CC BY
34
сти для данной профессиональной группы. Во-вторых, нами отмечена профессиональная специфика восприятия концепта здоровье, поскольку, несмотря на постоянство ядра в структуре анализируемого концепта, наблюдаются различия в соотношении когнитивных классификаторов в приядерной зоне, ближней и дальней периферии. При этом почти все когнитивные классификаторы, кроме одного (Красота). остались востребованными, новых когнитивных классификаторов отмечено не было.
Список литературы
1. Голованова, Е. И. Лингвистическая интерпретация термина: когнитивно-коммуникативный подход // Изв. Урал. гос. ун-та. 2004. № 33.С. 18-25.
2. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. Т. I. М.., 1998. 699 с.
3. Красных, В. В. Основы психолингвистики: лекцион. курс. М., 2012. 333 с.
4. Петкау, А. Ю. Концепт здоровье в сознании молодых носителей русского языка: экс-пликативный эксперимент // Вопр. когнитив. лингвистики. 2013. № 4. (в печати).
5. Попова, З. Д. Когнитивная лингвистика / З. Д. Попова, И. А. Стернин. М., 2007. 314 с.
6. Попова, З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка: Внутренняя организация, категориальный аппарат и приемы описания /
З. Д. Попова, И. А. Стернин. М., 2011. 176 с.
7. Сикевич, З. В. Русские: «образ» народа (социологический очерк). М., 1996. 204 с.
8. Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / отв. ред. Н. Ю. Шведова. М., 2011. 1175 с.
9. Шаховский, В. И. Дискурсивность эмоций в человеческой коммуникации // Изв. Волгоград. гос. пед. ун-та, 2011. Т. 62. № 8. С. 115-120.
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 31 (322).
Филология. Искусствоведение. Вып. 84. С. 118-120.
Л. В. Попова
АКТУАЛИЗАЦИЯ КОНЦЕПТА «ГРЕХ»
В РУССКОМ ЮРИДИЧЕСКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ XVIII ВЕКА
Рассматривается специфика репрезентации концепта «грех» в юридическом дискурсе XVIII века и реконструируются этнокультурные характеристики русского юридического языкового сознания.
Ключевые слова: концепт, профессиональная языковая личность, юридическое языковое сознание, юридический дискурс.
Концепт «грех» входит в число ключевых концептов русской языковой картины мира. Считается, что национальная специфика концепта «грех», обусловленная сложностью и диалектичностью русского менталитета, заключается в многомерности концептуальной структуры - наличии в ней социального, этического, религиозного компонентов [1; 4]. Отметим, что объединяет все традиционные сферы функционирования данного концепта неофициальный характер коммуникации.
Юридическая коммуникация, обеспечивающая введение и реализацию правовых норм, имеет официальный статус. По нашему мнению, возможность оперирования непрофессио-
нальной категорией в профессиональной сфере указывает на недостаточную обособленность последней. Одной из причин такой ситуации может быть доминирование этнокультурных характеристик в структуре профессиональной языковой личности. В истории русского права своеобразный этико-религиозно-правовой синкретизм существовал не только в древнюю эпоху, но и значительно позже. Полученные нами языковые данные свидетельствуют о значительной роли непрофессиональных (этических и религиозных) представлений в профессиональном языковом сознании юристов XVIII в.
Далее приведем результаты анализа языковых единиц, вербализующих концепт «грех»
Актуализация концепта «грех».
119
в крупнейших правовых документах первой трети XVIII в.: «Уставъ Воинскш» 1716 г. в двух частях - «Артикулъ воинскш съ краткимъ толковашемъ» и «Краткое изображеше Процес-совъ или Судебныхъ тяжебъ» [5. Т. V. № 3006]; «Генеральный Регламентъ или Уставъ» 1720 г. [5. Т. VI. № 3534], регулирующих уголовное, процессуальное и государственное право. Словами-идентификаторами концепта «грех» в юридических текстах являются существительные гр'кхъ, погр'кшете, прегр'кшете и глаголы погрешить, согрешить.
Лексема гр*кхъ применяется для обозначения одного из религиозно-нравственных преступлений (скотоложество, мужеложе-ство), нарушающего религиозную заповедь: «ГЛ. XX. - О содомскомъ гр^х^, о насилш и блуд^» (Здесь и далее курсив наш. - Л. П.) [5. Т. V. № 3006]. Заимствование данной номинации из религиозного дискурса в юридический обусловлено возведением подобного рода действий в разряд уголовных преступлений. Лексикография фиксирует значение ‘нарушение религиозного закона / заповеди’ как основное [7. Вып. 4. С. 130; 6. Ч. II. С. 394; 8. Т.
I. С. 299]. К религиозно-нравственным преступлениям относилось также нарушение канонов церковной службы, неуважение к священнослужителям. Лексема погрешить указывала на соответствующие действия: «Арт. 13. Вс^мъ офицерамъ и рядовымъ надлежитъ Священни-ковъ любить и почитать, и никто да не дерзаетъ онымъ, какъ словомъ, такъ и д^ломъ досаду чинить, и презирать, и ругаться. А кто противъ того погр^шитъ, им^еть по изобр^тешю его преступлешя вдвое такъ, какъ бы то надъ про-столюдиномъ (надъ другимъ) учинилъ, нака-занъ быть» [5. Т. V. № 3006]. В двух описанных выше и других подобных контекстах наблюдается удвоенная семантизация вербализующих концепт «грех» лексем в языковом сознании юриста: к религиозной семантике добавляется юридическая семантика.
Помимо оценочной характеристики поведения субъекта в координатах христианского вероучения, профессиональная языковая личность регулярно использует дериваты лексем гр*кхъ и грешить для квалификации собственно правового поведения военного или государственного служащего. В таких контекстах концепт «грех» семантизируется как ‘правонарушение, влекущее применение юридической санкции’. Приведем ряд примеров: «Арт. 20. Кто противъ Его Величества особы хули-
тельными словами погрешить, Его действо и нам^реніе презирать и непристойнымъ образомъ о томъ разсуждать будетъ, оный им^еть живота лишенъ быть, и отс^чешемъ главы казненъ»; «Арт. 208. Ежели офицеру о погр^шеніи солдата его донесено будетъ, тогда им^етъ онаго немедленно за арестъ взять и погр'кшеніе онаго объявить <...>» [5. Т. V. № 3006]; «ГЛ. XXVI. - О респект^ надлежа-щемъ Президентамъ. <...> Между т^мъ не надлежитъ Президентамъ данную имъ отъ Его Царскаго Величества власть презирать, и Чле-новъ того Коллегія нич^мъ не отягощать, чего они противу чина и должности своей исполнять не должны, толь наименьше жестокими и чувственными словами укорять; но вс^ д'Ъла Коллегшнымъ Членамъ по благоизобр^тенію всего Коллегія давать, и каждаго по состоянію особы его и погр'кшенія наказывать»; «ГЛ. L. За добрые поступки о награжденіи про-тиву же того, ежели кто противъ должности погр'кшить, о штрафі» [5. Т. VI. № 3534].
Методом сплошной выборки были выявлены все случаи родовой номинации правонарушения в указанных текстах и установлено, что более 30% среди них занимают лексемы погрешить, согрешить и погр'кшеніе, прегр^шеніе, которые в лексикографических источниках представлены в основном как многозначные: их семантическая структура содержит семы ‘нарушение религиозных норм’ и ‘нарушение юридических норм’ [7. Вып. 15. С. 203, Вып. 18. С. 170-171, Вып. 26. С. 82;
6. Ч. II. С. 399, 401; 8. Т. III. С. 247, Т. IV. С. 175]. Таким образом, ряд дериватов лексем гр'кхь и грешить в юридическом дискурсе обладает религиозно-этической коннотацией, которая с профессиональной точки зрения является избыточной в коммуникативных ситуациях данного типа. В результате поведение субъекта правонарушения получает отрицательную характеристику не только по шкале «законность -незаконность», но и по шкале «праведность / добродетельность - греховность». Семантическая вторичность второй шкалы противоречит ее формальной первичности: наличие в юридическом тексте языковых знаков погрешить, согрешить и погр’кшеніе, прегр'кшеніе выводит на первый план в языковом сознании коммуникантов (профессионалов и непрофессионалов) именно концепт «грех», хотя речь идет о концепте «юридическая антинорма».
В работах лингвокультурологов доказано, что в русском религиозном языковом созна-
нии концепт «грех» основывается на пропозиции «все люди являются носителями греха как особого качества, предопределяющего их дальнейшие греховные поступки», причем грешник нарушает не только внешние законы (религиозные предписания), но и внутренние (нравственные) законы; благодаря совести как основе морально-этического кодекса человек способен сам оценить свое поведение [4]. Следовательно, большую роль играют такие концептуальные признаки, как неизбежность греха и субъективная оценка собственных поступков. Данное представление транслируется в юридический дискурс, что приводит к трансформации концепта «юридическая антинорма», приобретающего следующие концептуальные признаки: неподвластность течения событий субъекту правонарушения (а отсюда - неответственность за собственные действия), первичность самооценки правовых действий (а отсюда - субъективность, вариантность оценки). Указанные концептуальные признаки релевантны этноментальным характеристикам русского языкового сознания: склонность к пассивности и фатализму, любовь к моральным суждениям [2], религиозный фундаментализм - остро переживаемое чувство греха вследствие недостижимости религиозного идеала [3].
В результате этого в правовом языковом сознании профессионалов и непрофессионалов формируется противоречивый образ преступника как грешника, который, с одной стороны, не способен избежать неправомерных поступков и при этом может ориентироваться преимущественно на внутренние установки (а не на внешние, юридические, нормы), а с другой стороны, будет наказан за нарушение той или иной юридической нормы, поскольку законы должны быть известны субъекту права и требуют обязательного выполнения. Искусственная сакрализация юридической нормы приводит не к повышению ее значимости в правовом
сознании профессионала и непрофессионала, а к усилению ее неопределенности и противоречивости.
Высказанное нами предположение подтвердилось: актуализация концепта «грех» в юридической коммуникации XVIII в. демонстрирует недостаточную обособленность профессионального языкового сознания от непрофессионального в структуре языковой личности юриста, что в определенной степени связано с принадлежностью юриста к русской лингвокультурной общности.
Список литературы
1. Бушакова, М. Н. Лексико-семантические и православно-культурные параметры концепта «грех» в русском языке : дис. ... канд. фи-лол. наук. Краснодар, 2010. 204 с.
2. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание : пер. с англ. М., 1996. 416 с.
3. Касьянова, К. О русском национальном характере. М., 1994. 267 с.
4. Козина, Н. О. Лингвокультурологический анализ русского концепта «грех» (на материале лексических, фразеологических и паремических единиц) : дис. ... канд. филол. наук. Иваново, 2003. 144 с.
5. Полное собрате законовъ Россшской Имперш, повелешем Государя Императора Николая Павловича составленное. Собраше Первое. Съ 1649 по 12 Декабря 1825 года. Т. V, VI. СПб., 1830.
6. Словарь Академш Россшской. Ч. II. Отъ Г до З. Въ СанктпетербурЛ, при Императорской Академш Наукъ 1790 года.
7. Словарь русского языка XI-XVII вв. / под ред. В. Б. Крысько. Вып. 4. М., 1977 ; Вып. 15. М., 1989 ; Вып. 18. М., 1992 ; Вып. 26. М., 2002.
8. Словарь церковно-славянскаго и русска-го языка, составленный вторым отдЬлешемъ Императорской Академш Наукъ. Т. I, III, IV. СПб., 1847.
