CC BY
25
12
ВОРОНИНА
чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества.
V. Интралингвистическая контактность русской культуры раскрывается фразеологизмами-заимствованиями, фразеологическими кальками и полукальками иноязычных фразеологизмов: лебединая песня/песнь — 'последнее, обычно наиболее значительное произведение кого-л.; последнее проявление таланта, способностей, предсмертное сочинение'. Калька < греч. KVKVEio аощ. Выражение употребил древнегреческий мыслитель Платон в день смерти своего учителя Сократа, сравнивая его смерть со смертью лебедя: лебедь, умирая, издаёт последний вздох с криком, напоминающим звон хрусталя. В народе этот крик называли лебединой песней14. Фразеологическими кальками являются также: дорого продать (свою) жизнь — 'бороться до конца в смертельной схватке' (калька < нем. .sein Leben teuer kaufen); во цвете лет/сил — 'в молодые годы, в пору расцвета физических и духовных сил' (калька < фр. à/dans la fleur des ans/de l'âge); борьба за жизнь, публ. — 'упорное стремление выжить в жёстких условиях, на грани смерти'. Калька < англ. struggle for existence (T. P. Мальтус. «Essay on the principles of population», 1798); < англ. struggle for life (Ч. Дарвин. «Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь», 1859): On the origin of species by means of natural selection or the preservation of favoured races in the struggle for life15.
Итак, исследование аксиологических фразеологизмов на фоне культуры страны представляется значимым, ибо они образно транслируют ценности и антиценности, сложившиеся в культуре народа.
ЛИТЕРАТУРА
Афанасьев А.Н. 1983: Древо жизни. М.
Ашукин Н.С., АшукинаМ.Г. 1955: Крылатые слова. М.
Байрамова Л.К. 2011: Аксиологический фразеологический словарь русского языка: словарь ценностей и антиценностей. Казань.
Беляев А.А., Новикова Л.И., Толстых В.И. 1989: Эстетика: Словарь / А. А. Беляев (ред.). М.
Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. 1998: Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник / В. М. Моки-енко (ред.). СПб.
Губский Е.Ф., Кораблёва Г.В., Лутченко В.А. 2005: Философский энциклопедический словарь. М.
Даль В.И. 1955: Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 3. М.
ДоброхотовА.Л. 2004: Культура // Философия. Энциклопедический словарь / А. А. Ивин (ред.). М.
Козырев Л.И. 1984: Из истории фразеологизма сложить голову // Семантика языковых единиц. Минск.
Михельсон М.И. 1894: Меткие и ходячие слова. Сборник русских и иностранных пословиц, изречений и выражений. СПб.
Шулежкова С.Г. 2011: «И жизнь, и слёзы, и любовь...» Происхождение, значение, судьба 1500 крылатых выражений русского языка. М.
RUSSIAN CULTURE IN "AXIOLOGICAL PHRASEOLOGICAL DICTIONARY OF RUSSIAN LANGUAGE: THE DICTIONARY OF VALUES AND ANTI-VALUES"
L. K. Bayramova, N. V. Ivanova
On the basis of "Axiological phraseological dictionary of Russian language: the dictionary of values and anti-values" phraseological units with value "life" and anti-value "death" are being analyzed, their connection with the Russian culture (nationality, religiousness, historicism and some others). Key words: axiological, phraseological, value, anti-value, life, death, culture, nationality
© 2014
Т. М. Воронина
АКСИОЛОГИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ КОНЦЕПТОВ: ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ*
В статье рассматриваются средства и особенности репрезентации пространственных концептов, их когнитивных признаков модально-оценочного и ценностного характера (на материале статей «Близкий» и «Далёкий» лингвокультурологического словаря концептов под ред. Л. Г. Бабенко).
Ключевые слова: семантика, лексикография, пространство, лингвокультурологический словарь, концепт
В современных когнитивных исследованиях большое внимание уделяется изучению категории пространства и особенностей репрезентации пространственных параметров, ориентиров и т.д. в языке. Неоднократно подчёркивалась мысль о том,
14 Михельсон 1894, 223-224; Ашукин, Ашукина 1955, 292-293; Бирих, Мокиенко, Степанова 1998, 441.
15 Михельсон 1894, 32.
Воронина Татьяна Михайловна — кандидат филологических наук, доцент кафедры современного русского языка и прикладной лингвистики Уральского федерального университета им. первого Президента России Б. Н. Ельцина. E-mail: [email protected]
* Исследование выполнено в рамках госзадания «Большой лингвокультурологический словарь русского языка: ключевые концепты и их репрезентации».
Аксиологическая составляющая пространственных концептов: лексикографический аспект
13
что «одна из наиболее фундаментальных областей в познании мира — категоризация пространства»1. Значимость понятий и характеристик пространства обусловливает значительное количество языковых средств репрезентации пространственных концептов: они характеризуются высокой степенью номинативной плотности, т.е. «... получают детальное и множественное однословное наименование, между лексическими и фразеологическими выражениями соответствующих концептов устанавливаются различные системные отношения уточнения, сходства и различия.»2. Кроме того, важно, что «... в осмыслении разных концептов нашего сознания постоянно присутствует не только отражение объективного мира, мира "как он есть", но и чисто человеческое отношение к миру со всей субъективностью его взглядов и оценок и — в то же самое время — свободой выбора собственной позиции»3.
Исследователи на различном материале делают выводы об относительности и субъективности пространственных характеристик. Так, Е. С. Яковлева пишет, что «... сама возможность описания объектов в терминах "далеко/близко" характеризует именно языковое пространство; в пространстве же геометрическом такие (субъективные!) характеристики исключены, там местоположение определяется в точных метрических терминах»4. О. Ю. Богуславская указывает на то, что для пространственных прилагательных «существенны контексты, указывающие на субъективность восприятия»5. В. Н. Телия, говоря об идиомах, обозначающих место или местоположение, отмечает, что они «не идентифицируют, а квалифицируют локацию, обретая свойства оценочно-экспрессивного значения»6.
Рассмотрим национально-культурные представления, а также субъективно-модальные и оценочные смыслы в структуре концептов «Близкий» и «Далёкий». В соответствии с моделью анализа, разработанной Л. Г. Бабенко, «структуру концепта формируют следующие типы когнитивных признаков: 1) основные, среди которых выделяются ядерные (базовые) и при-ядерные (конкретизирующие); 2) сопряжённые (включённые); 3) прагматические ассоциативно-образные, среди которых разграничиваются метафорически-образные (основаны на внутрисловных ассоциациях) и культурологические (основаны на внешних ассоциациях); 4) модально-оценочные»7; т.е. культурологические и оценочные смыслы составляют периферию ментальной сущности концепта. Прежде всего данные смыслы отображаются в семантике фразеологизмов и паремий8.
Близкое/далёкое расположение чего-либо в русском языке связывается с человеком как «точкой отсчета», т.е. оценивается как связанное с возможностью/невозможностью дотянуться (близко — рукой подать, под рукой, на лотке подать, бабы через улицу из окна в окно горшки ухватом передают; далеко — рукой не достанешь), прикоснуться (близко — голова к голове, под боком, лоб в лоб, лицом к лицу), возможностью/невозможностью дойти, добраться, причём в качестве единицы измерения близкого расстояния выступает шаг, а далёкого — верста или другой (квази)эталон (близко — в трёх шагах, далеко не ходить, в пяти минутах ходьбы; далеко — не по дороге, рукой подать да двадцать вёрст побежать, за версту, за семь вёрст, на пушечный выстрел не подпускать, не подойти). Ещё большая степень удалённости объекта подчёркивается наличием препятствий между ним и говорящим: далеко — за горами, за морями, за долами, семь вёрст до небес и всё лесом, заоблачные дали; тогда как близко — не за горами [а за дворами, за плечами].
Если расположение объекта максимально отдалённое, используются фольклорные формулы в тридевятом царстве [в тридесятом государстве], за тридевять земель; тем самым далёкое пространство оценивается как ирреальное. Представления о близком/далёком связываются с их оценкой по признаку реальности/ирреальности и в русских пословицах: далёкое оценивается как не совсем реальное, т.к. из-за недосягаемости не поддаётся проверке (Славны бубны за горами; Грозен враг за горами, а грозней за плечами; Дом — корень, а сторона — похвальба). Далёкое осмысляется как удалённое от своего, т.е. освоенного человеком пространства (медвежий угол; куда Макар телят не гонял), как чужое, враждебное, связанное с нечистой силой (у чёрта на рогах, у чёрта на куличках, куда ворон костей не заносил, богом забытое место). С другой стороны, близкое расположение чего-либо связывается с домом, т.е. своим пространством: на пороге, не за горами [а за дворами, за плечами], у ворот, под окнами, по соседству.
В пословицах близкое и далёкое оцениваются не только в категориях своё/чужое, хорошее/плохое, но и с утилитарной точки зрения: в модальности утверждения или совета пословицы выражают идею о том, что вполне можно довольствоваться тем, что есть в пределах досягаемости, и не стремиться к тому, что далеко: Зачем далеко? И здесь хорошо; Ближняя соломка лучше дальнего сенца; Ближний сосед лучше дальней родни; Не бери дальней хвалёнки, бери ближнюю хаянку. С другой стороны, близкое может оцениваться и не как лучшее, если оно трудно достижимо, т.е. предпочтение отдаётся объекту, расположенному дальше, если его получение предполагает меньше усилий: Вода-то близко, да ходить склизко; Хоть далеко, да легко; а близко, да склизко.
В последних примерах проявляется взаимодействие смыслов 'расстояние' и 'путь', причём близкое/далёкое расстояние — категория более объективная и связывается со зрительным восприятием, близкий/далёкий (в пересечении с признаками прямой/непрямой, окольный) путь — категория относительная и связывается с отсутствием/наличием препятствий, трудностей в преодолении того или иного расстояния: часто более далёкий путь оказывается удобнее и быстрее близкого или единственно возможным: Близко видно, да ногам обидно; Близко видать, да далеко шагать; Кто прямо ездит, в поле ночует; В объезд, так к обеду; а прямо, так дай бог к ночи; Далеко околицей, да напрямик не попадёшь.
Пословицы отражают также представление об относительности оценки расстояния или пути как далёкого/близкого. Основанием оценки может быть, во-первых, соотношение с окружающим пространством: в масштабах огромных российских просторов даже дальние расстояния оцениваются как небольшие (В Сибири триста вёрст не расстояние; На Колыме тысяча вёрст не расстояние). Во-вторых, основанием оценки могут быть качества субъекта и его отношение к преодолеваемому расстоянию (Бешеной собаке семь вёрст не крюк). В-третьих, основанием оценки может быть цель пути: расстояние до
1 Кубрякова 1997, 22.
2 Карасик 2004, 111.
3 Кубрякова 2000, 91.
4 Яковлева 1994, 20.
5 Богуславская 2000, 20.
6 Телия 1996, 163.
7 Бабенко 2010, Бабенко 2011.
8 Источники анализируемого материала: Даль, Зимин 2010; Баранов, Добровольский (ред.) 2007.
14
ГОЛЬДИН
чего-то желанного, необходимого характеризуется в любом случае как близкое, даже если объективно является далёким (Где мило — семь вёрст не криво; Для милого дружка (к милому [идти]) семь вёрст не околица).
Таким образом, пространственные концепты «Близкий» и «Далёкий» в русском языке характеризуются наличием значительной культурной и ценностной составляющей. Расстояние связывается со зрительным восприятием объекта и достижением этого объекта, оценкой его как реального или ирреального, лёгкостью/трудностью перемещения по пути к нему, необходимостью такого перемещения и некоторыми другими признаками. Взаимодействуя и пересекаясь как друг с другом, так и с другими концептами («Путь», «Прямой/непрямой», «Центр/край», «Своё/чужое»), рассмотренные концепты представляют расстояние как относительное, субъективное, антропометричное.
ЛИТЕРАТУРА
Бабенко Л. Г. 2010: Предисловие // Концептосфера русского языка: ключевые концепты и их репрезентации (на материале лексики, фразеологии и паремиологии): проспект словаря / Л. Г. Бабенко (ред.). Екатеринбург, 3-19.
Бабенко Л. Г. 2011: Лексикографическая параметризация ментальной сущности концепта // Вопросы когнитивной лингвистики. 3, 5-12.
Баранов А. Н., Добровольский Д. О. (ред.). 2007: Словарь-тезаурус современной русской идиоматики. М.
Богуславская О. Ю. 2000: Динамика и статика в семантике пространственных прилагательных // Логический анализ языка: Языки пространств / Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина (ред.). М., 20-29.
Даль В. И. Пословицы и поговорки русского народа // Медиаэнциклопедия Кирилла и Мефодия. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://megabook.ru/DictionariesPages.asp?AID=20&page=dictionaries.
Зимин В. И. 2010: Словарь-тезаурус русских пословиц, поговорок и метких выражений. М.
Карасик В. И. 2004: Языковой круг: личность, концепты. Дискурс. М.
Кубрякова Е. С. 1997: Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) // Изв. РАН. Сер. литературы и языка. Т. 56. 3.
22-31.
Кубрякова Е. С. 2000: О понятиях места, предмета и пространства // Логический анализ языка: Языки пространств / Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина (ред.). М., 84-92.
Телия В. Н. 1996: Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.
Яковлева Е. С. 1994: Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М.
EVALUATIVE COMPONENT OF SPATIAL CONCEPTS: LEXICOGRAPHICAL ASPECT
T. M. Voronina
The article deals with the means and specificities of the representation of spatial concepts, their evaluative cognitive components (on the material of the dictionary articles "Near" and "Distant" in Linguistic and culturological dictionary of concepts under the supervision of prof. Babenko L.). Key words: semantics, lexicography, space, Linguacultural dictionary, concept
© 2014
В. Е. Гольдин АССОЦИАТИВНЫЕ СЛОВАРИ И ОБРАЗ МИРА
Автор предлагает модель образа мира, построенную в результате анализа ассоциативных реакций, представленных в русских ассоциативных словарях.
Ключевые слова: вербальные ассоциации, ассоциативные словари, лингвистическая картина мира
Начало XXI в. ознаменовалось крупными достижениями в области создания русских ассоциативных словарей и в развитии лингво-когнитивного анализа ассоциативного материала. На основе рассмотрения различных форм вербального воплощения знаний Ю. Н. Караулов и Ю. Н. Филиппович представили модель образа мира, которая имеет многоуровневое иерархическое строение и на верхнем уровне соотносится с тремя сущностями: действительностью (куда входят «мир вне человека», «человек-люди», «артемир»), виртуальной реальностью (включает «искусство», «мифологию» и «игру») и языком (включает «знание языка», «знание о языке» и «знания в языке»)1. Это целостная модель образа мира, наполненная конкретным содержанием, теоретически обоснованная и опирающаяся на строгую систему эвристических процедур, поэтому её можно использовать в качестве точки отсчета и инструмента для сопоставления при попытках получать модели образа мира на ином вербальном материале или на том же, но иными способами.
Такая попытка осуществлена нами в процессе поиска универсальной (или приближающейся к ней по своим свойствам) фреймовой структуры ассоциативных полей русских предметных имён, выступающих в качестве слов-стимулов в ходе свободных ассоциативных экспериментов (использованы данные словарей РАС, САНРЯ и АСШ). Известно, что предметные имена в силу особой комплексности их содержания, гетерогенности компонентов значения2 и способности представлять тему речи вызывают наиболее разнотипные реакции и позволяют исследовать содержательные характеристики вербальных ассоциаций в целом.
Гольдин Валентин Евсеевич — доктор филологических наук, профессор кафедры теории, истории языка и прикладной лингвистики Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского. E-mail: [email protected]
1 Караулов, Филиппович 2009, 234.
2 Арутюнова 1976, 333.
