CC BY
57
экологической обстановки и оптимизации системы «человек — биосфера».
3. Если сам человек (и это главное), осознавая реальные угрозы собственному бытию, духовно-нравственно не преобразит себя и затворится в лоне индивидуальных субъективных сфер, отдавая внешний мир во власть обезличенных, обездушенных социотехнических структур, устанавливающих режим тотального контроля и подчинения.
Чрезвычайная сложность, динамизм и противоречивость взаимосвязи человека и среды вряд ли могут быть воспроизведены вне межпредметного, междисциплинарного подхода, что и обусловливает необходимость привлечения данных из различных областей естественных и социально-гуманитарных наук (от астрофизики до психологии). Надо признать, что использованные сведения все равно окажутся не полны, не точны, не достаточны, чтобы однозначно предсказать облик будущих событий, но изучать феномен экологии человека без эм-
пирических фактов и обобщений, опираясь лишь на умозрительные абстрактные построения, было бы явно не на пользу познавательному процессу. Во-первых, они (факты) отражают объективные и определенные стороны явлений и за ними стоит колоссальный интеллектуально-исследовательский труд ученых — различных представителей научного сообщества; во-вторых, будучи упорядочены и систематизированы, они уже формируют целостную картину более высокого теоретического уровня; в-третьих, и это главное, позволяют обнаружить общее направление, магистральную тенденцию изменений в системе «человек — среда обитания», без учета которой нельзя выработать оптимальную стратегию жизни.
Таким образом, экология человека, вскрывающая реальные риски его существования, мобилизует интеллектуально-нравственные силы общества не только на их нейтрализацию, но и на создание благоприятных условий для дальнейшего прогрессирующего развития.
УДК 303.01
О.Д. Шипунова, А.А. Краузе
АКСИОМЫ СОВРЕМЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ: ГУМАНИЗАЦИЯ НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ
В широком контексте аксиоматические установки связаны с разграничениями смысловых полей, в которых роль субъекта (неважно, пользователя или автора) скрыта за социокультурной традицией. Особый коллективно-субъективный статус аксиом четко обозначен в дискуссиях о культурной семантике, априорных условиях ментальной динамики и границах дискурсивных формаций, направляющих процессы понимания [8, 10, 13]. Несмотря на то что процесс понимания всегда индивидуален, он разворачивается в рамках базовых принципов и понятий, которые обычно не обсуждаются в силу очевидности и общезначимости. В этом плане аксиомы могут рассматриваться и как мотивирующий фактор, и как составляющие супертекста культуры, существующие виртуально [2, 7].
Мы хотим подчеркнуть ключевую, но не всегда явную роль мировоззренческих аксиом в современной социокультурной практике, отвлекаясь от сферы точных наук, где аксиоматика давно признана в качестве базы любой строгой теории. Задачи данной статьи связаны с анализом доминирующих аксиоматических установок техногенной культуры современной эпохи, которые выступают смыслообразующи-ми ориентирами в понимании развития науки и образования XXI века.
Формирование мировоззренческих и социокультурных доминант новоевропейской цивилизации уже несколько столетий определяет прогресс науки. Система образования и в текущую историческую эпоху направлена прежде всего на усвоение научных знаний и образцов рассуждения, в существенной мере
определяющих логику человеческого мышления не только в сугубо научной области, но и в решении самых разных практических и обыденных проблем.
Философское осмысление ценностей современной цивилизации заостряет вопросы о гуманизации науки и содержании образования. Всегда ли научная рациональность занимала приоритетное место в шкале ценностей или это характерно только для определенного периода в развитии общества? Возможна ли утрата наукой своего прежнего ценностного статуса и своих прежних социальных функций? Какие изменения можно ожидать в системе самой научной деятельности в связи с поисками человечеством путей выхода из современных глобальных кризисов?
Становление информационного общества подразумевает переход к новой социальной реальности, характер которой значительно отличается от общества индустриального и постиндустриального в первую очередь высокими технологиями обработки информации в производственной и социальной сферах, интенсивностью инновационных процессов. Изменение системы ценностей в философской аналитике связывается с такими характерными чертами современности, как новые интеллектуальные технологии, глобальные сети, виртуальные информационные среды. Движущей силой развития общества становится производство информационного, а не материального продукта. В концепциях инновационной экономики любая новация, технический продукт характеризуется через информаци-онноемкость и наукоемкость, что означает увеличение доли инноваций и маркетинга в его стоимости. В отличие от индустриального общества, где все направлено на производство и потребление товаров, информационное общество производит и потребляет прежде всего интеллект, знания. Доля умственного труда во всех сферах профессиональной деятельности должна быть значительно выше. Это потребует от человека способности к творчеству, эрудиции, широкого кругозора.
Новые реалии влекут за собой новые проблемы, касающиеся ценностей самой науки и ориентиров образования. Одна из ведущих тенденций — гуманизация образования в известной мере вызвана антисциентизмом. Но не только
этим. Основания противоречивого процесса гуманизации науки и образования лежат глубже, в развитии процессов междисциплинарной интеграции знания. Поэтому вне анализа сложной динамики развития науки не могут обсуждаться и мировоззренческие вопросы, и проблемы современного образования.
Несмотря на антисциентистские движения, в целом наука воспринимается обществом как одна из высших ценностей цивилизации и культуры. Более того, в современном обществе наука играет особую роль. Она не только революционизирует сферу производства, но оказывает влияние на все формы и области человеческой деятельности, начиная регулировать и перестраивать их средства и методы.
Современная философия, пытаясь выявить закономерности развития научного знания, рассматривает науку в качестве особого социокультурного феномена. Такое расширение предметного поля философии науки, характерное для постпозитивизма, подчеркивается в Новой философской энциклопедии [4], в дискуссиях о предмете социальной эпистемологии [5, 15].
Представляя науку как деятельность, направленную на производство нового знания, важно принимать во внимание историческую изменчивость самой научной деятельности. В процессе ее развития происходит не только накопление нового знания, но и перестроение ранее сложившихся представлений о мире. Уже в XVII веке естествознание заявило свои претензии на формирование в культуре доминирующих мировоззренческих образов. Обретая мировоззренческие функции, наука стала все активнее воздействовать на другие сферы социальной жизни, в том числе и на обыденное сознание людей. Ценность образования, основанного на усвоении научных знаний, стала восприниматься как аксиома — нечто само собой разумеющееся.
В XX веке наука проникает в различные сферы управления социальными процессами, начинает воздействовать на выбор тех или иных путей социального развития. Новую функцию науки можно характеризовать как превращение ее в социальную силу. Однако так было не всегда и не во всех культурах наука занимала столь высокое место в шкале ценностных приоритетов. В этой связи возникает вопрос об особенностях того типа цивилиза-
ционного развития, который стимулировал широкое применение в человеческой деятельности научных знаний.
После того как человечество преодолело стадию варварства и дикости, существовало множество цивилизаций — конкретных видов общества, и каждое из них имело свою самобытную историю. Все они по типу цивилиза-ционного развития могут быть отнесены к двум большим классам — техногенному или традиционному [11].
Различие традиционной и техногенной цивилизаций носят радикальный характер. Техногенная цивилизация, которую часто обозначают термином «западная цивилизация», характеризуется высокими темпами социальных изменений. Резервы роста черпаются не за счет расширения культурных зон, а за счет перестройки самих оснований прежних способов жизнедеятельности и формирования принципиально новых возможностей. Возникает новая система ценностей. Наука, инновация, оригинальность, вообще «новое» здесь считается приоритетной ценностью.
Техногенная цивилизация — довольно поздний продукт человеческой истории. Долгое время эта история протекала как взаимодействие традиционных обществ. Лишь в Х^ХУП столетиях в европейском регионе сформировался особый тип развития, связанный с появлением техногенных обществ и их последующей экспансией на остальной мир, которая приобрела во второй половине XX века глобальный характер.
В традиционной культуре приоритет отдается образцам и нормам, аккумулирующим опыт предков, канонизированным стилям мышления. Инновационная деятельность здесь не воспринимается как высшая ценность, напротив, она имеет ограничения и допустима лишь в рамках веками апробированных традиций. Этот тип социальной организации сохранился до наших дней, хотя его столкновение с современной техногенной цивилизацией рано или поздно приводит к радикальным трансформациям традиционной культуры и образа жизни.
Существует мнение [1], что техногенная цивилизация проходит три стадии в своем развитии: сначала доиндустриальную, потом индустриальную и, наконец, постиндустриальную. Важнейшей особенностью ее жизне-
деятельности становится прежде всего развитие техники, технологии, причем не только путем стихийно протекающих инноваций в сфере самого производства, но и за счет генерации все новых научных знаний и их внедрения в технико-технологические процессы. Так возникает тип развития, основанный на ускоряющемся изменении природной среды, предметного мира, где живет человек. В техногенной цивилизации научно-технический прогресс постоянно меняет способы общения, формы коммуникации людей, типы личности и образ жизни. В результате возникает отчетливо выраженная направленность прогресса с ориентацией на будущее. Для культуры техногенных обществ характерно представление о необратимом историческом времени, которое течет от прошлого через настоящее в будущее.
В большинстве традиционных культур доминировали иные базовые представления. В частности, согласно представлению о цикличности времени, мир периодически возвращается к исходному состоянию. В традиционных культурах считалось, что «золотой век» уже позади, в далеком прошлом. Герои прошлого создали образцы поступков и действий, которым следует подражать. В культуре техногенных обществ ориентация на социальный прогресс стимулирует ожидание перемен и движение к будущему, а будущее полагается как рост цивилизационных завоеваний, обеспечивающих все более комфортное для человека мироустройство.
Культурная матрица техногенной цивилизации трансформирует традиционные ценности, заменяя их новыми мировоззренческими доминантами, которые воспринимаются индивидуумами как не подлежащие сомнению аксиомы.
Идея преобразования мира и подчинения человеком природы является первой и важнейшей доминантой в культуре техногенной цивилизации на всех этапах ее истории. Преобразующая деятельность в отношении природы и общества рассматривается как главное предназначение человека. В традиционных культурах активность человека осмысливается как самосозерцание и самоконтроль. Максима активности — соответствие традиционной норме, религиозной или интеллектуальной доктрине.
Второй доминантой в мировоззренческих ориентациях техногенной цивилизации явля-
ется ориентация на понимание мира как упорядоченного, закономерно устроенного объекта, в котором разумное существо, познавшее законы природы, способно осуществить свою власть над внешними процессами. Надо только изобрести технологии, чтобы искусственно изменить природный процесс и поставить его на службу человеку. И тогда укрощенная природа будет удовлетворять человеческие потребности во все расширяющихся масштабах. В традиционных культурах природа понимается как живой организм, в который органично вписывается человек. Само понятие закона природы, отличного от законов, которые регулируют социальную жизнь, было чуждо традиционным культурам.
Третья доминанта техногенной цивилизации — идеал творческой индивидуальности. Вся культура этой цивилизации, ориентированная на инновации и трансформацию традиций, призвана поддерживать культ творческой личности. Обучение, воспитание и социализация индивида в новоевропейской культурной традиции способствует формированию у него значительно более гибкого и динамичного мышления. Ментальная активность рассматривается через когнитивные структуры понимания, рассуждения, оценивания. Это проявляется в рефлексивности обыденного сознания, его ориентации на идеалы доказательности и обоснованности суждений, в традиции языковых игр, лежащих в основании европейского юмора, в насыщенности обыденного мышления догадками, прогнозами, предвосхищениями будущего как возможными состояниями социальной жизни, в абстрактно-логических структурах, организующих рассуждение в создании виртуальных миров.
Только в этой системе ценностей научная рациональность и научная деятельность обретают приоритетный статус. Научное знание — главное, если не единственное условие преобразования мира. Именно наука дает человеку уверенность в том, что он способен, раскрыв законы природы и социальной жизни, регулировать природные и социальные процессы в соответствии со своими целями. Поэтому в новоевропейской культуре категория научности обретает своеобразный символический смысл. Она воспринимается как необходимое условие процветания и прогресса. Ценность научной
рациональности и ее активное влияние на другие сферы культуры становятся характерным признаком жизни техногенных обществ.
Современная наука стала могущественной силой, воздействие которой на общество трудно переоценить. Современный мир обязан науке своими достижениями и своим динамизмом. Однако научная истина сама по себе безразлична к нуждам людей. Она бесстрастна и беспощадна. Но если, согласно афоризму Фрэнсиса Бэкона, знание — сила, то чем больше становится эта сила, тем осторожнее нужно пользоваться ею, чтобы не причинить вреда человечеству. Гуманистическая ориентация научного поиска, нравственная оценка его путей и последствий — это серьезнейшие проблемы нашего времени.
Современная наука пугает многих — и своей втянутостью в милитаристские проекты, и недоступностью для тех, кому не хватает знаний и таланта, и доходящими до публики сенсационными слухами об ужасных открытиях и изобретениях, которые грозят человечеству поголовным зомбированием, гибелью генофонда, рабством под властью машинного интеллекта, умиранием от созданных в научных лабораториях вирусов и т. д.
Осознание проблем, порождаемых развитием науки, ведет к раздвоению ее образа в глазах широкой общественности. Наряду с восхищением и преклонением она вызывает недоверие и страх. Двойственность отношения общества к науке выражается и в том, что она в глазах общества продолжает оставаться важнейшей силой, с помощью которой решаются разнообразные социальные задачи.
Взаимоотношения между обществом и наукой далеки от идеала, и наличие противоположных оценок науки — не случайное явление, это выражение противоречивости современной культуры. Однако, несмотря на сомнение в ценности науки как единственного основания прогресса человечества, перспективы современной цивилизации невозможно осмыслить и оценить, не принимая во внимание базовую роль научной и мировоззренческой мысли.
Развитие мировоззренческой мысли занимает особое место в истории культуры, науки и философии. Острота дискуссий вокруг картины мира в античности выражена противостоянием мифологии и натурфилософии, в рамках кото-
рой была сформулирована стратегия естествознания, в христианском средневековье — противостоянием богословия и философии, что нашло выражение в проблеме двух истин. В новой и новейшей истории дискуссия становится многосторонней: разные картины мира характерны для науки, религии, философии. В современной системе знания существует еще и множество моделей реальности, соответствующих разным теоретическим принципам (физики, химии, биологии, кибернетики и др.). При этом научная картина мира абстрагируется от религиозных, философских, мифологических, житейских представлений о мире, стремится представить мир и его законы независимо от сознания людей и духовных предпочтений. Формирование общенаучной картины мира предполагает междисциплинарный концептуальный синтез, который совершается на уровне содержательного философского анализа научных теорий и принципов.
Традиционно обобщенная картина мира в науке предстает в виде универсальной теоретической модели физической реальности, дающей представление о фундаментальных основаниях мира и общем принципе взаимодействия на основе признанных в данное историческое время истиной научных фактов. Содержательно научная картина мира определена концепциями естествознания, раскрывающими природу материи, пространства, времени, движения, взаимодействия. Эта картина далеко не всегда совпадает с наблюдаемыми в обыденной жизни явлениями. Например, в отношении движения Земли теоретическая картина прямо противоположна повседневному опыту человека.
Научная картина мира играет роль своеобразного критерия в процессе обоснования научного статуса выдвигаемых проблем и гипотез. Теоретические построения в той или иной области всегда проходят двойную проверку: на подтверждение фактами и соответствие признанной научной картине мира, в частности на соответствие исходным онтологическим принципам. Так, атомистический принцип строения материи, признанный в механической картине мира в качестве аксиомы, позволил ученным в свое время выдвинуть и опровергнуть концепции «теплорода» в объяснении теплообмена и электрической жид-
кости Б. Франклина — в объяснении статического электричества, создать концептуальную основу современной химии. Пересмотр и изменение этого принципа привел к жарким философским дискуссиям и новой картине физической реальности, в которой атомарное вещество и поле признаются в качестве фундаментальных видов материи.
Не менее важна коммуникативная функция научной картины мира, а именно распространение новых идей и теоретических установок в самых разных интеллектуальных слоях общества. Популяризация сложных построений современной науки разворачивается на уровне общих представлений о мире. В образовательной практике эту роль выполняют, в частности, философские курсы. Более того, новые идеи начинают свое движение не в конкретной дисциплинарной области, где установлены строгие критерии, препятствующие их немедленному признанию, а за ее пределами, имея характер философских размышлений и дискуссий.
Смене стиля научного мышления (и аксиом «здравого смысла» в повседневных рассуждениях) предшествует осознание ограниченности средств познания в рамках установившейся научной картины мира. Так, противостояние геоцентрической и гелиоцентрической картин мира и обоснование последней Ньютоном привели к становлению классической науки с ее дисциплинарным строем, идеалом которой стала механика. Стиль научного мышления, сформировавшийся в XVII—XIX веках на базе точного экспериментального естествознания, в основании которого лежали классическая механика и математический анализ, получил название классического типа научной рациональности.
Начиная с Галилея и Ньютона, фундаментальные основания для синтеза знания в общей картине мира давали физические теории. Однако в конце XX века фундаментальное значение в интеграции знаний о мире приобрели нефизические принципы системности, самоорганизации, эволюции. Распространение этих междисциплинарных установок характеризует познавательную стратегию и методологию постнеклассической науки и новый системный стиль мышления, который называют новым холизмом [6, 9, 14].
Анализ эволюции картины мира позволяет увидеть новый аспект процесса гуманизации науки и образования. Одна из проблем современного образования определена неясностью критериев формирования профессиональной культуры в техногенном обществе.
В основе современного понимания профессиональной культуры лежит понятие компетентности. Это понятие предполагает некие нормы технической и интеллектуальной подготовки, позволяющие свободно ориентироваться в проблемном и коммуникативном пространстве своей профессиональной области.
Культура деятельности всегда связана с определенными нормами. Компетентность предполагает определенный уровень знания междисциплинарного и мировоззренческого характера, определенный уровень специальной теоретической подготовки, знания справочного и инструментального плана (методы и методики действия, расчета, эксперимента, конструирования). Однако культура интеллектуальной продуктивной деятельности инженера уже давно перерастает традиционный узкоспециальный формат в отношении языка математики, в отношении культуры компьютерной обработки информации, эксперимента и проектирования. Новые тенденции в формирование представления о компетентности специалиста вносят оценочные нормы, которые требуют учитывать инновационный и экологический риск для технических проектов, а в последнее время — их социальные следствия (социокультурные и политические). Эти нормы, дополняя традиционное (математическое, технологическое, экономическое) обоснование проектов, требуют новых форм интеллектуальных и профессиональных действий.
Потенциальная норма современной инженерной деятельности определяется не просто развитием безликой техники, а новым представлением о социотехническом проектировании. Сложность и ответственность такого рода деятельности сравнима с социально-экономическим экспериментом, вроде революции или войны. Необходимость социогуманитарной экспертизы в оценке технических инноваций делает понятие компетентности весьма проблематичным с точки зрения базовых знаний. Что надо знать, а что лишнее? Сейчас даже традиционный математический арсенал берется под
сомнение. В отношении индивидуальных качеств специалиста критерии тоже неясны. Что развивать? Интеллектуальный уровень, практические навыки и сметку, не требующие абстрактно-теоретических выкладок и понимания процессов на этом уровне, владение определенным набором понятий и методик или творческую способность как основу продуктивной инновационной деятельности? Нормативы теоретической, практической и творческой деятельности далеко не всегда совпадают и скорее друг другу противоречат.
Еще одна сторона проблемы компетентности — неопределенность норм профессиональной культуры в современном обществе, которое трактуется как переходное к обществу, основанному на знании, т. е. информационному обществу. С развитием различного рода систем на базе компьютерной техники и компьютерных сетей, интеллектуально-информационных технологий и телекоммуникаций созданная теоретиками картина информационного общества постепенно приобретает зримые очертания в социальной практике XXI века. При этом изменяются традиционные представления и стандарты понимания самой техники, объектов техники и объектов конструирования. Возникает необходимость учитывать связь внутринауч-ных ценностей (поиск истины, рост знаний) с вненаучными ценностями общесоциального характера, решать ряд проблем этического характера, определяя границы возможного вмешательства в природные и социальные образования.
Гуманистическая тенденция современного междисциплинарного знания предъявляет новые требования к интеллектуальному наполнению и нормам профессионального образования, помимо традиционных требований к нормам технологического и экономического уровней компетентности.
Перспективы развития современного общества как информационного связаны с приоритетом знаний, доминированием информационных потоков в производственной и социальной сфере. Однако сведение всех процессов к потокам знания все же проблематично. Тем не менее в качестве востребованных специалистов в области искусственного интеллекта оказываются специалисты, способ-
ные одновременно анализировать предметную область и синтезировать накопленные массивы знания в некие концептуальные модели с тем, чтобы преемственность знания в той или иной области, и даже фирме была наиболее эффективна. К подобным моделям применяется философский термин «онтология», а онтология знаний становится предметом конкретной профессиональной деятельности и конкретной дисциплины, в которой не тождественны понятия «информация», «базы данных», «знание». Иметь базу данных еще не значит владеть знанием. В этом контексте слово «онтология» означает не что иное, как концептуальную модель предметной области, и нагружено коммуникативными функциями.
Новый мировоззренческий и коммуникативный аспект профессиональной культуры затрагивает разные смысловые уровни и, следовательно, разные нормы [3, 12]. Общенаучные парадигмы и мировоззренческие установки, создающие концептуальные мосты в междисциплинарной области, оказываются неустранимыми элементами инновационной деятельности и эффективной коммуникации в пространстве профессиональной культуры. Неявное базовое условие успешной профессиональной коммуникации — смысловая связь, обеспечивающая процесс трансляции знаний и традиций, характерных для той или иной области деятельности.
В границах социальной практики можно говорить о коммуникативном пространстве профессиональной культуры, которая неявно предполагает и нормирует коммуникативную стратегию (как установку интеллектуального и делового общения) и коммуникативную технологию (как разработку, оценку и реализацию конкретных целевых установок в приемах и процедурах). Можно утверждать, что коммуникативное пространство профессиональной культуры представлено нормой, определяющей потенциальные горизонты экзистенциального процесса понимания и продуктивной деятельности. Необходимым условием этого процесса выступает органичное включение индивидуума (специалиста) в профессиональное сообщество через семантику и интеракции.
Эффективность коммуникации в предметном поле своей профессиональной сферы деятельности — главное социальное требование не только к индивидууму, но и к содержа-
нию культурных символических форм. Нормативность внеперсонального культурного пространства наиболее явно выражена в образовательных практиках, поскольку процесс обучения замыкается на усвоении комплекса знаний, умений и навыков. В персональном отношении это социальное требование устанавливает неявные критерии уровня понимания ситуации и уровня необходимой активности (физической, психической, интеллектуальной). Сетевые информационные технологии обостряют значение коммуникативной составляющей в культуре профессиональной деятельности.
Важно подчеркнуть, что информационное и смысловое пространство профессионального общения многослойно. Ориентация и навигация в нем оказываются сложными. Тем не менее неявно онтологический критерий эффективности коммуникации всегда существует, регулируя смысловую связь в социуме и его социально-профессиональных сферах, не предполагая персонифицированного субъекта управления (царя или авторитета), но предполагая способность индивида к пониманию в речевом общении и мыслекоммуникации.
Неявные условия потенциальной возможности понимания и активности в профессиональном сообществе мы связываем с представлением о непрямой коммуникации, которая имеет нормативный характер. Сложившаяся норма, принимаемая каждым как должное, играет роль неявного критерия в реальных ситуациях делового, интеллектуального, практического, бытового плана. С другой стороны, именно сложившаяся норма понимания создает коммуникативный барьер на меж- и субкультурном уровнях, в частности этническом, научном, профессиональном. Человек не свободен от социально-исторического контекста, определяющего его жизненное пространство, не свободен и от традиций, налагаемых языковой и культурной общностью, следует той логике понимания, которая формируется в определенной мировоззренческой традиции.
В современном информационном обществе практика непрямой коммуникации расширяется благодаря развитию средств связи и появлению новых носителей информации. Особенность коммуникации в профессиональном и научном сообществе — опосре-
дованность профессиональных отношений семантической сетью дисциплинарных и междисциплинарных знаний. Языки науки и метаязыки создают для современных специалистов серьезные коммуникативные барьеры. В речевой коммуникации каждый ориентирован на свой круг смыслов, полагая, что другой думает также. Неявные смыслы в речевом общении играют если не главную, то определяющую роль. Именно они ответственны за индивидуальные предпочтения и логику понимания, которая обычно скрыта. Мы еще не все знаем, не все слышали, но уже понимаем, оцениваем и выбираем.
Цель образования — не просто дать определенный комплекс знания, умений и навыков, но также открыть индивидууму определенную логику понимания (не только дисциплинарную, но и междисциплинарную), без которой успешная деятельность в профессиональной области и тем более компетентность немыслимы.
Особенность современной эпохи — ориентация на некий универсализм глобального мира. Гуманизация науки и образования представляется в преодолении жестких границ между отдельными научными отраслями при сохранении качественной специфики каждой, в дальнейшем обогащении содержания науки методо-
логическими элементами, в сближении науки с другими формами духовного освоения мира. Наука будущего, гармонически соединяющая познавательные, эстетические, нравственные и мировоззренческие элементы, должна соответствовать всеобщему универсальному стремлению создать условия для всестороннего развития человека.
В заключение подчеркнем, что наука является средоточием достоверных, подтвержденных практикой знаний. Если соотнести между собой понятия «наука» и «культура», то можно утверждать, что современная культура является культурой научного знания в неизмеримо большей степени, чем в прошлом. Распространение научного знания в обществе связано с повышением уровня образования народа. Образование — путь в мир научного знания, а тем самым и в современную культуру. Образовательные стратегии должны вписываться в коммуникативное пространство современного профессионального сообщества, которое можно рассматривать как надкультурную ценностно-нормативную систему, позволяющую преодолевать национальные барьеры, совмещать разные типы ментальности, складывающиеся веками в традиционной языковой и коммуникативной практике.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество [Текст] / Д. Белл. - М., 1993.
2. Бурдье, П. Социальное пространство: поля и практики [Текст] / П. Бурдье. — М., 2005.
3. Гуманитарная наука сегодня [Текст]. — М.: Ин-т языкознания РАН, 2006.
4. Касавин, И.Т. Философия науки [Текст] / И.Т. Касавин, Б.И. Пружников // Новая филос. эн-цикл. — Т. 4. — М.: Мысль, 2001.
5. Он же. Социальная эпистемология как эпистемологическая проблема [Текст] / И.Т Касавин // Эпистемология и философия науки. — 2007. — Т. XIV, № 4. — С. 30—34.
6. Князева, Е.Н. Основания синергетики. Режимы с обострением, самоорганизация, темпомиры [Текст] / Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов. — СПб., 2002.
7. Люсый, А.П. Новая жилплощадь мысли. Текстуальная революция и локальность [Текст] / А.П. Люсый // Филос. науки. — 2008. — № 12. — С. 88—96.
8. Ревзина, О.Г. Дискурс и дискурсивные формации [Текст] / О.Г. Ревзина // Критика и семиотика. — Вып. 8. — Новосибирск; М., 2005.
9. Синергетическая парадигма [Текст]. — М., 2002.
10. Степанов, Ю.С. Концепты. Тонкая пленка цивилизации [Текст] / Ю.С. Степанов. — М.: Языки славянских культур, 2007.
11. Степин, В.С. Философия науки. Общие проблемы [Текст] / В.С. Степин. - М., 2006.
12. Формирование профессиональной культуры специалистов XXI века в техническом университете [Текст]. Ч. 3. Коммуникативное пространство профессиональной культуры: коммуникативные стратегии информационного общества: тр. 8-й Междунар. науч.-практ. конф. — Кн. 1, 2. — СПб.: Изд-во Поли-техн. ун-та, 2008. — 268 с.
13. Фуко, М. Археология знания [Текст] / М. Фуко. — Киев: Ника-центр, 1996.
14. Швырев, В.С. От классического к современному типу рациональности [Текст] / В.С. Швырев // Филос. исслед. — 2004. — № 1.
15. Эпистемология и философия науки [Текст]. — 2007. — Т. XIV, № 4.
