаций образуется единое информационное пространство, в котором доминируют интегративные процессы», с другой стороны, этнокультурные сообщества стремятся к сохранению специфичности [3, с. 121]. При этом перечень проблем в этой сфере включает вопросы лингвокультурной идентичности, межнациональных и межэтнических отношений, культурных констант и ценностей, соотношения своего и чужого в межкультур-
ном взаимодействии и т. п. Мы уже обращались к этим темам, но современная коммуникация - динамичный, постоянно трансформирующийся феномен. Поэтому предлагаю начать обсуждение и акцентировать наиболее актуальные аспекты современной межкультурной коммуникации.
Семилет Тамара Алексеевна: Я хочу обратить внимание на современную российскую медиасферу, которая находится в транзитивном состоянии и являет собой пространство взаимодействия силовых полей различных культурных и субкультурных традиций в виде столкновения, противоборства, эклектического сочетания или органического синтеза ценностно-смысловых, технико-организационных и содержательных комплексов.
Так, в журналистской деятельности это соперничество и противоборство американской модели журналистики с акцентом на развлечение и новостные факты, с одной стороны, и отечественной модели журналистики, акцентирующей свою мировоззренческую и аналитическую функции, с другой стороны.
В способах изготовления и формах предоставления массово-информационного продукта это конкуренция, противоборство и взаимное проникновение культуры создания так называемых «старых медиа» с их ориентацией на производство гармоничного, добротного, сбалансированного, стационарного, дискретно предоставляемого информационного продукта и культуры производства «новых медиа» с ориентацией на трансформативный, перманентно обновляющийся, интерактивный, непрерывного информационного потока. По выражению П. Бредшоу, это соперничество «журналистики законченного продукта» и «журналистики процесса, в которой продукт постоянно обновляется и дополняется, всегда оставаясь незаконченным» [4].
В области содержания материалов и целей их публикации это конкуренция, взаимное дополнение и частичный синтез культуры профессиональной журналистики, настроенной на осознание и освещение актуальных социальных проблем, выявление тенденций, вскрытие причин происходящего и прогнозирование будущего, и культуры так называемой «гражданской журналистики» в авторской блогосфере и сетевом сообществе, интересующейся отдельными яркими фактами, выражением собственного мнения, чей основополагающий принцип - свобода для самореализации, самопрезентации, привлечения публичного внимания и свобода от ответственности за достоверность фактов, от правил речевой деятельности, принятых норм вежливости и многого другого [5].
У каждого из этих комплексов свои плюсы и свои минусы, что на современном этапе не дает абсолютной доминанты одной из них.
Мансурова Валентина Дмитриевна: Я считаю, что сегодня как никогда актуально обсуждение проблемы взаимодействия российских СМИ с аудиторией иностранных государств.
Установка российских СМИ на диалог культур основана на господствующей неолиберальной европейской модели коммуникации, исключающей конвенцию «коммуникативно-культурной памяти» адресантов, что вызывает коммуникативную асимметрию и фактическую симуляцию межкультурного взаимодействия. Между тем, по заключению политолога В.А. Дергаче-ва, ближнее зарубежье как «...евразийская маргинальная зона цивилизаций - важнейший "двигатель" духовного прогресса человечества.., барьер против "морской стихии" открытого общества и вестернизации, барьер против химеры - формы контактов несовместимых суперэтносов.» [6, с. 96].
Язык цифровых технологий радикально снимает извечную дилемму - «свой/чужой», предоставляет коммуникантам средство перевода любого послания в вербально-визуальную форму. Варианты англицизмов, инфографика, видеосюжеты, гифки и мемы благодаря своей унифицированной семантике стирают барьеры в коммуникации межличностной. Но, как показывают исследования, адекватность межкультурного взаимопонимания оказывается во многом зависимой от интенций коммуникантов в технологически «безбарьерной» среде.
Различия, несущественные в межличностном общении, способны создавать зоны напряженности в межкультурном взаимодействии СМИ с аудиторией иностранных государств. Медиатексты, адресованные представителям других социокультурных общностей, по идее, призваны учитывать специфику их национально-культурного социокода. При этом для постсоветского пространства характерен «плюрализм включенности», где индивид рассматривается как «свой» в призме «постсоветского» и сохраняется коммуникативно-культурная память [7]. То есть в идеале медиатексты должны содержать модально-оценочный
компонент, учитывающий коды социальной памяти, объединяющей коммуникантов. Но современная практика демонстрирует иные социально-политические интенции.
В медиатекстах ведущих СМИ России, казалось бы, прослеживаются характерные для этих стран национально-культурные пресуппозиции. Но через их призму раскрываются либо сугубо социально-политические реалии, либо индифферентно описываемые рекреационные ценности. В результате в информационные трансляции включаются социокоды с негативной семантикой - «махинации, стычки, этнические преступные группировки, рабство, бедность, нищета». Поэтому подчеркну, что установление адекватной медиакоммуникации со странами постсоветского пространства - актуальная задача информационной политики современной России.
Витвинчук Владимир Валерьевич: Я хочу остановиться на проблеме социальных сетей, которые стали неотъемлемой частью коммуникации и породили особую субкультуру. Если в доцифровую эпоху качества информационного продукта оценивались методом экспертной оценки или посредством дорогостоящего изучения аудитории, то современные сервисы Интернета позволяют автоматически измерить множество критериев успешности продукта: количество просмотров, вовлеченность аудитории, виральность и пр. И любой пользователь может измерить «успешность» контента через число френдов, лайков, репостов и комментариев. Все это побуждает акторов взаимодействия стремиться к росту показателей признания. Известна фраза, ставшая мемом, - «если у тебя нет ста тысяч фоловеров, то кто станет воспринимать тебя всерьез?» Поэтому появились организации, которые полулегально продают лайки и подписчиков-ботов для формирования «образа успешности», востребованного звездами шоу-бизнеса, политиками, бизнесменами.
Сетевая субкультура экспортирует в офлайновый мир новые жанры и ритуалы: дебаты политиков или споры литераторов теперь часто именуются батлами. Для сетевого взаимодействия характерна конфликтность, которая сопровождает даже дружеские беседы или любовные отношения подростков. Она становится ритуалом, не содержащим эмоций; это новый жанр коммуникативного акта. Сетевое сообщество породило свой язык, который постоянно. Если несколько лет назад был популярен "олбанский язык" ("жаргон падонков") - "Аффтар жжот нипадец-ки", "Аццкий Сотона", который представляет собой намеренное искажение разговорного языка, то сегодня формируется специфический блогерский жаргон: "хайп", "донаты", "Яша", "варез" и др. Отличительной чертой сетевого языка является и использование обсценной лексики.
Виртуальная реальность породила и новые эстетические нормы. Известный видеоблогер Юрий Хованский, имеющий более трех миллионов подписчиков, намеренно создал образ конфликтного, отталкивающего алкоголика, оказавшийся весьма популярным. В сфере кинообзоров блогеры Баженов и Кшиштов-ский высказывают шокирующие мнения; сетевая культура наступает и, видимо, побеждает в сфере юмора. Популярные блогеры и стендап-комики (Д. Поперечный, М. Кшиштовский) подвергают осмеянию деятельность представителей Comedy Club или выходцев из КВН.
Таким образом, осуществляется экспансия сетевой субкультуры. То, что еще несколько лет назад воспринималось как девиации взаимодействия аватаров в социальных сетях, становится феноменами повседневной реальности. Ближайшее будущее может продемонстрировать нам стремительную культурную метаморфозу, предсказанную в британском сериале «Черное зеркало», где социальный статус человека определялся рейтингом в социальных сетях.
Коростелева Ольга Тимофеевна: Хочу подчеркнуть, что современная межкультурная коммуникация осуществляется не только на международном уровне, но и на уровне субкультур, представители которых могут существенно отличаться ценностными ориентациями, образом жизни, особенностями языка и речи.
При этом ряд субкультур связан с профессиональными (в том числе, научными) сообществами, и здесь есть своя специфика, на которой я хочу остановиться. Полипарадигмальность многих дисциплин делает эти профессиональные сообщества методологически неоднородными, приводя к возникновению коммуникативных барьеров. В рамках научного сообщества коммуникация "бывает обычно относительно полной, а профессиональные суждения относительно единодушными". Профессиональные же коммуникации «между обособленными научными
группами... затруднительны; результатом оказывается непонимание, а оно может привести к значительным и непредвиденным. расхождениям» [8, с. 228]. Хорошим примером служит повесть Л. Бежина "Ремонт университета". Ее герои, литературоведы, работают на одной кафедре и являются членами одной семьи. Но их взгляды на науку и предназначение ученого диаметрально противоположны: позиция сторонника традиционной гуманитарной методологии сталкивается с позицией радикальных реформаторов литературоведения: "Каждое литературное произведение - это структура, поддающаяся математическому описанию. Литературоведение должно стать точной наукой, если оно хочет называться наукой вообще" [9, с. 86]. Своих оппонентов, стремящихся к пониманию "духа человеческого", сциентисты критикуют за кантианство и гегельянство, те же, в свою очередь, считают их "наследниками Базарова". История метапарадигмального синтеза эмпатического и структурального подходов к пониманию текста имеет в повести и личностное измерение. Преодоление коммуникативных барьеров, медиация полюсов бинарной оппозиции духовного посыла и метода его постижения (и в целом примирение антагонистов) маркируются наличием у героев общего научного "предка" и общего потомка.
Поэтому не случайно сегодня считается преодоленным представление об отсутствии у науки национально-культурной "окраски", специфических ценностных предпочтений и т.д. Но при этом в данной сфере явно не хватает углубленных исследований на стыке философии науки, культурологии, коммуникативистики.
Плахин Владимир Тимофеевич: Я рассмотрю коммуникативные трудности, возникающие на границах культур, на материале современных музыкальных релизов, этнографических данных и текстов художественной литературы. Коммуникативные барьеры, затрудняющие взаимодействие культур, могут быть различной "высоты" и степени преодолимости. Если во взаимодействие вступают культуры одной стадиальной принадлежности, то при достижении базового уровня понимания адресатом могут быть даже не замечены смысловые подоплеки тех или иных знаков. Так, в клипе П. Маккартни и М. Джексона "Say Say Say" музыканты изображают странствующих авантюристов, продающих снадобья от всех болезней. "Mack and Jack. Wonder potion. Cure all", - гласит надпись на борту их грузовичка. Далеко не всякий оценит эту самоиронию, так как "Mac" и "Jack"- это не просто фамильярные версии «звездных» фамилий, но и сленговые квазиимена, используемые при обращении к человеку, имя которого неизвестно [10, p. 229, 230]. Контакт культур, находящихся на различных ступенях социального развития, значительно повышает угрозу коммуникативного провала в результате интерпретации сообщения с точностью до наоборот. В свое время Советская власть в агитационных беседах с чукчами называлась «торватыргын» («новая жизнь»). И только когда красное знамя стало элементом местного погребального обряда, выяснилось, что для представителей традиционного общества этот термин мог означить исключительно загробное существование [11, с. 236, 237]. Наконец, трансляция дискурса доминирующей культуры в субкультурное пространство может обернуться генерацией протестных смыслов при адекватном представлении аудитории о семантических намерениях адресанта. В «Зоне» С. Довлатова пьеса «Кремлевские звезды», которую ставят заключенные для заключенных, завершается прямым обращением Ленина к залу:
«... Владимир Ильич шагнул к микрофону ... Из темноты глядели на вождя худые, бледные физиономии.
- Кто это? Чьи это счастливые юные лица?. Неужели это те, ради кого мы возводили баррикады? Неужели это славные внуки революции?..
Сначала неуверенно засмеялись в первом ряду. Через секунду хохотали все.
... Владимир Ильич пытался говорить:
- Завидую вам, посланцы будущего! Это для вас зажигали мы первые огоньки новостроек! Это ради вас... Дослушайте же, псы! Осталось с гулькин хер!..
Зал ответил . страшным неутихающим воем:
- Замри, картавый, перед беспредельщиной!..» [12, с. 113 -
114].
Здесь с очевидностью представлен кризис референции, осознаваемый как невозможность соотнесения определенных слов и определенных вещей. Однако "невозможный" референ-циальный акт реализован. Абсурдная номинация заставляет семантику "Кремлевских звезд" даже не подозрительно мерцать, а мощно вспыхивать диссидентским огнем, уводя дискурс пьесы
от героико-романтического к тотально ироническому пафосу как форме обличения социальных реалий «большой зоны».
Фотиева Ирина Валерьевна: Мне хотелось бы несколько с другой стороны взглянуть на проблемы коммуникации. На мой взгляд, они наименее остры в науке и искусстве: в науке они отчасти преодолеваются в силу опоры на общечеловеческое рацио, а в искусстве - на общее внерациональное. При этом искусство имеет преимущество: оно доступно широкому кругу людей.
Конечно, утверждение об объединяющем характере искусства является дискуссионным: казалось бы, здесь, напротив, ярко проявлена национальная специфика. Но на практике она не препятствует "узнаванию" чужого искусства. По моему мнению, здесь демаркационная линия проходит не между разными традициями, а между искусством «аутентичным» и «сконструированным». А именно: нет оснований однозначно принимать популярную сегодня конструктивистскую позицию в вопросе формирования национальной и культурной идентичности личности. Имеется ряд данных в пользу её природной обусловленности, и здесь представляется перспективным развитие примордиа-листских представлений, хотя и требующих коррекции. Применительно к нашей теме это означает, что «аутентичное» искусство опирается на некие базовые биосоциальные и культурные константы (смыслы, ценности). Более того, константы, присущие различным культурам, обнаруживают глубинную взаимосвязь, что, как известно, попытался обосновать ещё К.Г. Юнг. Оставим в стороне вопросы о том, какие константы можно считать базовыми, где и как они «закодированы и пр. Важно, что они делают возможным понимание искусства поверх различий. Как отмечает Г.Г. Коломиец, «язык искусства таков, что позволяет в любом национальном художественном творчестве находить общечеловеческую. сверхнациональную эстетическую ценность» [13, с. 95 - 98]. Более того, постижение чужого искусства не разрушает, а «приращивает» собственную культурную идентичность. И, таким образом, «аутентичное» искусство формирует прямые внерациональные (но не иррациональные) каналы коммуникации; помогает выявить культурные параллели. Эту попытку предпринимает, например, Д. Замятин, выделяя подобные параллели в русской и китайской культурных традициях [14].
Все сказанное подтверждается многими тенденциями. Так, показательно обращение художников к истокам национальных традиций, то есть, в пределе, к неким общим первоистокам. А.И. Морозов отмечает: "Наиболее заметная сегодня региональная специфика проявляется в обращении художников к этническим, мифологическим - почвенным - корням. Это археоаван-гард, этноархаика, неомифология и пр." [15, с. 33]. Еще более убедителен неослабевающий интерес, который вызывает и у теоретиков, и у художников, и у публики искусство других стран: выставки, концерты, переводы литературных произведений, чему можно привести целый ряд примеров.
Цэдэв Наваанзоч Х.: Поддерживая тему особой роли искусства в межкультурных коммуникациях, остановлюсь на российско-монгольских литературных связях. Они имеют яркую историю и установившиеся традиции. В период социализма в Монголии активно переводились российские и советские классические произведения - начиная с А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Гоголя и заканчивая С. Есениным, М. Горьким, В. Маяковским; позднее были переведены В. Распутин, В. Шукшин, К. Симонов и др. В свою очередь, монгольские авторы переводились на русский язык. В Монголии был накоплен большой опыт перевода русской литературы; здесь можно вспомнить Д. Нацагдоржа; Б. Рэнчина и Ц. Дамдинсурена. При Союзе писателей Монголии действовал сектор перевода. Однако после 1990-х годов этот процесс приостановился. Начала переводиться приключенческая литература, а также произведения, касающиеся исторического прошлого Монголии.
Сегодня же одним из ярких явлений стали новые переводы российских и советских классиков. Особо можно отметить блестящий перевод книги Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание" ("Гэм зэм") Ц. Гомбосуреном. Появляются и новые переводы стихов Пушкина, Лермонтова, Есенина и др. Формируется целый класс специализированных переводчиков с русского на монгольский. К их числу относится, например, Ж. Нэргуй. Таким образом, мы видим новый виток интереса монгольских читателей к русской литературе, что подтверждает мысль о близости базовых ценностей евразийских народов.
Деминова Марина Александровна: Я хочу остановиться на проблеме формирования новой мифологии в пространстве современной коммуникации. Многократно отмечалось воздействие
СМИ на массовое сознание [16, с. 119]. При этом реципиенты демонстрируют низкую способность сопротивляться искажающим факторам сообщения, и новая мифология стала эффективным инструментом управления обществом. Можно вспомнить рекламные медиатексты 90-х годов, когда на население страны, привыкшее к дефициту, помимо обилия товаров, обрушились потоки информации. Фраза "куплю жене сапоги" из рекламы МММ воспринималась как из ряда вон выходящее событие, тогда как реципиенты нового столетия недоумевают, как подобная тривиальная фраза оказалась в рекламном медиатексте.
Формирование ценностных ориентиров и установок неразрывно связано с окружающей действительностью. Так, стоило измениться политической ситуации, как риторика рекламы сети ресторанов "Макдональдс" поменялась с прославления американского образа жизни на создание образа русской команды сети, использующей отечественные продукты. Навязанная ценность «Макдональдс - это престижно» получала новую окраску: «Макдональдс - это еще и патриотично».
Ценности и убеждения тесно привязаны к привычкам человека, к поведенческим реакциям, которые также формируются при помощи медиатекстов. Если тексты Х1Х-ХХ веков воспитывали джентльменов и патриотов, то современные медиатексты формируют образ человека успешного и обеспеченного, для которого личные интересы стоят выше социальных; ориентируют общество на потребление, а не на развитие. Примеров здесь множество.
Медиатекст способен не только влиять на информированность и кругозор индивида, но и создавать предпосылки для из-
Библиографический список
менения восприятия действительности в целом, формировать иллюзорное мировоззрение и новую мифологию, которые, в свою очередь, вносят свои коррективы в жизнь, нравственные установки и поведенческие реакции социума.
Лукашевич Елена Васильевна: Уважаемые коллеги, в завершение выделю основные направления нашей дискуссии. Во-первых, это возможность моделирования типов коммуникативного взаимодействия, возникающих на границах разных культур, в том числе, выявления коммуникативных барьеров и способов их преодоления. Во-вторых, очевидно, что наиболее активно мы анализировали межкультурные взаимодействия в российской медиасфере, поскольку именно там мы наблюдаем «взаимодействие различных культурных и субкультурных традиций». В-третьих, интересен вопрос о том, существуют ли социокультурные константы, детерминирующие процессы межкультурной коммуникации. Очевидно, что углубление нашего понимания в этой сфере будет способствовать более адекватным решениям других проблем. В-четвертых, межкультурная коммуникация требует постоянной рефлексии со стороны специалистов. В новых стандартах высшего образования способность учитывать разнообразие культур входит в состав компетенций студентов. Соответственно, нужны профессионалы, способные формировать данную компетенцию с учетом социокультурного, исторического, этико-речевого и т.п. контекста.
Данная тема, разумеется, никоим образом не исчерпана и требует дальнейшего обсуждения, которое мы, надеюсь, продолжим с привлечением новых участников.
1. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. Москва: Слово/Slovo, 2000.
2. Hall E.T., Hall M.R. (1983): Hidden Differences. Studies in International Communication. How to Communicate with the Germans, Hamburg: Stern Verlag, 1983.
3. Пищальникова В.А., Рогозина И.В. Концепт как инструмент диагностики этнической напряженности. Языковое сознание: теоретические и прикладные аспекты: сборник статей. Москва, Барнаул, 2004: 121 - 128.
4. Бредшоу П. СМИ 21-го века. Часть 1. Алмаз новостей. Available at: https://habrahabr.ru/post/288758/
5. Вторая информационная революция. Available at: https://ria.ru/analytics/20110628/394638473.html
6. Дергачев В.А. Цивилизационная геполитика. (Геофилософия). Киев: ВИРА-Р, 2004.
7. Мурзагалеев Р.И., Сулейманов А.Р., Чекрыжов А.В., Мурзагалеев Б.Р. Диаспоральное измерение постсоветского пространства и новые коммуникативные вызовы. Available at: http://www.stanradar.com/news/full/20175-diasporalnoe-izmerenie-postsovetskogo-prostranstva-i-novye-kommunikativnye-vyzovy.html
8. Кун Т. Структура научных революций. Москва: АСТ, 2001.
9. Бежин Л.Е. Ангел Варенька. Повести, рассказы. Москва: Советский писатель, 1989.
10. Salinger J.D. The Catcher in the Rye. М: Progress, 1979.
11. Вдовин И.С. Природа и человек в религиозных представлениях чукчей. Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. Ленинград, 1976: 217 - 253.
12. Довлатов С.Д. Зона; Компромисс; Заповедник. Москва: ПИК, 1991.
13. Коломиец Г.Г. Национальное и сверхнациональное в искусстве: из евразийских идей. Евразийская интеграция: сборник научных трудов: ежегодник. Вып. 1. Санкт-Петербург: СПбГУП, 2014: 95 - 98.
14. Замятин Д. Мифологическое освоение Евразии. Available at: http://politconservatism.ru/articles/mifologicheskoe-osvoenie-evrazii
15. Морозов А.И. Четвертой Всесибирской выставке-конкурсе современного искусства Сибири «ПОСТ № 1» (в жанре критического экспресс-обзора). Пятые Омские искусствоведческие чтения. Омск: Изд-во союза худ., 2005: 23 - 28.
16. Рогозина И.В. Функции и свойства медиатекста как гетерогенной когнитивной структуры. Медиатекст: стратегии - функции -стиль: коллективная монография. Орёл: ООО «Горизонт», 2010: 119 - 128.
References
1. Ter-Minasova S.G. Yazykimezhkul'turnaya kommunikaciya. Moskva: Slovo/Slovo, 2000.
2. Hall E.T., Hall M.R. (1983): Hidden Differences. Studies in International Communication. How to Communicate with the Germans, Hamburg: Stern Verlag, 1983.
3. Pischal'nikova V.A., Rogozina I.V. Koncept kak instrument diagnostiki 'etnicheskoj napryazhennosti. Yazykovoe soznanie: teoreticheskie i prikladnye aspekty: sbornik statej. Moskva, Barnaul, 2004: 121 - 128.
4. Bredshou P. SMI 21-go veka. Chast' 1. Almaz novostej. Available at: https://habrahabr.ru/post/288758/
5. Vtoraya informacionnaya revolyuciya. Available at: https://ria.ru/analytics/20110628/394638473.html
6. Dergachev V.A. Civilizacionnaya gepolitika. (Geofilosofiya). Kiev: VIRA-R, 2004.
7. Murzagaleev R.I., Sulejmanov A.R., Chekryzhov A.V., Murzagaleev B.R. Diasporal'noe izmerenie postsovetskogo prostranstva i novye kommunikativnye vyzovy. Available at: http://www.stanradar.com/news/full/20175-diasporalnoe-izmerenie-postsovetskogo-prostranstva-i-novye-kommunikativnye-vyzovy.html
8. Kun T. Struktura nauchnyh revolyucij. Moskva: AST, 2001.
9. Bezhin L.E. Angel Varen'ka. Povesti, rasskazy. Moskva: Sovetskij pisatel', 1989.
10. Salinger J.D. The Catcher in the Rye. M: Progress, 1979.
11. Vdovin I.S. Priroda i chelovek v religioznyh predstavleniyah chukchej. Priroda i chelovek vreligioznyh predstavleniyah narodovSibirii Severa. Leningrad, 1976: 217 - 253.
12. Dovlatov S.D. Zona; Kompromiss; Zapovednik. Moskva: PIK, 1991.
13. Kolomiec G.G. Nacional'noe i sverhnacional'noe v iskusstve: iz evrazijskih idej. Evrazijskaya integraciya: sbornik nauchnyh trudov: ezhegodnik. Vyp. 1. Sankt-Peterburg: SPbGUP, 2014: 95 - 98.
14. Zamyatin D. Mifologicheskoe osvoenie Evrazii. Available at: http://politconservatism.ru/articles/mifologicheskoe-osvoenie-evrazii
15. Morozov A.I. Chetvertoj Vsesibirskoj vystavke-konkurse sovremennogo iskusstva Sibiri «POST № 1» (v zhanre kriticheskogo 'ekspress-obzora). Pyatye Omskie iskusstvovedcheskie chteniya. Omsk: Izd-vo soyuza hud., 2005: 23 - 28.
16. Rogozina I.V. Funkcii i svojstva mediateksta kak geterogennoj kognitivnoj struktury. Mediatekst: strategii - funkcii - stil': kollektivnaya monografiya. Orel: OOO «Gorizont», 2010: 119 - 128.
Статья поступила в редакцию 15.05.18
УДК 894.612
Gadzhilova Sh.M., Cand. Of Sciences (Philology), researcher, Institute of Literature and Language and Arts n.a. Cadasy RAS
(Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
DIALOGUE TIMES: ALI-HAJI OF YINGHUO AND MODERNITY. The article is dedicated to the scientific understanding of creative attitudes Ali-Haji of Yinghuo in light of the continuity of artistic traditions. The artistic legacy of Ali-Haji of Yinghuo introduced into scientific circulation as otstojavsheesja, time-tested spiritual and artistic phenomenon with its influence on the development of artistic culture in subsequent stages and followed up to the present time. Creative ideas and themes of Ali-Haji, having much in common with Arabic and Arabic-speaking literature of the Muslim world have become an integral part of spiritual, cultural and artistic heritage. The experience of adopting them from their predecessors became a link to the previous and subsequent generations. The poetry of Ali-Haji of Yinghuo positively influenced the development of art organized thoughts, G. Cadasy, R. Gamzatov, F. Alieva and many other writers. At the present stage of development of Avar literature, the poetry in particular, in the poetry of M. Akhmedov the influence of Ali-Haji and his image is intertwined with this notion as an artistic idea.
Key words: history of literature, literature assignment, spiritual heritage, artistic experience, genre diversity.
Ш.М. Гаджилова, канд. филол. наук, Институт языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы ДНЦ РАН,
г. Махачкала, E-mail: [email protected]
ДИАЛОГ ВРЕМЕН: АЛИ-ГАДЖИ ИЗ ИНХО И СОВРЕМЕННОСТЬ
Настоящая статья посвящена научному осмыслению творческих воззрений Али-Гаджи из Инхо в свете преемственности художественных традиций. Художественное наследие Али-Гаджи из Инхо впервые вводится в научный оборот как отстоявшееся, проверенное временем духовно-художественное явление, имеющее свое влияние на развитие художественной культуры в последующих за ним этапах и вплоть до настоящего времени. Творческие идеи и темы Али-Гаджи, имеющие много общего с арабской и арабоязычной литературой мусульманского мира стали неотъемлемой частью духовного, культурного и художественного наследия Дагестана. Опыт, перенятый им у своих предшественников, в последующем стал связующим звеном предыдущих и последующих поколений. Многожанровая поэзия Али-Гаджи из Инхо положительно влияла на развитие художественно организованной мысли Г. Цадасы, Р. Гамзатова, Ф. Алиевой и многих других. На современном этапе развития аварской литературы, в частности, в поэзии М. Ахмедова влияние Али-Гаджи и его образ переплетены с таким понятием, как художественная идея.
Ключевые слова: история литературы, назначение литературы, духовное наследие, художественный опыт, жанровое многообразие.
Любое художественное произведение, проверенное временем и по праву получившее свое место в истории литературы, призвано быть связующим звеном прошлого с настоящим. В истории художественной литературы немало имен настоящих мастеров художественного слова, произведения которых держатся какими-то особняками в литературе, отличаются свежестью и крепкой живучестью. Так, навсегда остались имена Пушкина, Лермонтова, Хаяма, Низами, Расула и многих других. Иногда литераторы громадны по своей плодотворности, сильны, богаты, как, например, Пушкин в русской литературе. Иногда одно произведение может жить и остаться «как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых произведений. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черед». [1, с. 12.] Таковым, к примеру, является произведение Грибоедова «Горе от ума». Чацкие и Фамусовы, как мы знаем, присутствуют в каждом обществе, в каждой среде, они не стареют и не уходят из сцены жизни и так переходят из века в век. Таких примеров в литературе очень много, это связано, в прямом смысле этого слова, как с назначением литературы, так и с миссией литератора. В каких бы отдаленных уголках мира они не жили, и в какое бы время, в эпоху они не творили, они всегда были близки друг к другу, един их девиз, воплощающий в себе призыв к свету, добру и разуму. И если взять тот временной отрезок, к примеру, дореволюционного периода развития дагестанской литературы, а именно аварской литературы, когда жил и творил Али-Гаджи из Инхо, то мы и здесь обнаружим много общего, к примеру, с периодом шекспировского Гамлета, и здесь особенно обнаженными и волнующими можно обнаружить вопросы «Кто виноват»? и «Что делать»?, ответы на которых четко и последовательно проходят основным лейтмотивом и в творчестве Али-Гаджи из Инхо. Однако в его творчестве все это проходит немного в ином ракурсе, немного в другом понимании вещей, понятий, явлений. Али-Гаджи в своем творчестве выступает мудрецом, впитавшим в свои творческие порывы самые актуальные проблемы человека и мира.
Как замечает исследователь творчества Али-Гаджи Ч.С. Юсупова: «В многослойном и противоречивом поэтическом миро-видении поэта скрестились глубокое и искреннее религиозное чувство и одновременно вера в могущество человеческого разума, просветительские иллюзии и элегическая меланхолия по
поводу непрочности человеческого счастья, страстное желание улучшить мир, исправить людей и жизнь, борьба с социальным злом, людскими пороками и мистические размышления о суетности и тщете жизни. Гневные стихи и возвышенные проповеди, философские медитации и настойчивые увещевания Али-Гаджи в конечном счете утверждали красоту человека и земной жизни, добродетельность чувств и силу разума, гуманистическое, светлое, жизнерадостное мироощущение» [2, с. 5].
Творческое наследие Али-Гаджи из Инхо представляет собой своеобразный пласт аварской дореволюционной литературы. «Тематическое и жанровое многообразие поэзии Али-Гаджи, ее социальная, философская и морально-этическая проблематика, глубина заложенных в ней мыслей, страстность и трепетность художнических поисков, бескомпромиссность в утверждении правды и справедливости, нравственной чистоты и совершенства» [2, с. 27], - всё это и многое другое, пожалуй, послужило причиной объективного внимания к его творчеству ряда исследователей: А. Шамхалова, У.Б. Далгат, Б.М. Магомедова, Р.М. Магомедова, М. Абдуллаева, С.М. Хайбуллаева, Ч.С. Юсуповой и др.
Стихи Али-Гаджи из Инхо впервые были изданы в типографии М.-М. Мавраева в сборнике Абдуллахаджи из Чоха «Хула-сату л-маваиз» («Сборник проповедей»). При советской власти они были изданы А. Шамхаловым в сборнике «Старинные песни и рассказы аварцев» (1928), в 1958 году в антологии аварской поэзии, 1995 г. вышел отдельно сборник стихов Али-Гаджи «Аса-рал».
Надо сказать, что творческая личность Али-Гаджи представляется многогранной частью художественной культуры аварцев дореволюционного периода, которая в разные годы могла быть и была интерпретирована по-разному. Достаточно вспомнить советский период, когда школьникам представляли его стихи, носящие религиозный характер антирелигиозными стихами, а их автора как антирелигиозного поэта. В таком же ракурсе представляется творческий портрет Али-Гаджи и в научных работах советского периода, к примеру, Б.М. Магомедов в свое время пишет о нем: «Творчество Али-Гаджи в связи с веяниями переломной эпохи преисполнено противоречий. С одной стороны, он мистик, аскет, отказывающийся от всего земного и призывающий людей на этот путь, а с другой стороны вольнодумец, отступающий от правил ислама, человек, трезво глядящий на жизнь» [3, с. 27].
