CC BY
1Государственная служба и кадры. 2024. № 1. С. 68 — 74.
State service and personnel. 2024;(1):68 —74.
Научная статья УДК 342
https://doi.org/10.24412/2312-0444-2024-1-68-74 NIION: 2012-0061-01/24-012
EDN: https://elibrary.ru/BKMJXG MOSURED: 77/27-008-2024-01-212
Административно-правовая модель ведомственного контроля в федеральных органах исполнительной власти Российской Федерации, осуществляющих функции обеспечения общественной безопасности и правопорядка, и перспективы его цифровизации
Александр Алексеевич Исаев
Институт государства и права РАН, Москва,
Россия, 4664300@gmail.com
Аннотация. Ведомственный (внутренний) контроль является неотъемлемым элементом всей системы государственного управления и осуществляется государственными органами в отношении подчиненных объектов. Закрепление процедур внутреннего контроля нормативными правовыми (правовыми) актами в рамках реализации нормотворческой функции государственных органов ведет к обеспечению соблюдения законности и повышению эффективности процесса государственного управления.
Ключевые слова: ведомственный контроль, государственное управление, обеспечение общественной безопасности и правопорядка, цифровизация.
Для цитирования: Исаев А.А. Административно-правовая модель ведомственного контроля в федеральных органах исполнительной власти Российской Федерации, осуществляющих функции обеспечения общественной безопасности и правопорядка, и перспективы его цифровизации // Государственная служба и кадры. 2024. № 1. С. 68—74. https://doi.org/10.24412/2312-0444-2024-1-68-74 EDN: https://elibrary.ru/BKMJXG
Original article
Administrative and legal model of departmental control in the federal executive authorities of the Russian Federation performing the functions of ensuring public safety and law and order, and the prospects for its digitalization
Alexander A. Isaev
Institute of State and Law RAS, Moscow,
Russia, 4664300@gmail.com
Abstract. Departmental (internal) control is an integral element of the entire system of public administration and is carried out by state bodies in relation to subordinate facilities. The consolidation of internal control procedures by legal acts within the framework of the implementation of the rule-making function of state bodies leads to ensuring compliance with the rule of law and increasing the effectiveness of the public administration process.
Keywords: departmental control, public administration, ensuring public safety and rule of law, digitalization.
For citation: Isaev A.A. Administrative and legal model of departmental control in the federal executive authorities of the Russian Federation performing the functions of ensuring public safety and law and order, and the prospects for its digitalization // State service and personnel. 2024;(1):68—74. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2312-0444-2024-1-68-74 EDN: https://elibrary.ru/BKMJXG
© Исаев А.А. М., 2024.
№ 1/2024
Публично-правовые основы государственного контроля (надзора) на протяжении дли-шШш ^^тельного периода времени исследуются в рамках концептуально различных способов и методов науки административного права, что связано с уровнем развития научного знания на соответствующих этапах и дифференцированной трактовкой юридических категорий.
В зависимости от подхода исследователей контроль (надзор) относят к основным правовым формам государственного управления (далее — ГУ) [14], одной из функций ГУ, методу (способу) правоохранительной деятельности [8]. В более широком толковании контроль (надзор) определяют как осуществляемую в рамках правоприменения деятельность системы органов и организаций, наделенных соответствующими полномочиями [2, с. 27].
Контроль как функция государственного управления является систематической и конструктивной деятельностью, необходимым элементом принятия и реализации управленческих решений для успешного осуществления поставленных задач и предупреждения возможных ошибок и недоработок [7, с. 15]. В административном праве России абсолютное большинство ученых различают понятия контроль и надзор, в то же время, например, признавая их общими элементами категории «администрирование» [2; 9], в отличие от зарубежных правовых систем, где термины «supervision» и «control» имеют фактически одинаковое значение.
Многообразие подходов к юридическому познанию позволяет охарактеризовать контроль как неотъемлемый вид деятельности в составе государственного управления, реализуемый государством через федеральные органы исполнительной власти (далее — ФОИВ) в нормативно закрепленных сферах деятельности. Он может осуществляться как в рамках государственного контроля (надзора) (надведомственный), так и в отношении подчиненных объектов (внутриведомственный). Роль и место контроля в системе ГУ подробно исследованы теоретиками права.
Контроль как изучение и оценку действий в управленческой сфере включают в состав общих функций органов государственного управления, относя его к субъектным обратным связям в системе государственного управления, характеризующим целесообразность и рациональность внутренней организации и деятельности всей системы государственного органа [1]. Контроль, осуществляемый органами исполнительной власти, выделяют в отдельный вид государственного контроля, сущность которого состоит в проверке соблюдения законности и обеспечения целесообразности и эффективности своей деятельности [12].
Основным признаком, на основании которого в системе ГУ выделяются виды контроля, традиционно считается организационная управленческая взаимосвязь между субъектом контроля и контролирующим его объектом.
Рассматривая правовую природу ведомственного (внутреннего) контроля (далее — ВК), нельзя не остановиться на его основных принципах. Отдельные авторы выделяют общие принципы контроля в сфере ГУ (законность, демократизм, гуманизм, соблюдение прав, свобод и законных интересов личности, гласность, справедливость) и специальные (объективность, систематичность, своевременность, непрерывность, полнота, конкретность, глубина, всесторонность, всеобщность, необходимость, достаточность) [5]. Другие же исследователи обоснованно отходят от столь подробной классификации, относя к принципам государственного контроля законность, объективность, независимость, гласность, экономичность, сохранение государственной и иной охраняемой законом тайны как наиболее характерные для всех органов государственной власти [12].
Полагаем возможным использовать при определении основных принципов ВК выводы и логику указанных авторов без деления принципов на общие и специальные, что обусловлено его непрерывным характером, направленным на получение полных, конкретных и объективных данных об объекте контроля. Действительно, необъективный или неполный внутренний контроль, например осуществляемый выборочно в отношении отдельных или не ключевых направлений деятельности государственного органа, может повлечь за собой ошибки в процессе управления (руководства), обусловленные получением неполного массива данных для анализа и принятия уполномоченными должностными лицами управленческого решения в отношении параметров системы, отклоняющихся от установленного законодателем порядка ее функционирования.
Таким образом к принципам ВК будут относиться законность, объективность, непрерывность, конкретность, систематичность, своевременность, всесторонность, достаточность, независимость, экономичность, сохранение государственной и иной охраняемой законом тайны. Отметим, что принцип гласности не в полной мере может быть применим, например к ведомственному контролю в области обороны и безопасности государства, так как зачастую будет противоречить принципу сохранения государственной и иной охраняемой законом тайны, раскрывая указанные сведения неограниченному кругу лиц, не всегда к ним допущенным в установленном законом порядке. Указанный прин-
№ 1/2024
цип будет иметь место в правовом обороте в определенных видах правоотношений (но не всегда); таким образом представляется возможным его использование только в качестве дополнительного (факультативного).
В ходе исполнения ФОИВ, осуществляющими функции обеспечения общественной безопасности и правопорядка, своей внешней функции государственного контроля (надзора) в целях обеспечения соблюдения принципа законности (а также иных основных принципов ГУ) может (и должен) осуществляться внутренний контроль. При этом во взаимосвязи с основными положениями теории систем правовая природа, специфика и принципы внутреннего контроля за соблюдением порядка осуществления этим органом государственного контроля (надзора) и иных функций будут соответствовать правовой природе, специфике и принципам всей системы внутреннего контроля данного органа.
В теории административного права существуют разнообразные мнения об основных правовых категориях, позволяющих характеризовать систему государственных органов, осуществляющих функции обеспечения общественной безопасности и правопорядка. Отдельные авторы полагают, что к правоохранительным относятся государственные органы, должностные или иные лица, основной или специальной функцией которых является защита правопорядка, прав и свобод граждан, борьба с преступностью, другими правонарушениями, обеспечение охраны общественного порядка и безопасности государства, восстановление нарушенных гражданских прав, а в необходимых случаях — применение предусмотренных законом санкций; их специальный характер заключается в наличии права применения мер принуждения (а в ряде случаев права применения уголовного закона) и обязанности соблюдения определенной процессуальной формы [3; 4; 10; 13; 15].
Вместе с тем, на наш взгляд, именно осуществление особой процедурной деятельности, основанной на соблюдении предписаний нормативных правовых актов, главными целями которой является обеспечение законности, правопорядка и общественной безопасности в соответствии с закрепленной компетенцией, будет являться основным критерием для отнесения органов исполнительной власти к категории «правоохранительные».
Правоохранительные ФОИВ в той или иной степени наделены такими полномочиями, как пресечение преступлений и административных правонарушений, доставление (задержание) граждан; производство досмотра (осмотра), изъятие предметов; осуществление производства по делам
об административных правонарушениях, проведение дознания; применение силы и оружия и иными, традиционно называемыми «полицейские». При этом понятие «процедурная деятельность» наиболее полно отражает деятельность правоохранительных органов, осуществляющих не только процессуальные действия в рамках административного и уголовного законодательства, но и исполняющих иные функции строго в рамках установленных законодательством процедур — начиная от приема заявлений о событиях с признаками преступления и административного правонарушения до исполнения административных регламентов, осуществления оперативнорозыскной деятельности и т.д.
Согласно Концепции общественной безопасности в Российской Федерации (утв. Президентом РФ 14.11.2013 № Пр-2685) силы и средства обеспечения общественной безопасности входят в систему обеспечения общественной безопасности. Конкретный перечень сил и средств в Концепции не раскрыт, что свидетельствует о расширенном толковании совокупности органов, обеспечивающих общественную безопасность, возможности внесения изменения в данных перечень в целях максимально оперативного реагирования на возникающие угрозы общественной безопасности.
Исходя из требований Концепции и юридического многообразия научных формулировок можно выделить основные критерии, позволяющие выделить в системе государственной власти ФОИВ относящиеся к административно-правовой категории «правоохранительные органы», в основные функции которых входит обеспечение общественной безопасности и правопорядка:
1. Обеспечение законности и правопорядка, борьба с правонарушениями, обеспечение охраны общественного порядка и безопасности в соответствии с закрепленным объемом полномочий.
2. Применение мер юридического воздействия в соответствии с предоставленной законом компетенцией в целях восстановления нарушенных общественных отношений.
Системный анализ нормативных правовых актов позволяет выделить основные направления внутреннего (ведомственного) контроля в ФОИВ:
а) ВК в области соблюдения законности и обеспечения взаимодействия по функциям, непосредственно закрепленным за федеральными органами исполнительной власти.
Этот тип контроля можно считать ведомственным контролем «в широком смысле», так как он направлен на обеспечение одной из основных функций правоохранительного органа — обеспечение законности всей системы государственного управления. Государственный контроль явля-
№ 1/2024
ется не только способом обеспечения законности [12], но и фактически устанавливает законность в качестве мерила или цели, которая направлена на достижение установленного уровня эффективности деятельности подконтрольного объекта;
б) внутренний контроль в области финансового контроля, финансового аудита и закупок для государственных нужд.
Эти направления ВК характерны для всех федеральных органов исполнительной власти, так как соответствующие нормативные предписания прямо закреплены в Бюджетном кодексе Российской Федерации и Постановлении Правительства РФ от 10 февраля 2014 г. № 89 «Об утверждении Правил осуществления ведомственного контроля в сфере закупок для обеспечения федеральных нужд»;
в) ВК, непосредственно осуществляемый государственным органом в системе своего внутреннего устройства в целях получения актуальной информации о текущем функционировании структурных подразделений, результатах выполнения поставленных задач, выработки управленческих решений в случае отклонения их деятельности от поставленных ориентиров (целей), определенных нормативными правовыми (правовыми) актами ФОИВ.
Это так называемый ВК в «узком смысле», необходимый для успешного функционирования всей системы ГУ и присущий ей на всех уровнях, начиная от руководства государственного органа и заканчивая подчиненными структурными подразделениями. При этом, на наш взгляд, нормативное закрепление ВК позволяет избежать его избыточности, уменьшает вероятность собственного толкования руководителями результатов, достигнутых подчиненными, позволяет установить ясную и понятную процедуру и критерии оценки эффективности работы подразделений. Кроме того, уже на этапе разработки соответствующих контрольных процедур и закрепления их в проектах нормативных правовых (правовых) актов можно провести предварительную правовую оценку — будет ли достаточен уровень нормативного регулирования или же проект излишне «нормативен», т.е. содержит большое количество предписаний, зачастую отсылочного характера, не относящихся к предмету правового регулирования.
Проблемам избыточности ГУ посвящено значительное количество научных трудов. Развитие большого количества актов, регламентирующих принятие государственными органами административных регламентов, может привести к избыточности административных процедур, выражающихся в излишней урегулированности, перегру-
женности законодательства, возникновению правовых коллизий и противоречий [16].
Анализ Концепции административной реформы в Российской Федерации в 2006 — 2008 гг. (утв. Распоряжением Правительства РФ от 25.10.2005 № 1789-р) показывает, что повышение эффективности ГУ находится в прямой зависимости от сокращения объема избыточных (дублирующих) функций. Представляется целесообразным ликвидировать функции, хотя и формально закрепленные нормативным правовым актом, реально не исполняющиеся в течение длительного времени. При этом не закрепленная нормативным правовым актом функция вообще-то и не должна исполняться, так как в этом случае может возникнуть множество неблагоприятных последствий. Учитывая неразрывную связь ВК с иными функциями государственного органа, представляется логичным дальнейшее закрепление процедур внутреннего контроля в их нормативных (распорядительных) актах. Обосновано выделение в отдельный вид актов ФОИВ, регулирующих внутриорганизационные (кадровые и иные) отношения [11], так как рассматриваемые в них вопросы не в полной мере можно отнести к сфере внутреннего контроля.
С учетом нарастающего объема полномочий государственных органов добиться обеспечения непрерывного функционирования системы ВК, ее независимости от административно-властных полномочий руководства проверяемых объектов, достоверности и объективности результатов контроля, позволяющих проводить комплексный анализ эффективности деятельности по направлениям, целям и задачам структурных подразделений государственного органа, выработку предложений руководству ФОИВ для принятия необходимых управленческих решений, представляется возможным с использованием цифровых технологий.
В соответствии с Указом Президента РФ от 21 июля 2020 г. № 474 «О национальных целях развития РФ на период до 2030 года» цифровая трансформация является национальной целью развития РФ. Федеральным проектом «Цифровое государственное управление» (утв. Президиумом Правительственной комиссии по цифровому развитию, использованию информационных технологий для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности, протокол от 28.05.2019 № 9) предусматривается комплекс мероприятий, направленный на достижение данной цели, в качестве одного из показателей учитывается цифровизация процессов предоставления государственных услуг и исполнения государственных функций органами государственной власти.
№ 1/2024
В частности, Единым планом по достижению национальных целей развития РФ на период до 2024 г. и на плановый период до 2030 г. (утв. Распоряжением Правительства РФ от 01.10.2021 № 2765-р) предусматривается создание и развитие информационных систем органов государственной власти и национальной системы управления данными для совершенствования процессов предоставления государственных услуг и исполнения функций в реестровую проактивную модель (выд. авт.) и формирование централизованных баз данных.
Использование реестровой модели подразумевает внесение в государственные реестры результатов, связанных с возникновением, изменением, прекращением каких-либо прав и обязанностей, в том числе и социального статуса граждан. Размещение указанной информации в отдельных банках данных позволит обеспечить более высокий уровень защищенности сведений от внешних и внутренних воздействий, но только в том случае, если будут соблюдены установленные меры технической защиты информации, а уполномоченными должностными лицами будут соблюдаться алгоритмы внесения данных в базы. Эти результаты возникают в результате внутренней деятельности ФОИВ, предусмотренной их полномочиями, отраженными в правоустанавливающих документах.
В юридическом смысле под проактивностью в области госуправления понимается возможность инициирования процедуры предоставления государственной услуги органом исполнительной власти самостоятельно или в беззаявительном порядке [6]. В таком случае проведение процедур внутреннего контроля перед выдачей результата представляется обязательным этапом деятельности государственного органа, так как гражданин, будучи фактически исключенным из ядра процесса оказания государственных услуг, оценивает его итоги только по завершении мероприятий. Необъективные и недостоверные результаты услуг свидетельствуют о неэффективной работе уполномоченных сотрудников, влекут за собой обязанность государственного органа внести изменения в соответствующие реестровые записи, а в определенных случаях и обязанность компенсации причиненного вреда; при этом, безусловно, деловой репутации ФОИВ причиняется вред. По этим же причинам процесс внесения изменений также потребует проведения внутреннего контроля.
И наконец, нельзя не отметить возрастающую роль технологий искусственного интеллекта. Возможность обработки языка, в том числе его распознавание и синтез речи в потоковом режиме без участия человека, использование иных перс-
пективных методов искусственного интеллекта (ИИ), позволяющих решать поставленные человеком задачи без его участия (например, анализ изображений и видео с целью идентифицирования объекта и его последующей классификации и иных), позволяет отнести используемое решение к функционирующему с применением технологии ИИ. Применительно к использованию ИИ в системе цифрового ВК представляет интерес разработанное понятие «процесс интеллектуальной поддержки принятия решения».
Например, в цифровой системе ВК определение по результатам проведенных проверок целей (задач, результатов, проблем и т.п.) с использованием алгоритмов обработки ключевых слов и количественных показателей позволит системе автоматически определить вид осуществленной проверки и ее направленность, соответствие плану проверок, сверить фактические показатели с ранее установленными объекту контроля, направить должностному лицу, осуществляющему ВК более высокого уровня, уведомление о существенном изменении плановых показателей, предложить алгоритм действий (например, проведение внеплановой проверки, автоматическая отмена принятого решения с аннулированием реестровой записи, направление информации в иное структурное подразделение для контроля иных показателей или принятия дополнительных мер, уведомление руководителя объекта контроля о снижении результатов по какому-либо из направлений деятельности, запрещение функционирования объекта контроля и т.д.), осуществить иные сценарии, базирующиеся на заранее разработанных и согласованных уполномоченным органом методах наиболее адекватного реагирования на результаты проверки.
С учетом изложенного внедрение цифровых технологий в деятельность ФОИВ неизбежно повлечет за собой цифровизацию всего процесса внутреннего контроля, осуществляемого государственным органом как в широком, так и в узком смысле. Представляется целесообразным использовать для обоснования основополагающих принципов функционирования системы оценки эффективности ВК ФОИВ традиционные методы оценки эффективности, использующиеся в системе менеджмента управления персоналом (BSC, SWOT-анализ и иные).
Полагаем, что с учетом изложенного в условиях цифровой трансформации основными перспективными направлениями совершенствования ВК в ФОИВ, осуществляющих функции обеспечения общественной безопасности и правопорядка, являются:
■ внедрение риск-ориентированного подхода, основанного на использовании результатов
№ 1/2024
внутреннего контроля направлений деятельности ФОИВ для определения возможности наступления неблагоприятных последствий, выработки системы мер по ликвидации (минимизации, нейтрализации) выявленных угроз в зависимости от степени негативного воздействия и организации проведения уполномоченными подразделениями и должностными лицами ФОИВ дальнейших проверочных мероприятий в структурных подразделениях, подверженных рискам (поставленным на контроль);
■ использование типового программного обеспечения (информационно-справочных баз данных ВК) для всех субъектов и объектов ВК на основе облачных решений, позволяющего унифицировать процесс ввода и обработки значимой информации. Исключение будут составлять результаты ВК, содержащие информацию ограниченного распространения (например, государственную, служебную, медицинскую и иные виды тайн), обработка которой будет осуществляться согласно установленным нормативными правовыми актами требований;
■ разработка и использование в деятельности ФОИВ электронных паспортов ВК, содержащих совокупность контрольных процедур и достигнутых результатов (выявленных недостатков и положительных сторон), а также перечень наиболее значимых факторов, влияющих на деятельность объекта ВК (как положительных, так и отрицательных);
■ применение метода SWOT-анализа для построения матрицы возможностей и угроз, характерных для конкретного объекта ВК, что позволит спланировать дальнейшую деятельность в области ВК в целях повышения уровня влияния позитивных факторов и уменьшения негативных;
■ введение в практику ВК ключевых показателей эффективности (Key Performance Indicators — KPI), основанных на результатах оценки деятельности объекта контроля по сбалансированной системе показателей (BSC —Balanced Scorecard);
■ определение целевых показателей управленческой деятельности (как объектов, так и субъектов контроля), позволяющих в дальнейшем использовать систему балльной оценки степени их достижения, осуществляя незамедлительное корректирование показателей в зависимости от реально складывающейся обстановки в контролируемом объекте (в режиме непрерывной обратной связи);
■ использование возможностей искусственного интеллекта для облегчения процесса принятия решений по итогам проведенных контрольных мероприятий.
Ожидаемыми итогами внедрения мероприятий цифрового ВК в практику работы государственных органов будут являться:
1) унификация процесса ВК в государственном органе вследствие оптимизации предъявляемых к объектам контроля требований;
2) автоматизация контрольных процедур, повышающая их эффективность и предоставляющая возможность корректирования деятельности объекта;
3) получение объема обезличенных данных (big data) по интересующим контрольный орган показателям в целях определения критических точек (так называемых «точек напряжения»), требующих незамедлительного принятия управленческого решения;
4) обеспечение поступления актуальных, достоверных и доступных для проверки данных об объекте контроля, возможность незамедлительного предоставления данных в случае необходимости;
5) эффективное использование управленческих ресурсов, корректировка периодичности процедур внутреннего контроля (вплоть до их отмены).
Список источников
1. Административно-правовые отношения в отраслях экономики / М.Н. Кобзарь-Фролова, С.А. Агамагомедова, Н.Г. Андрианова [и др.]. Воронеж: Издательско-полиграфический центр «Научная книга», 2023. 386 с.
2. Бакаева О.Ю. Правовые подходы к понятию государственного контроля и надзора // Вопросы экономики и права. 2012. № 1.
3. Баранков В.Л. Правовое регулирование социальной защиты сотрудников правоохранительных органов // Журнал рос. права. 2012. № 1. С. 82—88.
4. Волкова КЛ Понятия «правоохранительная деятельность» и «правоохранительный орган», их соотношение, основные черты и задачи // Науч. исследования. 2017. № 2 (13). С. 73—75.
5. Зубарев С.М. О содержании целей и принципов контроля в государственном управлении // Административное право и процесс. 2016. № 11.
6. Кабытов П.П., Стародубова О.Е. Влияние цифровизации на реализацию полномочий органов исполнительной власти // Журнал рос. права. 2020. № 11. С. 113—126.
7. Климов В.Н. Контроль в системе советского государственного управления. М., 1985.
8. Манохин В.М., Лдушкин Ю.С. Российское административное право. Саратов, 2000. С. 12, 180.
№ 1/2024
9. Нестеров А.В. Философия государственного администрирования // Бизнес в законе. 2005. № 1.
10. Обзор II Всероссийской научно-практической конференции «Правовое обеспечение национальной безопасности. Памяти А.А. Прохожева» (РАНХиГС, Москва, 21 апреля 2023) / О.Ф. Ак-башев, К.В. Алексеев, В.П. Беркут [и др.] // Транспортное право и безопасность. 2023. № 4 (48). С. 158—191.
11. Перов С.В. Контрольно-надзорные и регуляторные функции федеральных органов исполнительной власти: проблемы разграничения в контексте административной реформы // Lex Russica. 2019. № 2. С. 69—80.
12. Попов Л.Л., Мигачев Ю.И. Административное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. Л.Л. Попов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: РГ-Пресс, 2019.
13. Правовая политика в сфере частного права: проблемы и пути их решения / Р.В. Пузиков,
B. А. Сытюгина, М.А. Седых [и др.]. Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. 306 с.
14. Публичная власть: система, компетенции / М.Н. Кобзарь-Фролова, Е.Л. Васянина, Е.В. Виноградова [и др.]. Воронеж: Издательско-полиграфический центр «Научная книга», 2021. 237 с.
15. Редкоус В.М. Актуальные вопросы обеспечения экономической безопасности в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации от 2 июля 2021 года // Закон и право. 2021. № 8. С. 23—27.
16. Уманская В.П. Конституционный потенциал современного государственного управления в России. 25 лет: реальные достижения и нерешенные проблемы административного права // Административное право и процесс. 2018. № 12.
C. 59—64.
References
1. Administrative and legal relations in sectors of the economy / M.N. Kobzar-Frolova, S.A. Aga-magomedova, N.G. Andrianova [and others]. Voronezh, 2023.
2. Bakaeva O.Yu. Legal approaches to the concept of state control and supervision // Economic and legal issues. 2012. № 1.
3. Barankov V.L. Legal regulation of social protection of law enforcement officers // Journal of Russian Law. 2012. № 1. Pp. 82—88
4. Volkova KA. The concepts of «law enforcement activity» and «law enforcement agency», their relationship, main features and tasks // Scientific research. 2017. № 2 (13). Pp. 73—75.
5. Zubarev S.M. On the content of the goals and principles of control in public administration // Administrative law and Process. 2016. № 11.
6. Kabytov P.P., Starodubova O.E. The impact of digitalization on the implementation of the powers of executive authorities // Journal of Russian Law. 2020. № 11. Pp. 113—126.
7. Klimov V.N. Control in the system of Soviet public administration. M., 1985.
8. Manokhin V.M., Adushkin Yu.S. Russian administrative law. - Saratov. 2000.
9. Nesterov A.V. Philosophy of public administration // Business in law. 2005. № 1.
10. Review of the II All-Russian Scientific and Practical Conference «Legal Support of National Security. In memory of A.A. Prokhozhev» (RANEPA, Moscow, April 21, 2023) // Transport Law and Security. 2023. № 4 (48). Pp. 158—191.
11. Perov S.V. Control, supervisory and regulatory functions of federal executive authorities: problems of differentiation in the context of administrative reform // Lex Russica. 2019. № 2. Pp. 69—80.
12. Administrative law of the Russian Federation: Textbook / Ed. by L.L. Popov. 2nd ed., reprintand additional. M.: RG-Press. 2019.
13. Legal policy in the field of private law: problems and ways to solve them / R.V. Puzikov, V.A. Sytyugina, M.A. Sedykh [and others]. Tambov, 2010. 306 p.
14. Public power: system, competencies / M.N. Kob-zar-Frolova, E.L. Vasyanina, E.V. Vinogradova [and others]. Voronezh, 2021. 237 p.
15. Redkous V.M. Current issues of ensuring economic security in the National Security Strategy of the Russian Federation dated July 2, 2021 // Law and legislation. 2021. № 8. Pp. 23—27.
16. Umanskaya V.P. Constitutional potential of modern public administration in Russia. 25 years: real achievements and unresolved problems of administrative law // Administrative law and Process. 2018. № 12. Pp. 59—64.
Информация об авторе
Исаев А.А. — прикрепленное лицо
Статья поступила в редакцию 09.01.2024; одобрена после рецензирования 08.02.2024; принята к публикации
14.02.2024.
Information about the author
Isaev A.A. — attached person
The article was submitted 09.01.2024; approved after reviewing 08.02.2024; accepted for publication 14.02.2024.
№ 1/2024
