CC BY
20
А. Н. Горяинов
(Москва)
Академик В. И. Вернадский о «славянской идее», славянском научном сотрудничестве и культурном единстве
«Славянская идея» интересовала, как известно, отечественных идеологов и политиков самой различной ориентации и в самых разных аспектах. Мы знаем, что в исследование и обоснование феномена «славянской взаимности» большой вклад внесли ученые гуманитарных специальностей— философы, филологи, историки. Однако до сих пор нет еще работ, посвященных отношению к данному кругу вопросов других российских интеллектуалов. Среди последних внимание привлекает великий русский естествоиспытатель и историк науки Владимир Иванович Вернадский (1863-1945). В энциклопедических изданиях и справочниках обычно отмечается, что академик Вернадский был основоположником ряда химических и геологических наук, что его учение о живом веществе, биосфере и ноосфере, другие идеи оказали существенное влияние на возникновение и развитие многих естественнонаучных дисциплин, что, наконец, ученый был одним из создателей философской системы антропокосмизма, в которой естественно-исторические, природные и социально-гуманитарные тенденции развития науки сливаются в единое целое. В то же время мало говорится о практической деятельности ученого в таких гуманитарных областях, как народное просвещение, благотворительность, политика и особенно о его взглядах на различные проблемы социальной сферы.
Изучение опубликованных документов из наследия В. И. Вернадского, знакомство с некоторыми материалами его архива позволяют с достаточной определенностью говорить, что интерес Вернадского к славянам, их родству, общности культур и другим вопросам, связанным с идеями «славянского единства», был устойчивым и прошел через всю жизнь ученого. Необыкновенное внимание Вернадский проявил к славянским народам еще в детском возрасте, что было связано, вероятно, и со знакомством его с семейными преданиями об участии предков с отцовской стороны в освободительной
8 — 1594
войне украинского народа под руководством Б.Хмельницкого, и с влиянием родственников со стороны матери (она имела общих предков с В. Г. Короленко и была племянницей одного из организаторов Кирилло-мефодиевского общества, автора рукописного сочинения по истории права поморских славян Н. И. Гулака), и наконец, с путешествием в десятилетнем возрасте вместе с семьей заграницу, во время которого наиболее сильное впечатление на Вернадского произвела Прага. «Очень помнится Прага,— вспоминал об этом путешествии уже в конце жизни ученый. — Но бытовые впечатления... Отец много мне рассказывал о Чехии...»
В 1876г., в 13 лет, «поворотом» в жизни стало для Вернадского увлечение историей, возникшее под воздействием сербо-черногорско-турецкой войны 1876г. К 1878-1879гг. относится первая из сохранившихся тетрадей Вернадского с выписками по политическим, общественным и культурным вопросам, озаглавленная «Заметки по взаимным отношениям славян между собою и с другими нациями: Материалы»2. В 1879-1880 гг. выписки были продолжены в тетрадях «Борьба славян за существование»3 и «Сношения народов»4. Тематика тетрадей шире их названий. Там подобраны материалы о многих европейских и азиатских странах, о еврейском и американском народах. Однако юношу интересовали прежде всего взаимоотношения зарубежных стран с Россией как славянской державой; очень большое место в тетрадях занимают также материалы, посвященные западным и южным славянам, их связям с Россией, украинскому народу, славяно-германским отношениям, славянофильству. Выписки свидетельствуют о широте кругозора молодого Вернадского, его способностях к языкам (впоследствии ученый писал, что читает на всех славянских, романских и германских языках)5, врожденном умении разыскивать и привлекать материал из нетрадиционных и неожиданных источников (львовская газета «Слово», глава о Триесте из книги «Italia irredenta», ходившая в рукописи речь председателя Московского славянского комитета И. С. Аксакова).
Вступая в жизнь, В. И. Вернадский формировался, с одной стороны, как талантливый ученый, а с другой—как убежденный демократ. С демократических позиций'он подходил и к национальному вопросу вообще, и к вопросу о взаимоотношении русского и других славянских народов в частности. Это отчетливо проявилось в письмах Вернадского жене. В одном из них Владимир Иванович признавался, что «никогда не был поклонником общины»6. В этой связи понятно отрицательное отношение Вернадского к теориям русских славянофилов. Характеризуя одного из своих товарищей, он отмечал только два его недостатка— «славянофил немножко и прежде был православный ортодокс»7.
Наиболее развернуто свое отношение к «славянскому вопросу» Вернадский выразил в 1906 г. в статье «Из заграничных впечатлений» 8. Толчком для написания статьи стало месячное пребывание в Северной Чехии во время одной из многочисленных заграничных поездок уже давно сложившегося к тому времени специалиста, видного деятеля кадетской партии. Отметив огромное влияние революционных событий в России на жизнь западноевропейских стран, их внутреннюю и внешнюю политику, Вернадский рассказывает о «вековой национальной борьбе между немцами и чехами» и отмечает, что в Чехии «тождество национальных интересов с демократическими сказывается очень резко».
В чешском общественном мнении В. И. Вернадский выделяет три направления: а) социалистическое, печать которого рассматривает русское освобождение «исключительно с точки зрения интересов пролетариата и видит в нем только эту одну его сторону»; б) либеральное, в прессе которого «чувствуется симпатия свободных людей к людям, борющимся за свободу», в) консервативное, располагающее наиболее влиятельными органами печати, выступающими против демократических перемен в России.
Политические пристрастия чешских консерваторов Вернадский связывал, с одной стороны, с их антисемитизмом, а с другой — с ориентацией на Россию как на «внешнюю опору» в борьбе против германизации. «Для нас этот вопрос,— продолжал ученый, — интересен и важен в связи с более общим славянским вопросом... Русские граждане обязаны теперь же выяснить для себя столь чуждые им раньше вопросы внешней политики. Среди них может быть ближайшим для нас является в настоящую минуту вопрос междуславянского общения». Вернадский не сомневался в «невозможности какой бы то ни было гегемонии интересов славянских народностей в российском государстве». «Панславизм или славянофильство, — писал он, — не могут иметь для нас никакого политического значения... Новая Россия, благодаря своей обширности и этническому составу; имеет круг интересов, выходящих далеко за пределы национального государства, даже если расширить национальность до понятия широкой племенной группы — славянства». «Для нас славянский вопрос есть вопрос культуры, а не политики» — заключал статью Вернадский. Культурное единство славян и близость славянских языков он ценил очень высоко как инструмент, обеспечивающий литературе и науке русского народа и «более мелких славянских племен» широкий круг распространения, а также культурное влияние «среди сплошных масс великих мировых народных тел».
Несколько абзацев статьи Вернадского посвящены политике России в Польше. Он настаивал на необходимости решения «старого русско-польского спора» «на основе справедливости», под которой понимал «политическое возрождение как единого целого в новых государственных формах в виде автономной провинции России высококультурного польского народа». Таким образом, Вернадский разделял в польском вопросе позицию П.Н.Милюкова и других своих соратников по кадетской партии.
Надо сказать, что свое понимание событий, разворачивавшихся в Польше в конце XIX—начале XXв., ученый в значительной части основывал на личных наблюдениях и размышлениях. В 1916 г. он работал над большой рукописью по польскому вопросу, в которой использовал впечатления от посещения разных частей разделенной Польши до начала Первой мировой войны9. Эти впечатления были изложены им также непосредственно во время поездок в письмах жене.
Вернадский обратил внимание прежде всего на борьбу польского народа за сохранение национального своеобразия и национальной культуры. Посетив в 1894 г. Краков и Галицию, он отмечал, что в Австро-Венгрии царит «полная и разнообразная неполноправность» ш, в условиях которой Краков сумел сохранить чисто польский характер и образовал «как бы умственный и духовный центр живучей польской отрасли славянского племени» и. Побывав несколько лет спустя в Торуни, в прусской Польше, Вернадский писал, что встретился там с «борьбой не на жизнь, а на смерть систематически вытравливаемой из родной земли... польской расы. Вся сила экономической государственной прусской машины, безжалостной и развращающей, была поколениями направлена на эту цель-Поляки проявили здесь— не польское дворянство, а польский народ,— поразительную силу споротивления. Их не удалось и не удастся вытравить из родной земли...» 12.
Сохранилось письмо жене, в котором Вернадский излагает свои наблюдения об отношении торуньских поляков к русским. «Здесь поляки— отмечал он,— сторонники русских и России, как чехи и другие славяне...» 1}. Иную картину Вернадский вынужден был констатировать после посещения Варшавы. «Этот город нам чужой,— писал Вернадский,— весь тон в Варшаве задает неслужилый человек, тесно связанный с западной кипучей жизнью... и совсем чужой и чуждый, враждебный всему русскому...» 14. Отчуждение поляков от русских вызвано, по мнению ученого, взаимными ошибками в политике, а также особенностями славянского характера. К недостаткам последнего, сыгравшим отрицательную роль в русско-польских от-
ношениях, он причисляет «малую политическую мудрость славян», их «мягкость мысли» и ее слабую осознанность, лень и неэнергичность 15. Россию Вернадский упрекает в усилении с конца XIX в. «национальной и религиозной нетерпимости и ненависти» к полякам, в попытках воспрепятствовать установлению связей между русской, австрийской и прусской частями Польши.
Что же касается поляков Российской империи, то они, по мнению ученого, демонстрируют «полное непонимание окружающей жизни», развивающейся по капиталистическомупути17. Появление новых капиталистов, считает Вернадский, неизбежно приведет к переходу народных масс «к иной политической деятельности», вызовет дальнейшее усиление польского рабочего и социалистического движения, а также упрочит экономическую зависимость Поль-шиот России18. I
Вернадский считал, что возможности развития всех частей разделенной Польши связаны с демократизацией различных сторон Жизни общества. Отмечая безотрадное положение украинского населения в австрийской Галиции, он считал, что на ее примере «видно, однако, глубокое и коренное значение всякого, хотя бы и очень плохого, конституционного режима в жизни страны», который создает возможности борьбы с «ненормальностями»19.
Сильную, хотя и незаметную на первый взгляд демократизацию жизни Вернадский отмечал и в русской Польше, где капиталистические отношения нивелируют уже, по его мнению, влияние шляхты. «Только одним путем, путем возврата к народному сознанию, путем чистых демократических идеалов возможна сильная и живая жизнь польского общества и польской нации» — писал Вернадский в одном из писем жене20. Он считал, что условия, сложившиеся в польских землях в конце XIX в., «делают демократический идеал более доступным, чем когда бы то ни было раньше»"21. Выше уже отмечалось признание Вернадским капиталистического пути развития польских земель. Именно это направление ученый и считает главным фактором, благоприятствующим демократизации. Наряду с ним он отмечает воздействие на ситуацию в Польше бурного развития науки, техники и международного обмена. >
На роли славянской науки Вернадский остановился в своих работах наиболее подробно. В упомянутой выше рукописи по польскому вопросу он отмечал полную невыясненность культурной роли славян в истории мировой научной мысли и писал о своих занятиях культурой сербов, чехов, об изучении старой польской культуры и культурных центров на ее территории. Те же мотивы звучат в письмах жене: Вернадский постоянно пишет ей о знакомстве с учеными
из славянских стран, о чтении научных трудов классиков славянской науки, о посещении в славянских землях интересных есте-ственноисторическихиисторико-научныхобъектов.
После Октябрьского переворота оставшийся на родине ученый несмотря на гонения большевиков в отношении всех проявлений идеи «славянской взаимности» и попыток искоренить славяноведение22, пытался защищать преследуемых славистов (В. Н.Бенеше-вича, М. Н. Сперанского) и продолжал следить за развитием науки в славянских странах. «Сейчас связь со славянской наукой чрезвычайно важна,—писал он в 1925 г. академику А. Е. Ферсману,—и она будет играть еще большую роль в русской ученой жизни...»23.
К вопросу о межславянских научных связях Вернадский вновь обратился во время войны с фашистской Германией. Находясь в 1942 г. в эвакуации в Казахстане, он разрабатывал свое знаменитое учение о ноосфере. Основная идея Вернадского состояла в том, что биосфера Земли в ходе своей эволюции достигает состояния, в котором разум и работа человека не просто воздействуют на нее, а превращаются в самостоятельную геологическую силу, устанавливая таким образом связь между геологическими процессами и историей человечества. С точки зрения этой связи Вернадский пытался рассматривать все военные события и прогнозировать послевоенное развитие мира. «Я смотрю на все точки зрения ноосферы,— писал он 28 декабря 1941г. академику А. Е. Ферсману,—и думаю, что в буре и грозе, в ужасе и страданиях стихийно родится новое прекрасное будущее человечества»24. .
«Прекрасное будущее» Вернадский связывал прежде всего с победой над фашизмом. В 1942 г. он обдумывает вопросы послевоенного развития науки и предпринимает усилия, чтобы заинтересовать руководителей Академии наук организацией после войны международного научного сотрудничества. В этом ракурсе написана статья «Мысли натуралиста об организации славянской научной работы на фоне мировой науки», написанная по предложению московского Всеславянского комитета25. Статья датирована 10 июня 1942 г. В ней Вернадский попытался подойти к вопросу о задачах развития научного сотрудничества славянских народов, отталкиваясь от понятия ноосферы. '
В статье три раздела. В первом тезисно излагаются основы учения о ноосфере, во втором даны краткие сведения о борьбе славянских народов за национальную самобытность, о славяноведении, об истории научного сотрудничества славянских академий. Заключает статью раздел о перспективах и практических задачах восстановления науки в славянских странах. Для решения этих задач Вернадский \
предлагал как можно скорее создать специальный научный центр из представителей славянских академическихинаучныхобществ.
Наиболее интересна для славяноведов вторая часть статьи. Из нее видно, что Вернадский был знаком с «Историей славянской филологии» И.В.Ягича, хорошо знал об организованном до Первой Мировой войны по инициативе Академии наук Союзе славянских академий и об издании в России крупной серии обзорных работ «Энциклопедия славянской филологии». Он отмечает большую роль славяноведения в культурной жизни западных и южных славян, утверждая вместе с тем, что оно «не играло сколько-нибудь заметной роли в культуре». В последних абзацах раздела Вернадский характеризует политическую обстановку, в которой оказались славянские народы в межвоенный период, национальные противоречия в славянских странах, деятельность Украинской и Белорусской академий наук. Примечательно высказывание ученого о «некоторых инцидентах» при национально-культурном возрождении Украины и Белоруссии. Оно свидетельствует о желании Вернадского объективно оценивать явления советской действительности.
Статья Вернадского, по-видимому, осталась неопубликованной, во всяком случае в изданиях Всеславянского комитета она не печаталась. Тем не менее, Вернадский продолжал сотрудничать с Всеславянским комитетом и его органом— журналом «Славяне». В конце сентября 1942 г. он сообщал в письме своему ученику Б. Л. Личкову, что хочет «написать заметки по истории Украинской академии наук для журнала „Славяне"...»26. Заметки Вернадского также не увидели света. Эта работа, имевшая характер воспоминаний о связях ученого с Украиной, оказалась последней работой Вернадского, посвященной науке славянских народов27.
Нет, таким образом, сомнений, что В. И. Вернадский на протяжении всей своей жизни проявлял глубокий интерес к славянам, славянскому вопросу и славянской культуре, активно изучал науку зарубежных славян. Этот аспект деятельности ученого заслуживает внимания исследователей как потому, что вносит новые штрихи в биографию великого естествоиспытателя, так и ввиду того, что свидетельствует об интересе к родственным славянским народам представителя передовой интеллигенции России.
Примечания
1 В. И. Вернадский. Страницы автобиографии В. И. Вернадского. М., 1981,
с. 19-20.
2 АРАН, ф. 518, on. 1, д. 208.
3 Там же, д. 209.
4 Там же, д. 210.
5 В. И. Вернадский. Страницы автобиографии..., с. 26.
6 В. И. Вернадский. Письма H. Е. Вернадской. М., 1988, кн. 1, с. 51.
7 Там же, с. 122-123.
8 В. И. Вернадский. Из заграничных впечатлений // Речь. СПб., 1906, 21 сент.
9 АРАН, ф. 518, оп. 2, д. 68. Отрывок из рукописи опубликован в кн.: В. И. Вернадский. Труды по всеобщей истории науки. 2-е изд. М., 1988, с. 211-213.
10 В. И. Вернадский. Письма H. Е. Вернадской. М., 1994, кн. 3, с. 120.
11 Там же, с. 107-108.
12 В. И. Вернадский. Труды..., с. 213.
13 В. И. Вернадский. Страницы автобиографии..., с. 190.
14 В. И. Вернадский. Письма H. Е. Вернадской..., кн. 3, с. 100-106.
15 Там же.
16 Там же.
17 Там же.
18 Там же.
19 Там же, с. 122.
20 Там же, с. 100-106.
21 Там же.
22 См.: А. Н. Горяинов. Трактовка славянской взаимности и славяноведения советскими учеными (1920-1930-е годы) // L'idea dell' unitá е délia reciprocitá slava e il suo ruolo nello sviluppo della slavistica. Roma, 1994, p. 81-92.
23 В. И. Вернадский. Письма В. И. Вернадского А. Е. Ферсману. М., 1985, с. 105.
24 Там же, с. 210-211.
25 АРАН, ф. 518, on. 1, д. 220г.
26 В.И.Вернадский. Переписка с Б. Л. Личковым, 1940-1944. М„ 1980, с. 111-112.
27 АРАН, ф. 518, on. 1, Д. 218. Отрывки опубликованы в кн.: К М, Ситник, Е.М. Апанович, С.М. Стойко. В.И.Вернадский: Жизнь и деятель-ностьна Украине. 2-е изд. Киев, 1988, с. 227-287.
