CC BY
21«А та земля - луги и лес -место степное, леЖит В пусте никому не отдана»
(Монастырская колонизация Заволжья: оброчные статьи Костромского Богоявленского монастыря в Казанском уезде в XVII в.)
Представленная ниже вниманию читателей грамота была выдана в 1661 г. из Казанской приказной палаты окольничим и воеводой Дмитрием Алексеевичем Долгоруким и дьяком Афанасием Ташлыковым (Теш-лыковым) игумену Костромского Богоявленского монастыря Герасиму «з братьею». Анализ внешних признаков рукописи не оставляет сомнений в достоверности грамоты. Текст документа выполнен одним из приказных почерков XVII в. с характерными начертаниями букв «д», «ж» на бумаге с филигранью в виде изображения головы шута с пятью (л. 1-4, 6-9) и семью (л. 5) бубенцами на воротнике. На оборотной стороне столбца присутствуют дьячья скрепа и помета об изготовлении (л. 9) текста (справил), а также имеется след от некогда прикрепленной к листу печати. Это — подлинный документ, имеющий дату, содержащий сведения об адресате и адресанте. Отмеченная информация носит атрибутивный характер, позволяет выяснить предназначение и функциональные задачи рассматриваемого публично-правового акта и служит еще одним аргументом, подтверждающим подлинность рукописи.
К появлению документа самое прямое отношение имели казанский воевода Д. А. Долгорукий с дьяком А.Ташлыковым и игумен Костромско-
23
го Богоявленского монастыря Герасим. В изданиях и справочниках, содержащих сведения о представителях рода Долгоруких, о служебной карьере князя Д. А. Долгорукого, факт пребывания его в Казани в должности воеводы если и упоминается, то вскользь. Между тем князь Дмитрий Алексеевич Долгорукий (чья родословная восходила к чернигово-северским князьям, ведущим к князю Рюрику) и один из его «товарищей» — дьяк Афанасий Ташлыков провели — в Казанском крае два года.
Известно, что род Долгоруковых (Долгоруких) произошел от князя Михаила Всеволодовича Черниговского. Его потомок в седьмом колене — князь Иван Андреевич Оболенский, за которым закрепилось прозвище Долгорукий, считается родоначальником князей Долгоруковых. В XVII в. этот род разделился на три ветви, начало одной из них ведется от Дмитрия Алексееви-ча1, которому суждено было представлять царскую власть в Казани.
Сын Алексея Григорьевича (Чертенка), в 1624-1625 гг. служившего свияжским воеводой2, внук Григория Ивановича Меньшого (Черта), правнук Ивана Тимофеевича (Рыжко) — второго сына Тимофея Владимировича Долгорукова — Дмитрий Алексеевич начал карьеру в качестве стольника патриарха Филарета, верой и правдой служил его сыну и внуку — царям Михаилу Федоровичу и Алексею Михайловичу. К 1651 г. он уже накопил серьезный опыт дипломатической и административной работы и в день именин царицы Марии Ильиничны за свою службу был удостоен чина окольничего. В ноябре 1651 г. был привлечен к размену пленных с крымскими татарами. За этим последовало назначение первым судьей Владимирской и Галичской Четвертей (1651-1658)3. С октября 1652 г. он совместно с дьяком Иваном Тимашовым осуществлял перепись и верстание детей боярских в Калуге, Тарусе, Во-ротынске, Мещовске, Медыни, Лихви-не, Серпейске, Козельске, Боровске и Малоярославце. При этом в Калуге и Боровске ему было указано произвести
также верстание поместными и денежными окладами и новокрещен-татар4.
Князь Дмитрий Алексеевич явно был хорошим организатором, авторитетным и смелым человеком. Достаточно вспомнить, что царь Алексей Михайлович поручил ему «ведать Москву» во время своего отсутствия («отъезд» в сентябре 1658 г. на богомолье в Троице-Сергиев монастырь), что князь отличился при взятии Смоленска, получил назначение на должность воеводы и восстанавливал г. Полоцк, завоеванный в ходе военной кампании с Речью Посполитой. За свою службу Д. А. Долгорукий удостоился не только царского пожалования — бархатной шубы, кубка и придачи к окладу 70 рублей, но и почетного звания брянского наместника (1658). С 27 мая 1659 г. по весну 1662 г. вместе с воеводой Яковом Тимофеевичем Хитрово и дьяками Павлом Симановским и Афанасием Ташлыковым Дмитрий Алексеевич возглавлял местное управление в Каза-ни5. В 1663 г. был направлен воеводой в Новгород, но, правда, сразу же был отозван обратно. Его авторитет оказался востребован и на переговорах с польскими послами, состоявшихся в 1664 г. Спустя три года, в 1667 г., он получил назначение на должность первого судьи в Монастырский приказ и Приказ переписных дел. Но уже в 1668 г. вновь был направлен воеводой в Новгород, где пробыл до 1670 г., и в следующем году удостоился быть в чине свадьбы Алексея Михайловича, вступившего во второй брак — с Натальей Кирилловной Нарышкиной. 15 августа 1671 г. за свои заслуги князь был пожалован в чин боярина. Затем вместе со своим братом Юрием Алексеевичем был привлечен к участию в переговорах с польскими послами в Москве. 12 ноября 1672 г. получил последнее назначение — был отправлен воеводой в Архангельск, где через год скончался.
В 1654 г., когда князь Д. А. Долгорукий приступил к исполнению обязанностей воеводы в Полоцке, у него родился сын Владимир. Владимир Дмитриевич в свою очередь получил назначение на должность казанского
/Ч ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИЙ_
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 1/2, 2014
воеводы. Будучи в чине боярина (1676), он в качестве «большого» воеводы вместе с «товарищами» думным дворянином Василием Лаврентьевичем Пушеч-никовым и сначала с дьяками Иваном Лобковым и Фёдором Мартыновым, а затем с дьяками Леонтием Меньшовым и Артемием Волковым, в 1683-1685 гг. служил в Казани6.
Афанасий Ташлыков начал приказную службу в качестве подьячего не позднее 1643/44 г. В этот год он входил в число служащих Приказа Большого дворца и получал оклад в размере двух рублей. Свидетельства о его последующей службе на протяжении шести-семи лет в уцелевших источниках не встречаются. В 1650-1653 гг. он находился в Новой четверти и был отмечен придачей к окладу, возросшему в результате с двух до восьми рублей.
С 4 октября 1655 г. начался новый период в жизни Афанасия Ташлыкова: он был пожалован в дьяки. Известно, что в 1658 г. он участвовал в «проводах» в Грановитую палату к царю Алексею Михайловичу грузинского царя Теймураза Давидовича; принимал участие в Раде, избравшей нового гетмана Малороссии; ему был учинен поместный оклад, состоявший из 70 рублей и 700 четвертей. Правда, несмотря на это верстание, в сказке, данной 24 октября 1665 г., он указал, что поместий и вотчин не имеет7. 26 апреля 1659 г. Таш-лыков фигурирует как дьяк Приказа Большой казны. А с сентября 1659 г. по 30 апреля 1662 г. Афанасий Ташлыков нес службу в Казани. В 1661/62 г. вместе с Г. С. Черкасским находился в Царицыне, и 12 августа 1666 г. за эту «царицынскую службу» был награжден очередной придачей к окладу в размере 20 рублей и 100 четвертей. К этому времени с 29 июля 1665 г. он уже трудился в Приказе Большого дворца. С октября 1667 г. по декабрь 1669 г. вместе с воеводой и окольничим Никитой Михайловичем Боборыкиным и дьяком Юрием Блудовым был включен в назначенную в Казань «команду» местной администрации, возглавляемую стольником князем Юрием Петровичем Трубецким. В апреле 1671 г. фигурировал в
качестве дьяка «не у дел». С декабря 1672 г. по 20 августа 1677 г. являлся дьяком Приказа Казанского дворца. В конце концов, за свои заслуги этот дьяк получил дворянский титул по «московскому списку»8.
Оба упомянутых представителя местной администрации были людьми компетентными и, как свидетельствует текст публикуемой грамоты, не только хорошо знали законодательство, но и применяли его нормы на практике. Следовательно, этот акт может быть использован и при изучении соблюдения законодательных норм на практике.
Что же касается стороны, получившей грамоту — Костромского Богоявленского монастыря, то он известен, прежде всего, тем, что был основан учеником и родственником Сергия Радонежского — Никитой. А также тем, что игумен и подавляющая часть «братьи» были казнены в опричнину в 1570 г. Гнев Ивана Грозного был вызван радушным и торжественным приемом, оказанным настоятелем монастыря, монахами и прихожанами князю Владимиру Андреевичу Ста-рицкому. Дело в том, что двоюродный брат царя помогал материально в строительстве Богоявленского собора из камня, предпринятом с 1559 г., и тем заслужил благодарность костромичей. По-видимому, учиненный опричниками погром сыграл свою роль в том, что к мужскому монастырю были приписаны два женских монастыря — Ана-стасьин (основанный дочерью Дмитрия Донского — Анастасией) и Кресто-воздвиженский. В годы Смутного времени монастырь после осады был взят войсками Лжедмитрия II, разрушен и разграблен. Восстановительные работы, начатые в 20-е гг. XVII столетия, плавно перетекли в строительство каменных сооружений, превративших монастырь в неприступную крепость. Заслуживает внимания и то обстоятельство, что финансовую поддержку обители оказывал и М. М. Салтыков (он также будет служить воеводой в Казани). К 1660-м гг. монастырь достаточно разбогател, стал активным участником поволжской торговли и принялся
«А ТА ЗЕМЛЯ — ЛУГИ И ЛЕС — МЕСТО СТЕПНОЕ, ЛЕЖИТ В ПУ-СТЕ НИКОМУ НЕ ОТДАНА» (МОНАСТЫРСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ ...
25
укреплять свое благосостояние и посредством расширения земельных владений. В Костромском уезде сделать это было практически невозможно, ибо Богоявленский монастырь просто не мог конкурировать с такими крупными феодалами-собственниками, как Костромской Ипатьевский монастырь и Троице-Сергиева лавра. Последняя из названных обителей владела земельными угодьями в разных уездах, весьма крупные вотчинные комплексы ей удалось сконцентрировать и в Костромском уезде, как на Нагорной, так и на Луговой стороне9.
После выхода Соборного уложения 1649 г., пресекшего возможности для умножения монастырских владений, надеяться на пожалования и вклады тоже не приходилось. Выход из этой ситуации был один: поиск земель на стороне, пусть и в более отдаленных областях, каковыми являлись земли по среднему и нижнему течению Волги — в Казанском крае, знакомство с которым состоялось благодаря «годовавшим» здесь служилым, крестьянам-переселенцам, вольным «гулящим» людям, монахам и духовенству.
Самые ранние известия о выходцах из Костромы, появившихся в Казанском крае, содержатся в первых из уцелевших писцовых книгах Казанского и Свияж-ского уездов, составленных Н. В. Борисовым-Бороздиным и Д. А. Кикиным. С целью организации и возобновления торговли в городе и налаживания контактов с торговцами, прибывающими с востока и юга, в Казань были переселены обладатели торгового капитала, в том числе и из Костромы, некоторым из них были предоставлены «безоброчно» лавки. Об активности и предприимчивости «сведенцов» свидетельствует существование в Казанском торге наряду с другими и костромского ряда10. Вместе с тем учтенные в числе посадского населения костромичи были социально неоднородными: одни владели лавками, другие занимались различными промыслами: писцы отметили мясника, иконника, сапожника, архиерейского рыболова, старцев, стрельцов. Часть костромичей составляла собственно
посадское население и состояла из «мо-лотчих» и «средних» людей11, а также крестьян.
Вне всякого сомнения, по мере нормализации социально-политической ситуации в регионе, переселение-приход в регион представителей разных социальных слоев из других городов, в частности верхневолжских, не был чем-то необычным. Перемещаясь, заводя новые знакомства, они накапливали информацию. Надо полагать, именно таким образом о появлении «пороз-жих» земель на Волге узнали и власти Костромского монастыря. В тексте грамоты присутствует подсказка, свидетельствующая, что к этому мог иметь отношение «синбирец» Леонтий Пали-цын, чьи угодья располагались по соседству с передаваемыми монастырю землями.
Публикуемая нами грамота была призвана «ввести» монастырь во владение землями, переданными ему на оброк без права перекупки. Находились угодья в 10 верстах от Симбирска, вниз по Волге — в современном Чер-даклинском районе Ульяновской области. Площадь этих земель составляла 12,5 кв. верст (пять верст в длину и 2,5 версты в ширину). В этот подсчет были включены участки леса (бор), располагавшиеся в двух местах (2,5 на одну версту). Также передавались сенные покосы от Красного яра до р. Калмаю-ра, площадью две кв. версты (две версты в длину и одна верста в ширину, сюда же входил «черный» лес на пяти десятинах). Сумма оброка вместе с пошлинами составляла шесть рублей и 10 алтын в год. Нужно отметить, что передача в оброчное держание той или иной статьи часто становилась первой ступенью к переходу этих угодий в полную собственность.
Лицо, которое должно было совершить «розыск» на месте, получило инструкцию о том, как следует осуществлять выяснение социально-экономического статуса земель, на которые претендует подавший челобитную игумен. Измерение сельскохозяйственных угодий независимо от категории (лес, сено и другие угодья) полагалось про-
УК ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИЙ_
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 1/2, 2014
извести в десятинах, реальные размеры которой были определены в длину как 80, в ширину — как 30 сажень. Однако внимание на себя обращает не это обстоятельство, оно лишь свидетельствует о том, что местная администрация напоминала о необходимости соблюдения единых мер при определении площади рассматриваемого объекта. Заслуживает внимания та часть наказа, где говорится, что если «большие леса» невозможно измерить в десятинах, то их площадь следует регистрировать на основании показаний местных жителей, т. е. приблизительно. Тем самым закладывалась основа для земельных споров в будущем.
Упомянутые земли географически находились на левобережье или на той же стороне Волги (в Заволжье), что и город Казань, и в XVII в. входили в Казанский уезд. Согласно публикуемому документу эти земли — луга и лес — были «порозжими». Понятие «пороз-жие» указывает на то, что на каком-то витке хозяйственной эксплуатации земельные угодья оказались исключены из сельскохозяйственного оборота и вследствие этого не попали в реестр обложения. Смысл этого понятия не следует сводить к значению «пустые» или не заселенные территории. Многочисленные археологические памятники, имеющиеся на территории Ульяновской области, в том числе на территории рассматриваемого Чердаклинского района, — курганные группы, одиночные курганы, курганные могильники, селища, поселения, сосредоточенные в окрестностях р. п. Чердаклы, с. Ан-дреевка, п. Первомайский, с. Поповка, с. Старый Уренбаш, с. Татарский Кал-маюр, с. Старый Белый Яр, с. Кресто-во-Городище и другие свидетельствуют, что эти территории были заселены уже во II тысячелетии до н. э.12 Куфические, стилизованные, рельефные знаки и надписи, имеющиеся на надгробных песчаниковых плитах из Калмаюрско-го могильника, не оставляют сомнений в том, что население этих территорий исповедовало мусульманство.
Если вспомнить, что в 1630-1640-хгг. серьезную угрозу сред-
неволжским землям и Прикамью стали представлять беспокойные кочевники-калмыки, а в 1654 г. все Поволжье оказалось во власти эпидемии чумы, то вполне вероятно, что переданные Костромскому монастырю угодья оказались заброшенными. С другой стороны, эти земли входили в лесостепную зону, что накладывало свой отпечаток на характер их эксплуатации: их не распахивали, и такие угодья, как правило, находились в коллективном владении, т. е. пользовании жителей окрестных поселений, их даже не размежевывали. Нельзя исключать и того, что сложная социально-политическая обстановка второй половины XVI в. обусловила переселение коренного населения в восточные и юго-восточные районы и превращение этих территорий в «порозжие».
В последующем строительство Симбирской засечной черты (16481652), ее логического продолжения — Закамской линии (1652-1658), а затем и Симбирской южной (Сызраньской) черты (1660) сопровождалось привлечением к возведению укрепленных линий населения («подымовных людей») из многих районов Среднего Поволжья. Строящиеся городки и остроги заселялись переведенными в служилые казаки крестьянами, стрельцами, пленными шляхтичами, прибранными в служилые представителями самых разных категорий населения. Эти масштабные работы в определенной степени вызвали сход населения на другие, более безопасные с их точки зрения и еще более окраинные земли, где не столь ощущались действия и меры царского правительства.
Подьячий Приказной палаты Герасим Алексеев, которому было поручено выяснить статус земель, привлек к расспросу 11 человек русских людей, 39 служилых татар, ясачных «чювашу» и мордву. Появление в регионе подавляющей части этих людей в лучшем случае может быть отнесено к началу XVII в, но скорее всего, это произошло в связи со строительством засек. Поэтому есть основания считать, что показания этих сторонних людей, не владевших пол-
«А ТА ЗЕМЛЯ — ЛУГИ И ЛЕС — МЕСТО СТЕПНОЕ, ЛЕЖИТ В ПУ-СТЕ НИКОМУ НЕ ОТДАНА» (МОНАСТЫРСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ ...
27
ной информацией, не могут претендовать на достоверность.
Публикуемая грамота отражает факт передачи в оброчное держание лугов и лесов, расположенных по левому берегу Волги юго-восточнее Симбирска, достаточно удаленному от Казанского края Костромскому Богоявленскому монастырю. Тем самым она расширяет представления о круге (составе) землевладельцев в Казанском крае и свидетельствует об интенсивно-
сти исторических связей между разноудаленными областями Волжского бассейна, о колонизационном движении, его участниках, методах и способах расширения земельных владений собственниками.
Текст документа подвергнут научно-археографической обработке в соответствии с «Правилами издания исторических документов» (М., 1990)*.
* Работа выполнена в Казанском (Приволжском) федеральном университете, документ публикуется впервые.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Русский биографический словарь. Т. 6. Дабелов-Дядьковский / Издан под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А. А. Половцова. - СПб., 1905. - С. 532; Долгоруков П. Сказание о роде князей Долгоруковых. - СПб., 1840. - С. 43-44.
2. Дворцовые разряды, изданные 11-м отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии. - СПб., 1850. - Т. 1. - С. 582-583, 626-628, 740-742; Книги разрядные, по официальным оных спискам, изданные с высочайшего соизволения 11-м отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии. - СПб., 1853. - Т. 1. - С. 1033-1035, 1141-1148; Разрядная книга 1550-1636 гг. / Сост. Л. Ф. Кузьмина. - М., 1976. - Ч. 2. - Вып. 2. - С. 335, 337; Порфирьев С. И. Списки воевод и дьяков по Казани и Свияжску, составленные в XVII столетии // Известия Общества археологии, истории и этнографии. - 1911. - Т. 27. - Вып. 1. - С. 1-74; Барсуков А. П. Списки городовых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII столетия по напечатанным правительственным актам. - СПб., 1902. - С. 203; Корсакова В. Д. Список начальствующих лиц в городах теперешней Казанской губернии с 1533 г. до образования Казанской губернии в 1708 г., а также губернаторов, наместников, генерал-губернаторов и военных губернаторов, управлявших Казанскою губерниею с 1708 г. по 1908 г. включительно // Известия Общества археологии, истории и этнографии. - 1908. - Т. 24. - Вып. 5. - С. 1-14.
3. Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 396. Архив Оружейной палаты, оп. 1, д. 4381, 4687, 42289, 42375; ф. 141. Приказные дела старых лет, оп. 1, д. 77 (1651), 50 (1655), 320 (1656), 90 (1657), 59 (1658); ф. 210. Разрядный приказ, оп. 9, д. 270 и др.; Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII в. - М.-Л., 1946. - С. 59-67.
4. Летопись Калужская от отдаленных времен до 1841 г. / Сост. В. В. Ханыков, сообщил архимандрит Леонид. - М., 1878. - С. 63.
5. Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки им. Н. И. Лобачевского Казанского (Приволжского) федерального университета (ОРРК НБЛ), ед. хр. 3215; РГАДА, ф. 281. Грамоты Коллегии экономии, оп. 12, д. 90/6498, 222/6630; Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. - СПб., 1851. - Т. 4. - С. 250-252; Акты Московского государства: Разрядный приказ. Московский стол. - СПб., 1901. - Т. 3. - № 314; Списки воевод и дьяков... - С. 1-74; Барсуков А. П. Указ. соч. - С. 88; Корсакова В. Д. Указ. соч. - С. 1-14.
6. ОРРК НБЛ, ед. хр. 1295/17, 2427/3, 2876, 2897, 2908, 4028, 4029; РГАДА, ф. 281. Грамоты Коллегии экономии, оп. 12, д. 100/6508, 119/6527, 124/6532, 126/6534, 127/6535, 128/6536; Древние акты и разные документы: Материалы для истории Казанской епархии. Собранные протоиереем Евфи-мием Маловым. - Казань, 1902. - С. 29-30; Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. - СПб., 1842. - Т. 5. - С. 186-190; НА РТ, ф. 10, оп. 5, д. 1178, л. 400-421; Списки воевод и дьяков. - С. 68; Барсуков А. П. Указ. соч. - С. 89; Корсакова В. Д. Указ. соч. - С. 65.
7. ОРРК НБЛ, ед. хр. 2457/7; Древние акты и разные документы: Материалы... - Т. 18. - Вып. 1. -С. 24-26; Древние акты, относящиеся к истории Вятского края: Приложение ко 2-ому тому сборника «Столетие Вятской губернии» / Сост. А. Верещагин. - Вятка, 1881. - С. 158-179; РГАДА, ф. 281. Грамоты Коллегии экономии, оп. 12, д. 96/6504; 121/6529, л. 25-29; История Татарии в документах и материалах. - М., 1937. - С. 377-378; Списки воевод и дьяков. - С. 1-74; Барсуков А. П.
28
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИЙ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 1/2, 2014
Указ. соч. - С. 88; Корсакова В. Д. Указ. соч. - С. 13; Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. - М., 1975. - С. 508-509; Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII века (16251700). Биографический справочник. - М., 2011. - С. 553.
8. Акты исторические, собранные... - Т. IV. - СПб., 1842. - С. 505-508, 511, 516; Дополнения к Актам... - Т. IV. - С. 243, 250; Т. VI. - СПб., 1857. - С. 132, 134, 208, 260, 265, 266, 268, 275, 286, 301, 306, 340; Т. VII. - СПб., 1859. - С. 172, 193, 203, 206, 231; Т. VIII. - СПб., 1862. - С. 120; Т. IX. - СПб., 1875. - С. 51, 71; Полное собрание законов Российской империи: Собрание первое. - СПб., 1830. -Т. 1. - С. 852, 862.
9. Черкасова М. С. Крупная феодальная вотчина в России конца XVI-XVII вв. - М., 2004. - С. 103104.
10. Писцовое описание Казани и Казанского уезда 1565-1568 годов / Сост. Д. А. Мустафина. - Казань, 2006. - С. 39.
11. Там же. - С. 36-37, 39 об., 40, 48, 53, 60, 62 об., 64 об., 69, 84 об., 85 об., 88-88 об., 90, 97 об., 99, 136, 155, 183, 186 об.
12. Поливанов В. Н. Археологическая карта Симбирской губернии. - Симбирск, 1900. - 71 с.; Буров Г. М. Именьковская культура в Ульяновском Поволжье // Древности Среднего Поволжья. -Куйбышев, 1985. - С. 111-130; Средневековые памятники Поволжья. - Самара, 1995. - 160 с.; Семы-кин Ю. А., Казаков Е. П. Исследование новых памятников раннебулгарского времени в Ульяновском Поволжье // Из археологии Поволжья и Приуралья. - Казань, 2003. - С. 118-142.
1661 г. сентября 13. - Ввозная грамота казанского воеводы Д. А. Долгорукова и дьяка А. Ташлыкова игумену Костромского Богоявленского монастыря Герасиму «з братьею» на земли по р. Волге в Казанском уезде
По государеву цареву и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Ма-лыя и Белыя Росии самодержца указу окольничеи и воевода князь Дмитреи Алексеевич Долгоруково да дьяк Офонасеи Ташлыков дали ввозная грамота Костромского Богоявленского монастыря игумену Герасиму з братьею на порозжую землю в Казанском уезде на Волге реке, на Казанской стороне против Синбирска города, вниз по Волге реке от земли синбирца Левонтья Палицына, что та земля — луги и лес — место степное для того.
В прошлом во 169-м году в грамоте великого государя, царя и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца писана в Казань к окольничему и воеводе ко князю Дмитрею Алексеевичю Долгоруково да к дьяку ко Офонасью Ташлыкову, били челом великому государю, царю и великому князю Алексею Михаиловичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею, а сказали: обыскали де они в Казанском уезде на Волге реке порозжую землю, а та земля, луги и лес — место степное, лежит в пусте, никому не отдана, и великий государь пожаловал бы их игумена Герасима з братьею, велел им тое порозжую землю отдать в Богоявленской монастырь в оброк. И велено* в Казани в Приказнои полате с какими писцовыми и с переписными книгами // (л. 2) или с тех книг списками, с приходными оброчными книгами справитца, та земля, о которои великому государю Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею бьют челом, за кем-нибудь написана ль? И будет та земля написана, и велено в Казанском уезде на Волге реке на Казанской стороне против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья Палицына на землю, что луги и лес — место степное, послати кого пригож. А велено ему взять с собою туточных и сторонних людеи, старост и целовальников и крестьян, сколько человек пригож, да около тое земли сыскать многими людьми большим повальным обыском з дворяны и з детьми боярскими, с их прикащики и старосты и целовальники и крестьяны всякими людьми**, в Казанском уезде на Волге реке на Казанской стороне против Синбирска города вниз по Волге реке от земли синбирца Левонтья Палицына порозжая земля — луги и лес — место степное
* В документе: «велано» (здесь и далее подстрочные примечания к документу автора вступительной статьи).
** Слова «всякими людьми» написаны по чищенному.
«А ТА ЗЕМЛЯ — ЛУГИ И ЛЕС — МЕСТО СТЕПНОЕ, ЛЕЖИТ В ПУ-СТЕ НИКОМУ НЕ ОТДАНА» (МОНАСТЫРСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ ...
29
есть ли? И будет есть, и чеиского поместья или вотчины та земля напред сего бывала? И ныне она лежит порозжа ль? В поместье и на оброк кому не отдана ль? И в вотчину не продана ль? И великого государя к дворцовым селам и к черным волостям и к Ямским слободам и к монастырям и к церковным и к ясашным и к иным х каким землям не приписана ль? И спору об неи с кем не будет ли? И не владеет ли тою землею хто? И будет хто владеет, // (л. 3) и по чему владеет, по грамоте ль великого государя или по писцове и по отдельщикове выписи, или хто тою землею владеет без дач самовольством? Да хто что про то про все в обыску обыскные люди скажут, и тех людеи имяня и речи велено написать на список земскому дьячку. Да к тому обыскному списку обыскным людем, которые на обыску будут, а грамоте умеют, велено руки приложить. А которые люди грамоте не умеют, и в их место велено руки же приложить, кому они верят. Да будет в обыску обыскные люди скажут, что Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею есть, и вперед сего та земля в поместье и на оброк никому не отдана, и в вотчину не продана, и великого государя к дворцовым селам и к черным волостям и к Ямским слободам и к монастырям и церковным и к ясашным и к иным х каким землям не приписана, и спору об неи с кем не будет и не владеет ею нихто, Костромского Богоявленского монастыря игумену з братьею та земля на оброк отдать доведетца, и синбирским землям от того поруки никакие не будет. И тое землю велено измерить в десятины, а десятину велено мерить в длину по осмидести сажень, а поперег по тритца-ти сажень, да и сенные покосы и леса непашенные по тому же велено // (л. 4) измерить в десятины. А где будет леса большие, а мерить их в десятины нельзя, и про те леса велено писать, выпрашивая туточних и сторонних людеи, да и самому ему, кого про ту землю сыскивать пошлют, велено смечать накрепко, насколько того лесу будет верст или десятин. Да что по ево описи и мере тое земли будет пашни и сена и лесу и всяких угодеи, и тое землю Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею велено отдать на оброк. А оброку на тое землю велено положить, смотря по земле и по угодьям, как бы великого государя казне было прибыльнеи. И в тех оброчных деньгах Костромского Богоявленского монастыря по игумене Герасиме з братьею велено взять поручную запись в том, что им те оброчные деньги великого государя в казну в Казани платить ежегод беспереводно. И в Казани в Приказнои полате в переписных и в писцовых и в приходных и в оброчных книгах тое земли, о которои ныне великому государю Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею бьют челом, что в Казанском уезде на Волге реке на Казанской стороне против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья Палицына порозжая земля — луги и лес — место степное в дачах ни за кем не сыскано. А в сыску // (л. 5) Приказные полаты подьячеи Гарасима Алексеева прошлого 169-го году августа в 7 день написано за ево Гарасимовою рукою русских людеи одиннатцать человек, служилых татар и чюваши и мордвы трит-цать деветь человек, всего пятьдесят человек, сказали: в Казанском уезде на Волге реке, на Казанской стороне, против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли синбирца Левонтья Палицына порозжая земля — луги и лес — место степное есть. А помещики де и вотчинники на тои земле наперед сего не живали и ныне де та земля лежит порозжа, и великого государя к дворцовым селам и к засечным // (л. 6) крепостям и к черным волостям и к Ямским слободам и к монастырским и церковным и к ясашным и к иным ни х каким землям не приписана, и спору об неи ни с кем не бывает и не владеет тою землею нихто, лежит порозжа, и синбирским землям у того порухи никакие не будет, потому что де то место порозжее от Синбирска в 10-ти верстах. Да в дозорных книгах подьячего же Гарасима Алексеева прошлого 169-го году августа в 7 день написано: та земля, о ко-торои Костромского Богоявленского монастыря игумен Герасим з братьею бьют челом, по сыску объявилась пуста, и место степное, а не пашенное, от Синбирска на низ Волги реки в десяти верстах. А по мере тое пустые порозжие земли: от земли синбирца Леонтья Палицына степью по Синбирскую дорогу, что ездят в Ерыклинскои, прямо по дороге межи до соснового коньку, что в степи, а от коньку прямо степью до речки Камаюря*, по
* Речь идет о небольшом притоке р. Волги — Калмаюре. На этой реке расположены села Чувашский и Татарский Калмаюр.
ИЗ ГЛУБИНЫ СТОЛЕТИЙ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 1/2, 2014
верхнеи сосновои враг, да вниз по речки Камаюра до Шевыринского* истоку да вверх по Шевыринскому // (л. 7) истоку до вершин. А от вершины Шевыринского истоку прямо на реку Волгу до матерова берегу, да вверх по реке Волги до тое ж Левонтьевы земли Палицына. А в длину тое порозжеи земли по смете от земли синбирца Леонтья Палицы-на до речки Камаюра на 5 верст, а поперег тое земли от Волги реки от нижнеи изголови Красного яру** степью до соснового коньку, что стоит на Синбирскои дороге, что ездят в Ерыклинскои, на полтретьи версты. Да в тои же смете борку в дву местех по мере в длину на полтретьи версты, а поперег на версту. Да сенных поемных покосов, опричь тои сметы, от нижнеи изголови Красного яру вниз по Волге реке до речки Камаюра в длину на две версты, а поперег тех сенных покосов от нижнего борку, от горы, до Волги реки и по обе стороны Застепнои волошки на версту. Да в тех же сенных покосех черного лесу, осокорнику, по обе стороны Застепнои волошки на пять десятин. //
(л. 8) И в нынешнем в 170-м году сентября в 4 день окольничеи и воевода князь Дми-треи Алексеевич Долгоруково да дьяк Афанасеи Ташлыков, слушав великие грамоты и сыску, приказали порозжую землю луга и лес против дозорных книг Приказные полаты подьячего Гарасима Алексеева и сыску отдать на оброк Костромскому Богоявленскому монастырю игумену Гарасиму з братьею бес перекупу. А оброку с тое земли велели им платить великого государя в казну в Казани по шти рублев да пошлин по 10 алтын на год бесперекупно. И взять в том по них поручная запись добрыми порутчики, что им тот оброк и пошлины платить ежегод беспереводно, и дать им на ту землю ввозную грамоту. И по указу великого государя царя и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца Костромского Богоявленского монастыря игумену Гарасиму з братьею с тое земли и с сенных покосов*** и с лесу великого государя в казну оброк платить по шти рублев да пошлин по 10 денег на год с рубля, обоего шесть рублев 10 алтын ежегод бесперекупно, и тою порозжею землею в Казанском уезде на Волге реке, на Казанской стороне, против Синбирска города, вниз по Волге реке, от земли син-бирца Левонтья // (л. 9) Палицына, что та земля — луги и лес — место степное против дозорных книг подьячего Герасима Алексеева владеть до тех мест, покамест тое землю и сенные покосы и лес опишут и измерят великого государя большие писцы и мерщики, и учинят за ними тое земли и сенных покосов и лесу по указу великого государя. А в оброк**** по них порушная запись в Приказнои полате взята, и оброк и пошлины в оброчную книгу записаны.
К сеи ввознои великого государя царя и великого князя Алексея Михаиловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца печать царства Казанского приложил окольничеи и воевода князь Дмитреи Алексеевич Долгоруково. Лета 7170-го сентября в 13 день*****.
Скрепа: Дьяк Афонасей Ташлыков.
Справил Федька Шабалин.
* Возможно, речь идет о р. Чеберчинке, у устья протекающей по границе Ульяновской области и Мордовии.
** Речь идет о р. Кызыл Су (Красная река).
*** Слово «покосов» написано над строкой.
**** Слово «оброк» написано по чищенному.
***** Далее сохранился след от приложенной печати.
****** Грамота на девяти листах:163х396, 162x390, 110x391, 163x328, 160x288, 166x297, 164x302, 161x397, 163x400. Сохранность удовлетворительная. К столбцу приклеен лист, размером 182x206, на нем делопроизводственная помета XIX в.: «Казанский уезд».
РГАДА, ф. 281. Грамоты Коллегии экономии, оп. 12, д. 90/6498, л. 1-9'
Публикацию подготовила Дина Мустафина, кандидат исторических наук
СТЕ НИКОМУ НЕ ОТДАНА» (МОНАСТЫРСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ ...
«А ТА ЗЕМЛЯ — ЛУГИ И ЛЕС — МЕСТО СТЕПНОЕ, ЛЕЖИТ В ПУ-
