CC BY
536
АФГАНИСТАН В СОВРЕМЕННОЙ СИСТЕМЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Шаислам АКМАЛОВ
кандидат политических наук, доцент, проректор Ташкентского исламского университета (Ташкент, Узбекистан)
Введение
Роль и место Афганистана в современной системе международных отношений определяются в первую очередь длящимся уже три десятилетия вооруженным конфликтом, который сопровождается острейшим политическим и иде-
ологическим противостоянием. Это, практически, лишило страну политической субъектности на международной арене, не позволяет ей проводить какой-то четкий внешнеполитический курс и грозит полной потерей государственности.
Афганистан и международная безопасность
Военно-политический кризис в Афганистане подрывает стабильность в Центральной и Южной Азии и осложняет ситуацию в мире. Так, узбекский политолог Ф. Толи-пов отмечает взаимосвязь между ситуацией стратегического «friction» в Афганистане и геополитическим «реверсом» в государствах Центральной Азии (ЦА). По его мнению, «friction» затрудняет странам региона реализацию стратегических планов и решение тактических задач: в этих условиях поставленная цель если и может быть достигнута, то лишь ценой больших издержек. Афганский кризис во многом обусловил неустойчивость геополитической ситуации в ЦА, что в конечном счете отразилось и на региональной безопасности1.
1 См.: Толипов Ф. Стратегический «friction» в Афганистане и геополитический «реверс» в странах Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 2 (62).
Таким образом, и государства региона, и международное сообщество в своей внешнеполитической активности вынуждены считаться с афганским фактором. Президент Узбекистана И. Каримов отмечает в связи с этим: «Принимая во внимание глубину и остроту кризиса в Афганистане,... а также степень его воздействия на геополитические процессы на региональном и глобальном уровнях, эту трагедию можно отнести к числу наиболее масштабных в современном мире и опасных региональных конфликтов. Военнополитический кризис в Афганистане. не может не оказывать негативное воздействие на состояние как региональной стабильности в Центральной Азии в целом, так и национальной безопасности Узбекистана в частности»2.
При оценке военно-политической обстановки в Афганистане становится ясно, что старое выражение «Большая игра», уподоблявшее борьбу между российской и британской империями в ЦА в XIX — начале XX века шахматной партии3, в значительной степени утратило первоначальный смысл: сегодня число игроков значительно увеличилось, причем некоторые и сами живут на «шахматной доске»; уровень насилия становится неконтролируемым; а угрозы, которые порождает «игра», распространяются на весь земной шар. Происходящее напоминает уже не шахматную партию, а афганское «бузкаши» (козлодранье), где Афганистан выступает в роли козлиной туши, за которую яростно борется не поддающееся точному подсчету число соперников4.
Ситуация в Афганистане свидетельствует, что на нынешнем этапе глобализации длительный вооруженный конфликт в отдельно взятом государстве не может не выплеснуться за его рубежи. Он бесконтрольно расползается и рано или поздно порождает серьезные проблемы для соседних государств, дестабилизируя ситуацию в регионе. В подобных условиях попытки восстановить и укрепить центральную власть, как правило, носят эпизодический и незавершенный характер, а процессы государственного строительства остаются ограниченными и в географическом, и в концептуальном плане.
Именно в таком положении находится сегодня Афганистан: хотя де-юре он признается международным сообществом как независимое государство и является полноправным членом ООН и других международных организаций, де-факто он остается не субъектом, а объектом международной политики. Иначе говоря, на современной мировой политической арене страна занимает позицию скорее свидетеля или жертвы, нежели активного игрока. Важнейшие решения в области государственного строительства, внутренней и внешней политики принимаются, в основном, за ее пределами. Даже международные конференции под эгидой ООН по послевоенному урегулированию, по итогам которых заключаются соответствующие соглашения между Афганистаном и международным сообществом, все без исключения проходят не в Кабуле, а в Токио, Бонне, Лондоне, Париже, Гааге и т.д. Любое иностранное государство, намеревающееся развивать отношения с Афганистаном, вынуждено при этом ориентироваться на мнение не официального Кабула, а американской и европейской сторон. Правительство же страны, в свою очередь, вынужденно видит главную задачу своей внешней политики в поиске иностранной помощи, прежде всего возможностей бесплатно получать гражданскую и военную технику и привлекать иностранные компании к восстановлению хозяйства. А, с другой стороны, религиозно-идеологические, политические и иные проблемы, исходящие из Афганиста-
2 Каримов И. Узбекистан на пороге XXI века: угрозы безопасности, условия и гарантии прогресса. М.: Издательский дом «Дрофа», 1997. С. 20, 25.
3 Образно, Афганистан представлялся как своеобразная «геополитическая шахматная доска», а Россия и Британия были игроками, играющими на ней шахматную партию. При этом различные афганские лидеры и группировки играли роль шахматных фигур.
4 См.: Rubin B.R., Rashid A. From Great Game to Grand Bargain // Foreign Affairs, November/December 2008. P. 33.
на, такие как незаконное производство и оборот наркотиков, контрабанда оружия и др., перерастают в угрозу для всей международной системы.
Афганский конфликт не раз разрастался до практически неконтролируемого состояния и создавал непосредственную угрозу для сопредельных государств. Сегодня в результате принятых международным сообществом мер «растекание» конфликта приостановлено, на северных границах страны ситуация относительно стабилизировалась. Однако реальная угроза переноса военных действий на территорию Пакистана сохраняется. Ситуация на афгано-пакистанской границе порождает конфликты не только между правительствами этих двух стран. Например, у Пакистана возникли разногласия с США и с другими странами антитеррористической коалиции из-за того, что Вашингтон разрешил своим ВС без согласования с Исламабадом провести трансграничные боевые операции, захватывающие территории по обе стороны афгано-пакистанской границы (эти территории реально не подконтрольны ни той, ни другой стороне).
В поисках новых решений
Сегодня у не поддающегося разрешению афганского конфликта есть два измерения — внутриафганское и внешнее. С одной стороны, афганское общество расколото и преодолеть раскол пока не удается. С другой — сама международная коалиция не вполне едина и не слишком прочна, и от этого страдает ход операций Международных сил содействия безопасности (КАР) и Операции «Несокрушимая свобода» (ОЕБ). Данному вопросу было посвящено, в частности, выступление президента Исламской республики Пакистан А.А. Зардари на 63-й сессии ГА ООН в сентябре 2008 года. Он подчеркивал, что несогласованные военные операции США в ИРП контрпродуктивны и способны лишь усилить угрозу терроризма для всех представителей антитеррористической коалиции. При этом пакистанские военные считают, что их собственные меры в северных районах страны достаточно решительны и позволят им в ближайшие полгода справиться с проблемой самостоятельно. Однако, по мнению официального Вашингтона, ситуация на афгано-пакистанской границе становится критической и назрела острая необходимость преследовать боевиков в их укрытиях, в том числе и на территории Пакистана.
Пытаясь преодолеть разногласия, Исламабад и Вашингтон рассматривают варианты совместных операций (американо-пакистанских, афгано-пакистанских или американо-афгано-пакистанских) по обе стороны афгано-пакистанской границы. Но ряд военных лидеров Пакистана не доверяют своим афганским коллегам, видя в них представителей Пентагона и ЦРУ. С другой стороны, немало людей в американском и афганском военном истеблишменте считают проведение совместных операций с пакистанскими спецслужбами неэффективным: в последних есть лица, симпатизирующие «Талибану», что ведет к утечке информации.
Таким образом, вопрос о согласованных военных действиях силовых ведомств США, Афганистана и Пакистана пока остается открытым, хотя настоятельные требования борьбы с терроризмом будут, видимо, подталкивать стороны к более активному сотрудничеству.
Наряду с этим сохраняется опасность распространения наркотиков с территории Афганистана, которое практически не поддается контролю. По данным ООН, в 1999 году на Афганистан приходилось 75% мирового производства опиума5; меньше чем через де-
5 См.: Выступление Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова на Саммите ОБСЕ, Стамбул, 18 ноября 1999 года.
сять лет этот показатель составил уже 90% (8 тыс. т)6. Практически все территории, граничащие с Афганистаном, представляют собой коридор транспортировки опиума и героина. На сегодняшний день наркотрафик является одним из важных источников финансирования боевиков.
Как известно, силы международной коалиции не ставят в повестку дня решительные меры по прекращению производства наркотиков, поскольку за счет этого живут миллионы афганцев. В результате возникла парадоксальная ситуация: международные силы бездействуют в том, что касается производства и распространения наркотиков, чтобы не обострять еще больше ситуацию в Афганистане; но в результате обостряется ситуация в странах ЦА, служащих транзитными зонами для их транспортировки. Это ставит центральноазиатских союзников по коалиции в затруднительное положение: доводы о зависимости афганцев от выращивания опиума их не убеждают, и они не могут ждать, пока в Афганистане появится альтернативная экономика7.
Кроме того, в последние годы стало острее ощущаться воздействие афганского конфликта на национальную экономику и хозяйственные связи государств региона. Война, почти полностью разрушившая и без того неразвитую экономику Афганистана, стала основным препятствием для прокладки новых транспортных коридоров, которые дали бы государствам ЦА выход к портам Персидского залива и Индийскому океану. Это усиливает нетерпение центральноазиатских участников коалиции, их стремление как можно скорее покончить с конфликтом в Афганистане.
Б. Рубин и А. Рашид отмечают, что «за последние годы ведомая США коалиция и афганские полевые командиры, которых она поддерживала, не уничтожили, а выдавили руководство «Талибана» и «Аль-Каиды» из Афганистана в Пакистан». При этом «сегодня мятеж, который связан с этими и другими группировками, все шире распространяется по обе стороны границы между Афганистаном и Пакистаном»8. Эксперты также отмечают, что «Аль-Каида» создала на территориях племен в Пакистане новую зону безопасности под защитой новой организации «Движение талибов Пакистана». В этих условиях наращивание численности военного контингента и активизация американских антитер-рористических рейдов могут привести к непредсказуемым последствиям. Здесь уместно упомянуть и распространенное мнение, что расширение присутствия международных сил все сильнее возмущает местное населения, чем пользуются талибы. В принципе, с этим можно согласиться, хотя сведения о масштабах недовольства афганцев не вполне соответствуют действительности.
На мой взгляд, возникающие трения не должны приводить к пересмотру самой концепции военного присутствия.
В очередной раз ситуация в Афганистане обострилась в связи с проводившимися в августе 2009 года в обстановке острой борьбы между кандидатами президентскими выборами и планирующимися на 2010 год парламентскими. Ряд мировых лидеров (в их числе Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун) выражают беспокойство дальнейшим ухудшением военно-политической обстановки в Афганистане в связи с активизацией деятельности движения «Талибан», «Аль-Каиды» и других экстремистских группировок. Неоднократные покушения на X. Карзая, теракты в Кабуле и других районах страны, участившиеся нападения на представителей гуманитарной миссии ООН и солдат НАТО — все это яркое проявление агрессии экстремистов, рвущихся к власти.
6 См.: Выступление Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова на Саммите ШОС, Душанбе, август 2008 года.
7 Эту проблему Ф. Толипов также относит к фрикционным ситуациям, затрудняющим эффективный ход афганской кампании (см.: Толипов Ф. Указ. соч.).
8 Rubin B.R., Rashid A. Op. cit. P. 30.
Это, в свою очередь, указывает на несостоятельность еще одного взгляда на афганскую проблему — мнения о том, что можно договориться с талибами или выделить среди них «умеренных». Эта идея, скорее всего, обречена на неудачу и может лишь внести новый раскол в ряды коалиции.
4 апреля 2009 года в Баден-Бадене, Кельне и Страсбурге состоялся саммит НАТО, на котором был принят ряд новых решений по дальнейшему урегулированию ситуации в Афганистане. В частности, президент США Б. Обама заявил о решении направить в Афганистан дополнительно 17 тыс. военнослужащих, а европейские лидеры — до 5 тыс., из которых более 3 тыс. составят высокомобильные боевые части, обеспечивающие безопасность во время президентских выборов, остальные займутся подготовкой кадров для афганской национальной армии и полиции9.
Однако Б. Рубин и А. Рашид полагают, что стратегия решения афганской проблемы должна основываться на более скоординированных дипломатических усилиях и региональном подходе. По их мнению, на данном этапе необходимо разработать программу, нацеленную на масштабное решение целого ряда региональных и глобальных проблем. При этом политика новой администрации США должна быть направлена на прекращение «разрушительной динамики стратегической и военно-политической конкуренции мировых и региональных держав за Афганистан и за влияние на процессы вокруг него» и осуществляться в рамках Контактной группы под эгидой Совета Безопасности ООН. Такая Контактная группа могла бы включать пять постоянных членов СБ ООН и, возможно, других игроков, например НАТО и Саудовскую Аравию. Включение последней объясняется тем, что она является важным представителем мусульманского мира и имеет хорошие связи с Пакистаном и различными «мятежными» группировками, действующими в ИРА. Таким образом, позиции Пакистана усилятся. С другой стороны, по мнению экспертов, конструктивный диалог в таком формате откроет для США и НАТО возможность использовать для организации альтернативного транзитного маршрута в Афганистан иранскую территорию, что ослабило бы их зависимость от Пакистана. Контактная группа могла бы дать соседним с Афганистаном государствам сигнал, что Запад нацелен не только на решение проблемы экстремизма в регионе, но намерен также способствовать экономическому развитию, созданию новых рабочих мест, борьбе с торговлей наркотиками и урегулированию пограничных споров. Диалог в рамках Контактной группы необходимо было бы поддержать обязательствами по предоставлению пакета долгосрочной международной помощи для развития региональной экономической интеграции, включая выделение средств наиболее пострадавшим регионам (в Афганистане, Пакистане и ЦА), а пограничным — в особенности.
По-видимому, авторитет этих специалистов сыграл свою роль: Б. Обама выступил за создание международной Контактной группы стран по Афганистану и Пакистану и предложил включить в нее государства НАТО, ЦА, Россию, Китай, Индию и Иран10.
Следует отметить, что инициатива по созданию Контактной группы под эгидой ООН не была неожиданностью. Еще в апреле 2008 года президент Узбекистана И. Каримов на саммите НАТО/СЕАП в Бухаресте четко определил позиции своего государства по вопросу решения данной проблемы11. На саммите ШОС в августе прошлого года в Душанбе он вновь подтвердил свою точку зрения.
9 Summit Declaration on Afghanistan Issued by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council in Strasbourg / Kehl on 4 April 2009, Press Release: (2009) 045, NATO 04 Apr. 2009 [http://www.nato.int/cps/en/natolive/news_52836.htm?mode=pressrelease].
10 См.: DeYoung K. Obama Outlines Afghan Strategy. He Pushes Stability and Regional Partnerships // The Washington Post, Saturday, 28 March 2009. P. A01.
11 См.: Выступление Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова на Саммите НАТО/СЕАП, Бухарест, 4 апреля 2008 года (см. также: Каримов И. По пути модернизации страны и устойчивого развития экономики. Ташкент, 2008. С. 240—244) [http://www.press-service.uz/ru/gsection.scm?groupId=4392&contentId=38285].
Суть предложений Узбекистана по решению проблемы урегулирования ситуации в Афганистане, заключается в следующем.
1. Военное решение афганской проблемы полностью исключается. Эта позиция находит все большую поддержку иностранных государств.
2. Необходимо обратить серьезное внимание на решение острейших социальных проблем (обнищание населения и безработица). Сегодня различные слои населения Афганистана, прежде всего молодежь, вынуждены искать источники средств к существованию, а это создает благоприятную почву для их рекрутирования в ряды боевиков, вовлечения в незаконный оборот наркотиков и т.п.
3. Решать проблему урегулирования необходимо с учетом конфессиональных и национальных особенностей афганского народа, о чем свидетельствует исторический опыт различных войн в этой стране с участием внешних сил.
Что касается возобновления деятельности функционировавшей в 1999—2001 годах под эгидой ООН Контактной группы «6+2» по Афганистану, то эту группу необходимо расширить, включив в нее НАТО — активного участника процесса урегулирования ситуации в Афганистане.
Пока же нередко пытаются искать новые подходы к афганскому урегулированию, исходя из старых представлений.
Так, немецкий аналитик Г. Кнабе утверждает, что, несмотря на этническую пестроту Афганистана, его население всегда объединялось против внешнего врага, и международному сообществу надо учитывать это обстоятельство. В противном случае афганцы, строго следующие своей вере, не примут ничего из того, что сочтут антиисламским12. Такая точка зрения вряд ли может служить идейной основой для поиска новых подходов к афганской проблеме.
В момент ввода международных сил здесь уже шла гражданская война. Афганцы изначально приветствовали силы, которые помогли им свергнуть власть «Талибана». И вряд ли можно утверждать, что сегодня все население Афганистана требует ухода «инос-транцев-оккупантов».
Ссылка на религиозный фактор тоже не вполне корректна, так как идеология «Талибана» оказалась не только чуждой традиционному образу жизни афганцев, но и подверглась осуждению со стороны мусульман, в частности Организации Исламская конференция.
Поэтому поиск новых подходов к афганскому урегулированию следует вести в иной плоскости.
Вместо заключения
■ Во-первых, надо четко осознать, что компромисс по принципиальным вопросам с талибами невозможен. Думается, что наблюдающееся замедление операции во многом было связано именно с надеждами ряда участников коалиции, прежде всего США, НАТО и правительства ИРА, достичь какого-то компромисса с талибами. Но те-то как раз всегда демонстрировали полную бескомпромиссность.
■ Во-вторых, надо закрепить в сознании афганцев и мирового сообщества мысль о том, что операция в Афганистане — не антиафганская, а антитеррористическая.
12 См.: Материалы международной конференции «Афганистан: проблемы стабилизации и перспективы реконструкции», Ташкент, 17—18 июня 2009 года.
И пока просто невозможно вести такую войну намного эффективнее, со значительно меньшими издержками и ошибками, чем сегодня. Ведь воевать с невидимым врагом, с терроризмом, куда труднее, чем с вооруженными силами даже мощного государства. Необходимо постоянно совершенствовать деятельность информационных служб, искать и находить новые способы ведения информационно-пропагандистской работы среди афганского населения.
■ В-третьих, любая уступка повлечет за собой новое наступление на всех фронтах — военном, геополитическом, информационном, идеологическом, психологическом и т.д. Поэтому один из важнейших путей поиска решения афганской проблемы — блокирование источников пополнения рядов террористов.
■ В-четвертых, как точно заметил пакистанский аналитик С. Хан, в глазах местного населения постепенно стираются различия между коалиционными силами и «Талибаном». В южных и юго-восточных провинциях почти отсутствует афганская администрация на районном уровне, новая полиция коррумпирована и неэффективна, а система правосудия дисфункциональна. В этих условиях военные становятся единственными агентами администрации и реконструкции, вместо того чтобы быть помощниками местных гражданских сил13.
Из всего сказанного можно сделать вывод, что миротворческая кампания международной коалиции в Афганистане будет продолжительной. Не следует принимать скоропалительных решений. Вполне возможно, что талибы прибегнут, помимо прочего, и к тактике морального истощения коалиционных сил. Следовательно, против них надо применить то же самое — «бить врага его же оружием».
13 Там же.
