CC BY
81
118
• • •
Известия ДГПУ, №1, 2010
Примечания
1. Артемов В. А. Психология обучения иностранным языкам. М., 1969. С. 61. 2. Виноградов В. В. Русский язык. М., 1997. 3. Гез Н. И. О факторах, определяющих успешность аудирования иноязычной речи // ИЯШ. 1977. № 5. 4. Джамалов К. Э. Грамматическая интерференция в русской речи учащихся-дагестанцев (рутульцев). Махачкала, 1998. С. 36. 5. Клычникова 3. И. Психологические особенности непосредственного удержания и передачи речевого сообщения // Ученые записки МГПИИЯ им. М. Тореза. Т. 3. М., 1970. С. 113-123. 6. Лурия А. Р. Основные проблемы нейролингвистики. М., 1975. С. 157-180. 7. Лингвистический энциклопедический словарь/ под ред. В. Н. Ярцевой, Н. Д. Арутюнова, В. А. Виноградова, В. Г. Гак и др. М., 1990. С. 33. 8. Махмудова С. М. Морфология рутульского языка. М., 2001. С. 10-93. 9. Сатинова В. Ф. Обучение аудированию монологической речи во взаимосвязи с говорением //ИЯШ. 1978. № 2. С. 53-59.10. Следников Б. П. Обучение аудированию иноязычной речи в средней школе. Автореф. дис. ... канд. пед. наук. М., 1993. 11. Современный русский язык/ под ред. проф. Д. Э. Розенталя. М. : МГУ, 1971. С. 185-201. 12. Шатилов С. Ф. Виды и взаимодействие навыков и умений в иностранном языке// ИЯШ. 1977. № 4. С. 49-52.
Статья поступила в редакцию 22.01.2010 г.
УДК 378.02:372.8
АКТУАЛИЗАЦИЯ ВНУТРИТЕКСТОВЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ ПРИ РАССМОТРЕНИИ ПОЭТИКИ СНОВИДЕНИЙ В РОМАНЕ М. БУЛГАКОВА «БЕЛАЯ ГВАРДИЯ»
©гою Рашидова З.М.
Дагестанский государственный педагогический университет
В статье раскрываются подходы к реализации целостного анализа художественного произведения в школьном курсе литературы посредством рассмотрения внутритекстовых взаимодействий на основе художественной универсалии - иноформы «сон» в романе М. Булгакова «Белая гвардия».
The approaches to the implementation of the holistic analysis of the literary work in a school course of literature through the review of interaction within the text are described in the article on the basis of literary universals, “dream" inoform in the novel “The White Guard” by Mikhail Bulgakov.
Ключевые слова: художественные универсалии, иноформа, внутрипредметные связи, внутритекстовые сопоставления.
Keywords: literary universals, inoform, interdisciplinary connections, intratextual comparisons.
В концепции системного использования внутрипредметных связей в школьном курсе литературы исследование внутритекстовых взаимодействий имеет важное методологи-
ческое значение, ибо направлено на глубокое восприятие внутренней целостности художественного текста, развитие сопоставительноаналитических умений, навыков
Психолого-педагогические науки
119
• • •
обобщения различного характера и уровня, приближение к авторской мысли в единстве образного и логического начал.
В методической науке эти навыки являются необходимой составной частью литературоведческой компетенции учащихся, определяющей их возможности в гуманитарном профильном обучении.
Деятельность ученика, которую можно охарактеризовать как движение от анализа содержательных элементов текста и авторских средств художественной изобразительности к творческому сопоставлению литературного материала, «соответствует логике постижения предмета, в основе которой лежит накопление литературных представлений от эмпирики текста до сложных обобщений и ассоциаций» [2. С. 64].
Избранный аспект анализа помогает учителю целенаправленно ввести учащихся во внутреннюю суть произведения, руководить ими, как писал Л. Толстой, «в том бесконечном лабиринте сцеплений, в котором и состоит сущность искусства», обогатить их представления о художественном тексте как об идейноэстетическом целостном явлении.
Работа по актуализации внутритекстовых связей может строиться на основе рассмотрения художественных универсалий (архетипов, мифологем, мотивов, иноформ, топосов), являющихся в определенной степени несущей «конструкцией» текста и организующих его в единое смысловое пространство. «В иноформах, то есть в точках, где исходный смысл наиболее ярко обнаруживает, проявляет свою конфигурацию, сосредоточена энергия, которая... отзывается во всем тексте, оформляет и организует его как живое целое» [3. С. 113].
Специфика такой работы связана, прежде всего, с формированием теоретико-литературных понятий, необходимых в решении вопросов проблематики, композиции, стиля, поэтики текста на более высоком уровне его понимания - на уровне художественных универсалий.
Сновидения в художественной структуре произведения восприни-
маются как микротексты, открывающие смыслы, существующие лишь в системе целого, на пересечении текста и универсального контекста. Подобные смыслы и их преобразованные варианты образуют символические ряды, анализ которых в литературоведении назван «онтологически ориентированным подходом» [3. С. 92].
Структурная единица такого анализа - иноформа «сон», «сновидение» - изучить элементы «персональной мифологии» художника, становящейся всеобщим достоянием благодаря общности мирочувствия автора и интерпретатора художественного текста.
Предлагая учащимся исследовать функционирование снов на основе технологии внутритекстовых взаимодействий, учитель в вводном слове останавливается на характеристике иноформы «сон» в романе Булгакова.
Вводное слово учителя
Написанный сразу по следам событий гражданской войны, роман «Белая гвардия», каждая строчка которого написана пронзительным личным чувством, неостывшим, подлинным переживанием, нес читателю не только горькую, кровавую правду, но и мудрое предвидение грядущего покаяния и примирения.
Структура романа сложна для анализа, так как она есть не что иное, как универсальный космос человеческого бытия, многоярусная система субъектной организации повествования.
Немалое внимание в нем уделяется снам героев. В 1826 году Булгаков признавался своему другу философу и литературоведу П. С. Попову: «Сны играют для меня исключительную роль. Теперь снятся только печальные сны...» [4. С. 43].
Своеобразие сновидений как особого микротекста в поэтике булгаковского романа состоит в его сюжетной и образной уникальности. Внимательное прочтение позволяет связать часть и целое, видеть внутренний мир персонажей в зеркале его снов; сновидения героев выполняют связующую функцию, помогают чита-
120
Известия ДГПУ, №1, 2010
телю многое уяснить в авторском замысле.
Булгаков создает сновидения, в поэтике которых присутствует сюжет с ярко выраженными элементами, сновидения с расползающимся сюжетом, основой поэтики которых являются сюрреалистические ассоциации и превращения визуальных образов.
При воспроизведении процессов засыпания и пробуждения устанавливается философско-
символический характер сновидений, стремление осмыслить подвижную и противоречивую действительность, ответить на вопросы о смысле жизни, о добре и зле, чести и бесчестии, правде и справедливости.
Пограничное онейрическое состояние проявляется в сочетании ярких фантастических образов, грезоподобных переживаний с фрагментами восприятия реального мира: подобно тому, как авторское повествование переходит в несобственнопрямую речь персонажа, так и явь переходит в сон, реальность в иллюзию и наоборот.
На уровне персонажей сны выполняют функцию дополнительной психологической или идеологической характеристики персонажей, на уровне текста оказывают влияние на поэтику повествования, на уровне автора выражают его авторскую концепцию действительности и способствуют формированию метасмысла, при этом обнажая философский аспект -выход в вечность.
Иноформа «сон» в романе Булгакова соотносится с опытом человеческого бытия: сон параллелен действительности и воплощает нереализованные возможности бытия; он продолжает действительность, перетолковывает или предвосхищает ее, становясь откровением о ней, и, наконец, он представляет нам в приемлемых формах и образах некую новую и высшую действительность.
Постановка задач
Перед учащимися ставится учебная задача: перечитать эпизоды,
связанные со снами героев и определить, какую роль они играют в романе, постичь иносказательный смысл образной системы, опреде-
лить общность и различие в ключевых образах, структуре, изобразительных средствах, сделать вывод о композиционной целостности образной системы романа, отражающей единство мира.
Форма организации учебной деятельности - работа в группах. Группам предлагается проанализировать сон одного из героев романа (Алексея Турбина, Елены, Николки, Петьки Щеглова), сосредоточив внимание на следующих вопросах и заданиях:
1. Какое место занимает сон в содержательной, проблемнокомпозиционной, образно-
эстетической системе романа?
2. Характеризуется ли сон героя сюжетностью или расплывается, расползается, разрывает логические связи, представляя собой бессюжетную полифонию?
3. Какому типу снов соответствует
сон героя: страшный сон, мистический сон, сон-греза, сон-обман, сонбред, сон-кошмар, сон-катастрофа, сон-апокалипсис, сон-
предупреждение, пророческий, вещий сон?
4. В какой мере сон погружает в глубинные пласты чувствований, переживаний героя, раскрывает тайну его души, эмоционально-психическое состояние?
5. Параллелен ли сон реальности, продолжает ли действительность, перетолковывает, предвосхищает или пересоздает ее, представляя новую и высшую действительность?
6. Какими средствами достигается иносказательная образность, метафоричность, эмоциональный колорит? Определите способы стилевой изобразительности и выразительности, речевой ансамбль, цветовое письмо, оказывающие экспрессивное воздействие на читателя?
7. Какие темы, мотивы, образы соотносятся с появлением в тексте онейрического начала: мотивы стихии (вьюга, метель, буран, туман), темы города, дома, чести - бесчестия, верности - предательства, прошлого - будущего, мотивы болезни, физических и душевных страданий и ДР-
8. Повторяется ли сон в структуре романа? Определите роль снов-
Психолого-педагогические науки • • •
двойников, повторяющихся элементов, однородных образов и деталей в художественной форме романа.
9. Сделайте вывод о композиционном единстве образной системы романа через сопоставление различных и выявление общих значений снов героев в художественной ткани романа.
Работа с текстом и сообщения групп по теме
1-я группа «Сон Алексея Турбина» (ч. 1, гл. 3-5).
Алексею Турбину, остро переживающему трагедию утраты традиционных гуманистических ценностей рушащегося и исчезающего мира, является во сне кошмар «в брюках в крупную клетку» и «глумливо говорит»: «...русскому человек честь -только лишнее бремя». Слова кошмара повторяют слова Кармазинова
- героя романа Достоевского «Бесы»
- и определяют значимость основной темы романа - темы чести.
Пространство сна расширяется, оно захватывает реальную жизнь: разгневанный Турбин в полусне достает из шкафчика браунинг, хочет выстрелить в кошмар, гонится за ним, но кошмар пропадает; и снова явь перетекает в сон, мутный, черный, без сновидений, а на рассвете Турбину стал сниться Город.
Перед спящим Турбиным возникают картины безмятежного существования Города до революции («Как многоярусные соты, дымился, и шумел, и жил Город. Прекрасный в морозе и тумане, на горах, над Днепром» [1. С. 92] и картины разрушения этой гармонии мира, подвергшегося жесточайшим историческим испытаниям: «Идут, идут мимо окровавленные тени, бегут видения, растрепанные девичьи косы, тюрьмы, стрельбы, и мороз, и полночный крест Владимира» [там же. С. 104].
Образ Города в сновидениях Турбина - это и композиционное, и пространственно-временное воплощение философской концепции Города как первоосновы бытия. И в этом смысле Город - центр романной вселенной, где происходит общечеловеческая драма, трагический поединок разума и добра со слепой стихией ненависти и
121
злобы, в который втянуты герои булгаковского романа.
Город переживает кровавую чехарду правительств и властей: германские оккупанты и гетман Скоро-падский, националист Петлюра, добровольческая армия Деникина, большевики. «...И, стало быть, кому-то придется умирать. Те, кто бегут, те умирать будут, кто же будет умирать?» - вопрошают, сливаясь в повествовании, голоса автора и героя. Ответ - в продолжении сновидения. «Умигать - не в помигушки иг’ать», -вдруг, картавя, сказал неизвестно откуда появившийся перед спящим Турбиным полковник Най-Турс», рыцарь чести, чья благородная фигура воплощает, как писал Булгаков, «идеал русского офицерства».
Метафора «рыцарь чести» вырастает во сне в образ белого рыцаря в светозарном шлеме, в кольчуге, с длинным мечом, и во сне продолжающего служить родине. В этом же сне Турбину в образе витязя в светящейся кольчуге является вахмистр Жилин, погибший в 1916 году с эскадроном белградских гусар, который в рассказах о райской жизни предвосхищает исход событий на Перекопе и намекает о трагедиях в тур-бинской семье.
Рассказ Жилина удивляет Турбина: в нем предстает образ рая, в котором отведены места для всех, даже для безбожников - большевиков, и сам Бог объясняет, что «тут так надо понимать, все вы у меня... одинаковые - в поле брани убиенные». И в необъяснимой радости Турбин просится в бригаду к сверкающему вахмистру, утвердительно качавшему головой и постепенно растворившемуся в рассветном окне. В этом сне проявляется свойственное писателю сопряжение пространственно-
временных координат: он завладевает пространством божественного умысла, распространяя собственные этические оценки и представления («встать бесстрастно над красными и белыми ...») на гипотетический суд высших сил.
Сон повторяется: его видит человек в длинной шинели, рваных валенках и остроконечном башлыке, охраняющий бронепоезд «Пролета-
122
Известия ДГПУ, №1, 2010
рий» (ч. 3, гл. 20). Чудится ему, замерзающему, тот же Жилин, сосед и земляк, на фоне невиданного красного небосвода в том же облике всадника в кольчуге, братски наплывавшего на него и наполнявшего его душу счастьем. Страдания, муки и сомнения, бродившие в душах героев, получают в снах оформление в метафорических образах, несущих завершенный философско-этический смысл.
Сон Турбина содержит характерное для булгаковской художественной гипнологии авторское сверхзнание («избыток видения») по отношению к героям. Интересно, что если гибель Най-Турса и участие в боях Турбина свершатся на страницах романа, то являвшиеся во снах смерть Турбина и ранение Николки переносятся автором в действие пьесы «Дни Турбиных». Можно сказать, что писатель «пишет не разные, а одну большую незаканчивающуюся и не могущую в принципе закончиться книгу» [3. С. 98].
Группа 2-я «Сон Николки Турбина» (ч. 2, гл. 11).
Уставшему, измученному Николке, пришедшему с двадцатью восемью юнкерами на подмогу полковнику Най-Турсу и ставшему свидетелем гибели любимого командира, снится сон. «Николка завалился головой навзничь, лицо побагровело, из горла свист... Свист!.. Снег и паутина какая-то» [там же. С. 197]. Паутина разрастается, подбирается к самому лицу. Чтобы не задохнуться, нужно пробраться сквозь паутину, за которой «чистейший снег, сколько угодно, целые равнины».
Вспоминаются слова Турбина, подытожившие горькие видения-размышления: «Нет, задохнешься в такой стране и в такое время. Ну ее к дьяволу!» Паутина символизирует путаницу, неразбериху мира, смуту, сумбур в душах вовлеченных в хаос людей. В мир сновидения врывается чей-то голос, будто ахнувший: «Никол!» И - снова паутина, в которую поймалась птица и застучала, и -снова чей-то голос - кто-то плачется на судьбу. «Эх,- крякнул Николка, разодрал паутину и разом сел, всклокоченный, растерзанный, с
бляхой на боку» [там же. С. 197]. Сновидение сменилось видением в коричневом френче, галифе и жокейскими сапогами с большой клеткой в руках, в которой свистела и тарахтела птица. Не сразу Николка понял, что сон кончился и перед ним кузен из Житомира Лариосик, приехавший в гости одновременно с раненым Алексеем Турбиным, которого домашние уже отчаялись ждать.
В путаницу и неразбериху тяжелого сна врывается поток наивных, торопливых, задыхающихся человеческих признаний. Во сне отражения реального мира и обильно всплывающие в сознании визуальные представления сопрягаются со слуховыми галлюцинациями, цветовой (контраст чистейшего белого снега и паутины) и звуковой (свист поймав-шейся в паутину птицы, голос плачущегося на свою судьбу, ахающее «Никол!») символикой, комментариями автора («кошмар уселся лапками на груди»).
Сон Николки пророческий: герои должны выдержать испытание временем и страданиями и выйти к новой жизни, найти себя в ней. И это обязательно произойдет, ибо Турбины не враги России, они те, кто сумеет вырваться из паутины, сохранив в себе гражданское мужество, благородство, высокие понятия чести и долга, естественный взгляд на мир.
Группа 2-я «Сон Елены» (ч. 3, гл. 20).
Много страданий выпало на долю сестры Турбиных, Елены: бегство мужа, ранение и тяжелая болезнь Алексея, участие в боях Николки,- но она сумела сохранить любовь, добро, тепло и уют турбинского дома. Тревожный, пророческий сон о судьбе родных посылает автор Елене - в нем все, как в жизни: радость и печаль приходят к человеку чередой и сегодняшняя печаль может смениться завтрашней радостью. «Смутная мгла расступилась и пропустила к Елене поручика Шервинского» в образе демона, поющего «не так, как наяву: «Жить, будем жить!»
За ним вошел Николка с гитарой в руках, «но вся шея в крови, а на лбу желтый венчик с иконками», и пропел: «А смерть придет, помирать бу-
Психолого-педагогические науки
123
• • •
дем...». Психологическое состояние героини, ее тонкая душевночувственная индивидуальность вызвали мгновенную реакцию: Елена подумала, что Никонка умрет, «горько зарыдала и проснулась с криком в ночи: «Николка. О, Николка?» Во сне повторяются художественные элементы, характерные для булгаковской сновидческой реальности: мгла, ползущие и клубящиеся туманы, мистические перевоплощения персонажей (Шервинский-демон с огромной сусальной звездой на груди, поющий неестественно пронзительным голосом, Николка - оживший мертвец), цветовая палитра (цвет крови и тревожный желтый цвет).
Сон провидческий: явление демона, вопреки библейской традиции не клевещущего и обольщающего, а открывающего Елене истину о том, что Тальберг не вернется и что жизнь продолжается, предвосхищает отношения героев, которые разовьются в другом тексте, в пьесе «Дни Турбиных». Николка тоже будет ранен не в романе, а в пьесе, что выявляет общую смысловую основу, прослеживающуюся в булгаковских произведениях.
Изображенный мир сновидений отражает важные для раскрытия романной проблематики картины действительности в символических образах меча и звезды. Появившийся во сне Турбина длинный меч в руках Най-Турса сменяется звездами в раю, красноватой живой звездой Марс во сне безвестного часового, сусальной звездой на груди Шервинского во сне Елены и звездами на «занавесе бога» над спящим Петькой.
В композиции романа сон Елены играет роль своеобразного эпилога и переходит в прямое обращение автора к читателю, в котором заключается его концепция мира и человека: «Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся...».
Группа 4-я «Сон Петьки Щеглова» (ч. 3, гл. 20).
Маленькому Петьке Щеглову, персонажу, никак не связанному с фабульной основой романа, привиделся сон, «простой и радостный, как солнечный шар», оттеняющий глав-
ную мысль романа, выраженную в известной фразе последнего абзаца. Снится Петьке, будто бежит он по зеленому лугу к сияющему алмазному шару, берет его в руки, и шар обдает смеющегося мальчика сверкающими брызгами. «От удовольствия он расхохотался в ночи. И ему весело стрекотал сверчок за печкой». Пространство сна характеризуется зрительно-слуховым соотнесением с реальной действительностью: зеленый большой луг, яркие световые блики, алмазный шар, сверкающие брызги, радостный детский смех, веселая песня домашнего сверчка. Сон Петьки противоположен тревожным снам героев, но органично замыкает единый цикл сновидений, представляя собой созданную блистательным легким слогом аллегорическую картину счастливой жизни. Сновидение, помимо важной композиционной функции, возвращая нас в открытом конце произведения к его началу, обладает большим футурологическим значением.
Работа по таблице
Таблица обобщает результаты аналитической работы, формирует представления о взаимодействии художественных универсалий, организующих текст в единое целое (по вертикали - сны героев, по горизонтали - аспекты анализа иноформы «сон», отраженные в вопроснике).
Обобщение по теме
Исследовав поэтику снов романа М. Булгакова «Белая гвардия» в аспекте заявленной темы, можно сформулировать следующие выводы. М. Булгаков как художник интересен прежде всего тем, что привнес в романное пространство новые формы художественного видения и сумел связать в единое художественное целое символический контекст, мистику и ирреальность снов с таинственным миром души героев и реальной действительностью.
Сновидения в романе представляют собой своеобразный способ общения автора с подсознанием героев и возможность приблизиться к пониманию авторской позиции для читателя. Включая сновидения в художественный текст, автор учитывает индивидуальность героев, их эмо-
124
Известия ДГПУ, №1, 2010
ционально-психологическое состояние, порождающее сновидный сюжет, уходящий в бесконечный лабиринт сцеплений, который существует между снами и всем текстовым полем романа.
В сновидениях автор вместе с героями пытается найти ответ на вопросы «как жить?», «кому верить?», «с кем идти?», «что защищать?», созвучные сакраментальным вопросам русской жизни «что делать?», «кто виноват?», что позволяет сделать вывод о том, что сны представляют собой варианты, иноформы общего для них, стоящего за ними единого исходного смысла.
В снах героев, выполняющих дополнительную сюжетно-
характерологичес-кую функцию, выделяются общие художественные элементы: смещение границ между явью и сном, обусловленное восприятием катастрофической реальности; круг тем, мотивов, символов, соотносящихся с онейрическим началом;
Примечания
• • •
сквозные смысловые линии, пронизывающие архитектонику романа (антитезы «честь - бесчестие», «долг - предательство, «жизнь - смерть», «любовь - ненависть», «вина - расплата» и др.).
Повторяющиеся элементы, сны-двойники, варьирующиеся картины, однородные ряды тропов переслаивают текст, вступают друг с другом в перекличку, выявляя и углубляя философскую позицию автора, его представления о мире, основанные на вечных общечеловеческих ценностях.
В романе «Белая гвардия» художественная гипнология Булгакова сформировалась как отдельная область его поэтики: эпическое повествование движется параллельно в двух планах: в реальном пространстве и в сюрреалистической сфере персонажных снов, тематически и композиционно перекликающихся между собой.
1. Булгаков М. А. Белая гвардия. М. : Современник, 1991. 2. Зинин С. А. Внутри предметные связи в изучении школьного историко-литературного курса. М. : Русское слово, 2004. 3. Карасев А. В. Онтологическая поэтика (краткий очерк) // Эстетика: Вчера. Сегодня. Всегда. Вып. 1. М. : ИФ РАН, 2005. 4. Сахаров В. И. М. И. Булгаков в жизни и творчестве. М.: Русское слово, 2006.
Статья поступила в редакцию 18.02.2010 г.
