CC BY
44
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2005. Сер. 9, вып. 2
М.Н. Суворов
АХМАД МАХФУЗ ОМАР:
от просветительства к модернизму (новая проза Йемена)
Одним из немногих писателей, чей творческий путь иллюстрирует общие тенденции в развитии художественной прозы Йемена с середины 1950-х до конца 1970-х годов, является Ахмад Махфуз Омар1. Писатель родился в пригороде Адена Шейх-Османе в 1936 г. В старших классах средней школы Ахмад увлекся художественной литературой и с интересом читал, в том числе рассказы местных авторов, которые появлялись в аденских газетах и журналах. Об этом свидетельствует, например, тот факт, что он одним из первых направил поздравительное послание Мухаммаду Сайду Мисвату (ум. в 1962 г.), зачинателю реалистического направления в йеменской прозе, выигравшему конкурс газеты «Ан-Нахда» на лучший рассказ в 1954 г. Год спустя Ахмад написал свой первый рассказ «Жертва родине»2, который был опубликован в «Ан-Нахде», в разделе, предназначенном для творчества начинающих авторов. В том же году газета напечатала и его второй рассказ «Потерянная могила»3. Хотя в художественном отношении оба рассказа были не вполне зрелыми, критика сразу отметила серьезность избранных автором тем, не типичную для произведений столь юных сочинителей. В первом рассказе речь шла о молодом человеке, жертвующем жизнью за свободу своей родины, а во втором - о вернувшемся на родину эмигранте, тщетно пытающемся найти своих жену и ребенка. Газета напечатала поощрительную заметку о начинающем писателе, пророча ему блестящее будущее на литературном поприще.
После окончания средней школы в 1956 г. Ахмад Махфуз Омар начал работать школьным учителем, кроме того, был принят в качестве гражданского служащего в Культурный отдел армии Федерации Южной Аравии. Вскоре он стал кадровым военным, после прохождения курсов повышения квалификации получил офицерский чин и к 1969 г. дослужился до звания капитана. Находясь на армейской службе, Ахмад Махфуз Омар продолжал писать. До 1960 г. он опубликовал в аденской прессе 14 рассказов, 8 из которых составили его первый сборник «Порванный ультиматум», изданный в том же году4. 4 рассказа, опубликованные позже, в 1961-1966 гг., а также рассказ «Воздаяние народа», написанный в 1956 г., но не вошедший в первый сборник, составили сборник «Гадина», который увидел свет только в 1980 г.5
В сборниках рассказов «Порванный ультиматум» и «Гадина» раскрывается не только ранний период творчества самого писателя, но и общие тенденции развития йеменской прозы 1950-1960-х годов. Хотя в художественном отношении рассказы «Порванного ультиматума» не намного превосходили сочинения йеменских просветителей конца 1940 - начала 1950-х годов, таких, как Хамед Халифа, Мухсин Халифа и Ахмад ар-Ри-фа'и, они отличались национальным, аденским и южнойеменским колоритом, а также новым, «социальным» взглядом автора на нравственные проблемы общества. Следуя практике просветителей, в 5 рассказах писатель затронул нравственные пороки: прости-
© М.Н. Суворов, 2005
туцию (рассказы «Папаша Али», «Грех правосудия», «Вопрос чести» и «Падение Зей-наб») и пьянство (рассказ «Проклятие бокала»). Однако, в отличие от авторов предыдущего периода, Ахмад Махфуз Омар попытался выявить социальные корни этих пороков. В рассказе «Грех правосудия» писатель с явной иронией называет имена известных аденских религиозных просветителей, рассматривает их взгляды и методы.
Главный герой рассказа, решивший наставить проститутку на путь истинный, рассказывает: «Я начал говорить со всем красноречием шейха ал-Бейхани и со всей логикой шейха Бахамиша о чести, добродетели, об их пользе, а также о безнравственности и ее пагубных последствиях. Я упоминал'некоторые мудрые изречения и приводил в пример многих других женщин, вставших на путь порока и оказавшихся на самом дне жизни. Я говорил, что честь - драгоценный венок на голове женщины. В подтверждение я цитировал разные айаты Корана и время от времени особым тоном произносил слова "добродетель" и "честь", выжидая мгновение, чтобы она могла их лучше воспринять и оценить то значение, которое я в них вкладывал». В ответ женщина поведала о том, как недостойное поведение мужа вынудило ее подать на развод, как решение суда лишило ее средств к существованию, как она бралась за любую работу, чтобы прокормить трех своих детей, и как в конце концов нищета заставила ее заняться проституцией. Завершая свой рассказ, женщина сказала: «Правосудие лишило меня возможности выйти замуж и тем самым обеспечить своих детей; оно сделало из меня "стерву", ничего не дав моим детям, и мне трудно было вести достойную жизнь... И это называется правосудием? Вы, люди из высших слоев, умеющие давать красивые громкие советы... И журналисты, которые заполняют свои газеты болтовней, одними и теми же словами и взаимными обвинениями, но которые никого не послали в суд, чтобы разобраться в подобном деле... Вы, которым легко вести достойную жизнь... Вы когда-нибудь задумывались о том, почему некоторые женщины встали на этот скользкий путь? От нужды, господин мой увещеватель!»
Два рассказа сборника, отразившие национально-патриотические настроения второй половины 1950-х годов, представляют собой типичные образцы «политической» прозы того времени, нашедшей место и в творчестве других авторов, таких, как Абдаллах Бавазир, Мухаммад Абд ал-Вали, Камал Хайдар, Ибрахим ал-Каф и Али Базиб6. Главного героя рассказа «Расчет» увольняют со службы, как это часто происходило в те годы, только потому, что директор-иностранец хочет взять на его место своего земляка иностранца. Сюжет рассказа «Порванный ультиматум» также основан на реальных событиях того времени. В нем говорится о том, как правительственные войска при поддержке авиации стерли с лица земли селение, шейх которого отказался принять покровительство англичан.
Второй сборник рассказов «Гадина» почти полностью посвящен национально-патриотической теме и по своему художественному уровню превзошел первый, свидетельствуя о творческом росте писателя за десять лет. В новых рассказах Ахмаду Махфузу Омару удалось лучше проработать образы героев и более умело вписать их в социально-политический контекст повествования. Один из рассказов «Воздаяние народа» по своему сюжету перекликается с рассказом писателя просветительского направления Мухси-на Халифы «Большой благотворитель»7, опубликованного приблизительно в те же годы. В обоих случаях главным героем является избранный в городской Законодательный совет представитель аденской аристократической семьи. Разница же в изображении этого персонажа двумя писателями обусловлена различием их социально-политических позиций. Вместо уважаемого благодетельного человека, которого мы видим у Халифы, Ахмад Махфуз Омар изображает дельца, использующего людей только для достижения соб-
ственных амбициозных целей. Придя к власти, этот деятель полностью забывает о нуждах своих избирателей и в результате проигрывает на следующих выборах. Рассказ завершается эпизодом, как бы резюмирующим его основную идею: после поражения на выборах главный герой плюет в лицо поносящей его женщине, которой он отказался помочь, будучи депутатом, но из-за ветра плевок попадает в него самого.
В рассказе «Счастливый дом» писатель на примере главного героя показывает, как бесконечное унижение доводит человека до того состояния, в котором ему уже нечего терять, и он превращается в бунтаря, способного на все. Герой рассказа, по мнению критики, стал олицетворением всего южнойеменского народа, страдающего от британского колониального режима. Этот рассказ считается одним из первых в йеменской прозе аллегорических произведений. Героиня рассказа «Умм Салюх», старая бедная неграмотная женщина, говорит юным выпускникам школы, строящим планы на жизнь, что жизнь не сводится к достижению материальных благ и ее мечтой является свобода Родины.
Одним из лучших рассказов сборника является ироничный рассказ «Гадина». Этим словом хаджи Сайд, северойеменский эмигрант, работавший строителем в Адене, называет правящий на его родине имамский режим. Он постоянно ругает этот режим, говоря приятелям, что «прикончил бы гадину своими руками», однако когда в Северном Йемене произошла революция и началась гражданская война, он не решается принять в ней участие. Один из друзей, которому надоела пустая болтовня хаджи Сайда, упрекает его в бездействии. После долгих угрызений совести хаджи Сайд в душевном порыве запрыгивает в проезжающий мимо него грузовик с добровольцами. Оказавшись в Северном Йемене, он почти сразу же попадает в бой и, потеряв от страха рассудок, кричит: «Прикончим гадину!», чем отвлекает огонь монархистов на себя. Выйдя из госпиталя после ранения, он узнает, что награжден медалью, поскольку его безумные крики в ходе боя отвлекли противника, что позволило его отряду одержать победу. Получив медаль, хаджи Сайд навсегда оставляет свою часть, боясь быть убитым и не дожить до победы. Он отправляется к своей семье, чтобы похвастаться наградой, а затем возвращается в Аден. В Адене хаджи Сайд принимается за свое старое ремесло и снова утомляет всех окружающих рассказами о собственном героизме.
После получения Южным Йеменом независимости, в 1969 г. Ахмад Махфуз Омар уволился из армии и стал работать школьным учителем. Судя по всему, жизнь в новом, социалистическом Йемене принесла писателю глубокое разочарование, выразившееся в том духе пессимизма и отчуждения, которым были проникнуты рассказы его нового сборника «Молчащие звонки», появившегося после долгого перерыва в 1974 г.8 Новый сборник вызвал живой, но неоднозначный отклик читателей и критиков. Несомненным его достоинством было то, что Ахмад Махфуз Омар достиг в нем такого принципиально нового художественного уровня, который, по мнению многих, поставил писателя в один ряд с признанными обновителями-модернистами других арабских стран. Рассказы сборника отличались богатым, порой сложным языком, мастерской композицией с мгновенными переходами от одной сцены к другой, от фантазии героя к реальности, от реальности к воспоминаниям, проникновенным внутренним монологом, перерастающим в поток сознания, философской глубиной мысли, разнообразием типа сюжетов: от дневниковых записей до символических картин.
Рассказы, написанные в реалистических традициях, такие, как «Вентилятор», «Пути и проволока», «Строго конфиденциально», «Сгоревшие дни», «К регламенту», «Коренастый мужичок» и «Длинная ночь», в рамках эстетики реализма намного превзошли рассказы предыдущих сборников. Наблюдательность автора, его обостренное восприятие
правды и фальши сделали простые житейские сцены в его рассказах маленькими художественными шедеврами. Через небольшие детали своего повествования писатель сумел раскрыть и ежедневные проблемы людей, связанные с тяжелой экономической и политической ситуацией в стране. Герой рассказа «Длинная ночь» страдает от того, что не может купить лекарство для больного ребенка, из-за дефицита лекарств в стране. В рассказе «Коренастый мужичок» один человек в шутку желает другому, чтобы «Бог сделал его дни горькими, как лук». Сидящая рядом женщина мгновенно реагирует: «Везет тому, кто в наши дни может найти лук!»
Тяжелая, полная забот жизнь превращает героев этих рассказов, по определению Гюнтера Орта, немецкого исследователя творчества писателя, в людей, «отчужденных» от жизни общества в целом9. Герой рассказа «Сгоревшие дни» пытается найти работу, но в пронизанном конформизмом обществе его порядочность является препятствием на пути к достижению цели. В результате он чувствует свою отчужденность от окружающих его людей, от всего того, что с ним ежедневно происходит. «Весь этот день, - рассказывает он, - я изо всех сил старался сохранять на лице дипломатичную улыбку, в то время как внутри меня бушевал вулкан, испепелявший и пожиравший мои молодые силы, мое достоинство». Герой чувствует себя «обезличенным человеком, вступающим в ежедневную битву, не имея за спиной прикрытия». Он не находит поддержки и помощи ни среди друзей, ни среди официальных лиц, ни в собственной семье, которая является для него только тяжкой обузой. Потеря надежды на лучшее будущее приводит героя к рассуждениям о смерти: «Мы радуемся тому, что день прошел, в надежде на то, что следующий день принесет что-то хорошее. Однако в итоге мы понимаем, что жизнь продолжает свой бесконечный обман с момента рождения человека и до тех пор, пока он не упокоится в земле, недвижный, простившийся с надеждой». «Почему Земля не перестает нас к себе притягивать? - размышляет он. - Мы могли бы улететь в космос и освободить себя от необходимости нести этот тяжкий груз! Почему мы не плывем в бесконечном пространстве, как Плутон или Нептун, похожие на блестящие точки, а вместо этого влачим оковы иллюзий на ногах, сохраняя тоскливый туман в опущенных вниз головах?»
Похожие мысли одолевают и героя рассказа «Длинная ночь»: «Он представил себя звездой, затерявшейся среди миллионов других звезд, свободно блуждающей в бесконечном пространстве, не несущей никакой ответственности». В рассказе «Молчащие звонки» отчуждение героя доходит до состояния психического расстройства. Врач считает причиной его заболевания «злоупотребление катом10, успокоительными таблетками, и чрезмерные переживания по поводу мировых проблем». Собственные мысли героя дают только смутное представление о причине болезни. Он, например, думает: «Наша молодежь измучена каждодневной борьбой за кусок хлеба, измучена теми бесконечными усилиями, которые ей приходится прилагать, чтобы побороть страх перед неясным будущим». Судя по всему, в основу этого рассказа Ахмад Махфуз Омар положил идею протеста против несовершенства реального мира, выражающуюся в уходе человека в мир иллюзий.
Эта идея, получившая распространение в западной культуре и литературе в 1960-х годах, писателю, несомненно, была знакома. В рассказе «Погребальные носилки» герою снится или просто кажется, что он умер, в то время как он продолжает видеть окружающий его мир. Собственную смерть он воспринимает как освобождение от земных забот: «Оковы, которые связывали все мои движения в жизни, спали. Я освободился от всех рутинных земных обязанностей. Я превратился в дух, которому безразличен зовущий на работу звонок, которому не нужно улыбаться, когда хочется плакать, который
не знает, каково мучиться бессонницей, проклиная дороговизну...». Мысли отчуждения от земной жизни находят обоснование и в тех картинах, которые герой видит, лежа на погребальных носилках. Кто-то радуется, что человек умер, не успев получить с него долг; кто-то горюет, что сам не успел получить с него долг, кто-то потихоньку ругает покойного. Сопоставляя, таким образом, мир живых с миром мертвых, писатель вместе со своим героем явно отдает предпочтение последнему.
В рассказе «Выстрел» человек идет по богатому кварталу и вдруг чувствует, как ему в плечо попадает пуля. Собравшиеся вокруг упавшего героя люди не видят раны на его теле - выстрел был воображаемым. Однако для него самого выстрел был реальным: он корчится от боли и просит задержать стрелявшего злодея. Люди его не понимают и стоят в растерянности. Символический смысл этого рассказа, возможно, сводится к известной пословице: «Сытый голодного не разумеет». Та же мысль повторяется и в рассказе «Строго конфиденциально», где бедный водитель кричит в лицо учителю: «Вам, интеллигентам, недостаточно того, что вы в красивых словах философствуете о нашей нищете! Даже самое безысходное положение человека вы превращаете в умилительную картину!»
Чувство безысходности, неверия в собственные силы свойственно не только отдельным персонажам рассказов; писатель распространяет его и на все южнойеменское и вообще арабское общество. Когда бедная женщина из рассказа «Строго конфиденциально» говорит, что хочет, чтобы ее сын стал пилотом, герой думает: «Его собьет иностранный летчик, как всегда... А мы на наших посиделках, как обычно, будем спорить, почему это произошло... Будем жевать кат, философствовать о причинах, говорить много красивых слов и мучиться от мысли о бесконечных поражениях...» Герой рассказа «К регламенту», сидя на собрании, думает: «Красивые речи бесконечным потоком льются из многочисленных уст... Мы, наверное, испокон веков являемся великими мастерами болтовни».
Несколько особняком среди прочих рассказов сборника стоит абсурдный по сюжету рассказ «Многое в одном», обозначивший переход писателя на позицию крайнего модернизма, в полной мере проявившегося в его следующем сборнике. В рассказе троекратно изображается приблизительно одна и та же сцена: несколько мужчин и одна женщина сидят за столиком в ночном клубе. В каждом из трех случаев между мужчинами разгорается спор о том, кому достанется женщина, но каждый раз спор разрешается по-разному: с помощью насилия или путем договоренности. Критики затрудняются в разгадке созданного автором символа. Вероятно, он имеет отношение к политике, поскольку, как известно, в йеменской словестности дележ мужчинами женщины традиционно служит аллегорией борьбы за власть.
Сборник «Молчащие звонки» вызвал широкий отклик со стороны критики. Писателя упрекали в исключительно негативном изображении действительности, признавая, впрочем, что выполнено оно талантливо. В то же время, многие говорили, что в рассказах сборника правдиво передано общее настроение йеменцев в начале 1970-х годов.
В 1975 г. Ахмад Махфуз Омар перешел на работу в Центр педагогических исследований и стал ответственным секретарем, а затем и главным редактором издаваемой центром газеты «ат-Тарбийа ал-джадида». Работая в редакции, он продолжал писать рассказы, и в 1978 г. вышел его новый сборник «Эй, жители горы!»11, сразу удостоившийся весьма высокой оценки критиков не только в Йемене, но и в других арабских странах. Крупнейший йеменский литературовед Абд ал-Азиз ал-Макалих писал, что «в рассказах сборника писатель достиг вершины художественного совершенства»12; все сходились в
том, что писатель сумел сказать новое слово в йеменской прозе. Действительно, Ахмад Махфуз Омар подтвердил свою писательскую репутацию экспериментатора, представив на суд читателей нечто совершенно новое для литературы Йемена.
Только два рассказа нового сборника «Уголовное дело № 109» и «Убийство» явно следовали реалистической традиции, причем их действие относилось к дореволюционному времени, к периоду борьбы за независимость. Первый рассказ написан в сатирической манере. Он состоит из четырех объяснительных записок, в которых свидетели похорон одного человека многословно и путано описывают, как эти похороны происходили. Далее следует рапорт полицейского о том, что информация о революционной деятельности покойного не верна, поскольку к моменту получения информации об этом человек уже скончался, что подтверждают приложенные показания свидетелей. Во втором рассказе, во второй его части, где речь идет об убийстве сотрудничавшего с англичанами человека, нет и следа того революционного пафоса, который присутствовал в ранних сборниках писателя. Повествование концентрируется на ужасе, противоестественности самого акта убийства. Эффекта противоестественности автор достигает и с помощью почти кинематографического приема: постоянного переключения между сценой подготовки к убийству и разворачивающейся неподалеку картиной мирной жизни, в которой дедушка играет с малолетним внуком, а внучка рядом строит домики из песка. Звуки выстрелов заставляют их лишь на минуту отвлечься от своих милых развлечений.
Все остальные рассказы сборника облечены в символическую, экспрессионистскую или сюрреалистическую форму. Действие в этих рассказах, как правило, отходит на второй план, предоставляя место потоку мрачных мыслей, ощущений, фантазий и даже галлюцинаций главного действующего лица. Писатель, таким образом, отдавал дань моде на «пессимистический» модернизм, охвативший с 1960-х годов всю арабскую литературу и затронувший даже многих известных мастеров реализма. Неудивительно, что творчество Ахмада Махфуза Омара было удостоено самой высокой оценки известного египетского экспрессиониста Иусуфа аш-Шаруни, который назвал писателя лучшим йеменским прозаиком.13
Два рассказа «Тени и мысли» и «Подвижное лицо» сначала представляют, казалось бы, реалистическую картину, но вскоре превращаются в поток сознания, в бред сломленных жизнью и психически нездоровых людей. В этих и других рассказах сборника писатель вновь обращается к проблеме отчуждения, доходящего до безумия. Герой рассказа «Тени и мысли» в одиночестве жует кат, будто бы пытаясь уйти от окружающих его невыносимых жизненных реалий. Однако они его не оставляют: включенное радио и лежащие перед ним газеты, даже собственные воспоминания вновь и вновь напоминают ему об ужасе и абсурдности человеческого существования. Герой рассказа «Подвижное лицо», судя по его воспоминаниям, воспитывался мачехой, строгий взгляд которой всегда внушал ему страх. Со временем ему стало казаться, что его лицо под взглядами некоторых людей меняет свою форму и размер. Жена не понимает его мании, врач над ним смеется, вместо того чтобы помочь, и он чувствует, что все люди для него чужие. Символический смысл рассказа, очевидно, тот же, что и рассказа «Выстрел» из предыдущего сборника.
В остальных рассказах: «Края и расстояния», «Посмотри, что ты видишь?», «Глаза, засыпанные землей», «Жужжание и дракон» и «Эй, жители горы!», Ахмад Махфуз Омар создал настолько смутные и неопределенные символические, порой абсурдные образы, что однозначно судить об их смысле не берется ни один критик. Героя рассказа «Края и расстояния» чья-то зловещая рука сталкивает в глубокую яму. Чья это была рука?
За что его столкнули? Сможет ли он выбраться? Эти вопросы заполняют сознание героя в промежутках между страшными видениями. Наверху в это время проходит свадебная процессия, с музыкой и песнями. Наконец, чья-то огромная рука, разрастаясь все больше и больше, полностью закрывает отверстие над головой героя. Символический смысл этого рассказа, скорее всего, заключается в одиночестве человека перед лицом беды, перед лицом смерти - как в условиях существующей в Южном Йемене политической системы, так и в мире вообще.
В рассказе «Эй, жители горы!» человек неутомимо взбирается на гору, чтобы найти волшебное дерево, способное спасти его земляков от страшной эпидемии. На каждом очередном этапе восхождения героя ждет разочарование: странные на вид жители гор говорят ему, что дерево находится где-то выше. Он продолжает восхождение, не обращая внимания на усталость. Достигнув вершины, герой узнает, что какой-то другой человек до него нашел это дерево и раздал все его листья людям. Тогда он начинает осторожно спускаться вниз. Сирийский критик Фаузи Мааруф считает, что поэтапное восхождение героя на гору в поисках дерева символизирует поиск современными арабами истины в разных периодах собственной истории. В обоих случаях нет желанной цели там, где ее ищут, и человек вынужден возвращаться туда, откуда начал свой путь.14
Преамбула рассказа «Посмотри, что ты видишь?» строится на йеменском народном поверье, согласно которому ребенок на дне кофейной чашки способен увидеть, где находятся украденные у кого-либо вещи. Однако в рассказе мальчик наблюдает на дне чашки картину мирной жизни, которая неожиданно сменяется ужасными видениями войны и разрушения. Смена картин войны и мира повторяется несколько раз.
Рассказ «Глаза, засыпанные землей» представляет самый сложный для понимания сюрреалистический образ, однако его основной идеей несомненно является все то же отчуждение, одиночество человека или целого народа перед лицом опасности, несчастья, смерти. Абд ал-Азиз ал-Макалих пишет, как после введения этого рассказа в программу филологического факультета университета Саны четыре авторитетных преподавателя литературы, включая его самого, не могли прийти к единому мнению относительно смысла созданного писателем образа15.
Как верно отметил Гюнтер Орт, чувства отчужденности и одиночества в творчестве Ахмада Махфуза Омара перекликаются с похожими переживаниями героев-эмигрантов из произведений другого йеменского писателя - Мухаммада Абд ал-Вали, но во многом имеют под собой иную основу. Герои Абд ал-Вали страдают от одиночества и непонимания, находясь в чужой культурной среде. Герои же Ахмада Махфуза Омара одиноки в своей собственной среде из-за неустроенности в жизни, причина которой кроется в пороках общества, в котором они живут, в пороках его политической системы, в пороках вообще всего мирового устройства. Сам писатель не объясняет значение своих символов, но в целом их можно понять как протест личности против жестокости и безумия мира людей. Некоторые критики усматривают в этих рассказах размышления писателя о судьбе арабской нации в современном мире. Так или иначе Ахмад Махфуз Омар был признан всеми как зачинатель модернизма в йеменской прозе, которому сразу же последовали многие йеменские писатели: Ибрахим ал-Каф, Зейд Муты' Даммадж, Майфа' Абд ар-Рахман, Али Салех Абдаллах, Камал ад-Дин Мухаммад, Мухаммад Салех Хайда-ра и др.
В 1989 г. Ахмад Махфуз Омар опубликовал книгу мемуаров под названием «Капли цветных чернил».16 В ней он рассказывает о жителях Шейх-Османа времен его детства, о разных запомнившихся ему случаях из семейной и общественной жизни аденцев, о неко-
торых ярких моментах из истории города и даже об одном эпизоде, связанном с поездкой в Советский Союз. Несколько слов писатель говорит и о собственных литературных пристрастиях, называя имена своих любимых арабских авторов: Нагиба Махфуза и Джабры Ибрахима Джабры.
В 2000 г. Ахмад Махфуз Омар вышел на пенсию, но до сих пор продолжает писать. Ожидает публикации новый сборник его рассказов под названием «Я продаю жасмин, приятель!», а также две повести: «Принципами не торгуют» и «Письма тому, кому все равно». Ахмад Махфуз Омар - член Союза йеменских писателей и почетный председатель Йеменского клуба рассказа.
1 О его творчестве см.: Ал-Макалих Абд ал-Азиз. Маламих ат-та'бириййа фи маджму'а Йа ахл хаза-л-джабал (Выразительные средства в сб. «Эй, жители горы!») // Ат-Тавасул. 2002, № 7; Ма 'руф Фаузи. Намазидж мин Ахмад Махфуз Омар (Образцы творчества Ахмада Махфуза Омара) // Там же; Орт Понтер. Ахмад Махфуз Омар ва-л-фард ал-мусталаб (Ахмад Махфуз Омар и отчужденная личность) // Там же; Аббуд Сапам. Ахмад Махфуз Омар мин ал-бидайат ат-туллабиййа хатта Йа ахл хаза-л-джабал (От школьного опыта до сб. «Эй, жители горы!») // Там же; Суфи Файсал Хасап. Ма'а раид ал-кисса ал-йаманиййа ал-касира Ахмад Махфуз Омар (С пионером йеменского рассказа Ахмадом Махфузом Омаром) // Там же; Шара Мухаммад Насир. Кираат накдиййа фи-л-кисса ал-йаманиййа ал-касира: Ахмад Махфуз Омар (Критический анализ йеменского рассказа: Ахмад Махфуз Омар) // Ас-Сакафа ал-джадида. 1984. Январь-февраль.
2 Омар Ахмад Махфуз. Курбан ал-ватан (Жертва родине) // Ан-Нахда. 1955. № 255.
3 Омар Ахмад Махфуз. Ал-Кабр ат-таих (Потерянная могила) // Ан-Нахда. 1955. № 263.
4 Омар Ахмад Махфуз. Ал-Инзар ал-мумаззак (Порванный ультиматум). Аден, 1960.
5 Омар Ахмад Махфуз. Ан-Наб ал-азрак (Гадина). Аден, 1980.
6 Бавазир Абдаллах Салем. Саурат ал-Буркан (Извержение Вулкана). Аден, 1968; Абд ал-Вали Мухаммад Ахмад. Ал-Ард йа Салма (А как же земля, Сельма?). Бейрут, 1966; Хайдар Камал. Лафита (Вывеска). Аден; Бейрут, 1978; Ал-Каф Ибрахим. Ал-Инфиджар (Взрыв). Аден, 1984; Базиб Али. Мамну' ад-духул (Вход воспрещен). Аден, 1968.
7 Халифа Мухсин Хасап. Аз-Зауджа ал-магрура (Своенравная жена). Аден, 1989.
* Омар Ахмад Махфуз. Ал-Аджрас ас-самита (Молчащие звонки). Аден, 1974.
9 Орт Понтер. Ахмад Махфуз Омар ва-л-фард ал-мусталаб.
10 Кат (СаИла еёиИБ) - растение тонизирующего или легкого наркотического действия, употребление которого в Йемене является своеобразной социальной привычкой, способом проведения досуга. О кате см.: Шруль Клаус-Дитер. Сабах - утренняя заря. М., 1986.
11 Омар Ахмад Махфуз. Йа ахл хаза-л-джабал (Эй, жители горы!). Аден, 1978.
12 Ал-Макалих Абд ал-Азиз. Маламих ат-та'бириййа фи маджму'а Йа ахл хаза-л-джабал. С. 202.
13 Аббуд Салам. Ахмад Махфуз Омар мин ал-бидайат ат-туллабиййа хатта Йа ахл хаза-л-джабал (От школьного опыта до сб. «Эй, жители горы!») // Там же. С. 221.
14 Ма'руф Фаузи. Намазидж мин Ахмад Махфуз Омар (Образцы творчества Ахмада Махфуза Омара) // Там же.
15 Ал-Макалих Абд ал-Азиз. Маламих ат-та'бириййа фи маджму'а Йа ахл хаза-л-джабал // Там же. С. 202.
16 Омар Ахмад Махфуз. Катарат мин хибр мулавван (Капли цветных чернил). Аден, 1989.
Статья поступила в редакцию 28 марта 2005 г.
