Агрессивная толпа Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ВОПРОСЫ

ПСИХОЛОГИИ И ПЕДАГОГИКИ

ЮРИЙ МИРАНОВИЧ АНТОНЯН,

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»

АГРЕССИВНАЯ ТОЛПА

Проводится актуальное исследование толпы как источника и формы агрессии. Ключевые слова: психология преступления толпы, агрессивная толпа, общественное мнение, психология и идеология толпы, толпа как социальное образование.

Y.M. Antonyan, RF Honored Scientist, DSc (Law), Professor, Chief Researcher Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: vnii59@yandex.ru, tel.: (495) 697-46-89. Aggressive crowd.

Urgently needed research of the crowd as a source and a form of aggression is carried out. Key words: psychology of the crowd's criminality, aggressive crowd, public opinion, psychology and ideology of the crowd, crowd as a social formation.

В 1892 г. вышла в свет книга последователя французской социологической школы С. Сигеле «Преступная толпа», в которой предпринята очень интересная попытка исследовать психологию преступления толпы. Причем автору было вполне ясно, что ее преступления в подавляющем большинстве случаев являются агрессивными. После этого к проблемам толпы обращались многие социологи и социальные психологи (Э. Канетти, В. Райх, С. Московичи, К. Ясперс и др.). Однако, как ни странно, на эти проблемы почти не обращают внимания криминологи, а между тем для современного мира они весьма актуальны, потому что есть хулиганствующие толпы, которые путем погромов протестуют против условий своего существования, есть гигантские толпы, свергающие политические режимы, но не очень ясно понимающие, против чего они протестуют и чего хотят.

Поэтому представляется весьма актуальным исследовать толпу как источник и форму агрессии.

Толпу и ее психологию можно понимать в двух смыслах.

1. В широком - как массу людей, обладающую обывательским и усредненным сознанием, всасывающим в себя как власть и государство со всеми их институтами и органами, так и рядового человека. Она является носителем определенной

идеологии, которая становится иногда идеологией государства и общества, во всяком случае, ее элиты, что, конечно, очень характеризует эту элиту.

К. Ясперс писал, что свойство толпы в качестве публики состоит в призрачном представлении о своем значении большого числа людей; она составляет свое мнение в целом, которое не является мнением ни одного отдельного человека. Это мнение именуется «общественным мнением». Оно является фикцией мнения всех, в качестве такового оно выступает, к нему взывают, его высказывают и принимают отдельные индивиды и группы как свое1. В. Райх прямо связывал психологию масс с фашизмом. Он подчеркивал, что Гитлер, конечно, зажигал своими идеями массу, но центр исследования массовой психологии переносится с метафизики «идей фюрера» на реальность общественной жизни. «Фюрер» может творить историю только тогда, когда структура его личности соответствует личностным структурам широких масс2.

В таком понимании толпа представляет собой единство неопределенного количества людей, которые даже и не собираются вместе. Но именно вместе они создают ценности, представления, правила, которыми руководствуются в повседневной жизни, и заставляют воспринимать

их каждым новым поколением, которому это бессознательно передается в качестве архетипов. Разумеется, мы найдем не очень много социального общего между, например, представителями интеллектуальной элиты и рабочими. Однако есть некая общность, объединяемая экономическими, национальными, идеологическими, религиозными и иными социальными рамками, члены которой думают и действуют одинаково. Это могут быть люди одинакового достатка, например, чиновники, рабочие, аристократы и люди творческих профессий. Практически одни и те же чувства лженациональной гордости могут объединить профессиональных военных (офицеров) и представителей практически всех социальных слоев общества, как это было в гитлеровской Германии в эпоху расцвета нацизма.

Но можно ли называть толпой огромное, иногда даже многомиллионное, количество людей? Возражения здесь могут быть самые серьезные, поэтому необходимо пояснить, о чем идет речь. Толпа в таком широком смысле понимается как общность носителей бездуховных (не в религиозном смысле), примитивных, некритических, обывательских, очень часто искаженных потребностей и интересов. Подобным образом понимаемая толпа формирует свое общественное мнение, которое обязательно будет носить все родимые пятна своей родительницы. Толпа во всем и всегда будет иметь свои стандарты - в обыденной жизни, политике, видении будущего, спорте, искусстве и т.д. Стандарты редко и очень медленно пересматриваются в силу крайне консервативной природы самой толпы.

Толпа может быть и преступной, не в юридическом, конечно, а в криминологическом смысле, когда, например, требует крови «врагов народа» или противников «великой пролетарской культурной революции».

Таким образом, толпа как масса имеет свою психологию и свою идеологию.

2. В узком смысле толпа рассматривается как некое скопище людей, как неформальная временная социальная группа, иногда достигающая нескольких тысяч человек, которая тогда составляет уже большую толпу. Между этими двумя социальными явлениями (толпой как массой и толпой как скопищем людей) существует тесная социально-психологическая связь. Психология и идеология первого могут передаваться, даже диктоваться второму и толкать его на бесчеловечные поступки. Так, антисемитская пропаганда нацизма толкала отдельные группы людей на еврейские погромы; объявленная маоистами «великая пролетарская культурная революция» стимулировала расправы над китайскими интеллигентами.

Если исключить религию, масса и толпа лишены духовности и не преследуют духовных целей. Толпа же религиозных фанатиков, готовая разорвать на части любого, кого сочтет врагом своей религии, в сущности, заботится как раз не о ней, а о себе. Преследуя и унижая религиозных врагов, ненависть к которым ее объединяет и сплачивает, она защищает сама себя. Толпа фанатиков (любых!) не способна к рассуждению, но если, фантазируя, приписать ей эту невероятную для нее способность, то она должна прийти к выводу, что отстаивает то, что является фундаментом ее бытия. Поэтому масса и толпа как скопище склонны к экстремизму и его разновидности - терроризму, которым она готова служить людьми и материальными средствами, отдавать им все свои симпатии и эмоции.

Толпа как скопище людей - не только психологическое, но и социальное образование. Она часто отрицает общечеловеческие ценности, а мотивация ее поведения бессознательна, поскольку от нее всегда ускользает внутренний смысл ее поведения. Но ее преследуют не в любом обществе, в тоталитарном ее даже поощряют, направляют, ставят перед ней конкретные задачи. Она имеет своих представителей и защитников в массе, среди элиты, даже в государственной власти, особенно если она действует длительное время. Велики и значительны связи толпы среди одобряющего большинства, она нередко выступает в качестве представителя этого большинства, например, в националистических или политических эксцессах.

Чтобы понять некоторые экстремистские проявления, например, погромные действия футбольных фанатов, необходимо обратиться к феномену психологии толпы. Разумеется, к погромам прибегают не только футбольные фанаты, а ее психология проявляет себя и в других ее действиях.

Представление о толпе обычно рождается из личного опыта людей. Практически каждый либо бывал в толпе, либо видел ее поведение со стороны. Иногда, поддавшись простому человеческому любопытству, люди присоединяются к группе, рассматривающей или обсуждающей какое-то событие. Возрастая количественно, заражаясь общим настроением и интересом, люди постепенно превращаются в нестройное, неорганизованное скопление или толпу. Как верно заметил Э. Ферри, от соединения личностей не получается сумма, равная числу их единиц.

Толпа - это группа, в которой люди находятся в состоянии взаимного внушающего воздействия. Они стремятся подчеркнуть то, что их сближает, то, что у них было общего до встречи. Каждый из них сводит к минимуму свое личност-

ное начало, которое могло бы привести к риску противостояния. С. Московичи отметил, что в ходе контактов и взаимодействий они все больше и больше стирают, сглаживают ту сознательную часть, которая их разделяет и делает непохожими друг на друга. Психическое единство толп, которое является результатом этого, не имеет иного интеллектуального или эмоционального содержания, как именно это бессознательное, вошедшее в дух и тело людей. Если мышление индивидов является критическим, т.е. логическим, использующим идеи-понятия, в большинстве своем абстрактные, то, напротив, мышление толпы - автоматическое. Над ним господствуют стереотипные ассоциации, клише, глубоко сидящие в памяти. Толпа пользуется конкретными образами. С. Московичи ссылается на Г Лебона, который повторял в различных вариантах, что массы неспособны к абстрактным суждениям. Бесполезно, следовательно, обращаться к ним, взывая к качеству, которым они не обладают3.

Мышление толп, отмечает С. Московичи, -это всегда мышление уже видимого и уже знае-мого. Вот почему, когда мы попадаем, как рыбы, в сеть толпы и начинаем грезить наяву, идеи проникают в наше сознание в виде конкретных схем, клише и других представлений4.

Толпа - бесструктурное скопление людей, лишенных ясно осознаваемой общности целей, но взаимно связанных сходством эмоциональных состояний и общим объектом внимания. Определение «толпа» вошло в социальную психологию в период мощного революционного подъема масс в конце XIX - начале XX в. Под толпой психологи в то время понимали главным образом слабо организованные выступления «трудящихся против эксплуататоров».

Весьма образное определение толпы в «Психологии народов и масс» дал Лебон: «Толпа похожа на листья, поднимаемые ураганом и разносимые в разные стороны, а затем падающие на землю». Там же он писал, что каковы бы ни были индивиды, составляющие ее, каков бы ни был их образ жизни, занятий, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности.

При объединении малых групп, состоящих из индивидов, которые негодуют по определенному поводу, в достаточно большую группу резко возрастает вероятность проявления стихийного, иногда деструктивного поведения. Последнее может быть направлено на выражение испытываемых людьми чувств, оценок или мнений либо на изменение ситуации через действие. Очень

часто субъектом такого стихийного поведения оказывается толпа, которая требует, негодует, поддерживает или опровергает, во всяком случае, выступает как сила, с которой во многом необходимо считаться или реагировать каким-то образом, например, если ее поведение носит разрушительный характер.

Нередко требования толпы расцениваются политиками как «глас народа». Это мы хорошо помним из собственной отечественной истории, когда в тридцатые годы прошлого века толпы народа, инициированные преступными вождями, требовали смерти для своих якобы врагов.

Толпой как субъектом массовых форм вне-коллективного поведения часто становятся:

публика, под которой понимается большая группа людей, возникающая на основе общих интересов, часто без какой-либо организации, но обязательно в ситуации, которая затрагивает общие интересы и допускает рациональное обсуждение;

контактная, внешне не организованная общность, действующая крайне эмоционально и единодушно;

совокупность индивидов, составляющих многочисленную аморфную группу и не имеющих в своем большинстве прямых контактов между собой, но связанных каким-либо общим более или менее постоянным интересом. Таковыми оказываются массовые увлечения, массовая истерия, массовые миграции, массовый патриотический или лжепатриотический угар.

В эпоху больших социальных потрясений толпа, как заведенная невидимым, но могучим механиком игрушка в своих собственных руках, день за днем выходит на улицы больших городов, чтобы негодовать, требовать, крушить, даже убивать. Так было в Иране в 60-х годах ХХ в., в арабских странах в 2010-2011 гг. С таких действий толпы нередко начинались гражданские войны, как, например, в Ливии. У толпы вначале могло и не быть единого лидера, но он постепенно вырисовывался и захватывал власть, во всяком случае, начинал управлять толпой.

В массовых формах внеколлективного поведения большую роль играют неосознанные (бессознательные) процессы. На основе эмоционального возбуждения возникают стихийные действия в связи с какими-либо впечатляющими событиями, затрагивающими главные ценности людей в ходе, например, их борьбы за свои интересы и права. Таковыми были многочисленные «медные» или «соляные» бунты городской и крестьянской голытьбы в русском средневековье или бунтарские выступления английских «лудди-стов», выразившиеся в уничтожении машин, лишенные ясного идеологического контекста и четко осознаваемых целей совершаемых действий.

Толпа не есть нечто всегда безрассудное, совершенно неорганизованное и бессмысленное. Напротив, у нее есть некоторое единство в желаниях и стремлениях, общие основы, на которых она возникает, цели и смыслы действий. Поэтому не следует соглашаться с Сигеле, что в толпе нет никакого предварительного стремления к общей цели, следовательно, невозможно, чтобы она обладала коллективным желанием, обусловленным элементарными силами всех составляющих ее лиц. Между тем Сигеле далее признает, что среди бесконечного многообразия движений толпы мы видим некоторую целесообразность в поступках и стремлениях и слышим определенную ноту, несмотря на диссонанс тысячи голосов5.

У толпы вполне может быть предварительное стремление к общей цели, что предопределяет ее коллективные желания. Так, бесчинства мусульманских толп в пригородах европейских городов порождены психотравмирующими переживаниями их этнической и религиозной ущем-ленности, недовольством социальными условиями жизни в другой культуре, причем многие их трудности созданы ими же самими, поскольку они не желают адаптироваться. У жителей арабских стран, объединяющихся в толпу, вначале должно было сформироваться общее для большинства недовольство жизнью, которое потом выведет их на улицы с опять же общей для них целью - прогнать виновника их бед - правителя или (и) правительство. У футбольных фанатов заранее неизбежно формируется убеждение, что их команда самая лучшая. Потом они могут устроить всей своей толпой погром на улице или нападение на фанатов другой команды и в случае победы, и в случае поражения своей. Но, конечно, судьба собственно «своих» им безразлична: они отстаивают в них только перенесенное на них «свое» - престиж, уважение, даже судьбу, поскольку «свое» всегда должно торжествовать. У фанатов действительно есть единство мыслей и желаний. Конечно, не только у них.

Нельзя думать, что лишь численность людей, собравшихся на одном месте и в одно время, объединенных одной идеей, одной привязанностью или одной целью, обязательно представляет собой агрессивную толпу.

Представьте себе, что у одного из подъездов оперного театра собралась толпа в несколько сот человек, чтобы приветствовать блестящее выступление своего любимца - тенора. Пойдет ли эта толпа крушить витрины магазинов, припаркованные автомобили, избивать прохожих и т.д., как это сделали бы футбольные фанаты или взбунтовавшиеся обитатели парижских пригородов? Единственный ответ здесь отрицательный, потому что толпа оперных любителей состоит

совсем из других людей - интеллигентных, воспитанных, придерживающихся в жизни совсем других ориентаций. Футбольные фанаты - другие люди, иного культурного уровня - более низкого.

Вместе с тем, не вызывает сомнений, что толпа дает своим единицам чувство их внезапного могущества. Они чувствуют, что могут употребить его, раскрыв свои самые низменные инстинкты, но за это их, скорее всего, не смогут наказать, поскольку они находятся под защитой все той же толпы, а, возможно, о наказании они вообще не думают. Их опьяняет чересчур крепкий спиртной напиток, ударивший в некрепкую голову, что приводит к головокружению и частичной утрате понимания реальности.

Толпа из числа бродяг, привычных пьяниц и бездельников, неквалифицированных рабочих, безработной молодежи и других маргинальных личностей часто используется порочной государственной властью или партией, претендующей на такую власть, для расправы над своими противниками. Так поступали гитлеровские молодчики, когда расправлялись с коммунистами и социал-демократами, а также устраивали еврейские погромы в «Хрустальную ночь». В годы так называемой Великой Французской революции толпы мародеров постоянно грабили и убивали, очень часто проявляя садистскую жестокость, о чем очень убедительно свидетельствует Т. Карлайль.

Основные механизмы формирования толпы и развития ее специфических качеств - это циркулярная реакция (нарастающее взаимонаправленное эмоциональное заражение), а также слухи. Ядром толпы или зачинщиками выступают субъекты, задача которых сформировать толпу и использовать ее разрушительную энергию в поставленных целях. Участники толпы - это субъекты, примкнувшие к ней вследствие идентификации своих ценностных ориентаций с направлением действий толпы. Они не зачинщики, но оказываются в сфере влияния толпы и активно участвуют в ее действиях. Особую опасность представляют агрессивные личности, которые примыкают к толпе исключительно из-за появившейся возможности дать разрядку своим невротическим, нередко садистским, наклонностям. Другую разновидность участников толпы составляют те, которые преследуют свои корыстные, в том числе преступные, цели, например, что-нибудь украсть во время погрома.

В среду участников толпы попадают и добросовестно заблуждающиеся. Эти субъекты присоединяются к толпе из-за ошибочного восприятия обстановки, они движимы, например, ложно понятым принципом справедливости. Такими были немецкие обыватели, искренне поверившие Гитлеру, что евреи являются врагами немецкого народа.

К толпе примыкают и другие обыватели. Они не проявляют большой активности. Их привлекает эксцесс в качестве волнующего зрелища, которое разнообразит их скучное, унылое существование.

В толпе находят себе место повышенно внушаемые люди, которые поддаются общему заражающему настроению, они без сопротивления отдаются во власть стихийных явлений, многие не без надежды на то, что в толпе и ее действиях они найдут выход раздирающим их эмоциям.

Участниками толпы оказываются и просто любопытные, наблюдающие со стороны. Они не вмешиваются в ход событий, однако их присутствие увеличивает массовость и усиливает влияние стихии толпы на поведение ее участников. Они как бы вдохновляют последних. Поэтому результаты действий толпы могут быть еще более опасными.

Как и любое другое социальное явление, толпу можно классифицировать по различным основаниям. Если за основу классификации взять такой признак, как управляемость, то можно выделить следующие виды толпы.

Стихийная толпа. Она формируется и проявляется без какого-либо организующего начала со стороны конкретного физического лица, государственной или общественной организации. Это могут быть спортивные фанаты.

Ведомая толпа формируется и проявляется под воздействием с самого начала или впоследствии конкретного физического лица, являющегося в данной толпе ее лидером. Оно определяет ее направленность и способы агрессивного поведения.

Организованная толпа. Эту разновидность ввел Лебон, рассматривая в качестве толпы и собрание индивидов, вступивших на путь организации, и организованную толпу. Можно сказать, что он подчас не делает разницы между толпой организованной и неорганизованной, хотя согласиться с таким подходом трудно. Если какая-либо общность людей организована, следовательно, в ней имеются структуры управления и подчинения. Это уже не толпа, а формирование. Даже отделение солдат, пока в нем есть командир, уже не толпа. Но отделение солдат может превратиться в толпу, если оно перестает быть организованной группой.

Если за основу классификации толпы взять характер поведения в ней людей, то можно выделить несколько ее типов и подтипов.

Оказиональная (ситуативная) толпа. Образуется на основе любопытства к неожиданно возникшему происшествию (дорожная авария, пожар, драка и т.п.). Она может быть как пассивной, так и весьма активной, оказывая, например, кому-либо помощь, или, напротив, ввязываясь в драку.

Конвенциональная толпа. Образуется на основе интереса к какому-либо заранее объявленному массовому развлечению, зрелищу или по иному социально значимому конкретному поводу, например, в связи с протестным митингом. Готова лишь временно следовать достаточно диффузным нормам поведения, но если временное ее существование преобразуется в постоянное, то кто-то из ее членов сможет обрести там место.

Экспрессивная толпа. Она формируется, как и конвенциональная толпа. В ней совместно выражается общее отношение к какому-либо событию (радость, энтузиазм, возмущение, протест и т.п.), например, к спортивному состязанию или общественному событию, которое расценивается как несправедливое.

Экстатическая толпа. Представляет собой крайнюю форму экспрессивной толпы. Характеризуется состоянием общего экстаза на основе взаимного ритмически нарастающего заражения (массовые религиозные ритуалы, карнавалы, рок-концерты, погромы, чаще всего происходящие в темное время суток, и т.д.).

Лебон различал виды толп по признаку гомогенности: разнородная, анонимная (уличная, например), персонифицированная (парламентское собрание), однородная, секты, касты, классы. Современные представления о типологии толпы несколько отличаются от взглядов Лебона. Об организованной толпе уже шла речь выше. Также сложно рассматривать в качестве толпы персонифицированное собрание людей типа производственного совещания, парламентского собрания, присяжных суда (Лебон относит эти образования к категории «толпа»), которые лишь в потенции могут превратиться в толпу, но изначально таковой не являются. Классы тоже трудно отнести к разряду толп, особенно если иметь в виду большую группу людей, занимающих свое особое место в процессе общественного производства.

Есть все основания думать, что все-таки одним из основных системообразующих признаков толпы является ее стихийность. Но следует подчеркнуть, что она вполне может быть кем-либо организована.

Толпа обладает и другими психологическими особенностями, знание которых поможет понять механизм ее преступного поведения.

В психологической структуре этого образования можно выделить: когнитивный, эмоционально-волевой, темпераментальный и моральный аспекты.

Важными психологическими характеристиками толпы являются ее бессознательность, инстинктивность и импульсивность. Если даже один человек довольно слабо поддается посылам разума, а потому большую часть поступков в жизни

делает благодаря эмоциональным, порой совершенно безрассудным, импульсам, то людская толпа живет исключительно чувством, а чаще - эмоциями и слепыми влечениями, логика противна ей. Вступает в действие неуправляемый стадный инстинкт, особенно когда ситуация экстремальна, когда нет лидера и никто не выкрикивает сдерживающие слова команд. Разнородное в каждом из индивидов - частице толпы - утопает в однородном, и берут верх бессознательные качества. Общие качества характера, управляемые бессознательным, соединяются вместе в толпе. Изолированный индивид обладает способностью подавлять бессознательные рефлексы, в то время как толпа этой способности не имеет.

У толпы сильно развита способность к воображению, фантазированию и мифологизированию. Толпа очень восприимчива к впечатлениям. Образы, поражающие воображение толпы, всегда бывают простыми и ясными, как и истины, однозначные и плоские, усваиваемые ею. Вызванные в уме толпы кем-либо образы, представления о каком-нибудь событии или случае по своей живости почти равны реальным образам. Не факты сами по себе поражают воображение толпы, а то, как они предъявляются ей. Она не требует доказательств сообщаемых фактов, ей достаточно, что они доводятся до ее сведения. Еще один очень важный эффект толпы - коллективные галлюцинации. В воображении людей, собравшихся в толпе, события претерпевают искажения. Толпа мыслит образами, и вызванный в ее воображении виртуальный образ, в свою очередь, вызывает другие, той же природы, причем они могут не иметь никакой логической связи с первым. Толпа не отделяет субъективное от объективного. Она считает реальными образы, вызванные в ее уме и зачастую имеющие лишь очень отдаленную связь с наблюдаемым ею фактом. Толпа, способная мыслить только образами, восприимчива только к образам.

Толпа не рассуждает и не обдумывает. Она принимает или отбрасывает идеи целиком, не будучи способной их расчленять и анализировать по частям. Она не переносит ни споров, ни противоречий. Ее рассуждения основываются на ассоциациях, но они связаны между собой лишь кажущейся аналогией и последовательностью. Толпа способна воспринимать лишь те идеи, которые упрощены до предела. Так поступал Гитлер, который прекрасно знал ее психологию; он постоянно повторял одну и ту же мысль. Суждения толпы всегда навязаны ей и никогда не бывают результатом собственного всестороннего обсуждения. Если бы она была способна обсуждать, тем более здраво и взвешенно, это была бы уже не толпа.

Толпа никогда не стремится к правде, она от-

ворачивается от очевидности, если она не нравится ей, и предпочитает поклоняться заблуждениям и иллюзиям, если только они прельщают ее, если они соответствуют тем разжеванным истинам, которые она уже поглотила. Для толпы, не способной ни к размышлению, ни к рассуждению, не существует ничего невероятного, однако невероятное-то и поражает всего сильнее. Она верит в него, особенно если оно исходит от авторитетного человека, которому она привыкла подчиняться. Толпа, например, может легко поверить в то, что переживаемые страной трудности возникают только по причине происков зарубежных врагов или обмана вселившихся инородцев.

Обычно в толпе нет предумышленности. Она может последовательно пережить и пройти всю гамму противоречивых чувствований, но всегда будет находиться под влиянием возбуждений минуты, не отдавая себе отчета в имеющихся противоречиях. Ассоциация разнородных идей, имеющих лишь кажущееся отношение друг к другу, и немедленное обобщение частных случаев - вот характерные черты рассуждений толпы. Толпа постоянно попадает под влияние иллюзий. Некоторые важные особенности мышления толпы следует выделить особо.

Так, она, не испытывая никаких сомнений относительно того, что есть истина и что есть заблуждение, выражает такую же авторитарность в своих суждениях, как и нетерпимость. Отсюда решительность в действиях толпы, когда, например, она расправляется с представителем «чужой» нации или расы, вообще с любым «врагом».

Будучи в основе своей чрезвычайно консервативной, толпа питает глубокое отвращение ко всем новшествам и испытывает безграничное благоговение перед традициями, например, ненависти к тем же «чужим». Она находится как бы под гипнозом ситуации, вождя или лидера, внушенной ей идеи, самой себя. Самое опасное и самое существенное в психологии толпы - это ее восприимчивость к внушению, которое часто трансформируется в ее цель. В то же время всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, она принимает или отвергает целиком и относится к ним либо как к абсолютным истинам, либо как к абсолютным заблуждениям.

Очень часто источником внушения в толпе выступает иллюзия, рожденная у одного какого-нибудь индивида благодаря более или менее смутным воспоминаниям либо намеренно вброшенная ей какой-нибудь группой, организацией или властью. Вызванное представление становится ядром для дальнейшей кристаллизации, заполняющей всю область того, что условно можно назвать разумом толпы, и парализующей всякие критические способности.

Ей очень легко внушить, например, чувство обожания, заставляющее ее находить счастье в фанатизме, подчинении и готовности жертвовать собой ради своего идола. Мы это очень часто видели в обожании, доходившем до обожествления коммунистических лидеров.

Как бы ни была нейтральна толпа, она часто все-таки находится в состоянии выжидательного внимания, которое облегчает всякое внушение. Рождение легенд, легко распространяющихся в толпе, обусловливается ее легковерием. Одинаковое направление чувств определяется внушением. Как у всех существ, находящихся под влиянием внушения, идея, овладевшая умом, стремится выразиться в действии. Невозможного для толпы не существует. Часто реализацию невозможного она делегирует своим вождям, веря в их сверхъестественные способности. Так было во всех тоталитарных обществах. Ленин, Сталин, Гитлер, Мао Цзедун были почти богами, об их смертности даже подумать было кощунственно. Поэтому они могли толкнуть толпу на любое преступление.

Человек склонен к подражанию. Мнения и верования распространяются в толпе путем заражения и подражания. Иными словами, в толпе имеет место такое социально-психологическое явление, как эмоциональный резонанс. Люди, участвующие в эксцессе, не просто соседствуют друг с другом, они заражают окружающих и сами заражаются от них. Термин «резонанс» к такому явлению применяется потому, что участники толпы при обмене эмоциональными зарядами постепенно накаляют общее настроение до такой степени, что происходит эмоциональный взрыв, с трудом контролируемый сознанием. Наступлению эмоционального взрыва способствуют определенные психологические условия поведения личности в толпе.

Чувства и идеи отдельных лиц, образующих целое, именуемое толпой, принимают одно и то же направление. Рождается коллективная душа, имеющая, правда, временный характер. Толпе преимущественно знакомы простые и крайние чувства, стимулирующие агрессии.

Различные импульсы, которым она повинуется, могут быть в зависимости от внешних обстоятельств, содержания, направленности и силы возбуждений великодушными и злыми, героическими или трусливыми, но они обычно настолько сильны, что никакой личный интерес, даже чувство самосохранения, а тем более справедливости, не в состоянии их подавить.

В толпе преувеличение чувства обусловливается тем, что само это чувство, доброе или злое, распространяясь очень быстро посредством внушения и заражения, вызывает всеобщее порица-

ние или одобрение, которое в значительной мере содействует возрастанию его силы. Эмоции и сила чувств толпы еще более увеличиваются из-за отсутствия ответственности. Уверенность в безнаказанности (тем более сильнее, чем многочисленнее толпа) и сознание значительного (хотя и временного) могущества дают возможность скопищам людей проявлять такие чувства и совершать такие действия, которые просто немыслимы и невозможны для отдельного человека. Какими бы ни были чувства толпы, хорошими или дурными, характерной их чертой является односторонность. Односторонность и преувеличение чувств толпы ведут к тому, что она не ведает ни сомнений, ни колебаний.

Нас в этой статье в первую очередь интересуют те силы толпы, которые направлены лишь на разрушение. Инстинкты разрушительной свирепости дремлют в глубине души многих индивидов. Поддаваться этим инстинктам опасно для изолированного человека, но находясь в безответственной толпе, где ему обеспечена безнаказанность, где он часто действует анонимно, он может свободно следовать велению своих инстинктов. В толпе малейшее пререкание или прекословие со стороны какого-либо несогласного немедленно вызывает яростные крики и бурные ругательства, даже побои. Нормальное состояние толпы, наткнувшейся на препятствие, - это ярость. Толпа никогда не дорожит своей жизнью во время возмущения. Крушащая, уличающая или громящая толпа создается главным образом на базе противопоставления данной общности объекту недовольства. Толпу делает общностью именно то, что «против них». Это, конечно, не слепая ненависть ко всему, с чем люди себя не идентифицируют. Тем не менее, в толпе противопоставление «мы» и «они» достигает социально значимой, нередко весьма опасной величины.

У толпы отсутствует критическое отношение к себе и присутствует «нарциссизм»: «мы» - безупречны, во всем виноваты «они». «Они» отливаются в образ врага. Толпа считается только с силой, и доброта ее мало трогает, для толпы доброта - одна из форм слабости. Очень ярко это проявляется в групповом насилии против представителей других наций или рас, которые всегда являются врагами. Если толпа небольшая, то личный интерес у каждого может быть могучим двигателем, в то время как и у отдельного человека он стоит на первом месте. Хотя все желания толпы бывают очень страстными, они все же продолжаются недолго, и толпа также мало способна проявить настойчивую волю, как и рассудительность.

В толпе нередко рождается невероятная же-

стокость, подстрекаемая демагогами и провокаторами и усиливающаяся в состоянии опьянения. Безответственность позволяет толпе топтать слабых и преклоняться перед сильными. Агрессивность толпы, часто превращаясь в жестокость, всегда проявляется в физической активности и диффузности. Стремление немедленно превратить в действия внушенные идеи - ее характерный признак. Возбудители, которые действуют на повинующуюся им толпу, весьма разнообразны - этим объясняется ее чрезвычайная изменчивость. Над прочно установившимися верованиями толпы лежит поверхностный слой мнений, идей и мыслей, постоянно нарождающихся и исчезающих. Мнение толпы непостоянно.

Отсутствие ясных целей и диффузность структуры порождают наиболее важное свойство толпы - ее легкую превращаемость из одного вида (или подвида) в другой. Такие превращения часто происходят спонтанно. Знание их типичных закономерностей и механизмов позволяет умышленно манипулировать ее поведением в авантюристических целях либо в целях сознательного предотвращения ее особо опасных действий.

В толпе индивид приобретает ряд специфических психологических особенностей, которые могут быть ему совершенно не свойственны, если он пребывает в изолированном состоянии. Эти особенности оказывают самое непосредственное влияние на его поведение в этом стихийном скопище людей.

Человека в толпе характеризуют следующие черты.

Анонимность. Немаловажная особенность самовосприятия индивида в толпе - это ощущение собственной анонимности. Затерявшись в «безликой массе», поступая «как все», человек перестает отвечать за собственные поступки. Он, не отдавая в этом себе отчета, перестает ощущать себя источником своих же действий. Отсюда и та жестокость, которая обычно сопровождает действия агрессивной толпы. Участник толпы оказывается в ней как бы безымянным. Это создает ложное ощущение независимости от организационных связей, которыми человек, где бы он ни находился, включен в трудовой коллектив, семью и другие социальные общности.

Инстинктивность. В толпе индивид отдает себя во власть таким инстинктам, которым никогда, будучи в иных ситуациях, не дает волю. Этому способствует анонимность и безответственность индивида в толпе. У него уменьшается способность к рациональной переработке воспринимаемой информации. Способность к наблюдению и критике, существующая у изолированных индивидов, полностью исчезает в толпе.

Бессознательность. Об этой особенности

уже было сказано выше. В толпе исчезает, растворяется сознательная личность. В ней наблюдается преобладание бессознательных влечений, одинаковое направление чувств и идей, определяемое внушением, и стремление превратить немедленно в действие внушенные идеи. Немаловажно отметить, что отдельный человек не только не контролирует себя, но и других тоже.

Состояние единения (ассоциации). В толпе человек чувствует силу человеческой ассоциации, которая влияет на него своим присутствием. Воздействие этой силы выражается либо в поддержке и усилении, либо в сдерживании и подавлении индивидуального поведения. Известно, что люди в толпе, ощущая психологическое давление присутствующих, могут сделать (или, напротив, не сделать) то, чего они никогда бы не сделали (или, напротив, что непременно сделали бы) при иных обстоятельствах. Например, человек не может оказать без ущерба для собственной безопасности помощь жертве при враждебном отношении к этой жертве самой толпы.

Индивид, побыв некоторое время среди действующей толпы, впадает в такое состояние, которое напоминает состояние загипнотизированного субъекта, что отмечали Лебон, Московичи и другие исследователи психологии толпы. Он уже не осознает своих поступков. У него, как у загипнотизированного, одни способности исчезают, другие же доходят до крайней степени напряжения. Под влиянием внушения, приобретаемого в толпе, индивид может совершать действия с неудержимой стремительностью, которая к тому же возрастает, поскольку влияние внушения, одинакового для всех, увеличивается силой взаимности.

Субъект в толпе приобретает сознание неодолимой силы благодаря одной только численности. Это сознание позволяет ему поддаться скрытым инстинктам: в толпе он не склонен обуздывать эти инстинкты именно потому, что толпа анонимна и ни за что не отвечает. Чувство ответственности, сдерживающее обычно отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе - здесь понятия о невозможности не существует или, во всяком случае, о ней никто не задумывается.

Заражаемость. В толпе всякое действие заразительно до такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу толпы. Подобное поведение противоречит самой природе, и потому человек оказывается способен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы. Здесь полностью стираются индивидуальные черты людей, исчезает их оригинальность и личностная неповторимость.

Утрачивается психическая надстройка каждой личности, и вскрывается и выходит на поверхность аморфная однородность. Поведение

индивида в толпе обусловливается одинаковыми установками, побуждениями и взаимной стимуляцией. Не замечая оттенков, индивид в толпе воспринимает все впечатления в целом и не знает никаких переходов.

Социальная деградация. Становясь частицей толпы, человек как бы опускается на несколько ступеней ниже в своем развитии. В изолированном положении - в обычной жизни - он, скорее всего, был культурным человеком, в толпе же это -варвар, т.е. существо инстинктивное. В толпе у индивида обнаруживается склонность к произволу, буйству, свирепости. Человек в толпе претерпевает и снижение интеллектуальной деятельности.

Для человека толпы также характерна повышенная эмоциональность восприятия всего, что он видит и слышит вокруг себя.

В поведении толпы проявляются как идеологические влияния, с помощью которых готовятся определенные действия, так и изменения в психических состояниях, происходящие под воздействием каких-либо конкретных событий или информации о них. В действиях толпы происходит стыковка и практическая реализация влияний идеологических и социально-психологических, их взаимопроникновение в реальное поведение людей. Естественно, что на толпу влияет вся масса, та сила, которая нередко ее организует и направляет.

Совместные чувства, воля, настроения оказываются в толпе эмоционально и идеологически окрашенными и многократно усиленными. Обстановка массовой истерии служит фоном, на котором развертываются нередко самые трагические действия. Одним из видов поведения толпы является паника. Паника - это эмоциональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации, либо ее чрезмерного избытка и проявляющееся в импульсивных действиях. Факторы, способные вызвать панику, многообразны. Их природа может быть физиологической, психологической и социально-психологической. Известны случаи возникновения паники в повседневной жизни как следствие катастроф и стихийных бедствий. При панике людьми движет безотчетный страх. Они утрачивают самообладание, солидарность, мечутся, не видят выхода из ситуации.

Факторами, особенно сильно влияющими на поведение толпы, могут быть следующие:

суеверие - упрочившееся ложное мнение, возникающее под влиянием страха, пережитого человеком. Впрочем, может иметь место суеверный страх, причины которого не осознаются. Многие суеверия связаны с верой во что-либо. Им подвержены самые разные люди вне зависимости от уровня образования и культуры. По

большей части суеверие основано на страхе, оно многократно усиливается в толпе, страх способен порождать агрессию как способ защиты от реальной или мнимой опасности;

иллюзия - разновидность ложного знания, традиции или обычая, закрепившихся в общественном мнении. Она может быть результатом обмана органа чувств. В данном же контексте речь идет об иллюзиях, относящихся к восприятию социальной действительности. Социальная иллюзия - своего рода эрзац-подобие реальности, создаваемое в воображении человека взамен подлинного знания, которое он почему-то не приемлет. В конечном счете основа иллюзии - незнание, которое может дать самые неожиданные и нежелательные эффекты, когда проявляется в толпе;

предрассудки - ложное знание, превратившееся в убеждение, точнее, в предубеждение. Предрассудки активны, агрессивны, напористы, отчаянно сопротивляются подлинному знанию. Это сопротивление до такой степени слепо, что толпа не приемлет никаких аргументов, противоречащих предрассудку. Они являются могучим источником активности толпы.

Психологическая природа предрассудков состоит в том, что память человека не просто запечатлевает мнение (знание), она сохраняет и сопровождающие это знание чувство, эмоцию, отношение. Вследствие этого память весьма избирательна. Факты и события, противоречащие определенному мнению, не всегда анализируются на уровне сознания. И, конечно, они отбрасываются под влиянием эмоций, которые обычно переполняют, захлестывают толпу. В случаях, когда распространенные стереотипы общественного мнения перенасыщаются эмоциями, возможно возникновение массового психоза, во время которого люди способны совершать самые безрассудные поступки, перестают отдавать себе отчет во всех последствиях своих действий.

Факторы, определяющие характер мнений и верований толпы, бывают двоякого рода: факторы непосредственные и факторы отдаленные. Непосредственные факторы, влияющие на толпу, действуют уже на подготовленную отдаленными факторами почву - без этого они не привели бы к столь сокрушительным результатам, которыми нередко поражает беснующаяся толпа. Факторы, способные впечатлять и саму толпу, всегда обращаются к ее чувствам, а не к рассудку.

Часто поведение толпы определяется наличием или отсутствием в ней лидера. Лидер в толпе может объявиться в результате стихийного выбора, а нередко - и в порядке самоназначения. Самозванный лидер обычно подлаживается под настроения и чувства людей толпы и сравнительно

легко может побудить ее участников к поведению определенного типа. В других случаях он назначается властью, хотя это тщательно скрывается.

Любое скопление индивидов инстинктивно подчиняется власти вождя. Герой, которому поклоняется толпа, поистине для нее бог. В душе толпы преобладает не стремление к свободе, а потребность подчинения. Толпа так жаждет повиноваться, что инстинктивно покоряется тому, кто объявляет себя ее властелином. Это - древнейшее влечение, архетип, устоявшийся веками. Вождь почти всегда мифологизирован.

Люди в толпе теряют свою волю и инстинктивно обращаются к тому, кто ее сохранил. Всегда готовая восстать против слабой власти, толпа раболепствует и преклоняется перед властью сильной. Предоставленная самой себе, толпа скоро утомляется собственными беспорядками и инстинктивно стремится к рабству. Тут лидер или вождь может начать свою религиозную или политическую карьеру. Он должен учитывать, что толпа столь нетерпима, сколь и доверчива в отношении авторитета. Она уважает силу и мало поддается воздействию доброты, означающей для нее лишь своего рода слабость. Она требует от своего героя силы и даже насилия, хочет, чтобы ею владели, ее подавляли. Она жаждет бояться своего властелина. Власть вожаков очень деспотична, но именно этот деспотизм и заставляет толпу подчиняться. Гитлер и Сталин это блестяще продемонстрировали.

В толпе людей лидер часто бывает только вожаком, но, тем не менее, роль его значительна. Его воля - это ядро, вокруг которого кристаллизируются и объединяются мнения. Роль вожаков состоит главным образом в том, чтобы создать веру, все равно какую. Именно этим объясняется их большое влияние на толпу. Однако власть вожаков по сравнению с вождями временна и подвержена разным случайностям. Чаще всего вожаками бывают психически неуравновешенные люди, полупомешанные, находящиеся на грани безумия. Как бы ни была нелепа идея, которую они объявляют и защищают, и цель, к которой они стремятся, их убеждения нельзя поколебать никакими доводами рассудка. Есть и еще одно качество, которым обыкновенно отличаются вожаки толпы: они не принадлежат к числу мыслителей - это люди действия. Однако они могут выдавать себя за мыслителей или духовных вождей, даже за спасителей - и в этом качестве они очень опасны. В таких ипостасях вожаки часто выступают в религиозных сектах и способны на самые эксцентричные поступки.

Среди вожаков выделяются люди энергичные, с сильной, но появляющейся у них лишь на короткое время волей, а также люди, обладающие сильной и в то же время стойкой волей, готовые управлять толпой длительное время. Один из важных факторов, определяющих влияние лидера на толпу, - это его обаяние. Оно может складываться из восхищения и страха. Личное обаяние не зависит ни от титула, ни от власти. Оно основывается на личном превосходстве, на военной славе, на религиозном страхе, но не только на этом. В природе обаяния участвует множество различных факторов, но одним из самых главных всегда был и остается успех. Он особенно важен в случае длительного управления толпой и он обязательно должен быть у вождя.

Механизмами массового поведения может воспользоваться политик с любыми взглядами и любого морального уровня. В таких случаях толпа становится игрушкой в руках лидера. Обычно люди, жаждущие вести за собой толпу, интуитивно владеют приемами воздействия на нее. Они знают: чтобы убедить толпу, надо сначала понять, какие чувства ее воодушевляют, притвориться, что разделяешь их, а затем вызвать в воображении толпы прельщающие ее образы. Толпе надо всегда предъявлять какие-либо идеи в цельных образах, не указывая на их происхождение. Оратор, желающий увлечь толпу, должен злоупотреблять сильными выражениями. Преувеличивать, утверждать, повторять и никогда не пробовать доказывать что-нибудь рассуждениями - вот способы аргументации для толпы.

Однако не каждый вождь обязан быть оратором, особенно если он управляет массой (например, Сталин). В речи оратора утверждение тогда лишь воздействует на толпу, когда оно многократно повторяется в одних и тех же выражениях: в таком случае идея внедряется в умы так прочно, что, в конце концов, воспринимается как доказанная истина, а затем и врезается в самые глубокие области бессознательного. Этот прием также вполне успешно применяется лидерами или вожаками толпы.

1 Ясперс К., Бодрийар Ж. Власть массы // Призрак толпы. - М., 2007. С. 45.

2 Райх В. Психология масс и фашизм. - СПб., 1997. С. 59-60.

3 Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. - М., 1996. С. 128-129.

4 Там же. С. 131.

5 Сигеле С. Преступная толпа. Опыт коллективной психологии. - М., 2011. С. 25.