CC BY
74
УДК 811.111 + 811.161 Науч. спец.: 10.02.20
ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
КОНЦЕПТОВ SILENCE И ТИШИНА (НА МАТЕРИАЛЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ АНГЛИЙСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ)
Статья посвящена рассмотрению концептов SILENCE и ТИШИНА на материале английских и русских фразеологических единиц с позиций лингвокультурологии. Предпринимается попытка сопоставления содержания и структуры данных единиц ментальности с учетом принадлежности фразеологических единиц к периферии концепта. Детальному анализу подвергаются понятийный, образный и ценностный компоненты концептов, при этом отмечается их взаимосвязь и обусловленность культурологическими факторами. При рассмотрении содержания концептов SILENCE и ТИШИНА, определяются наиболее значимые для носителей английского и русского языков концептуальные признаки, образы и ценностные установки, зафиксированные в национальных фразеологических фондах. В ходе исследования выявляются универсальные и национально-специфические характеристики рассматриваемых концептов.
Ключевые слова: лингвокультурология, концепт, фразеологическая единица, концептуальный признак, компонент концепта.
О. А. Чибышева O. A. Chibysheva
LINGUISTIC AND CULTURAL PECULIARITIES OF THE CONCEPTS SILENCE AND ТИШИНА (ON THE MATERIAL OF THE ENGLISH AND RUSSIAN PHRASEOLOGICAL UNITS)
The article is devoted to the cultural linguistic consideration of the concepts SILENCE and ТИШИНА on the material of the English and Russian phraseological units. An attempt to compare the contents and structure of the investigated concepts is made. The representations of the conceptual, figurative and value concept components are analyzed in detail, their interrelation and determination by cultural factors being emphasized. While considering the contents of the concepts under study, the most significant conceptual features, images and values represented in the English and Russian phraseology are revealed; common and specific national features of the concepts are disclosed.
Keywords: cultural linguistics, concept, phraseological unit, conceptual feature, component of concept.
Одним из направлений современной лингвистики является исследование культуры и мировоззрения народа путем анализа языка. Основной единицей ментальности многими исследователями признается концепт, который, являясь «основной ячейкой культуры в сознании человека» [1, с. 43], может быть хотя бы частично репрезентирован в языке, в том числе с помощью фразеологических единиц (далее - ФЕ).
В настоящей статье мы обратимся к рассмотрению концептов SILENCE и ТИШИНА, объективированных во фразеологии английского и русского языков. Данные концепты имеют универсальный характер, поскольку понятие о феномене тишины присутствует в сознании представителей любой лин-гвокультурной общности. Однако особенности категоризации действительности, свойственные носителям различных языков, обусловливают наличие национально-специфических черт в содержании даже универсальных концептов. В связи с этим целью нашего исследования является определение универсальных и национально-специфических характеристик концептов SILENCE и ТИШИНА на материале фразеологических единиц английского и русского языков.
Фразеологизмы по праву относятся к языковым средствам, наиболее ярко отражающим установки национального сознания, репрезентирующим культуру в языке [2; 3]. Являясь материалом нашего исследования, ФЕ обусловили выбор лингвокультурологического подхода к интерпретации концепта. В рамках этого направления концепт рассматри-
вается в единстве понятийного, образного и ценностного компонентов [4], которые объективируются в семантике ФЕ, а также их внутренней форме. При этом необходимо учитывать номинативную плотность реализации концептуальных признаков, а также экстралингвистические, культурологические факторы, влияющие на содержание ценностного компонента концепта.
Необходимо отметить, что в английском языке концепт SILENCE, репрезентированный ФЕ, включает в себя два микроконцепта: «Тишина окружающего мира» и «Тишина, связанная с человеком». Второй из названных микроконцептов состоит из двух аспектов: «Молчание» и «Отсутствие антропогенных звуков» [5]. В русском языке ТИШИНА и МОЛЧАНИЕ являются различными, хотя и соположен-ными концептами. Т. Р. Копылова отмечает, что, латинское слово silentium, к которому этимологически восходит английское Silence, объединяет в своей семантике значения «безмолвие» и «тишина», тогда как русский язык второй из этих двух компонентов выделяет как самостоятельную лексему с развитым синонимическим рядом: тишина, тихость, тихота и пр. [6]. Таким образом, в данной статье будет сопоставляться содержание концепта ТИШИНА и лишь часть содержания концепта SILENCE, соответствующая микроконцептам «Тишина окружающего мира» и «Отсутствие антропогенных звуков».
Считается, что лексема, именующая концепт, «с наибольшей полнотой и адекватностью передает его
коннотации и характеризуются нейтральной оценочностью. Фразеологизм Слышно, как муха пролетит (прожужжит) / Муха пролетит - слышно в своей внутренней форме содержит эталон тихого звука - жужжание мухи, сравнение с которым и позволяет реализовать признак «абсолютное отсутствие звуков». Английским аналогом этой ФЕ является One (you) could (might) hear (have heard) a pin drop. Однако несмотря на сходства семантики, эта фразеологическая единица содержит иной образ-эталон - звук падающей иглы, по мнению носителей английской лингвокультуры, является настолько тихим, что может быть слышен только при полном отсутствии окружающих звуков.
Фразеологизмы calm (lull) before the storm и затишье перед бурей также являются эквивалентами. Они объективируют концептуальные признаки «временная тишина», «спокойствие», «предвестник неприятных событий», «предчувствие опасности». В этих ФЕ тишина сопровождается комплексом негативных ассоциаций. Она тревожна и напряженна. При этом у английского фразеологизма есть антоним After a storm comes calm, реализующий помимо концептуальных признаков «временная тишина» и«спокойствие» признак «окончание неприятных событий», что позволяет воспринимать тишину как паузу между возникающими в жизни человека проблемами, которые ассоциируются с бурей. В русском языке аналогичное значение имеет выражение затишье после бури, которое встречается в речи носителей языка, однако не зафиксировано в словарях в качестве ФЕ. Все названные фразеологизмы объективируют исследуемые концепты во взаимодействии понятийного и образного компонентов.
Концептуальный признак «отсутствие звуков» в сочетании с признаками «опасность», «непредсказуемость» актуализирован во ФЕ Beware of a silent dog and still water; Тихие воды глубоки; В тихом омуте черти водятся; Тихая вода берега подмывает. Все эти ФЕ негативно характеризуют ситуацию или человека, являющихся референтами этих фразеологизмов. При этом на материале русского языка данные признаки отличаются более высокой номинативной плотностью, что свидетельствует об их значимости для носителей русской лингвокультуры. Все названные фразеологизмы реализуют приведенные выше понятийные концептуальные признаки во взаимосвязи с образным и ценностным компонентами концепта. Так, образ тихой воды является универсальным для двух языков, а образы молчащей собаки и чертей - национально-специфичными. Являясь паремиями, данные ФЕ актуализируют установку «Неожиданная, необычная тишина представляет опасность», которая является общей для обеих лингвокультур и отражает ценностный компонент исследуемых концептов.
Необходимо отметить, что образ тихой воды может носить амбивалентный характер. Так, в английском языке ФЕ Still waters run deep характеризует своего референта с положительной стороны как человека с богатым внутренним миром, умного, хотя и молчаливого. Таким образом, «тихая вода» в данном случае является символом скрытых внутренних достоинств, а не опасности, и не может переводиться на русский язык с помощью ФЕ Тихие воды глубоки, поскольку, несмотря на сходство в плане выражения, план содержания этих паремий не совпадает. В русском языке
фразеологизм Тихая вода берега подмывает может соотноситься с осторожностью [23], хитростью и лукавством [24], смирением [25].
К фразеологизмам, отражающим негативное восприятие тишины, можно также отнести When children stand quiet, they have done some harm, который объективирует аспект «Отсутствие антропогенных звуков» концепта SILENCE. Являясь паремией, данная фразеологическая единица наиболее ярко отражает ценностный компонент концепта, реализуя при этом установку «Неестественная тишина предвещает неприятности». Этому способствует внутренняя форма паремии (притихшие дети), что в свою очередь актуализирует образный компонент концепта.
ФЕ тишь да гладь (да Божья благодать) объективирует концептуальные признаки «спокойствие», «безмятежность», «умиротворенность». Этот фразеологизм отражает специфичное для носителей русского языка представление о тишине как условии общения с Богом [26; 27]. Это состояние душевного покоя, мира и благости [4]. Таким образом реализуется отражающая ценностный компонент установка «Тишина - это благо». При этом тишина не обязательно является абсолютной - она может быть наполнена звуками природы, однако лишена болтовни и суеты повседневной жизни: Вот я и на родине! Хороша моя дорогая Волынь! Тишь, гладь и Божья благодать. Сейчас бродил по парку... Темь, глушь... дорожки густо заросли травою... Скитался, как в лесу: напролом, целиной, сквозь непроглядную заросль сирени, жимолости, розовых кустов, одичавших в шиповнике, барбариса, молодого орешника (А. Амфитеатров «Враг»).
Однако тишина, репрезентированная данной ФЕ может оказаться и обманчивой, таящей в себе скрытую угрозу: Что за напасть такая? Вроде взгляд настырный спину сверлит, а обернешься - нет никого. Листья чуть колышутся, из окон домов на правой стороне дороги темнота поглядывает. Тишь да гладь, да божья благодать. А на душе неспокойно (С. Семенов «Метро 2033. Чужими глазами»). Таким образом, можно заключить, что фразеологическая единица тишь да гладь (да Божья благодать) в зависимости от контекста может соотноситься как с представлениями о благодатной тишине, так и о тишине, враждебной человеку.
Итак, рассмотрев фразеологические репрезентации концептов ТИШИНА и SILENCE, можно заключить, что их содержание имеет как общие, так и национально-специфичные характеристики, что проявляется во всех компонентах концептов.
Говоря о понятийном компоненте, следует отметить, что универсальными являются признаки «отсутствие звуков» (все рассмотренные ФЕ обоих языков), «смерть» (5 английских ФЕ и 2 русских ФЕ), «абсолютное отсутствие звуков» (4 ФЕ английского языка, 4 ФЕ русского языка), «временная тишина», «спокойствие», «предвестник неприятных событий», «предчувствие опасности» (1 ФЕ английского и 1 ФЕ русского языков), «опасность», «непредсказуемость» (1 английская ФЕ и 3 русских ФЕ). Наибольшей номинативной плотностью, а следовательно, и значимостью отличается первый из названных признаков, а также «абсолютное отсутствие звуков», которые относятся к ядерным
признакам исследуемых концептов. Кроме того, для английского языкового сознания более значимым, по сравнению с русским, оказывается признак «смерть», в то время как для носителей русского языка большую важность приобретают признаки «опасность», «непредсказуемость».
К специфичным понятийным признакам, объективированным на материале английского языка, можно отнести признак «неизвестность», который взаимосвязан с признаком «смерть»; признаки «дискомфорт» и «необычность», ассоциируемые с тишиной. Для носителей русской лингвокуль-туры национально-специфичными являются понятийные признаки «спокойствие», «безмятежность», «умиротворенность», которые коренятся в христианском представлении о тишине как о необходимом условии само- и Богопознания, достижения внутреннего мира и гармонии.
Образный компонент исследуемых концептов также обладает рядом универсальных характеристик. Так, образы могилы, гроба, смерти являются общими для обоих языков и отражают архетипические представления людей о неразрывной связи тишины и мира мертвых. Кроме того, универсальный характер носит образ бури, в сравнении с которым осознается и оценивается тишина, а также образ тихой воды. Однако в трактовке последнего проявляется национальная специфика: в русском языке тихая вода может ассоциироваться с осторожностью и смирением, но чаще всего она опасна и непредсказуема, может быть пристанищем нечистой силы (образ чертей); в представлении носителей английского языка она может скрывать нечто ценное и достойное внимания. Специфичными также являются образы-эталоны тихого звука (жужжание мухи и падающая игла), которые необходимы для описания абсолютной тишины. Для носителей английского языка специфическим средством описания неприятностей, ассоциируемых с тишиной, является образ притихших детей, который не представлен на материале русских фразеологизмов.
Говоря о ценностном компоненте концепта, следует отметить, что проанализированные ФЕ позволяют выделить общую для обоих языков установку, связанную с восприятием тишины: «Неожиданная, необычная тишина представляет опасность». К национально-специфичным можно отнести актуализированную в английской фразеологии установку «Неестественная тишина предвещает неприятности» и представленную во ФЕ русского языка установку «Тишина - это благо».
Таким образом, рассмотренные фразеологические репрезентации концептов ТИШИНА и SILENCE позволяют говорить о значительном сходстве в содержании этих концептов. Тишина на материале обоих языков отразилась как феномен чуждый, опасный для человека, как характеристика внешнего мира с момента его возникновения, как нечто несвойственное миру людей, но относящееся к потустороннему миру. Однако в то же время в русской лингвокультуре тишина внешнего мира может восприниматься и как проявление Божественного присутствия, познание которого возможно лишь в безмолвии.
1. Степанов Ю. С. Константы: словарь русской культуры. М. : Академический Проект, 2001. 990 с.
2. Маслова В. А. Лингвокультурология : учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений. М. : Академия, 2001. 208 с.
3. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М. : Языки русской культуры, 1996. 284 с.
4. Карасик В. И. Языковые ключи. М. : Гнозис, 2009. 406 с.
5. Чибышева О. А. Репрезентация концепта SILENCE (ТИШИНА/МОЛЧАНИЕ) во фразеологии английского языка // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2018. №1(79). Ч. 2. С. 402-407.
6. Копылова Т. Р. Молчание как культурный знак // Вестник Удмуртского университета. 2012. Вып. 4. С. 126-129.
7. Воркачев С. Г. Алгебра смысла: имя концепта // Вестник ИГЛУ, 2012. С. 142-150. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/algebra-smysla-imya-kontsepta (дата обращения: 05.09.2018).
8. Тишина // Малый академический словарь русского языка URL: http://www.classes.ru/all-russian/dictionary-russian-academ-term-80280.htm (дата обращения: 25.08.2018).
9. Тишина // Ушаков Д. Н. Большой толковый словарь современного русского языка. URL: http://www.classes.ru/ all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-75525.htm (дата обращения: 25.08.2018).
10. Тишина // Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. URL: http://www. ushakovdictionary.ru/world.php?worldid=77093 (дата обращения: 25.08.2018).
11. Silence // Oxford Living Dictionaries. URL: https:// en.oxforddictionaries.com/definition/silence (дата обращения: 25.08.2018).
12. Silence // Macmillan Dictionary. URL: http://www.mac-millandictionary.com/dictionary/british/silence_1 (дата обращения: 26.08.2018).
13. Silence // The Free Dictionary. URL: http://www.thefree-dictionary.com/silence (дата обращения: 26.08.2018).
14. Кунин А. В. Большой англо-русский фразеологический словарь. Изд. 5-е, перераб. М. : Рус. яз. Медиа, 2005. 1210 с.
15. (As) silent as the grave // The Free Dictionary. URL: http://idioms.thefreedictionary.com/silent+as+the+grave (дата обращения: 10.09.2018).
16. Silence // The Free Dictionary. URL: https://idioms.the-freedictionary.com/silences (дата обращения: 10.09.2018).
17. Федоров А. И. Фразеологический словарь русского литературного языка. М. : ООО «Фирма «Изд-во АСТ», 2001. 720 с.
18. Тишина и шум. URL: http://millionstatusov.ru/poslovitsi/ tishina-i-shum.html (дата обращения: 08.09.2018).
19. Мертвая тишина // Михельсон М. И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний. Т. 1-2. Ходячие и меткие слова. Сборник русских и иностранных цитат, пословиц, поговорок, пословичных выражений и отдельных слов. СПб. : Тип. Ак. наук. 1896-1912. URL: https://dic.academic. ru/dic.nsf/michelson_new/ 52 01/%D0%BC%D0%B5%D1% 80%D1%82%D0%B2%D0%B0%D1%8F (дата обращения: 08.09.2018).
82
Гуманитарные исследования • 2019 • № 1 (22)
20. Слышно, как муха летит // Михельсон М. И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний. Т. 1-2. Ходячие и меткие слова. Сборник русских и иностранных цитат, пословиц, поговорок, пословичных выражений и отдельных слов. СПб. : Тип. Ак. наук, 1896-1912. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/michelson_new/9944/ % D1%81%D0 % BB%D1%8B % D1%88%D0 % BD%D0%BE (дата обращения: 08.09.2018).
21. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М. : Рус. яз., 1987. 797 с.
22. Silences // The Free Dictionary. URL: https://idioms.the-freedictionary.com/silences (дата обращения: 11.09.2018).
23. Осторожность // Даль В. И. Пословицы русского народа. М. : Художеств. лит, 1989. URL: https://dic.aca-demic.ru/dic.nsf/dahl_proverbs/89/%D0%9E%D0%A1 %D 0 %A2%D0%9E%D0%A0%D0%9E%D0%96%D0%9D%D0% 9 E%D0%A1 % D0%A2%D0 % A C (дата обращения: 11.09.2018).
УДК 811.161.1 Науч. спец.: 10.02.01
ОБ ОДНОМ ЯВЛЕНИИ В СЕМАНТИКЕ НАРЕЧИЙ НА -ТЕЛЬНО В РУССКОМ ЯЗЫКЕ XIX ВЕКА
В статье рассматриваются семантические особенности качественных наречий на -тельно на материале русской психологической прозы XIX века. В частности, наблюдается расширение семантики таких наречий в направлении от прямого к переносному значению и развитие у них в приадъ-ективной позиции абстрактного значения интенсификатора. В то же время на конкретных примерах показано, что при переходе наречий в категорию интенсификаторов качественное значение могло частично сохраняться.
Ключевые слова: русский язык, историческая лексикология и словообразование, семантика, наречие.
Расцвет в XIX веке русской психологической прозы ознаменовал собой обращение литературы к внутренней жизни человека, к индивидуальному анализу, личностной трактовке окружающего мира и нравственных ценностей. Л. Н. Гинзбург отмечает, что в 30-40-х годах девятнадцатого столетия в русской литературе зарождался метод психологической прозы [1, с. 31]. Появилась необходимость в использовании лексики, которая могла бы наиболее полно отражать различные стороны внутреннего мира человека. Лексические средства, выражающие качественную оценку индивидуальных эмоций, психологического состояния, становятся отличительной чертой такой прозы.
К таким средствам относились многие новообразованные наречия на -тельно, которые обладали чисто качественным значением, а также могли выступать в функции усилителей положительного признака (интен-
24. Прямота-Лукавство // Даль В. И. Послови-цы русского народа. М. : Художеств. лит., 1989. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/dahl_proverbs/114/ % D0%9F%D0 % A0%D0%AF % D0%9C%D0 % 9E%D0 %A2%D0%90 (Дата обращения: 11.09.2018).
25. Смирение-Гордость // Даль В. И. Послови -цы русского народа. М. : Художеств. лит., 1989. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/dahl_proverbs/137/ %D0%A1%D0%9C%D0%98%D0%A0%D0%95%D0%9D% D0 %98°/<Л0%95 (дата обращения: 12.09.2018).
26. Мухаметов Д. Б. Молчание как компонент русской культуры // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2012. № 5(3). С. 77-82.
27. Бабенко Н. Семантический комплекс «молчание/ немота/тишина» в языке русской поэзии второй половины ХХ века // Балтийский филологический курьер. 2003. № 2. С. 69-89.
© Чибышева О. А., 2019
E. 10. UapuxuH E. Yu. Sharikhin
ABOUT ONE PHENOMENON IN THE SEMANTICS OF THE ADVERBS IN -TELNO IN RUSSIAN LANGUAGE OF THE 19th CENTURY
This paper provides an analysis of the semantic features of qualitative adverbs in -telno, based on the evidence from the 19th century Russian psychological prose. In particular, the study examines the expansion of adverb semantics from the direct meaning to the figurative one and the development of the abstract meaning of intensifier in adverbs being in the ad-adjectival position. At the same time, some specific examples show that during the transition to the category of intensifiers the qualitative meaning of adverbs could be partially preserved.
Keywords: Russian language, historical lexicology and wordformation, semantics, adverb.
сификаторов) с неполно нейтрализованным качественным значением.
В качестве примера наречия с чисто качественным значением рассмотрим лексему живительно. Впервые данное новообразование зафиксировано в Словаре 1847 г., где оно сопровождается следующим толкованием: «укрЪпляя силы; способствуя къ продолжена жизни» [2, с. 407]. В Словаре современного русского литературного языка (далее -ССРЛЯ) данное наречие зафиксировано [3, с. 104], однако толкование при слове отсутствует, приводится лишь иллюстративный материал. Рассмотрим примеры употребления наречия, выявленные в текстах XIX века:
(1) Я въ совершенствЪ, въ совершенствЪ умЪю обращаться съ народомъ, и я это имъ всегда говорилъ, - самодовольно подумалъ онъ <Степан Трофимович>, наливая себЪ оставшееся вино изъ косушки; хотя вышло менЪе
