CC BY
218
АФГАНИСТАН КАК ПОЛЕ ДЛЯ РЕГИОНАЛЬНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА РОССИИ И США
Юрий МОРОЗОВ
кандидат военных наук, профессор Академии военных наук, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока, Института США и Канады Российской академии наук (Москва, Россия)
Введение
В настоящее время сотрудничество Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки в Центральной Азии в рамках международной кооперации, направленной на нейтрализацию существующих в регионе вызовов и угроз безопасности, носит эпизодический характер. Автор статьи предлагает некоторые направления расширения их взаимодействия в сфере обеспечения региональной стабильности, прежде всего в Афганистане, с территории которого исходит наиболее значимая угроза дестабилизации обстановки в ЦА.
США и Россия одинаково заинтересованы в нормализации ситуации в этой
стране. Их объединяет желание пресечь деятельность радикальных экстремистов и прекратить наркопроизводство, что представляет собой довольно редкий пример единодушия в большом перечне актуальных вопросов международной безопасности. В перспективе их сотрудничество может обеспечить создание такой системы региональной безопасности, которая отвечала бы как национальным интересам обоих государств, так и устремлениям мирового сообщества. Поэтому есть надежда, что в июле текущего года предлагаемые подходы найдут место в повестке дня встречи на высшем уровне в Москве Б. Обамы и Д. Медведева.
Политика Вашингтона в регионе, сильные и слабые стороны действий США и коалиционных сил в Афганистане: взгляд из Москвы
С приходом новых администраций и в Вашингтоне, и в Москве президенты Б. Обама и Д. Медведев объявили мировому сообществу о желании «перезагрузить отношения» между странами-лидерами структур безопасности (НАТО, ОДКБ, ШОС) действующими,
в числе прочих регионов, и в ЦА. Появился шанс для ухода от скатывания к эпохе новой «холодной войны» между этими государствами, а Афганистан сегодня представляет собой едва ли не единственный пример общности их интересов по одному из ключевых вопросов международной безопасности.
Напомним, что неурегулированность конфликта в Афганистане и его последствия относятся к основному негативному фактору, влияющему не только на региональную стабильность, но и на мировое сообщество в целом. Стабильность в стране поддерживается за счет проведения там антитеррористической операции силами НАТО во главе с Соединенными Штатами. Существует вероятность активизации в регионе радикальных исламистских группировок, в случае их выдавливания из Афганистана усилиями сил ан-титеррористической коалиции. Для государств Центральной Азии подобный сценарий будет означать дестабилизацию внутреннего положения.
С другой стороны, РФ и другие страны — члены ОДКБ не участвуют в военной составляющей миротворческой миссии «Международных сил содействия безопасности в Афганистане» (ISAF), оказывая ей в основном транзитную помощь. Частично из-за этого, а также из-за других просчетов в деятельности сил коалиции, перманентная угроза распространения вызовов на соседние с Афганистаном государства не уменьшается, а возрастает.
Если же говорить о Евросоюзе и ШОС, то в своей деятельности в регионе они отдают приоритет экономическим и гуманитарным связям, демонстративно подчеркивая отсутствие военных интересов, исключая антитеррористические усилия. Причем Китай как один из основных игроков в ЦА и активный участник ШОС, несмотря на наличие угроз его национальной безопасности, исходящих из региона, и совпадающих интересов с иными акторами в военной сфере, старается держаться в стороне от военно-политической кооперации как с Западом, так и с ОДКБ.
Отметим, что перспектива регионального доминирования указанных держав, преследующих сугубо эгоистические интересы, весьма сомнительна. Кроме того, ни одна из внешних стран и организаций в рамках собственных проектов стабилизации обстановки в Афганистане и в ЦА в целом не способна самостоятельно эффективно противостоять традиционным и нетрадиционным угрозам и вызовам, исходящим из региона и прилегающих к нему пространств.
Анализируя подходы США к региональной политике, можно выделить два аспекта.
■ Первый — политика Вашингтона, по всей видимости, будет по-прежнему нацелена на реализацию проекта «Большой Ближний Восток» и на вовлечение стран региона в сферу своего влияния. В рамках этого проекта нынешняя американская администрация будет по-прежнему рассматривать ЦА как объект расширения «зоны своей ответственности», которая охватывает «районы нестабильности» (Афганистан, Иран, Пакистан) и ряд других государств.
■ Второй аспект — решения, принимаемые президентом Б. Обамой на этом направлении, скорее всего, останутся в русле стратегии его предшественника и будут починены решению афгано-пакистанской проблемы. Это основано на уже объявленных планах по увеличению военной помощи Кабулу и Исламабаду и широкому вовлечению афганского режима в совместные действия, что, в частности, предполагает интенсификацию подготовки армии и сил безопасности Афганистана. Предусматривается также сведение к минимуму числа жертв среди мирного населения в ходе войсковых операций, усиление поддержки институционального строительства в стране и решение проблемы незаконного оборота наркотиков1.
1 Cm.: NATO Integrated Data Service // NATO News, 26 February — 11 March 2009.
При этом взаимодействие с ОДКБ и ШОС не предусматривается, возможно, потому, что в этом случае пришлось бы пересмотреть существующую архитектуру международных отношений в регионе. И хотя американцы поддерживают деятельность антитер-рористических центров обеих этих организаций, как и контактной группы ШОС — Афганистан (что позволяет активизировать международное сотрудничество в борьбе с терроризмом в регионе), наиболее вероятно, что Вашингтон будет использовать прежний индивидуальный подход к республикам ЦА.
И все же США придется уточнить свою политику в Центральной Азии. Если идеей прежней американской администрации был вывод региона из-под влияния России, то продолжение этой политики в свете объявленной «перезагрузки российско-американских отношений» вызовет непонимание в Москве, не будет способствовать облегчению транзита грузов для войск в Афганистане. А это не отвечает интересам Вашингтона на данном направлении.
В настоящее время в Афганистане находятся примерно 75 тыс. военнослужащих, из которых 56,5 тыс. — в составе ISAF2. Сейчас президент США рассматривает вопрос об увеличении американского контингента еще на 17 тыс. военнослужащих. Этот контингент сосредоточен в 5 региональных командованиях и базируется на развитой военной инфраструктуре, включающей 27 пунктов дислокации (см. рис. 1).
При анализе тактики сил Соединенных Штатов складывается впечатление, что они в последнее время «застыли» в режиме ожидания, готовясь к повышению активности. После того как они резко ограничили свои действия, европейским и канадским контингентам ISAF пришлось проводить собственные войсковые операции на юге и северо-западе страны, где явно просматривается реанимация движения «Талибан».
Есть основание предположить, что с усилением группировки США в Афганистане неизбежно последует новая крупная военная операция на его территории и в афгано-пакистанском пограничье (по обе стороны линии Дюранда). В рамках таких действий, очевидно, необходимо использовать опыт успешных операций сил коалиции в этой стране, а также учитывать ряд просчетов, допускавшихся в ходе «афганского умиротворения».
Как нам представляется, к сильным сторонам действий США и их союзников в Афганистане можно отнести решительность и своевременность вмешательства в ситуацию, а также использование в этих целях формирований Северного альянса, которые, благодаря военно-технической помощи России, смогли оказать существенную помощь войскам коалиции. При этом успех активной фазы военных действий против талибов во многом достигнут благодаря масштабным, методичным и эффективным ракетным и авиационным ударам по центрам управления и позициям неприятеля, а также высокой результативности специальных операций, обеспечивших координацию усилий командования войск коалиции и афганских командиров антиталибского альянса, организацию взаимодействия подчиненных им частей, включая авиационную поддержку их мероприятий. Все это способствовало разгрому противника без привлечения многочисленной группировки войск и позволило свести к минимуму свои потери.
Важный и эффективный элемент операции «Несокрушимая свобода» — проведение специальных психологических и информационных акций. В них основными объектами воздействия были боевики движения «Талибан» и «Аль-Каиды», подразделения афганских войск, а также население страны. При этом из-за малого количества у них теле- и радиоприемников основными носителями распространяемой информации стали
2 За последние семь лет количество военнослужащих ISAF увеличилось более чем в 10 раз.
Рисунок 1
Военные базы ISAF на территории Афганистана
И с т о ч н и к: Газета «Взгляд», 2 февраля 2009.
печатные материалы и громкоговорители3. Эти операции дополняли акции, направленные на стабилизацию обстановки, включая установление и поддержание лояльных отношений между контингентами совместно действующих войск, коалиционным командованием и правительственными и неправительственными гражданскими организациями, а также населением в интересах создания благоприятных условий для успешного проведения операции.
Успеху «Несокрушимой свободы» способствовали также «группы восстановления провинций» и «группы связи с гражданской администрацией», действовавшие в разных районах страны. Они помогали восстанавливать разрушенную хозяйственную инфраструктуру, заключали соглашения с местными властями, полевыми командирами и старейшинами о привлечении имевшихся ресурсов в интересах группировок войск, обеспечивали поддержку органами власти и населением деятельности Вооруженных сил США и их союзников, оказывали помощь командованию в решении юридических вопросов.
3 Всего в ходе операции было подготовлено и сброшено на территорию этой страны более 80 млн листовок (население страны составляет примерно 27 млн чел.).
Разгром главных формирований талибов позволил приступить к формированию в Афганистане основных демократических институтов. Были обеспечены созыв учредительного собрания (Лойи Джирги), передача политической власти законно избранному парламенту, формирование национального правительства. Важный фактор — предоставление определенной автономии крупным национальным меньшинствам. Таким образом создана основа для восстановления страны.
Однако в дальнейшем были допущены просчеты, обусловленные, по всей видимости, чрезмерно оптимистичным прогнозом относительно дальнейшего развития ситуации в стране, базировавшимся на той поддержке подавляющего большинства афганцев, которую коалиционные силы имели в ходе устранения режима талибов. Вследствие этого активность операции «Несокрушимая свобода» была преждевременно снижена. Быстрое же переключение на решение «иракской проблемы» перевело эту операцию в режим планомерных и недостаточно обеспеченных ресурсами завершающих действий. В итоге остаткам талибов удалось отступить в глубины сельских районов и в горы, где они начали восстановление своих сил.
Не оправдался и расчет на крупную финансовую помощь для восстановления Афганистана со стороны мирового сообщества, выражавшего на первых парах крайнюю озабоченность исходившей из страны угрозой глобальной стабильности и безопасности. Это в определенной степени вынуждало закрывать глаза на рост производства наркотиков, что становилось одним из основных способов добычи средств и для выживания населения, и для содержания многочисленных полулегальных военных формирований с относительно самостоятельными полевыми командирами.
Ошибкой можно считать и чрезмерно быстрое удаление из властных структур популярных в соответствующих этнических группах лидеров военных формирований, что перевело их и их приверженцев в число хотя и не активной, но недоброжелательной по отношению к коалиции и центральной власти оппозиции.
В результате этих и последовавших за ними просчетов достигнуть необходимой стабильности в Афганистане не удалось. Недавно в Кабуле был опубликован отчет правительства об обстановке в стране, в котором констатировалось повышение военной напряженности. Если в 2007 году зарегистрировано около 130 нападений на войска стран НАТО в месяц, то сейчас это число приближается к 600. В ряде районов прекращены работы «групп восстановления провинций». Немало международных гуманитарных организаций отзывает своих сотрудников. По различным оценкам, талибы практически безнаказанно действуют в провинциях Пактия, Хост, Забуль, Кандагар, Гиль-менд, Нимруз.
Растет и человеческая цена поддержания мира и стабильности в стране. С 2006 года в Афганистане увеличивается количество погибших. Преимущественно это боевики, однако еще и мирные жители, работники гуманитарных организаций, а также представители органов власти. С начала 2009 года в результате боевых действий в южных и восточных провинциях погибло более 3 700 афганцев, в том числе не менее 1 000 мирных жителей. По состоянию на 17 апреля, силы международной коалиции потеряли 1 128 чел. погибшими (США — 606 чел., ранены свыше 2,7 тыс. американских солдат и офицеров).
При этом руководство Афганистана проявляет пассивность в организации противодействия экспансии талибов. Причем, по мнению ряда наблюдателей, его больше беспокоит ситуация на севере страны, где многие полевые командиры открыто игнорируют власть Центра. На этом фоне заметны трения между командными инстанциями НАТО и правительством Х. Карзая.
Между тем, по всем признакам, в стране набирает силу партизанская война, которую движение «Талибан» ведет как против сил НАТО, так и против официальных властей страны. Подразделения талибов мобильны и не зависят от военной инфраструктуры.
Они проводят диверсионные и террористические атаки, масштабы которых раз от раза увеличиваются. Их поддерживают боевики «Аль-Каиды» и добровольцы из мусульманских стран, а также сочувствующая часть населения ряда афганских провинций. Их подпитывают доходы, получаемые от сбыта наркотиков. За их плечами многолетний опыт ведения боевых действий на знакомой местности, им помогают неприхотливость в быту и религиозный фанатизм, что в условиях отсутствия сил НАТО, размещенных на юге страны на постоянной основе, позволило талибам вернуть свое влияние.
Анализ ситуации в Афганистане показывает, что при планировании новой фазы усилий по стабилизации обстановки нужно более тщательно учитывать как этнонацио-нальную, так и этнотерриториальную специфику страны.
В основе социальной структуры Афганистана по-прежнему остаются патриархальные, родоплеменные отношения, люди продолжают придерживаться уклада жизни, выстроенного на архаичных клановых началах. К тому же государство этнически весьма раздроблено, поэтому единой афганской нации (в общем понимании этого слова) нет. Его более чем 27-миллионное население состоит из множества этнических групп. Среди них доминируют пуштуны — 40—45% (они же являются главной «подпиткой» движения «Талибан»). Выделяются также таджики — до 20% (большинство поддерживает антиталибский Северный альянс), хазарейцы — 16%, узбеки — 9%, есть туркмены и белуджи.
В связи с этим следует иметь в виду, что решающим фактором политической стабильности афганской государственности выступает прежде всего пуштунское доминирование в ней. Сейчас же в правительстве X. Карзая пуштуны не представлены, что не может компенсировать даже мощная поддержка извне. Попытки же привнести в страну общедемократические и общечеловеческие ценности, скорее всего, окажутся малоуспешными.
Говоря об этнотерриториальном факторе, следует обратить внимание на то, что южные и восточные провинции традиционно являются источником нестабильности в стране. Поэтому там практически не развертывались ни «группы восстановления провинций», ни «группы связи с гражданской администрацией», ни гуманитарные миссии. Однако и в других регионах страны большие усилия «групп восстановления провинций» сводятся на нет талибами, которые заставляют местное население уничтожать все созданное руками «иноверцев». К тому же их личному составу зачастую приходится днем восстанавливать или строить объекты, а ночью отбивать нападения. Поэтому продолжающаяся экономическая стагнация практически во всех провинциях, сопровождающаяся массовой безработицей и углубляющимся обнищанием населения, вряд ли вызовут у афганцев желание сотрудничать с НАТО в борьбе с талибами.
Да и чисто географические условия ведения военных действий весьма неблагоприятны. Уже один рельеф местности делает передвижение по Афганистану непростой задачей4, решение которой усугубляют сложные метеорологические условия. К тому же страна защищена труднопроходимыми и легко обороняемыми горными системами. Поэтому любые усилия наземных войсковых группировок столкнутся с существенными трудностями в передвижении и в материально-техническом обеспечении, особенно на юге.
Опыт действий сил коалиции в Афганистане в последние годы указывает на необходимость преодоления еще некоторых недостатков. Так, контингенты разных стран в составе ISAF нередко действуют излишне автономно, зачастую пренебрегают обменом разведывательной информацией. Причем случается, что американцы, действуя под собственным, а не единым командованием (чем нарушается принятый во всем мире принцип единства военного управления), даже не информируют союзников о проведении ими боевых акций.
4 Так, скорость передвижения подразделений в пешем порядке в горах не превышает 200—500 м/час, что в 10—15 раз ниже, чем на равнине.
Да и дислокация войск, как и определение зон ответственности сил коалиции, не всегда пропорциональна численности соответствующих группировок и поставленным задачам. Сейчас основная нагрузка падает на подразделения, расположенные в южном и восточном секторах, а немецкие и итальянские контингенты, размещенные в более спокойных северных провинциях, в первую очередь озабочены выполнением указаний своих правительств по обеспечению собственной безопасности. Это вызывает недоумение военнослужащих из США, Канады, Дании, которые несут основное бремя ответственности (и потери) в войне с талибами.
И еще на одном очень важном аспекте ситуации в Афганистане необходимо остановиться более подробно — на производстве наркотиков, объемы которого вызвали появление термина «глобальная афганская наркоэкспансия». Примечательно, что, по оценкам экспертов, производство опиатов в Афганистане с начала ввода в страну подразделений США и ISAF выросло в 44 раза и составило 93% их мировой выработки, что удовлетворяет потребности опийных наркозависимых во всем мире5. При этом площади посева опийного мака выросли почти в 40 раз (с 7,6 тыс. га в 2001 г. до 193 тыс. га в 2007 г.), созданы сотни нарколабораторий (см. рис. 2). Более того, страна вышла на второе место в мире и по производству каннабиса (гашиша и гашишного масла).
Заметим, что до 60% произведенного в Афганистане опия перерабатывают в героин в стране, что принципиально невозможно без поставок извне огромного количества прекурсоров6. По данным ООН, в производстве наркотиков занято около 3 млн афганцев, или 13% населения страны. Фактически это превратилось в неотъемлемую часть социально-экономической жизни общества, конкурентоспособную альтернативу которой создать пока не удается. Выделяемые правительством США 40 млн долл. на уничтожение посевов и на стимулирование выращивания альтернативных сельскохозяйственных культур не решают столь сложные задачи. Еще один фактор, снижающий эффективность усилий по пресечению наркопотока из Афганистана, — низкий уровень развития пограничной инфраструктуры и ее технической оснащенности, что делает госграницу фактически прозрачной на многих ее участках7.
Вследствие такого положения дел возникает парадокс. При убежденности в том, что с терроризмом необходимо бороться в его логове, финансовая и экономическая основа террористической активности остается по существу не тронутой8. Поэтому усилия по разрушению инфраструктуры движения «Талибан», системы кадрового, военного и материального обеспечения функционирования «индустрии боевиков» требуют не только новой войсковой операции в Афганистане, но и совместной с мировым сообществом борьбы с наркотрафиком, являющимся главной финансовой подпиткой терроризма.
И последнее. Новая фаза усилий по нормализации ситуации в Афганистане потребует вторжения сил коалиции на территорию Пакистана, так как без разгрома тыловой инфраструктуры талибов, расположенной в пакистанской провинции Северный Вази-ристан говорить о полном решении этой задачи не приходится. Хотя пакистанские власти сами опасаются этого экстремистского движения, они все же не желают, чтобы силы ISAF были введены в северную часть их страны. Не случайно лидеры Пакистана обсуждают целесообразность минирования зоны афгано-пакистанской границы. Конечно,
5 См.: Доклад зам. директора Федеральной службы РФ по контролю над оборотом наркотиков Ю. Мальцева на международной конференции «Деятельность ШОС по противодействию новым вызовам и угрозам в сфере обеспечения региональной безопасности» (15 апреля 2009 г., Москва).
6 Для переработки указанных 60% опия требуется около 13 000 т прекурсоров. Однако, по данным Кабула, за последние два года изъято лишь 200 т прекурсоров.
7 Статистика свидетельствует, что на границе изымают лишь 2% от общего объема наркотиков.
8 В 2008 году представители спецслужб США официально признали, что часть наркодоходов идет на подпитку террористических формирований в Афганистане.
Рисунок 2
Места расположения афганских лабораторий по производству героина
И с т о ч н и к: слайд к докладу заместителя директора Федеральной службы РФ
по контролю за оборотом наркотиков Ю. Мальцева на международной конференции «Деятельность ШОС по противодействию новым вызовам и угрозам в сфере обеспечения региональной безопасности»
I (15 апреля 2009 г., Москва).
этот шаг мотивируется интересами воспрепятствования талибам свободно перемещаться через линию Дуранда, однако это препятствует и вхождению контингента НАТО в Пакистан.
В целом же, как видится из Москвы, в рамках предстоящей военной операции коалиционные силы в Афганистане будут преследовать следующие военно-политические цели:
■ завершение разгрома движения «Талибан», контролирующего южные и восточные провинции страны, ликвидация его наиболее непримиримых лидеров (в перспективе не исключена его трансформация в более умеренное движение во главе с новым руководством, которое будет готово вести переговоры с официальным Кабулом);
■ создание условий для политической и социально-экономической реконструкции территории страны, в первую очередь освобожденной от талибов, включая налаживание сотрудничества с лидерами пуштунских племен, проживающих в районе афгано-пакистанской границы для создания вдоль нее зоны безопасности.
В то же время исторический опыт попыток вмешательства в дела Афганистана показывает, что обеспечить стабильность в этой стране только силовыми методами никогда не удавалось. Поэтому представляется, что решить вопрос о ее восстановлении в качестве светского и миролюбивого государства можно через выработку взаимоприемлемых ва-
риантов его развития политическими и экономическими методами, а военные акции необходимо направить исключительно против боевиков движения «Талибан» и «Аль-Каи-ды». При этом следует предпринять исчерпывающие меры по защите мирного населения, чем силы ISAF, к сожалению, пока похвастаться не могут.
В этом плане наиболее перспективно формирование модели межгосударственного сотрудничества в регионе, которая предполагала бы схожесть или совпадение стратегических интересов как Афганистана, так и ряда других государств, в том числе США и их союзников, а также России и ее партнеров по ШОС/ОДКБ. Однако для этого они должны выработать общую, скоординированную и сбалансированную политику по нейтрализации широкого спектра угроз и вызовов в регионе. Конкретным выражением такого подхода могла бы стать совместная стратегия реагирования на эти угрозы и вызовы с участием внутренних акторов, мировых держав, организаций и союзов, заинтересованных в стабильной ситуации в регионе.
Перспективы сотрудничества России и Соединенных Штатов в формате международных организаций, действующих в регионе
Несмотря на определенные разногласия по ряду вопросов, касающихся стабильности и безопасности в ЦА, у Москвы и Вашингтона есть общие интересы: борьба с терроризмом, поддержание стратегической стабильности, урегулирование конфликтов, нераспространение ОМП и др. Борьба с региональными вызовами и угрозами — общая задача, решение которой предполагает взаимодействие сторон, а не их конкуренцию. В рамках этого взаимодействия эффективным видится объединение усилий России и США, а также международных организаций, в которых они участвуют. При этом можно выделить несколько перспективных направлений такой их кооперации, в которой будут заинтересованы и другие государства ЦА. Необходим конструктивный диалог как между ними, так и структурами региональной безопасности, каковыми являются НАТО и ОДКБ.
Диалог следует направить на выработку и совместное применение методов воздействия на источники угроз стабильности в регионе с учетом того, что на Стамбульском саммите НАТО высказалось за разделение с ОДКБ ответственности по поддержанию безопасности в Центральной Азии. К тому же ОДКБ уже проявила инициативу в налаживании с Альянсом взаимодействия по основным направлениям их отношений9.
Очевидно, что главная задача кооперации РФ и США на данном этапе их взаимоотношений — восстановление и углубление мер доверия между ними, основательно испорченных событиями на Кавказе. Целесообразно проанализировать события, происходившие там в 2008 году, которые во многом повторяли ситуацию на Балканах в 2001-м. Но тогда Москва выступила инициатором «замораживания» отношений с Альянсом, а теперь им выступил Вашингтон. Между тем беспристрастный анализ этих событий позволил бы партнерам избежать повторения подобных ситуаций в будущем.
9 См.: Письмо Генсека ОДКБ Н.И. Бордюжи Генсеку НАТО Яапу де Хооп Схефферу от 8 июля 2004 года, в котором определены основные направления диалога и взаимоотношений между этими структурами.
Другим направлением сотрудничества могла бы стать кооперация России и США в военной сфере в рамках Совета Россия — НАТО. Здесь можно ожидать значительного эффекта от реализации таких мероприятий, как восстановление работы Совета, интенсификация военных обменов, расширение сферы обсуждения вопросов оперативного взаимодействия на перспективу — от контртеррористического до миротворческого — а также дальнейшего развития оперативной совместимости войск и сил, разработки сопрягаемых средств связи, обмена опытом подготовки подразделений и т.п.
При рассмотрении возможного сопряжения индивидуального сотрудничества с коллективным диалогом представляется полезным изучить имеющийся военно-политический ресурс, накопленный Россией и НАТО в рамках программы «Партнерство ради мира». Такую задачу можно сформулировать как использование опыта двусторонних связей другими государствами ОДКБ и для выработки программ партнерства между обеими организациями. Это представляется важным, так как в ближайшей перспективе превалирующей функцией ОДКБ может стать миротворчество, ибо политическое решение о миротворческой деятельности этой организации уже принято.
Между тем и России, и ее партнерам по ОДКБ есть чему поучиться в этой сфере и у США, и у НАТО. Особенно это касается применения форм и способов «военно-гражданских отношений» (С1М1С) при восстановлении инфраструктуры в зоне миротворческих миссий. Автор этих строк наглядно убедился в их эффективности, изучая программы подготовки миротворцев в учебных центрах НАТО в Европе, а также наблюдая в ходе операции в Афганистане за их действиями в составе «групп восстановления провинций» на севере страны. Подобный важный элемент стабилизации обстановки в зоне конфликта в системе подготовки российских миротворцев, к сожалению, не развит. Вашингтон же смог бы взять на себя функцию координатора такой подготовки миротворцев РФ и стран ЦА для их перспективного участия в составе многонациональных миротворческих сил.
Сейчас имеются условия для совместного миротворчества, которые базируются на соглашении глав государств и правительств стран НАТО и России о сотрудничестве в сфере кризисного регулирования. Более того, принято решение о дальнейшем развитии Концепции совместных миротворческих операций в формате Россия — НАТО. В условиях осознания необходимости совместного «антикризисного реагирования» в том или ином регионе мира это приобретает большое значение. К тому же миротворцы РФ имеют опыт взаимодействия с военнослужащими США, например во время миротворческой миссии на Балканах они действовали в составе американской дивизии «Север».
Третье направление сотрудничества — совместная борьба с наркотрафиком. Проблему успешного противодействия ему, прежде всего на афганском направлении, можно разрешить только с использованием комплексного подхода. Речь идет о переходе от межведомственного взаимодействия заинтересованных стран к совместным международным операциям. Целесообразно последовательно внедрять афганскую проблематику, основанную на «площадке ООН», поддерживать контакты как на рабочем, так и на официальном уровнях по линии партнерства Россия — США/НАТО, Евросоюз, ОБСЕ.
Кроме того, необходимо разработать «дорожную карту», которая предусматривала бы поэтапное продвижение к разрешению проблемы афганских наркотиков, всемерное содействие Кабулу не только в борьбе с плантациями опийного мака, но и для создания полноценной социально-экономической инфраструктуры страны, формирование международного «наблюдательного совета» для координации и повышения эффективности помощи Афганистану.
С целью закрытия каналов распространения наркотиков из Афганистана на территорию соседних стран необходимо надежно перекрыть границы, в том числе с помощью новейших технических средств. В содействии решению этой задачи заинтересованы не только Россия и страны ЦА, но и государства НАТО, способные оказать приграничным
странам соответствующую помощь. Можно также изучить целесообразность и возможность практического взаимодействия погранвойск и сил специального назначения государств ШОС/ОДКБ и подразделений ISAF для оперативного пресечения потока наркотиков на границе Афганистана. Первоначально в рамках совместных учений, в последующем — на практике.
Повышению эффективности борьбы с наркоугрозой способствовало бы и развитие международной базы данных о наркотрафике, обмен опытом между организациями по проблемам и достижениям в борьбе с подобными угрозами. Следует и далее развивать подготовку специалистов по борьбе с наркотиками из Афганистана и стран ЦА в рамках структур ШОС и НАТО под эгидой ООН, в том числе на мобильных учебных курсах.
Четвертое направление — ликвидация основ негативного влияния на ситуацию в регионе радикальных исламских течений и привлечение на свою сторону в борьбе с ними легальных мусульманских организаций.
Конфликтный потенциал в ЦА «подпитывается» деятельностью зарубежных радикальных фундаменталистских центров, что составляет не только политическую и военную, но и гуманитарную проблему. Правовая и религиозная непросвещенность, политическая незрелость части населения региона, наличие функционально безграмотных и незанятых слоев молодежи, количество которых увеличивается из-за сложности социальноэкономической обстановки, также не благоприятствуют стабильности. Очевидно, в рамках сотрудничества США и России целесообразно рассмотреть возможность выработки совместной исследовательской программы по изучению истоков, причин и стимулов расширения религиозного экстремизма, каналов его проникновения и финансирования на территории ЦА. Видится важным и проведение совместных исследований в целях прогнозирования местоположения всплесков этнической нетерпимости и религиозного экстремизма, а также их интенсивности.
Одна из особенностей идеологов исламского экстремизма и терроризма — умение манипулировать общественным мнением с помощью религии. Поэтому представляется целесообразным в рамках гуманитарной кооперации разработать религиозно-образовательный проект, направленный на активную пропаганду светского ислама, осуществляемого силами легальных богословских учреждений. В условиях возрождения традиционных религиозных институтов в странах ЦА достижение договоренностей с признанными исламскими организациями о делегировании их преподавателей-богословов и миссионеров в Афганистан представляется вполне вероятным.
Пятое направление — налаживание мирной жизни в Афганистане. Здесь необходима широкая международная помощь. В этом контексте целесообразно рассмотреть возможности взаимодействия контактной группы ШОС — Афганистан с усилиями США и НАТО в стране как основы для региональной кооперации. Это даст возможность определить приемлемые направления сотрудничества по афганской проблеме. Потенциальная возможность сотрудничества в сфере экономики — развитие дорожной сети Афганистана. Например, совместное с Индией строительство дороги от Зарандж до Деларам, которая соединится с магистралью Г арланд в Афганистане, сделает доступными для грузового транспорта западные индийские порты и уменьшит протяженность дороги к морю на 1 000 км.
Стабилизация в Афганистане связана и с обеспеченностью водными ресурсами, что необходимо для восстановления и дальнейшего развития сельского хозяйства страны. Есть несколько вариантов развития этих ресурсов, включая использование вод р. Амударьи. Все они предполагают инвестирование в развитие водной инфраструктуры Афганистана, что, на наш взгляд, должно стать одним из приоритетов не только для Узбекистана и Таджикистана, но и для РФ и США, а также международных организаций.
Энергоснабжение также относится к важным факторам восстановления мирной жизни в Афганистане и устойчивого развития всего региона. Инвестирование строитель-
ства линии электропередачи Термез — Пули — Кабул по силам международным организациям и транснациональным корпорациям, которые по инициативе США и РФ должны помочь в реализации этого проекта.
Развитие Афганистана связано и с необходимостью восстановления разрушенных объектов инфраструктуры, в том числе построенных в свое время Советским Союзом (порядка 140 объектов государственного значения). Однако из-за сложной военной ситуации в Афганистане и наличия в российском обществе «афганского синдрома» говорить об участии представителей России в действиях ISAF, очевидно, преждевременно.
Заключение
Процесс создания и поддержания стабильности и безопасности в Афганистане, а также в регионе в целом — дело непростое и нескорое, требующее доброй воли и усилий многих акторов. Но этот процесс назрел, и в сегодняшней ситуации, характеризующейся обилием угроз и вызовов цивилизации, жизненно необходим. Поэтому российским и американским политикам необходимо выработать общую стратегию антикризисного реагирования, охватывающую все сферы обеспечения стабильности и безопасности в ЦА — не только военную, но и экономическую, гуманитарную и иные составляющие, причем на многосторонней основе. В этом плане Москве и Вашингтону представляется реальный шанс для международной кооперации в регионе с учетом «перезагрузки отношений» между ними. Во благо мирового сообщества этот шанс нельзя упустить.
