CC BY
11Состав организационного комитета III съезда токсикологов России 1—5 декабря 2008 г., Москва
Председатель оргкомитета
Онищенко Г.Г., г. Москва Заместители председателя
Курляндский Б.А., г. Москва Лужников Е.А., г. Москва Секретарь оргкомитета
Хамидулина Х.Х., г. Москва
Члены оргкомитета
Арзамасцев Е.В., г. Москва Березовская И.В., г. Москва Гавриленко О.Л., Московская обл. Гуськова Т.А., г. Москва Двоскин Я.Г., г. Москва Дурнев А.Д., г. Москва Завьялов Н.В., г. Москва Кацнельсон Б.А., Екатеринбург Красовский Г.Н., г. Москва Кучеренко А.И., г. Москва Ливанов Г.А., г. С-Петербург Нечипоренко С.П., г. С-Петербург Остапенко Ю.Н., г. Москва Петросян В.С., г. Москва
Ракитский В.Н., г. Москва Ревазова Ю.А., г. Москва Рембовский В.Р., г. С-Петербург Рожнов Г.И., Московская обл. Саноцкий И.В., г. Москва Савченков М.Ф., г. Иркутск Софронов Г.А., г. С-Петербург Терегулова З.С., г. Уфа Тутельян В.А., г. Москва Усов Г.А., г. Москва Филатов Б.Н., г. Волгоград Филатов Н.Н., г. Москва Филенко О.Ф., г. Москва Шандала М.Г., г. Москва
УДК 615.91.092
Е.Е.Ермолаева1, Н.В.Гончаров1, А.С.Радилов1, А.В.Кузнецов1, Л.М.Глашкина1, И.В.Миндукшев2, С.В.Кузнецов2, Г.А.Протасова1, И.А.Добрылко1
АКТИВНОСТЬ ЭСТЕРАЗ, СОСТОЯНИЕ ТРОМБОЦИТАРНОГО ЗВЕНА ГЕМОСТАЗА, НЕЙРО-МЫШЕЧНОЙ ПРОВОДИМОСТИ И МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ ПРИ МОДЕЛИРОВАНИИ ХРОНИЧЕСКОЙ ПЕРОРАЛЬНОЙ ИНТОКСИКАЦИИ ВЕЩЕСТВОМ ТИПА Ух
НИИ гигиены, профпатологии и экологии человека ФМБА России 2НИИэволюционной физиологии и биохимии им. И.М.Сеченова РАН, Санкт-Петербург
В результате длительных экспериментов на белых крысах с использованием перорального пути поступления растворов Ух в дозах от 1-10-3 до 1-10"7 мг/кг разработана модель хронической интоксикации Ух, воспроизводящей основные звенья патогенеза интоксикаций.
На основании полученных результатов с привлечением данных литературы предлагается вероятный механизм развития ФОС-индуцированной хронической патологии, заключающийся в первичном фосфорилировании белковых молекул, функциональных нарушениях на клеточном уровне с последующим развитием иммунореактив-ных и гипоксических/ишемических процессов.
Ключевые слова: Ух, модель хронической интоксикации, ФОС-индуцированная нейропатия, нехолинестеразные эффекты.
Введение. Внимание научных коллективов, работающих в области медико-биологического обеспечения процесса уничтожения химического оружия, привлекает проблема выявления
воздействия малых доз (концентраций) фосфо-рорганических соединений, включая фосфорор-ганические отравляющие вещества (ФОВ) при интоксикации, особенно, хронической экспо-
зиции. Значение данной проблемы определяется масштабностью процесса уничтожения химического оружия, что предполагает вовлечение большого контингента лиц профессионально задействованных для обеспечения работ на объектах хранения и уничтожения химического оружия [1].
Помимо собственно процесса уничтожения ФОВ, возможность низкоуровневого воздействия фосфорорганических соединений нельзя полностью исключить при демилитаризации объектов, в прошлом производивших отравляющие вещества и химические боеприпасы, при обращении с отходами уничтожения химического оружия, при выведении из эксплуатации объектов хранения и уничтожения химического оружия [2, 3]. Развитие профессиональной патологии у работников бывшего производства ФОВ в относительно благоприятных условиях труда [4], отсутствие методов диагностики, позволяющих прогнозировать возможность развития отставленных последствий при субсимптоматических воздействиях ФОВ [5, 6], а также недостаточная эффективность традиционных методов диагностики в отдаленные сроки хронической интоксикации при воздействии малых доз, сделали актуальным поиск новых критериев диагностики интоксикации фосфорорганическими соединениями и, в частности, фосфорорганиче-скими отравляющими веществами.
Функциональные нарушения нервной системы спустя 4—5 лет после воздействия низких доз зарина и циклозарина у ветеранов войны в Персидском заливе [7], отдаленные функциональные и органические нарушения нервной системы у жертв террористической атаки зарином в токийском метро [8-12], разнообразные проявления интоксикации у лиц с хроническим воздействием фосфорорганических пестицидов, включая выраженное угнетающее действие на систему кроветворения [13, 14], свидетельствуют о наличии в отдаленные сроки интоксикации неантихолинестеразных признаков действия ФОВ. Следует отметить, не снижающуюся со временем эпидемиологическую распространенность последствий отравления ФОВ у жертв атаки в токийском метро; так, в 1995 г. численность пораженных составляла 5000 человек, из числа которых было госпитализировано 640 человек, 12 — погибло [10-12]. В настоящее время к жертвам атаки причисляют более 10 тысяч человек, получивших относительно низкие дозы зарина с бессимптомной на первых порах интоксикацией [15].
По результатам обследования в клинике НИИ гигиены, профпатологии и экологии человека бывших работников производства Ух, более чем у половины из них установлен диагноз хро-
нической профинтоксикации Ух [16, 17]. Анализ 126 историй болезни лиц с диагнозом хроническая профинтоксикация Ух показал «лидирующую» патологию нервной системы — энцефалопатии и невропатии, характеризующиеся сочетанием микроорганической симптоматики, угнетением сухожильных и кожных рефлексов с полиневритическими проявлениями вегетосен-сорной природы на уровне конечностей, на фоне астеноневротической симптоматики [18]. У больных с хронической профинтоксикацией Ух наблюдали изменения в обмене триптофана, повышенный уровень перекисного окисления ли-пидов (ПОЛ), нарушения иммунологических показателей [18].
Известно, что в основе нарушений иммунного гомеостаза при воздействии синаптотроп-ных соединений, к которым относится Ух, лежит влияние на эффекторные свойства В-лим-фоцитов и на процессы кооперации Т- и В-кле-ток [19]. Токсическое действие вещества на иммунную систему может быть опосредованным — известна способность некоторых соединений изменять конформационную структуру клеточной поверхности, что делает ее аутоантигенной [20]. В экспериментах на крысах было показано, что зарин и Ух (0,5 DL50) вызывают супрессию антителообразования, снижение активности естественных клеток-киллеров, антителозависи-мую клеточную цитотоксичность и формируют гиперчувствительность замедленного типа [21]. Субхронические дозы зарина ингибируют Т клеточный иммунитет и могут играть критическую роль в развитии иммуносупрессии [22]. Установлена корреляция между ингибированием АХЭ головного мозга и уровнем угнетения иммунной системы (понижение уровня цитокининов) [23].
В то же время, основу структурных изменений при отравлениях ФОС составляют проявления васкулита, сопровождающиеся демиелини-зацией нервных проводников, связанной с аутоиммунным процессом, достигающим максимума в разгар неврологической симптоматики, предположительно вследствие изменения проницаемости гистогематического барьера [24]. Установлено, что циркулирующие антитела к гликосфинголипидам могут разрушать плотные межклеточные контакты эндоневрального эндотелия, что приводит к выходу крупных молекул, в том числе иммуноглобулинов, в эндонев-ральное пространство и вызывает развитие аутоиммунной демиелинизирующей нейропатии [25]. Считается, что специфическая сенсибилизация обусловлена наличием эстеразного участка в структуре белков комплемента (компонента С3), который, по мнению некоторых авторов, является мишенью для ФОС [26]. У ^М и некоторых подклассов IgG обнаружена способность
активировать комплемент по классическому пути. При демиелинизирующей нейропатии эти антитела могут оказывать цитотоксический эффект на эндотелиальные клетки, что свидетельствует, во-первых, об общности антигенных детерминант эндотелия и нервной ткани, во-вторых, объясняет возможный механизм нарушения гематотканевого барьера в периферических нервных волокнах [27]. Если процесс демиели-низации в принципе обратим и компенсируется ремиелинизацией при нейтрализации имму-ногенных факторов, то сопутствующий процесс дегенерации аксона становится причиной необратимых функциональных последствий [28].
Следует отметить высокую зависимость трофики нервного волокна от капиллярного русла: объем капилляров составляет всего 2—4% от общего объема нервного волокна [29]. Кроме того, периферические нервы не имеют лимфатических сосудов, которые могли бы обеспечить отток капиллярного инфильтрата и предотвратить возникновение отека [30].
Несмотря на обилие информации, мы не обнаружили в литературе работ, посвященных экспериментальному исследованию хронического действия субсимптоматических концентраций Vx на функциональные составляющие системы гемостаза и нервно-мышечной проводимости. Также отсутствуют сведения о взаимосвязи систем гемостаза и нейромышечной проводимости.
Материалы и методы исследования. Для эксперимента продолжительностью 3 месяца были взяты беспородные крысы-самцы массой 200—220 г. 0-этил^-(2-диизопропиламино-этил)метилтиофосфонат (вещество типа Vx) ежедневно разводили в питьевой воде для крыс до концентраций 5-10-8, 5-10-7, 5-10-6 г/100 мл. Группа из 5 крыс потребляла 20 мл водного раствора Vx в сутки. Таким образом, на протяжении трех месяцев подопытные животные 1-й группы ежесуточно потребляли с питьевой водой Vx в дозе 10-5 мг (Min), 2-й группы — 10-4 мг (Med), 3-й группы — 10-3 мг (Max) на 1 кг массы. Крысы контрольной группы потребляли ту же питьевую воду без Vx. Во всех группах условия содержания и рацион были идентичными.
Измерение активности холинэстераз в эритроцитах (АХЭ) и плазме (БХЭ) проводили по методу Эллмана [31].
Для исследования тромбоцитарного звена гемостаза забор крови у крыс, предварительно наркотизированных уретаном в дозе 1,2 г/кг, осуществляли из сонной артерии. В качестве антикоагулянта использовали 3,2% раствор цитрата натрия с апиразой (Sigma) 1 мг/мл, рН 6,0; соотношение кровь: антикоагулянт = 9:1. Обогащенную тромбоцитами плазму получали центрифугированием крови в течение 10 мин при
200g. Функциональную активность тромбоцитов исследовали методом малоуглового светорассеяния на приборе «Лайт-Скан» (НПФ «Люмекс», СПб) [32, 33]. Эксперименты проводились в солевой среде, содержащей: 140 мМ NaCl; 10 мМ Трис-НС1; 1 мМ СаС12; рН 7,8; концентрация тромбоцитов не превышала 107 кл/мл. Активацию процесса осуществляли с помощью АДФ в диапазоне концентраций 10-7 —10-5 М. Регистрация и обработка результатов осуществлялась в программах Etongue и Exсe1.
Исследование моносинаптического миотати-ческого рефлекса и скорости проведения по периферическому нервному волокну. Результатом раздражения периферического нервного ствола ин-тактных животных является возникновение 3 типов потенциалов действия (ПД) мышцы: М-ответ (результат прямого возбуждения аксонов а-мотонейронов), Н-ответ (собственно моноси-наптический ответ), полисинаптические ответы с вариабельным латентным периодом от 8—12 до 40 и более мс. ПД включает несколько компонентов, отражающих процессы возбуждения афферентных и эфферентных волокон с различными диаметрами, порогами возбуждения и скоростями проведения импульса. По данным литературы [34, 35], у крыс в периферическом нерве по скоростям проведения можно выделить 4 группы волокон: Аа - 30-55м/с; Aß - 14-30 м/с; А5 -2,2-8 м/с; С - менее 1,4 м/с. В настоящей работе нам не удалось наблюдать возбуждения С-во-локон, но остальные 3 составляющие потенциала действия полностью соответствовали тем, что описаны другими исследователями.
1. Н-рефлекс. Для моносинаптического тестирования применяли электрическую стимуляцию нерва с последующей регистрацией потенциала действия (ПД) соответствующей мышцы [36]. У крыс, находящихся под уретановым наркозом (1 г/кг), осуществляли ламинэктомию и перерезку спинного мозга в верхнегрудном отделе. В области подколенной ямки проводили секцию двуглавой мышцы бедра (m.biceps femoris) и препаровку седалищного (n.sciatic) и большеберцово-го (n.tibialis) нервов. С помощью микроманипулятора n.tibialis помещали на раздражающие биполярные платиновые электроды в 5 мм от места вхождения нерва в латеральную головку икроножной мышцы (m.gastrocnemius lateralis). Отведение потенциала действия мышцы осуществляли с помощью биполярных игольчатых электродов. Тестирование начинали через 30 мин после спинализации. Раздражение наносили импульсами прямоугольного тока амплитудой от 300-400 мв (порог М-ответа) до 60-80 в, длительностью 0,5 мс, с интервалом 30 сек. Исследуемый сигнал через усилитель УУ-2М поступал на вход АЦП L-154 персонального компьютера,
где с помощью специально разработанной программы анализировался и записывался в файл для последующей обработки. Частота дискретизации сигнала составляла 10 мкс, эпоха анализа 250 мс (25000 точек).
2. Измерение скорости проведения по нерву. Проводили полную препаровку n.tibialis до места его перехода в nn.plantaris. Седалищный нерв помещали на биполярный раздражающий электрод, установленный около места вхождения нерва в тазовую полость. Потенциал действия регистрировали с помощью монополярного серебряного электрода, установленного на расстоянии 1 см от бифуркации большеберцового нерва. Нерв прищипывали и в область его травматизации устанавливали игольчатый индифферентный электрод. Дальнейшая процедура аналогична моноси-наптическому тестированию [37].
Гистологическое исследование проводили на тканях печени, почек, селезенки, желудка и кишечника. Срезы толщиной 6—8 мкм окрашивали гематоксилин-эозином, наличие коллагено-вых волокон в ткани печени выявляли методом Ван-Гизона. Для обнаружения жировых включений срезы из печени толщиной 10—15 мкм окрашивали суданом III. В отдельных экспериментах в культуре ткани печени определяли степень роста 50 эксплантатов по методике органо-типического культивирования с оценкой индекса площади (ИП), который рассчитывается как отношение площади всего эксплантата, включая периферическую зону роста, к исходной площади (т. е. площади центральной зоны).
Результаты исследования обработаны методами вариационной статистики с использованием программы MS Ехсе1.
Результаты и обсуждение. По данным биохимических исследований отмечено снижение активности только АХЭ плазмы и только в начальный период (1 месяц) отравления в группе крыс с наибольшей из примененных в наших экспериментах доз Ух (1-10-3 мг/кг). Дальнейший сравнительный анализ биохимических параметров свидетельствовал об отсутствии значимых изменений активности холинэстераз плазмы и эритроцитов крыс во всех трех группах относительно контроля. Поэтому дальнейшее описание будет посвящено изменениям состояния тромбоцитов, физиологии сегментарного рефлекторного аппарата спинного мозга и нервных волокон, морфологическим изменениям.
Тромбоциты контрольных животных в отсутствие активатора не меняли уровень светорассеяния на протяжении нескольких минут. Добавление АДФ вызывало активацию тромбоцитов, которая обусловлена, во-первых, взаимодействием АДФ с рецепторами Р2Х: и входом
катионов (главным образом Са2+) в клетки через неспецифические каналы, во-вторых, взаимодействием АДФ с рецепторами P2Y: и мобилизацией Са2+ из внутриклеточных депо вследствие активации инозитольного обмена [32]. Дальнейшая агрегация тромбоцитов обусловлена взаимодействием АДФ с пуриновыми рецепторами P2Y: и P2Yadp и экспрессией интегри-новых рецепторов GPIIb/IIIa [38, 39, 40]. Тромбоциты подопытных животных после воздействия Vx в дозах 10-3—10-5 мг/кг отличались от контроля выраженной неустойчивостью, заключающейся в развитии спонтанной активации и агрегации без внесения в среду АДФ. Кинетические параметры агрегации при добавлении АДФ были достоверно увеличены как по нормированной максимальной скорости агрегации (Umax) (во всех подопытных группах), так и по уровню эффективной концентрации АДФ (ЕС50) в группах Med (10-4 мг/кг) и Max (10-3 мг/кг). Наблюдаемое в группе Min (10-5 мг/кг) достоверное увеличение только Umax при добавлении АДФ, вероятно, свидетельствовало о сенсибилизации тромбоцитов с преимущественной активацией сигнальных путей через протеинкиназу С (ПКС), фос-фотирозиновую и/или фосфоинозитол-3-кина-зу, действие которых связано с усилением экспрессии интегриновых рецепторов GPIIb/IIIa [41, 42]. Кроме того, мы допускаем возможность неспецифического Vx-фосфорилирования белка VASP по остаткам Ser-157 и Ser-239, что могло бы конкурировать с естественным фосфорили-
500 450 400 350 300 250 200 150 100 50 О
ЕС*, | U_
3 мес. введения
I
ЕС50 I
через 2 мес. после введения
ЕС50 I I
через б мес. после введения
■ Контроль □ 1-10' □ 1-10"
В 1-10' В 1-Ю"4 в i-ioJ
Рис. Относительные изменения параметров агрегации тромбоцитов крыс после энтерального воздействия в дозах 1-10"3-1-10"7 мг/кг
Таблица
Электрофизиологические показатели периферической нервной системы крыс
после хронического действия Vx
Показатель Контроль 10-3 мг/кг (Max) 10-4 мг/кг (Med) 10-5 мг/кг (Min)
Латентный период М-ответа 1,36+0,29 1,07+0,14* 1,72+0,33** 1,50+0,19
Латентный период максимума 1 компонента М-ответа 2,33±0,54 1,74+0,44* 3,06+0,42** 2,79+0,38
Длительность М-ответа 5,02+1,87 3,62+0,96* 7,29+1,70** 6,73+2,26
Латентный период Н-ответа 4,00+0,41 4,02+0,58 3,78+0,20 3,51+0,20
Латентный период максимума 1 компонента Н-ответа 4,60+0,74 4,35+0,70 3,95+0,56* 4,12+0,33
* - р < 0,05; ** - р< 0,01
рованием этого белка цАМФ- и цГМФ-зависи-мыми киназами [40, 43] и способствовать, таким образом, экспрессии интегриновых рецепторов и агрегации тромбоцитов. Увеличение ЕС50 в группах Med и Max при дальнейшем увеличении Umax можно объяснить частичной десенси-тизацией и/или уменьшением количества рецепторов Р2Х: и P2Y:, а также нарастающей активностью перечисленных выше киназ вследствие развития патологии на уровне микроцирку-ляторного русла.
Через два месяца после прекращения перо-рального поступления Vx во всех группах сохранялись изменения кинетических параметров агрегации: повышение EC50 и повышение Umax. Однако достоверные отклонения от контроля по обоим параметрам наблюдались только в группе Max. В группе Med имело место достоверное повышение EC50 и тенденция (p < 0,1) к повышению Umax. У животных группы Min наблюдалась тенденция (p < 0,1) к повышению ЕС50.
Заключительная оценка кинетических параметров агрегации тромбоцитов крысы была проведена через шесть месяцев после прекращения воздействия Vx в дозах 110-5, 110-4 и 110-3 мг/кг. Показатели ЕС50 были повышены во всех опытных группах, но достоверные отличия от контроля определены только в группе Max (10-3 мг/кг). Уровень Umax был повышен под воздействием Vx весь предыдущий период, но снизился после 6 месяцев восстановительного периода во всех подопытных группах, причем падение показателя, достоверно ниже контроля, было в группах Max и Med (рис.).
После того как были получены данные по воздействию указанных доз Vx на систему гемостаза, были испытаны еще более низкие дозы Vx: 110-6 мг/кг и 110-7 мг/кг. Результаты, полученные сразу после 3 месяцев внутрижелудоч-ного поступления вещества в организм и через 2 месяца после прекращения интоксикации, свидетельствовали об отсутствии достоверных изменений Vx в дозах 110-7 мг/кг и 110-6 мг/кг на
функциональную активность тромбоцитов крысы. Однако через 6 месяцев после завершения трёхмесячного перорального поступления Vx в дозе 1-10-6 мг/кг достоверно повысилась ЕС50.
Сопоставление результатов, полученных сразу после трёх месяцев интоксикации и в период после прекращения поступления вещества в организм, в целом, свидетельствует о дозозависи-мом влиянии Vx на процессы агрегации тромбоцитов крысы во всех подопытных группах.
Исследование моносинаптического миота-тического рефлекса показало, что у подопытных животных, получавших Vx в дозе Max (10-3 мг/кг), наблюдалось по сравнению с контролем увеличение амплитуды Н-ответа, изменения временных параметров латентного периода и длительности М-ответа. Полисинаптиче-ские ответы возникали при всех силах возбуждения, носили более выраженный характер чем в контроле, с более четкой дифференциацией пиков составного ПД. Определялась тенденция к возрастанию скорости проведения по волокнам группы Ad. В группе Med (10-4 мг/кг) наблюдались более выраженные отличия от контроля: наряду с нормальными ПД («спайкового» типа) определялись медленные волны деполяризации (до 30 мс); латентный период М-ответа был значительно длиннее, увеличена скорость нарастания ПД и его длительность (табл.).
Отличительной особенностью было отсутствие градуальности увеличения амплитуды ПД при усилении раздражающего стимула. В норме такое явление имеет место у новорожденных животных и обусловлено слабой дифференци-рованностью мотонейронов [34]. Отмечено возникновение высокоамплитудных моторных разрядов, характерных для мышцы с нарушенными регуляторными влияниями. Дифференциация компонентов ПД была наиболее выражена в группах волокон Aa и Ad. Результаты тестирования у крыс группы Min (10-5 мг/кг) достоверно не отличались от контроля. В то же время, у части животных можно было наблюдать спектр
патологических реакций: фасцикуляции, наличие медленных (местных, деполяризационных) потенциалов и парадоксальные разряды. Ввиду очевидности пороговых изменений вышеуказанных физиологических показателей мы не проводили исследования на животных, получавших более низкие дозы Ух. Тенденция к увеличению скоростей проведения по миелинизирован-ным нервным волокнам среднего и малого диаметра может быть обусловлена повышением калиевой проницаемости и, как следствие, усилением процессов реполяризации мембраны. Известно, что мембрана нервного волокна млекопитающих под миелиновой оболочкой практически лишена натриевых каналов [44]. Так как при интоксикации более тонкое волокно быстрее очищается от миелина, то и ускорение проведения по нерву выражено в этой группе волокон сильнее. Можно предположить, что по мере развития патологического процесса увеличение ширины демиелинизированного участка нерва (расширение области перехватов Ранвье) приведет к нарушению сальтаторного проведения и, следовательно, снижению скорости проведения нервного импульса.
Анализ гистологических препаратов внутренних органов при хроническом воздействии Ух в дозах 10-3, 10-4 и 10-5 мг/кг показал отсутствие четкой дозовой зависимости. Выявленные патологические изменения, как местного, так и ре-зорбтивного действия, отмечались у животных всех исследованных групп:
♦ местное действие проявлялось дистрофическими изменениями эпителия желудочно-кишечного тракта;
♦ резорбтивное действие отмечалось преимущественно в печени, в меньшей степени в почках и селезенке и характеризовалось белковой дистрофией паренхимы печени и эпителия проксимальных канальцев почки.
Выявленные очаговые дистрофические изменения в паренхиме печени были, скорее всего, обусловлены сосудистыми расстройствами, связанными с нарушением их проницаемости, проявляющимися в виде периваскулярных отеков, плазматического пропитывания стенок сосудов и периваскулярных пространств, со слабо выраженными склеротическими процессами (перива-скулярное разрастание коллагеновых волокон).
Выводы. 1. Проведенные исследования позволяют предложить в качестве адекватной экспериментальной модели хронической интоксикации Ух пероральное воздействие растворов Ух на белых крыс в течение 3-х месяцев в дозах 110-3 —1-10-4 от DL50 с параллельным и последующим 2-месячным наблюдением.
2. Отсутствие существенных изменений в ак-
тивности маркерных ферментов (холинэстераз) при длительном воздействии не является фактом благополучного состояния организма, т. к. развитие патологических процессов и отдаленные последствия не связаны с холинэргически-ми механизмами.
3. Результаты исследований функциональной активности тромбоцитов позволяют говорить об участии системы гемостаза в формировании реакции организма на воздействие вещества типа Vx.
4. Выраженные морфологические изменения в печени отравленных животных (сосудистые расстройства и дистрофические процессы) свидетельствуют об определенном вкладе патологии печени в патогенез развития интоксикации Vх.
5. Исследование моносинаптического мио-татического рефлекса и скорости проведения по периферическому нервному волокну у крыс показало развитие ФОС-индуцированной нейро-патии через 3 месяца перорального поступления Vx в дозе 110-4 мг/кг.
6. На основании полученных результатов с привлечением данных литературы предлагается вероятный механизм развития ФОС-индуциро-ванной хронической патологии, заключающийся в первичном фосфорилировании белковых молекул, функциональных нарушениях на клеточном уровне с последующим развитием имму-нореактивных и гипоксических/ишемических процессов.
7. Представленные результаты исследований позволяют с уверенностью говорить о ведущей роли несинаптических механизмов в развитии хронической интоксикации фосфорорганиче-скими соединениями типа Vx.
Список литературы
1. Рембовский В.Р. // Сборник трудов Всероссийской научно-практической конференции. — СПб., 2007. — С. 42-45.
2. Ермолаева Е.Е. и др. // Сборник трудов Всероссийской научно-практической конференции. — СПб., 2007. — С. 104-107.
3. Ермолаева Е.Е. Автореф. дис. канд. мед. наук. — СПб, 2000. — 30 с.
4. Криницын Н.В. // Росс. хим. журнал, 2004. — Т. XLVIII. — № 2. — С 51—60.
5. Янно Л.В., Федорченко А.Н., Конева Т.А. // Труды научно-практической конференции. — СПб., 2002. — С. 392-398.
6. Саватеев Н.В., Мусийчук Ю.И., Козяков В.П. //Материалы Российской научной конференции. — СПб.: ВМА, 2001. — С. 341-342.
7. Proctor Susan P. et al. // NeuroToxicology, 2006. — V. 27. — P. 931-939.
8. Miyaki K. et al. // Occup Health, 2005. — 47:299—304.
9. Murata К. et al. // Neurol., 1997. - 244. - P. 601-606
10. Nishiwaki Y. et al. //Environ. Health Perspect, 2001. - V.109. - P. 1169-1173.
11. Yokoyama K. et al. // Physiol. (Paris), 1998. -V 92. - P. 317-323.
12. Yokoyama, K. et al. // Arch. Environ. Health, 1998. - V.53. - Р. 249-256.
13. Шуляк В.Г. // Современные проблемы токсикологии, 2002. - Т. 2. - С. 21-29.
14. Misra U.K. et al. // Electromyogr Clin Neuro-physiol., 1994. - 34:197-203. 87-95.
15. Okumuraa T. et al. // Toxicology and Applied Pharmacology, 2005. - V. 207. - Р. 471-476.
16. Янно Л.В., Федорченко А.Н. // Материалы Всеармейской научно-практической конференции. - СПб., 2000. - С. 318.
17. Прохоренко О.А. и др. // Сборник трудов Всероссийской научно-практической конференции. - СПб., 2007. - С. 342.
18. Конева Т.А и др. // Сборник трудов Всероссийской научно-практической конференции. -СПб., 2007. - С. 341.
19. Петров Р.В., Хаитов Р.М. Иммунологические механизмы клеточного гомеостаза. // В кн. «Гомеостаз» / Под ред. П.Д.Горизонтова. - М.: Медицина, 1981. - 576 с.
20. Алексеева О.Г., Дуева Л.А Аллергия к промышленным химическим соединениям. - М., 1978. - 270 с.
21. Забродский П.Ф. и др. // Токсикологический вестник, 2006. - № 6. - С. 48-54.
22. Kalra R. et al. // Toxicology. Appl. Pharmacology, 2002. - V. 184. - Р 82-87.
23. Rogene F. et al. // Toxicology and Applied Pharmacology, 2003. - V. 189. - Р. 170-179.
24. Плужников Н.Н. и др. // Труды научно-практической конференции. - СПб., 2002. - С. 407-408.
25. Kanda T., Yamawaki M., Iwasaki T., Mizusawa H. Glycosphingolipid antibodies and blood-nerve barrier in autoimmune demyelinative neuropathy // Neurology, 2000. - V. 54. - № 7. - P. 1459-1464.
26. Lan C.T. et al. // Anat. Embryol. (Berl.), 1996. - V. 194. - № 2. - P. 177-185.
27. Kanda T. et al. //Cell. Biol., 1994. - V. 126. -№ 1. - P. 235-246.
28. Hughes et al. //Mult. Scler, 1997. - V. 3. - № 2.- P. 88-92.
29. Ollson Y. // In: Peripheral Neuropathy (2nd ed.) / Ed. by Dyck P.J. et al., 1984. - P. 579-597.
30. Odman S. et al. // Am. J. Physiol., 1987. - V. 252 (CellPhysiol., 21). - P. 335-341.
31. Ellman G.L. et al. // Biochem. Pharmacol., 1961. - V 7. - P. 88-95.
32. Деркачев Э. Ф. и др. // Способ исследования активации и агрегации тромбоцитов. Патент RU 2108579 C1 6 G01N 33/49. 1998. - Б.И. № 10 (II). - С. 298.
33. Mindukshev I. et al. // Spectroscopy, 2005. -19. - 247-257.
34. Harper A.A., Lawson S.N. // J. Physiol. (Lond), 1985. - V. 359. - P. 47-63.
35. Lewin G.R., McMahon S.B. // J. Neurophysi-ol., 1991. - V. 66. - № 4. - P. 1218-1231.
36. Hoffman P. // Z. Biol., 1918. - Bd. 68. - P. 351-370.
37. Кузнецов С.В. // Эвол. биохим. и физиол., 1991. - Т. 27. - № 6. - С. 749-756. - Т. 27. - № 6. - С. 749-756.
38. Jin J., Kunapuli S.P. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA, 1998. - V. 95. - P. 8070-8074.
39. Clapham D.E., Neer E.G. // Ann. Rev. Pharmacol. Toxicol., 1997. - V. 37. - P. 167-203.
40. Walter U. et al. //NY, 1993. - P. 237-249.
41. Geiger J., Nolte C., Walter U. //Amer. J. Physiol, 1994. - V. 267. - P. C236-C244.
42. Shattil S.J., Kashiwagi H., Pampori M. // Blood, 1998. - V. 91. - P. 2645-2657.
43. Geiger J. et al. // Arterioscler. Thromb. Vasc. Biol., 1999. - V. 19. - P. 2007-2011.
44. Жуков Е.К. Очерки по нервно-мышечной физиологии. - Л., 1969. - 287с.
Материал поступил в редакцию 30.07.07.
Ye.Ye.Yermolayeva1, N.V.Goncharov1, A-S-Radilov1, A-V-Kuznetsov1, L.M.Glashkina1, I.V.Mindukshev2,
S.V.Kuznetsov2, G.A.Protasova1, LA.Dobrylko1
ACTIVITY OF ESTERASE, STATUS OF HEMOSTASIS TROMBOCYTIC LINK, NEUROMUSCULAR CONDUCTIVITY AND MORPHOLOGIC CHANGES AT MODELING CHRONIC PERORAL INTOXICATION BY THE SUBSTANCE OF VX TYPE
1Research Institute of Hygiene, Occupational Pathology and Human Ecology 2I.M.Sechenov Research Institute of Evolutional Physiology and Biochemistry, Russian Academy of Sciences, St. Petersburg
The development of a model of chronic intoxication reproducing main links of intoxication pathogenesis resulted from long experiments on white rats using a peroral route of administration of Vx solutions in doses of 1T0-3 to 110-7 mg/kg. Basing on the results received and using literature references, it is proposed a plausible mechanism of development of chronic pathology induced by organophosphoric toxic agents. This mechanism includes a primary phosphorylation of albuminous molecules, functional disturbances at a cellular level with a subsequent development of immunoreactive and hypoxic/ ischemic processes.
