CC BY
67
УДК 821.161.1 DOI 10.17238/issn1998-5320.2018.33.26
Г. А. Григорян,
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова А. П. ЧЕХОВ КАК ЧИТАТЕЛЬ И КРИТИК
Проблема и цель. Рассматриваются проблемы писательской критики, которые до сих пор не нашли должного освещения в литературоведении. Цель - показать литературно-критическую деятельность Чехова, выявить взгляды Чехова на принципы писательского мастерства, а также доказать, что в продолжение своей творческой деятельности он был не только писателем, но и критиком. Методология. Основой исследования послужило эпистолярное наследие Чехова как уникальное собрание мыслей писателя по различным литературным вопросам. В основе работы лежит метод отбора, анализа и структурирования материала.
Результаты. В статье проанализированы литературно-критические взгляды Чехова, которые нашли отражение в его письмах к разным адресатам, приведены отклики на произведения литераторов, в результате чего складываются общие требования Чехова к художественным произведениям и литературному творчеству.
Выводы. Многочисленные ценные советы, высказывания и рекомендации, встречающиеся на страницах чеховских писем и содержащие квалифицированные оценки, являются ключом к пониманию принципов писательского мастерства, своеобразным вхождением в творческую лабораторию Чехова-читателя и литературного критика.
Ключевые слова: А. П. Чехов, русская литература, писатель, литературный критик, писательская критика, эпистолярное наследие.
Проблема и цель. В истории развития литературы наряду с профессиональной критикой непрерывно функционирует и писательская критика. Под писательской критикой мы разумеем литературно-критические высказывания, взгляды литературных деятелей, творческое наследие которых составляют преимущественно художественные тексты. В русской литературе можно отметить литературно-критические суждения и письма В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, Д. С. Мережковского, А. А. Блока и др.
В знаменитой «Речи о критике...» В. Г. Белинский дифференцирует «собственно литературную критику» и «критику в её общем значении» [1]. Тем самым Белинский дал установку для правильного разграничения критики.
В статье «Проблемы писательской критики» В. Б. Катаев отмечает: «Художник может выступать как критик, не обязательно облекая свои "нравственные мнения" в форму критических статей, трактатов, разборов, высказываний и т. п. Роль критика и своё понимание вопросов литературы он выполняет прежде всего как художник, в собственном творчестве» [2]. В авторской интерпретации воплощаются творческие взгляды и принципы писателя, ориентиры на восприятие произведения, порой полемическое отношение к литературным вопросам.
В русской литературе имеются примеры как «собственно литературной критики», выраженной в традиционных формах (статьях, рецензиях, критических обзорах), так и «критики в её общем значении» («образно-публицистические отклики на современную литературную жизнь в принадлежащих писателю художественных текстах» [3], отношение к творчеству других художников слова, их произведениям). Именно в этом «общем значении» критики мы и рассматриваем критическую деятельность Чехова в данной работе.
Методология. Методологической базой исследования послужило эпистолярное наследие Чехова. Чехов не писал специальных критических статей. Ценнейшие замечания по литературным вопросам рассыпаны в основном по его письмам, высказывания Чехова о литературе можно найти и в воспоминаниях современников писателя.
Результаты. В продолжение своей писательской деятельности Чехов был не только талантливым писателем, мастером короткого рассказа, бесспорным новатором в области драматургии, но и чутким к молодым дарованиям и современному литературному процессу критиком.
Никогда не позиционировавший себя как профессиональный критик, он с присущей ему скромностью отмечал: «Простите эту бессвязную критику. Не умею я критиковать» [4, III, с. 13], «Простите, я плохой критик; может быть, и хороший, но своих критических мыслей я не умею
излагать на бумаге» [4, V, с. 33]. Приглашение С. П. Дягилева быть редактором журнала «Мир искусства» Чехов тактично отклоняет словами: «Конечно, я не критик и, пожалуй, критический отдел редактировал бы неважно...» [4, XI, с. 234].
Однако эпистолярное наследие Чехова-художника демонстрируют не только знание литературы, но и недюжинный критический талант; проницательного читателя, способного объективно выделить достоинства и недостатки в произведениях собратьев по перу. Всё это открывает Чехова с новой стороны - как тонкого литературного критика.
Свои критические суждения по вопросам литературы и писательского мастерства, мнения, оценки и наблюдения Чехов излагал в частном порядке, в письмах и личных беседах с авторами.
Замечательное по своей ценности собрание литературно-критических взглядов писателя содержится в книге «Чехов о литературе» [5], которую можно сопоставить с соответствующими критическими томами других больших писателей.
К начинающим беллетристам, присылавшим свои произведения на суд Чехова, он был неизменно доброжелателен и объективен, не скупился на похвалы, когда они действительно того заслуживали. Чехов, как отмечает Е. Сахарова, «стремился помочь начинающим писателям, внимательно следил за их творчеством, радовался их успехам, огорчался неудачам» [5, с. 14]. Подобные мысли мы находим и в воспоминаниях А. И. Куприна: «К молодым, начинающим писателям Чехов был неизменно участлив, внимателен и ласков» [6, с. 517]. Как когда-то был к нему доброжелателен Григорович, который окрылил и глубоко растрогал своим письмом молодого Чехова. Он знал на собственном примере, как важно ободряющее слово, когда делаешь первые шаги в литературе.
К молодым писателям Антон Павлович предъявлял те требования, что нашли отражение и в его собственном творчестве: отсутствие тенденциозности, нравоучительности, абсолютная точность и максимальная лаконичность, вовлечение читателя в сотворчество, а главное - жизненная правдивость изображаемого. Но Чехов никогда не предлагал следовать собственному примеру, писать как он. Это лишь те требования, на которых, по Чехову, базируется художественность, без чего немыслимо произведение искусства.
Всем неопытным литераторам он советовал много писать, оттачивая мастерство: «писать по 20-30 печатных листов в год, чтобы понять себя, развернуться, возмужать, чтобы на свободе расправить крылья» [4, VIII, с. 172]. «Первое условие - надо много писать. Чего-нибудь добьёшься, - сказал он, - надо писать, писать, писать» [5, с. 287]. Это требование Чехов с юности применял и к себе, считал обязательным и неотъемлемым требованием для писателя. Лишь ценой неуёмного труда и самосовершенствования можно чего-то достичь.
Среди постоянных адресатов, регулярно обращавшихся к Чехову за советами, чьи произведения приходилось читать, разбирать, редактировать, были Ал. П. Чехов, М. В. Киселева, И. Л. Леонтьев (Щеглов), Е. М. Шаврова-Юст, Л. А. Авилова, Т. Л. Щепкина-Куперник, В. А. Тихонов, Н. М. Ежов, Е. П. Гославский, А. С. Лазарев (Грузинский), И. И. Ясинский, К. С. Баранцевич, Н. А. Лейкин, М. О. Меньшиков, А. С. Суворин, М. Горький и другие.
Чехов, как правило, начинает критический разбор с передачи общего впечатления от прочитанного, затем деликатно отмечает места, которые, на его взгляд, требуют корректировки. Он предельно требователен к языку, заглавиям, описаниям природы и при этом всегда подмечает сильные стороны и достоинства анализируемых произведений. Об этом свидетельствуют многочисленные воспоминания современников.
«Чтобы стать настоящим писателем, - учил он, - надо посвятить себя исключительно этому делу. <...> В этом искусстве, как и во всяком, нужен талант, но и труд. Надо трудиться самым настоящим образом. И прежде всего над языком» [6, с. 542], - советовал Чехов С. Н. Щукину.
В статье «А. П. Чехов - читатель, редактор и литературный критик (из эпистолярного наследия)» А. А. Новикова справедливо отмечает: «Чехов всегда достаточно осторожно относился к употреблению просторечия и особенно тех его форм, которые уже "закрепились" в литературе» [7]. И в письме к брату Ал. П. Чехову он указывает на это: «Берегись изысканного языка. Язык должен быть прост и изящен» [4, III, c. 210].
Е. Н. Чириков вспоминает мнение Чехова по поводу своей пьесы: «.Когда я написал пьесу "Новая жизнь", я показал её А. П. "Зачем такое заглавие, - сказал он. - Вот теперь и будут ждать от вас и требовать этой «новой жизни». Проще надо. чтобы придраться к этому нельзя было"» [5, с. 295]. Чехов отстаивал простоту не только в заглавиях, но и во всей структуре художественного полотна. Важным в подходе Чехова к рецензируемым произведениям является то, что он сам был
писателем и знал изнутри весь нелёгкий процесс писания, собственный опыт подсказывал те фундаментальные идеи, которые он передавал младшим собратьям по перу.
Много важных мыслей о литературе высказал Чехов в переписке с писателем И. Л. Щегловым. Чехов выступал за художественную правду в искусстве и резко восставал против искажения действительности. Щеглов вспоминает о полезных замечаниях, сделанных Чеховым: «...Чехов сделал мне несколько ценных указаний "относительно необходимости в драматическом произведении большей простоты и близости к жизни не только в речах действующих лиц, но даже в самых их именах и фамилиях"» [6, с. 171]. Всё должно быть так, как в жизни, без прикрас и вычурности - незыблемый принцип реализма. Писатель, по Чехову, в первую очередь, должен быть зорким наблюдателем жизни, а сама жизнь - школа для писателя.
В целом Чехов поощрял начинания Щеглова и выделял его среди литераторов своего окружения. Письмо Чехова от 22 февраля 1888 г. можно рассматривать как небольшую, но ёмкую критическую статью о творчестве Щеглова, в котором даётся не только оценка его основным произведениям, но и отражены литературно-критические принципы Чехова и полемика с другими критиками. «Прежде всего мне кажется, что Вас нельзя сравнивать ни с Гоголем, ни с Толстым, ни с Достоевским, как это делают все Ваши рецензенты» [4, II, с. 204]. И далее Чехов поясняет свою мысль: «Вы, ради создателя, не верьте Вашим прокурорам и продолжайте работать так, как доселе работали. И язык, и манера, и характеры, и длинные описания, и мелкие картинки - всё это у Вас своё собственное, оригинальное и хорошее.
Лучшее из Ваших детищ - это "Гордиев узел". Это труд капитальный. Какая масса лиц и какое изобилие положений! <...> За "узлом" по достоинству следует "Поспелов". Лицо новое и оригинально задуманное. Во всей повестушке чувствуется тургеневский пошиб, и я не знаю, почему эти критики прозевали и не обвинили Вас в подражании Тургеневу» [4, II, с. 204-205]. Здесь Чехов занимал непримиримую позицию. Подражание кому бы то ни было совершенно невозможно для настоящего писателя, он должен обладать своим слогом, иметь своё видение и свою уникальную манеру письма. Ведь, по Чехову, «Таланту подражать нельзя, потому что каждый настоящий талант есть нечто совершенно своеобразное» [5, с. 299].
Он категорически не принимал шаблонность, призывая авторов следовать собственному пути, оригинальному и самобытному, не прибегать к готовым формулам, а находить своё и воплощать эти находки в творчестве. Об этом делится в своих воспоминаниях А. Грузинский: «.Он стоял за оригинальность названий, тем, приёмов, построения фразы» [3, с. 292].
В письмах к брату Ал. П. Чехову Антон Павлович был более свободным и прямолинейным, чем к другим адресатам. Критикуя рассказы брата, Чехов отмечал в них неправдоподобные сюжеты, далёкие от жизни, преобладание субъективного элемента, чрезмерную изысканность языка. «Уважай ты себя, ради Христа, не давай рукам воли, когда мозг ленив! Пиши не больше 2-х рассказов в неделю, сокращай их, обрабатывай, дабы труд был трудом. Не выдумывай страданий, которых не испытал, и не рисуй картин, которых не видел, ибо ложь в рассказе гораздо скучнее, чем в разговоре...» [4, I, с. 23 0].
И хрестоматийно известный совет Чехова в письме к брату Александру от 10 мая 1886 г. о необходимости избегать рутинных приёмов в описании природы: «В описании природы, - замечал Чехов, - надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина. Например, у тебя получится лунная ночь, если ты напишешь, что на мельничной плотине яркой звёздочкой мелькало стеклышко от разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки или волка и т. д.» [4, I, с. 242].
Эта уникальная авторская находка, художественная деталь - блестящее горлышко разбитой бутылки и тень от собаки или волка в лунную ночь - неоднократно будет повторяться и в письмах, советах молодым авторам, и в собственных художественных произведениях. Данный приём удачно вплетён Чеховым в канву рассказа «Волк» и в пьесу «Чайка».
В этом же письме Антон Павлович продолжает делиться секретами мастерства: «Лучше избегать описывать душевное состояние героев; нужно стараться, чтобы оно было понятно из действий героев.» [4, I, с. 242]. Совет этот можно сопоставить с методом «тайной психологии» Тургенева. Вспомним состояние Базарова, который уже осознаёт, что находится в плену чувств, от которых некогда открещивался: «Тогда он отправлялся в лес и ходил по нём большими шагами, ломая попадавшиеся ветки и браня вполголоса и её и себя; или забирался на сеновал, в сарай, и, упрямо закрывая глаза, заставлял себя спать, что ему, разумеется, не всегда удавалось» [8].
Чехов всегда выступал за художественную сдержанность, и рекомендации, относящиеся к этой стороне творчества, мы находим во многих письмах к молодым литераторам, это также необходимое условие, по Чехову, в этом кроется великая сила искусства. Об этом он регулярно писал Л. Авиловой: «Когда изображаете горемык и бесталанных и хотите разжалобить читателя, то старайтесь быть холоднее - это даёт чужому горю как бы фон, на котором оно вырисуется рельефнее. А то у Вас и герои плачут, и Вы вздыхаете. Да, будьте холодны...» [4, V, с. 26]. Удивительная наблюдательность и знание жизни сказываются в этих словах человека и писателя. В другом письме к Авиловой он снова возвращается к этой мысли, дабы избежать непонимания и неверной интерпретации. Чехов уточняет, что писатель может испытывать весь спектр эмоций: и любить героев, и жалеть их, и страдать вместе с ними, но это должно остаться незамеченным для читателей, так достигается более сильный эффект воздействия.
Здесь уместно процитировать эмоциональное письмо, адресованное Суворину, в котором Чехов подробно описывает, почему, на его взгляд, необходима объективность изображаемого, почему он, Чехов, неизменно придерживается данного принципа: «Когда я пишу, я вполне рассчитываю на читателя, полагая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он подбавит сам.». Похожий совет Чехов даёт и Щукину: «В двух местах я немного вычеркнул. Я уже говорил: не делайте авторских пояснений. Пусть обо всём, о чём надо, говорят те лица, которых вы описываете» [6. с. 480]. Читатель для Чехова - это не бездумный наблюдатель со стороны, привыкший к знакомым положениям, к готовым формулам. Такого читателя Чехов называл бездарным. Чеховский читатель - активный участник событий, ему не нужно говорить, что дважды два - четыре, это читатель мыслящий, именно на такого читателя, создавая свои сочинения, Чехов предлагал ориентироваться младшим коллегам. Читательская активность и сотворчество - важные писательские заветы Чехова-художника.
Рецензию на рассказ М. В. Киселевой «Калоши» можно рассматривать как краткое руководство для начинающих писателей. Здесь резюмированы основные принципы Чехова. Тем ценнее эти советы, что они выстраданы самим писателем в бесконечных поисках идеальной формы и совершенствовании своих творений. Только так может состояться настоящий писатель. С этими мыслями или их вариациями мы неоднократно будем встречаться как в эпистолярии, так и художественных текстах прозаика Чехова. Ознакомившись с рассказом, Чехов пишет следующий ответ: «Рассказ написан литературно, бойко, кратко, относительно и приблизительно. <...> Если Вам необходимо знать мои условия, то извольте:
1) Пишите, как можно больше! Пишите, пишите, пишите. пока пальцы не сломаются.
2) Пишите на разные темы, смешное и слёзное, хорошее и плохое.
3) Избегайте популярных сюжетов.
4) Пишите в один присест, с полной верой в своё перо.
5) Краткость признаётся в малой прессе первою добродетелью» [4, I, с. 263-264].
Ещё одно не менее важное условие для писателя - чтение серьёзных книг как источник воспитания хорошего литературного вкуса, помимо этого художник слова должен быть неутомимо жадным до новых знаний. И в письмах к Н. М. Ежову он неоднократно советовал больше работать над языком произведений и как можно больше читать. «"Русалка" мне очень понравилась, - писал он, — хотя в рассказе русалочьего отца Вы несколько впадаете в тон Короленко ("Лес шумит"). Вообще Вы заметно прогрессируете, чему я, искренно говоря, очень рад. Читайте побольше; Вам нужно поработать над своим языком, который грешит у Вас грубоватостью и вычурностью - другими словами, Вам надо воспитывать в себе вкус к хорошему языку, как воспитывают в себе вкус к гравюрам, хорошей музыке и т. п. Читайте побольше серьёзных книг, где язык строже и дисциплинированнее, чем в беллетристике. Кстати же запасётесь и знаниями, которые не лишни для писателя» [4, IV, с. 11-12]. Чехов не переделывает язык и стиль сочинений Ежова, а лишь говорит о важности «хорошего языка», а для этого также необходима практика.
Однако в письмах к Суворину Чехов признавался, что очень любит править чужие сочинения и даже просил его присылать рассказы из «Нового времени»: «Чтение рассказов и поправки отнимают у меня каждый раз не более 1/2-1 часа и развлекают меня. Гимнастика для ума некоторым образом». [4, III, с. 291]. Наглядный пример - правка рассказа Короленко «Лес шумит». Из первоначального текста исчезло многое: Чехов вычеркнул начало, отдельные фразы, излишние, на его взгляд, подробности и описания. В общем, всё, что, по его мнению, перегружало произведение - и стилистически, и семантически. Эта правка - замечательная иллюстрация того, какой Чехов видел прозу.
Чехов был внимателен к творчеству не только начинающих писателей, но уже состоявшихся на литературном поприще мастеров слова и всесторонне оценивал их произведения, в том числе с точки зрения «научной достоверности» изображаемого: «Критерием положительной оценки литературного произведения у Чехова часто является не только художественность, но и научная достоверность» [9], - отмечает в статье «Чехов как литературный критик» Л. Громов.
Прочитав «Сон Карелина» Григоровича, Чехов был восхищен не только как читатель, но и как врач: «.мозговая работа и общее чувство спящего человека переданы Вами замечательно художественно и физиологически верно» [4, II, с. 28].
Чехов, как известно, высоко ставил роман И. С. Тургенева «Отцы и дети», и в особенности он был восхищен тем, насколько достоверно Тургенев-художник изобразил болезнь героя: «Болезнь Базарова сделана так сильно, что я ослабел, и было такое чувство, как будто я заразился от него» [4, V, с. 174]. Для Чехова было важно, что Тургенев не солгал против действительности, убедительно описав постепенное развитие болезни, как приступы ненадолго отступают и снова возвращаются, и как, наконец, Базаров впадает в беспамятство и более не просыпается.
Здесь уместно вспомнить письмо Суворину о «Войне и мире», которую он воспринимал не только как читатель, но и врач: «Каждую ночь просыпаюсь и читаю "Войну и мир". <...> Если б я был около князя Андрея, то я бы его вылечил. Странно читать, что рана князя, богатого человека, проводившего дни и ночи с доктором, пользовавшегося уходом Наташи и Сони, издавала трупный запах. Какая паршивая была тогда медицина!» [4, IV, с. 291].
Сам Чехов неоднократно признавался в том, что медицинское образование во многом помогло ему и в литературе, расширило область знаний и помогло избежать многих ошибок.
Среди писателей большой величины, чьи произведения неизменно находились в поле зрения Чехова-критика, с заметной частотой упоминалось имя ближайшего современника - Тургенева: «.Тургеневские пьесы я прочёл почти все. "Месяц в деревне", я уже писал тебе, мне не понравился, но "Нахлебник", который пойдёт у вас, ничего себе, сделано недурно. "Провинциалку" придётся посократить. Правда? Роли хороши» [4, XI, с. 184].
Чехов ощущал преемственную связь Тургенева с традициями романтизма, в частности, отмечал общность образов Печорина и Горского: «"Где тонко, там и рвётся" написано в те времена, когда на лучших писателях было ещё сильно заметно влияние Байрона и Лермонтова с его Печориным; Горский ведь тот же Печорин. Жидковатый и пошловатый, но всё же Печорин. А пьеса может пройти неинтересно; немножко длинна и интересна только как памятник былых времен» [4, XI, с. 185-186].
В письме к О. Л. Книппер-Чеховой от 1903 года, информируя о присланном Немировичем списке пьес, которые собираются ставить, выделяет две из них, принадлежащие перу Толстого и Тургенева: «"Плоды просвещения" и "Месяц в деревне" надо поставить, чтобы иметь их в репертуаре. Ведь пьесы хорошие, литературные» [4, XI, с. 111].
Толстой как недосягаемая величина для Чехова, неоспоримый авторитет, все писатели оцениваются в приближении к Толстому, который в чеховской иерархии непоколебимо занимает первое место в русском искусстве. В письме к Суворину он признаётся: «Я читаю Тургенева. Прелесть, но куда жиже Толстого! Толстой, я думаю, никогда не постареет» [4, V, с. 171].
В 1902 году Чехов пишет О. Л. Книппер-Чеховой о том, что Тургенев безнадежно устарел: «Читаю Тургенева. После этого писателя останется 1/8 или 1/10 из того, что он написал, все же остальное через 25-35 лет уйдёт в архив». [4, X, с. 194]. В сущности, это был приговор давней привязанности, отказ от многолетнего творческого диалога. Вердикт был слишком суров и в конечном счете не оправдался, но в отношении русской критики к Тургеневу той поры и несколько позднее Чехов мог уловить то ощущение устарелости, несоответствия новому времени, которое выразилось в его замечании. Нельзя забывать при этом, что Чехов был очень категоричен и к себе, ему нередко представлялось, будто и его собственное творчество быстро «стареет», и сам он как писатель скоро окажется таким же представителем отжившей эпохи. Так, 20 сентября 1903 года он пишет из Ялты О. Л. Книппер-Чеховой: «Я так далёк от всего, что начинаю падать духом. Мне кажется, что я, как литератор, уже отжил, и каждая фраза, какую я пишу, представляется мне никуда не годной и ни для чего не нужной» [4, XI, с. 252]. Здесь, как пишет в своей статье А. А. Волкова, также проявляется одна из особенностей писательской критики и её диалогичность: «Характерны для писательской критики и жанры автокритики. Такое разнообразие свидетельствует о широком применении писателями-реципиентами практически любых форм диалога» [10].
Выводы. Суммируя критические взгляды А. П. Чехова, можно выделить те общие требования, которые он предъявлял к художественным текстам, претендующим на литературность: жизненная правдивость и объективность изображаемого, простота и краткость, отсутствие излишних подробностей, авторский нейтралитет, оригинальность и бесконечная работа над формой и содержанием. Высказывания Чехова важны и ценны ещё и тем, что законы художественного творчества он выводит из своего писательского опыта.
Таким образом, роль писателя в развитии литературы может проявляться по-разному. В первую очередь, это собственно художественные тексты, именно они представляют первостепенный интерес как объект изучения и читательского внимания. Однако «.место писателя в литературной жизни своего времени не ограничивается, как правило, созданием художественных произведений. Активное участие в литературной и общественной работе, стремление к теоретическому самосознанию создают стимул для литературно-критической писательской деятельности» [11]. Писательская критика является способом выражения собственных эстетических взглядов, своего понимания задач и путей развития литературы. Предпринятое в работе далеко не полное освещение вопросов и особенностей писательской критики, тем не менее, даёт возможность сделать вывод, что это направление в чеховеде-нии заслуживает глубокого исследовательского внимания, так как, во-первых, тесно соприкасается с профессиональной критикой, во-вторых, способствует восприятию творчества Чехова в иной перспективе.
Библиографический список
1. Белинский В. Г. Собрание сочинений: в 9 т. / под ред. Е. К. Гея, В. И. Кулешова, Ю. В. Манна и др. -М.: Художественная литература. Т. 5. 1979. 631 с.
2. Катаев В. Б. Проблемы писательской критики // Известия Российской академии наук. Серия литературы и языка. Вып. 6. Т. 76. 2017. С. 36-40.
3. Прозоров В. В. Другая реальность: Очерки о жизни в литературе. Саратов: Лицей, 2005. 206 с.
4. Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. Письма: в 12 т. // АН СССР Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького: под ред. Н. Ф. Бельчикова, Д. Д. Благого, Г. А. Бялого, Л. Д. Опульской и др. М.: Наука, 1974-1983.
5. А. П. Чехов о литературе / под ред. Л. А. Покровской. М.: Художественная литература, 1955. 403 с.
6. А. П. Чехов в воспоминаниях современников. 2-е, доп. изд. / под общ. ред. Н. Л. Бродского, Ф. В. Гладкова и др. М.: Гослитиздат. 1954. 682 с.
7. Новикова А. А. А. П. Чехов - читатель, редактор и литературный критик (из эпистолярного наследия) // Сборник научных трудов Sworld. 2012. Т. 31. № 2. С. 53-61.
8. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Соч.: В 12 т. // АН СССР ИРЛИ (Пушкинский Дом): под ред. М. П. Алексеева и др. Т. 7. М.: Наука. 1981. С. 87.
9. Громов Л. П. Чехов как литературный критик [Электронный ресурс] URL: http://www.anton-chehov.info/leonid-gromov-chexov-kak-literatumyij-kritik.html (дата обращения: 10.06.2018)
10. Волкова А. А. Писательская критика в аспекте рецептивной эстетики (к постановке проблемы) // Вестник Томского государственного университета. 2015. № 394. С. 5-9.
11. Григорьева Л. П. Особенности писательской критики (на материале якутской литературы) // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013. № 1 (19). С. 69-72.
G. A. Grigoryan, Postgraduate, Lomonosov Moscow State University, 1 Leninskie Gory, Moscow, 119234, Russian Federation
e-mail: go_xx@inbox.ru
A. P. CHEKHOV AS А READER AND CRITIC
Problem and purpose. The article deals with the peculiarities of the writers' critics in the Russian literature which still hasn't been discussed properly. The aim is to analyze Chekov's views on the writers' ways of organizing their works. The study argues that Chekov is not merely a writer but also a critic with his own point of view for the development of the Russian literature and the writing art itself.
Materials and methods. The research material is Chekhov's epistolary heritage as a unique collective work of thoughts of the writer on the various literature questions. The article is based on the methods of scientific selection, analysis and structuring.
Results. Throughout the article Chekhov's literature and critical views that can be found in his letters to different correspondents and in his critical responses to other writers' creative works are studied and analyzed. Based on this vast data the Chekhov's general requirements for the fiction works and the writing art can be determined which helps to catch Chekhov's vision of the literature.
Conclusions. Numerous valuable advices, statements and recommendations presented in the Chekhov's letters and contained qualified assessments are the key to understanding of writing art principles and becoming a part of the Chekhov's creative process where he appears as a reader and literature critic.
Keywords: A. P. Chekhov, Russian literature, writer, literature critic, writer criticism, epistolary heritage.
References
1. Belinskij V. G. Sobranie sochinenij: V 9 t. [Collective works in 9 volumes]. Ed. by. E. K. Gej, V. I. Kuleshov, Ju. V. Mann and others. Moscow, Publ. Fiction literature. Vol. 5, 1979. 631 p.
2. Kataev V. B. Problems of writers' critics. Izvestiya Rossijskoj akademii nauk. Seriya literatury I yazyka. No. 6. Vol. 76. 2017. рр. 36-40.
3. Prozorov V. V. Drugaya real'nost': Ocherki o zhizni v literature. [Other reality: essays about life in literature]. Saratov, Licej Publ.. 2005. p. 206.
4. Chehov A. P. Polnoe sobranie sochinenij Ipisem: V301. Pis 'ma: V121. [Full collective works in 30 vol. Letters in 12 volumes]. AN USSR Institute of the World literature named after A. V. Gorkiy, ed. by N. F. Bel'chikov, D. D. Blagogy, G. A. Bjalogy, L. D. Opul'skaya and others. Moscow: Nauka Publ., 1974-1983.
5. A. P. Chehov o literature [A. P. Chekhov about literature]. Ed. by L. A. Pokrovskoj. Moscow, Publ. Fiction literature, 1955, 403 p.
6. A. P. Chehov v vospominanijah sovremennikov. Vtoroe, dopolnennoe izdanie [A. P. Chekhov in his contemporaries memoirs. Second updated edition]. Ed. by. N. L. Brodskiy, F. V. Gladkov and others. Moscow: Publ. Goslitizdat, 1954, 517 p.
7. Novikova A. A. A. P. Chekhov as reader, editor and literature critic (from epistolary heritage). Sbornik nauchnyh trudov Sworld, 2012, Vol. 31, no. 2, pp. 53-61.
8. Turgenev I. S. Polnoe sobranie sochinenij I pisem: V 30 t. Soch.: V 12 t. [Full collective works of creative works and letters in 30 volumes. Creative works in 12 volumes]. AN USSR IRLI (Pushkinskij Dom): Ed. by M. P. Alekseev and others. Vol. 7. Moscow, Nauka Publ., 1981. p. 87.
9. Gromov L. P. Chehov kak literaturnyj kritik [Chekhov as literature critic]. Available at: http://www.anton-chehov.info/leonid-gromov-chexov-kak-literaturnyij-kritik.html (Accessed 10. 06. 2018).
10. Volkova A. A. Writers' critic in aspect of receptive esthetics: problem statement. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2015. No. 394, pp. 5-9.
11. Grigor'eva L. P. Pecularities of the writers' critics (based on the Yakut literature). Filologicheskie nauki. Voprosy teorii ipraktiki, 2013. No. 1 (19), pp. 69-72.
Поступила в редакцию 26.06.2018 © Г. А. Григорян, 2018
Автор статьи: Гоар Артуровна Григорян, аспирант, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, 119991, Москва, Ленинские горы, 1, e-mail: go_xx@inbox.ru
Рецензенты:
И. А. Беляева, доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы, Московский городской педагогический университет.
С. В. Тихомиров, кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы, Московский педагогический государственный университет.
