ется одним из индикаторов безумия человека. Помимо данной характеристики, лексема insane сочетается с существительными, характеризующими поведенческие аспекты: act, behaviour, move, look, activity, raving, spending. Существительное spending встречается в сочетании с mad, crazy, insane. Мы считаем, что характерная расточительность, неумение обращаться с денежными средствами, является культурно-маркированным показателем феномена безумия. Для лексемы lunatic можно отметить такие сочетания, как laughter, behaviour, scream.
Выводы. Семантическое исследование концептуальных признаков на основе корпусных данных позволило выявить социопсихологические проявления, концептуализируемые в естественной когниции как безумие. Прежде всего, этиология безумия, причины его появления - это положительные или отрицательные эмоции и аффекты. Само душевное расстройство бывает временным, перемежающимся, внезапно наступившим. Состояние безумия преди-цируется человеку на основе речемыслительной характеристики (бессвязность речи), его поведения (неподконтрольность, опасность для социума), двигательной активности (действия высокой интенсивности). Критерием могут служить общепринятые социальные нормы: так, например, в английской лингвокультуре ссылкой на безумие подчеркивается неприемлемость расточительности. Безумие характеризуется во временном плане характером протекания (внезапно, медленно, в некоторый момент). В юридическом и медицинском аспектах безумие входит в число явлений, определяемых параметрами «истина/ложь». Среди ярко выраженных и нацио-
нально окрашенных культурных ассоциаций мы можем выделить прототипические черты сумасшедшего ученого и религиозного деятеля.
Мы считаем, что семантический анализ корпусных данных предоставляет верифицируемые данные, обладает научной объективностью и воспроизводимостью, что позволяет рассматривать его как перспективный метод лингвокогнитивных исследований.
Литература
1. Кибрик, А.Е. Лингвистическая реконструкция когнитивной структуры / А.Е. Кибрик // Вопросы языкознания. - 2008. - № 4. - С. 51-77.
2. Селин, С.В. Когнитивно-терминологический и структурно-семантический анализ концепта MADNESS в английской лингвокультуре / С.В. Селин // Научный вестник Воронежского гос. архитектурно-строит. ун-та. Сер. «Современные лингвистические и методико-дидакти-ческие исследования». - 2010. - № 2 (14). - С. 47-58.
3. Теория корпусной лингвистики // Корпусная лингвистика: [сайт]. [2008]. - URL: http://corpora.iling.spb.ru/
4. Davies, M. The British National Corpus, Corpus of Contemporary American English / M. Davies // COR-PUS.BYU.EDU Six online corporal 45 - 400 million words each. - 2008. - URL: http://view.byu.edu/
5. Geeraerts, D. Introducing Cognitive Linguistics / D. Geeraerts, H. Cuyckens // The Oxford Handbook of Cognitive Linguistics. - Oxford, 2007. - P. 3-21.
6. Gibbs, R. W. Jr. Why cognitive linguists should care more about empirical methods / R. W. Jr. Gibbs // Methods in Cognitive Linguistics. - Cornell, 2007. - P. 19-52.
УДК 811.161.1
В. И. Тармаева
АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ ВОЗМОЖНОСТИ КОГНИТИВНОЙ ГАРМОНИИ В ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОМ ДИСКУРСЕ
В статье анализируются аксиологические возможности когнитивной гармонии в повествовательном дискурсе.
Когнитивная гармония, повествовательный дискурс, шожное синтаксическое целое, когнитивный сценарий, репрезентация, дивинация.
The article is devoted to the analysis of axiological opportunities of TOgnitive harmony in narrative discourse. Cognitive harmony, narrative discourse, a complex syntactic unit, TOgnitive script, representation, divination.
Целью данной статьи является выявление аксиологических возможностей когнитивной гармонии в повествовательном дискурсе.
Когнитивная гармония впервые рассматривается как познание состояния равновесия событий, разворачивающихся в последовательной временной трихотомии и данных как цельное и безусловное переживание внутреннего Эго наблюдателя, опосредованное дивинацией. Становление когнитивной гармонии происходит как реализация предвосхищаемо-
го сознанием предварения-предощущения целого и его последующей экспликации. «Кульминация» когнитивной гармонии - акт дивинации, когда толкователь «целиком переносится» в автора текста, тем самым разрешая все непонятное и озадачивающее, что содержит в себе текст. Когнитивное понимание и становление когнитивной гармонии повествовательного дискурса всегда предопределено забегающим вперед движением предпонимания (= предсказания, дивинации).
Динамика взаимодействия наблюдателя с репрезентациями дискурса так или иначе связана с параметрами действующего на него повествовательного дискурса. Соответственно, повествовательный дискурс является источником изменений, возникающих в сознании наблюдателя.
Восприятие повествовательного дискурса органически слито с построением схем действования когнитивной гармонии. «Схема действования» когнитивной гармонии - это отнюдь не «готовый трафарет для применения», а особый способ динамики репрезентаций при становлении когнитивной гармонии. Для настоящего исследования подходящей моделью понимания повествовательного дискурса на когнитивном уровне является когнитивный сценарий.
Понятно, что дискурс - это сложное целое, функционирующее как структурно-семантическое единство, единая многоплановая функционирующая система, все элементы которой связаны между собой. Однако это не означает, что, обладая определенными законами построения смыслового и формального соединения, дискурс представляет собой «нечленимый монолит». Членение дискурса возможно по разным принципам. Синтактико-смысловое членение дискурса, на котором мы остановимся, осуществляется с помощью «строевых единиц». Дискурс - «объект крупного масштаба», предполагающий в качестве своих конституэнтов более крупные единицы, чем предложения, - а именно сложное синтаксическое целое (ССЦ) [2, с. 34].
Разбивка текста на части, группировка последних по смыслу неразрывно связаны с выделением смысловых опорных пунктов, углубляющих понимание и облегчающих запоминание материала. ССЦ выступает в качестве основной смысловой единицы дискурса. При реконструкции метадискурса осуществляется поиск тематических сценарных структур, обусловливающих целостность повествовательного дискурса [3]. Этот опыт характеризуется как способность «раскручиваться» до определенного сценария (сценариев), потенциально его «режиссировать».
Сложное синтаксическое целое является конструирующей основой отдельного события в репрезентациях повествовательного дискурса. Цепь таких событий представляет собой артикуляцию цепи событий повествовательного дискурса. Именно в системе событий обнаруживает себя «диалектика того противостояния между аспектом последовательности и аспектом конфигурации в дискурсе, которое превращает дискурс в последовательную целостность или целостную последовательность» [1, с. 55].
Сценарий когнитивной гармонии в текстовой базе представлен глагольным циклом, соединяющим зачин, среднюю часть и концовку ССЦ. Зачин оформляет начало мысли, микротему ССЦ, репрезентирует «первоначальное» событие, праимпрессию в переживании событий. Затем следует средняя часть - развитие мысли, темы, репрезентация события в ретенции, дивинация последующего события в реконструируемом когнитивном сценарии.
Нижняя граница ССЦ, ее завершение - концовка
- выделяется, как правило, особо: наблюдатель должен почувствовать, что развитие мысли ССЦ завершается. Концовка ССЦ - результат дивинации события, протенция в цепочке последовательно переживаемых событий. Из триады когнитивной гармонии протенция образует интенциональность дивинации событий в повествовательном дискурсе.
В ССЦ зачин - это ключевое предложение, своеобразное подлежащее, тема. Зачин ССЦ тождествен-нен названию когнитивного сценария. Среди высказываний различаются центральное, ведущее высказывание, выражающее смысл, вокруг которого строится ССЦ в наиболее концентрированной форме. Часто это зачин, первая фраза ССЦ, содержащая начало мысли, формирующая ее тему, и подчиненные ему, реализующие дополнительные оттенки основного смысла.
Триада ССЦ в повествовательном дискурсе структурно тождественна триаде когнитивного сценария при реконструкции метадискурса. Схема дей-ствования по ССЦ совпадает со схемой действования сценария когнитивной гармонии в повествовательном дискурсе. Сложное синтаксическое целое представляет собой знаковую единицу повествовательного дискурса, на основе которой происходит действо-вание сценария когнитивной гармонии. Эти две схемы действования развертываются в соответствии с горизонтом дивинации. Возможные различные трансформации ССЦ на дискурсивном уровне приводят к возникновению нового когнитивного сценария и «смене горизонта» дивинации на метадискур-сивном уровне.
П р и м е р 1. ...Барсук взвизгнул и с отчаянным воплем бросился обратно в траву. Он бежал и голосил на весь лес, ломал кусты и плевался от негодования и боли.
На озере и в лесу началось смятение. Без времени заорали испуганные лягушки, всполошились птицы, и у самого берега, как пушечный выстрел, ударила пудовая щука.
Утром мальчик разбудил меня и рассказал, что он сам только что видел, как барсук лечит свой обожженный нос. Я не поверил (Паустовский К.Г. Повесть о лесах).
Например, могут отсутствовать один или даже два структурных составляющих ССЦ. В данном примере мы имеем дело с отсутствием структурных компонентов ССЦ: незаконченность двух первых ССЦ хорошо ощущается. В первой (о барсуке) незаконченность передается глаголами несовершенного вида неограниченного действия (бежал, голосил, плевался), а во второй (о смятении) в лесу - глаголами с зачинательным значением (заорали, всполошились), которые требуют развития действия. В подобных случаях наблюдателю приходится «дорисовывать» события, наполняя текст «скрытым» недостающим содержанием на когнитивном уровне. Развертывание сценария когнитивной гармонии освобождает наблюдателя от значительной части дискурсивной работы, усиливая надежные ожидания и позволяя много предвидеть и о многом догадываться, не дожидаясь конца ССЦ.
Возможны и другие трансформации в ССЦ: пропуск зачина (см. пример 2), средней части (см. при-
мер 3), смазанность границ (см. пример 4) и т.п. Подобные трансформации полного комплекта триады ССЦ являют собой примеры неудачного использования единиц текста. Соответственно, когнитивная гармония выступает в качестве оценочного фактора - успешно или неудачно употреблено то или иное выражение в повествовательном дискурсе. При его «построении» должны быть учтены и характеристики системы когнитивной гармонии: целостность, связность и опытно-каузальный характер взаимодействий. Игнорирование этого ведет к появлению стилистических ошибок и недочетов.
Смещение плана изложения заключается в том, что, начав писать об одном предмете речи, далее, при построении сложного синтаксического целого, автор дискурса отклоняется от прежнего и перескакивает на другой.
П р и м е р 2. Лирика... Как трудно дать ей определение! Что означает стихотворение? Пожалуй, никакой другой литературный жанр не обладает такой расплывчатостью дефиниции. Лирику постоянно ставили под вопрос. Сами поэты часто задумываются о смысле и назначении лирики и о том, почему они пишут стихи. Причины оказываются настолько же разными, насколько и сама поэзия. Одни пишут послание, для других «назначение стиха - читатель», третьи признаются, что пишут только для себя, четвертые же непоколебимо верят в воздействие лирики, считая, что она помогает уменьшать зло и увеличивать сумму добра (Гусев В.И. Рождение стиля).
В начале ССЦ поставлен вопрос: что такое лирика? Начиная с четвертого предложения автор объясняет, почему поэты пишут стихи.
Чтобы исправить такое или подобное этому, автору необходимо определить для себя ту микротему, которую он хочет развивать и довести свою мысль до логического завершения. В той части, где он переходит к другой микротеме, рекомендуется оформить абзац (красную строку).
На когнитивном уровне это можно прокомментировать следующим образом. Каждый когнитивный сценарий имеет исполнителей ролей. В когнитивном сценарии средства выполнения действий могут варьироваться по обстоятельствам. Возможно также, что обычная последовательность действий может изменяться. Например, возможны случаи изменения, представляющего собой прерывание последовательности действий сценария другим сценарием. В вышеприведенном примере «начальный» сценарий «претерпевает» «смену горизонта» дивинации, а в «сменяемом» его сценарии отсутствует праимпрес-сия, структурно соответствующая зачину ССЦ, которое, как правило, оформляется в отдельный абзац.
Пропуск логических звеньев между предложениями приводит к отсутствию между ними причинной связи.
П р и м е р 3. По Сакмаре, рассекая могучей грудью мутную воду, плыл старый лось. Выбравшись на степной безлюдный берег, он отряхнулся, вскинул гордую голову и чутко повел большими ушами. Не уловив подозрительных шорохов (а лоси, как известно, подслеповаты), неторопливо зашагал к лесополосе (Паустовский К.Г. Блистающие облака).
Отсутствует связь между тем, что лось не уловил подозрительных шорохов (слух), и тем, что лоси подслеповаты (зрение). Требуется восстановление пропущенного логического звена: ...а лоси, как известно, обладают чутким слухом, компенсирующим их природную подслеповатость.
Хотя практически любой «средний» носитель языка способен с легкостью понимать и отслеживать смысловые взаимодействия единиц на всех уровнях дискурса, тем не менее неудачное использование языковых единиц в данном отрезке текста, характеризующееся отсутствием схемообразующих нитей в средней части ССЦ и ретенции в когнитивном сценарии события, является фактом.
В примере 4 смазанность структурных границ составляющих ССЦ замедляет восприятие и развертывание когнитивной гармонии. Данный текст можно по-разному членить на абзацы в зависимости от выделения ССЦ (специальным знаком «2» обозначено абзацное членение текста).
П р и м е р 4. Для Высоцкого нет запретных тем, он безбоязненно, с вызывающей у многих зависть смелостью писал и пел обо всем, что его волновало. Но это свобода, которая обеспечена нравственно, точным отношением к предмету или явлению. 2 Лирический герой Высоцкого нравственно значителен и привлекателен еще и потому, что на такого, как он, можно положиться - этот не подведет, с ним не пропадешь. Нравственность обеспечивается мужским характером - феномен, согласитесь, не самый распространенный в наше время. 2 Высоцкий не просто фиксирует, передает, отражает драматизм жизни. Он драматичен и сам, по природе своей объективности, индивидуальности, таланта. Все, что он сделал, и все, что у него получилось, - это от непокоя, от не покидавшего его чувства тревоги. 2 Драматическое, по словам Пушкина, связано со «страстями и излияниями души человеческой». В полном соответствии с этим точным наблюдением Высоцкий в пору, когда господствовали полушепот, с одной стороны, и эстрадная шумливость - с другой, стал говорить и петь «открытым голосом», страстно, надрывно, иногда переходя на крик. Так, как поют люди у себя дома, в свободной, раскованной, не стесненной строгими правилами обстановке (Новиков В.И. Владимир Высоцкий: в Союзе писателей не состоял).
Состав схем в повествовательном дискурсе пополняется, обновляется, переукомплектовывается постоянно [4, с. 235], он не клиширован, а креативен [5]. Став «готовой», схема прекращает свое существование как схема действования когнитивной гармонии на данном отрезке дискурса, потому что с этого момента начинается другой виток понимания, требующий новых схем действования когнитивной гармонии, структурно оформляемых в отдельный абзац в тексте. В противном случае (= в нашем примере), восприятие и переживание когнитивной гармонии затрудняется.
Итак, структурные нарушения ССЦ в повествовательном дискурсе ведут к изменению сценария когнитивной гармонии, «смене горизонта» дивинации событий и игнорированию характеристик системы когнитивной гармонии - целостности, связности, каузальности на основе опыта взаимодействий. В результате возникают стилистические ошибки и не-
дочеты, интерпретитующиеся как неудачные. Таким образом, когнитивная гармония как эмпирическая сущность позволяет оценить успешность/неуспешность использования языковых единиц в повествовательном дискурсе.
Литература
1. Солганик, Г.Я. Стилистика текста / Г.Я. Солганик. -М., 1977.
2. Шмелев, А.Д. Взаимодействие языка и культуры: от словаря до языкового облика морально-религиозной проповеди / А.Д. Шмелев // Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. - М., 2001. - С. 9-13.
3. Рикер, П. Время и рассказ: в 2 т. / П. Рикер; пер. Т.В. Славко. - М.; СПб., 2000. - Т. 2. - С. 50-51.
4. Iser, W. The reality of fiction A functionalist approach to literature / W. Iser // New Literary History. - N.Y., 1975. -V. 7, № 1. - Р. 14-67.
5. Stierle, K. The reading of fictional texts / K. Stierle // The Reader in the Text. - Princeton, 1980. - Р. 21-89.
УДК 811.161.1 '33
Н.В. Штыкова
Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент Е.М. Иванова
МОДЕЛЬ ГАЗЕТЫ: ПАРАМЕТРЫ ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ
В статье обосновываются и анализируются параметры лингвопрагматического моделирования текста газеты - печатного медиатекста. Лингвопрагматический анализ предполагает включенность в исследование субъектов коммуникации - адресанта / газеты и адресата / читателя. Инструментом изучения коммуникативного взаимодействия адресанта и адресата является лингвопрагматическая модель газеты.
Лингвистическая прагматика, моделирование, лингвопрагматическая модель, адресант, адресат, медиатекст, компонент модели.
In the article the characteristics of lingvo-pragmatic modeling of the newspaper text (printed mass-media text) are proved and analysed. Lingvo-pragmatic analysis supposes the participation of subjects of communication in the investigation the members - the addresser, newspaper and addressee and the reader. The method of studying the addresser and addressee's communicative interaction is the lingvo-pragmatic model of the newspaper.
Linguistic pragmatics, modeling, lingvo-pragmatic model, addresser, addressee, mass-media text, model component.
Лингвистическая прагматика рассматривает язык как средство воздействия на человека, как средство взаимодействия коммуникантов, взаимовлияния их друг на друга в процессе социального общения в определенном коммуникативно-прагматическом контексте. Средством такого взаимодействия в рамках публицистического дискурса является медиатекст -текст, который характеризуется лингвистическими и экстралингвистическими признаками (условия производства, каналы распространения) и организован как вербальными единицами, так и единицами других знаковых систем. Лингвопрагматический анализ медиатекста предполагает включенность в исследование субъектов коммуникации. При этом интерес представляют иллокутивный акт, так как отражает намерения адресанта, и перлокутивный момент, так как перлокуция состоит в воздействии на адресата и предполагает в итоге определенный эффект, результат, «обратную связь», отражающую взаимодействие адресанта / адресата. В этом аспекте к одной из эмпирических задач лингвопрагматики можно отнести разработку модели такого коммуникативного взаимодействия и использования языка в конкретных социокультурных ситуациях [7, с. 29].
Конкретной социокультурной ситуацией, бесспорно, является ситуация объемного коммуникативного взаимодействия периодического издания и
читателя. Посредником в этом общении является текст газеты - печатный медиатекст1, систематизирующий, сокращающий, перерабатывающий, особым образом оформляющий другие, «первичные», тексты; представляющий собой средство отражения реальной действительности, способ предъявления того или иного события с определенных социальных позиций [1, с. 70-71].
Фиксация коммуникативного события в газете, создание текста газеты, реализация коммуникативной стратегии издания и, главное, ее языковое воплощение, отличающиеся определенным уровнем стандартизации, делают необходимым и оправданным обращение к процессам моделирования. Разработка различных аспектов моделирования периодических изданий проводится в отечественной филологической науке достаточно давно и весьма активно и представлена работами Д. Георгиева, А.П. Киселева, С.И. Галкина, В.В. Бакшина, Ю.Н. Мясникова, А.И. Акопова, В.В. Тулупова, И.Н. Табашникова, М.В. Шкондина, Л.М. Майдановой, Д.Б. Пэна, В.И. Кова-
1 Медиатекст газеты - текст, характер, структура, функционирование которого обусловлены и осложнены медийными свойствами средства массовой информации (адресованность массовому читателю; печатный носитель; отбор фактов и их интерпретация и оценка).