CC BY
57
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
УДК 821.161.1 ГРИГОРЯН Г.А.
аспирант, кафедра истории русской литературы, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова E-mail: go_xx@inbox.ru
UDC 821.161.1 GRIGORIAN G.A.
postgraduate, chair of Russian literature, Moscow State University named after M. V. Lomonosov E-mail: go_xx@inbox.ru
ЭПИСТОЛЯРНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ ЧЕХОВА О ТУРГЕНЕВЕ В СВЕТЕ ПИСАТЕЛЬСКОЙ КРИТИКИ CHEKHOV'S EPISTOLARY STATEMENTS ABOUT TURGENEV IN CONTEXT OF WRITERS' CRITICISM
В статье рассматриваются эпистолярные высказывания Чехова о Тургеневе в аспекте писательской критики, позволяющие проследить эволюцию его взглядов на творчество старшего современника, а также выделить некоторые особенности писательской критики Чехова.
Ключевые слова: Чехов, Тургенев, эпистолярные высказывания, писательская критика.
The article deals with Chekhov's epistolary statements about Turgenev in the context of writers' criticism. Study helps to follow up the development of Chekhov's views on the creative works of his elder contemporary and also underline some peculiarities of his concept of writers' criticism.
Keywords: Chekhov, Turgenev, epistolary statements, writers' criticism.
Писательская критика как разновидность литературной критики по ряду имманентных особенностей отличается от профессиональной критики. Отличается она не только степенью «причастности» к литературному процессу, но и способом реализации, т.е. жанровыми воплощениями.
Одним из характерных жанров развертывания «критики мастеров» (В.Н. Крылов) являются эпистолярные признания писателей, на что указывают многие исследователи.
В частности, в монографии «Критика как литература» Б. И. Бурсов подчеркнул: «Под писательскими литературно-критическими выступлениями я разумею не одни только их статьи, но и всякого рода речи, интервью, диалоги с кем-либо, ответы на вопросы и письма, рассказы о своей работе над тем или иным произведением, характеристику вообще своих литературных установок - всего не перечтешь» [3, с. 50].
А. П. Чехов был одним из тех писателей, кто проявлял живой интерес к литературной жизни. Никогда не выступавший с программными статьями, не претендовавший на роль профессионального литературного критика и «властителя дум», свои суждения о литературе, опыте предшественников и современников он доверял узкому кругу близких по духу людей в частной переписке.
Многие «эпистолярно-критические» суждения Чехова по степени проникновения в художественный материал и спектру затрагиваемых в них вопросов сопоставимы с краткими, но ёмкими литературоведческими статьями, в подтексте которых по-чеховски скрываются цепочки невысказанных авторских мыслей.
Особенную ценность представляют суждения
Чехова о творчестве признанных классиков, которые, по нашему мнению, целесообразно рассматривать именно в аспекте писательской критики.
Таковы в эпистолярии Чехова критические размышления о ближайшем по времени предшественнике - И. С. Тургеневе, охватывающие период с 1879 по 1904 гг.
Известно, что восприятие творчества Тургенева в разные годы у Чехова было неоднозначным, поэтому мы сосредоточимся на нескольких высказываниях, демонстрирующих эволюцию чеховского отношения.
«Тургенев как писатель был с юных лет в центре внимания Чехова; его имя у Чехова одно из самых встречаемых» [10, с. 434],- справедливо отмечает А.П. Чудаков.
Тургенев действительно довольно рано вошел в круг чтения Чехова и в одном из апрельских писем 1879 года к М. П. Чехову девятнадцатилетний Чехов рекомендует братьям почитать Тургенева: «Советую братьям прочесть, если они еще не читали, „Дон-Кихот и Гамлет" Тургенева» [8, с. 29].
Спустя много лет в своей книге воспоминаний «Вокруг Чехова», посвященной знаменитому брату, М.П. Чехов напишет о том благотворном влиянии на формирование его человеческих и гражданских убеждений, какое оказали дружеские вечера у земского врача П. А. Архангельского. Там бывал и А.П. Чехов, беседы о литературе не прекращались, а «Тургеневым зачитывались взапой» [9, с. 138].
«Тургеневская» атмосфера окружала Чехова с юности, и его представления о художественной литературе складывались в том числе через чтение Тургенева, а это не могло не отразиться в его писательской судьбе.
© Григорян Г.А. © Grigorian G.A.
Ученые записки Орловского государственного университета. №2 (83), 2019 r. Scientific notes of Orel State University. Vol. 2 - no. 83. 2019
Повышенный интерес ко всему, что связано с именем предшественника прослеживается уже в ранних письмах Чехова.
В марте 1883 г. Чехов обращается к Н.А. Лейкину с просьбой выслать свою книгу, название которой он не вспомнил, но запомнил фразу из одного рассказа: «В этой же книжке, кстати сказать, есть фраза, которая врезалась в мою память: „Тургеневы разные бывают..."» [8, с. 60].
Фраза, которую по памяти воспроизводит Чехов, встречается в рассказе Лейкина «Птица», и она довольно точно, на наш взгляд, намечает полосу будущих расхождений Чехова с Тургеневым-художником.
«Посылаю Вам „В ландо" (курсив —А.Ч.) где дело идет о Тургеневе» [8, с. 86],- такими словами Чехов сопроводил рукопись «рассказа о Тургеневе» в другом письме к Лейкину от 19 сентября 1883 г.
«В Ландо» написан сразу после печальной вести о смерти Тургенева как дань благодарной памяти автору «Записок охотника». В нем Тургенев - «главный герой», о нем и его творчестве наперебой спорят чеховские персонажи.
Отношением к великому писателю измеряется их духовная сущность и эстетические идеалы. Рассказ этот относится к самому раннему периоду творческой деятельности Чехова, когда он только начал делать первые шаги в большую литературу и «пролагать» свой путь. Тогда Чехов еще безоговорочно воспринимал Тургенева как первоклассного мастера.
В письмах Чехова имя Тургенева фигурирует не только, когда речь заходит о сугубо литературных вопросах, он упоминается и в переписке личного, семейного характера.
Предощущая печальный итог жизни брата Николая Павловича, Чехов в марте 1886 года пишет ему о правилах воспитанного человека, перечисляя по пунктам те непременные условия, которые составляют его нравственную основу. В конце этого пространного письма отдельно как еще одно обязательное условие для нравственного самоусовершенствования - «вечное чтение» и рекомендует он именно Тургенева: «Иди к нам, разбей графин с водкой и ложись читать . хотя бы Тургенева, которого ты не читал.» [8, с. 225].
«Упоминание имени Тургенева в таком сцеплении бытовых подробностей могло бы показаться ироническим, но этому противоречит общий тон письма Чехова - с элегической грустью, с необычной для него увеще-вательностью и с предчувствием близкой трагической развязки. Оно как бы навеяно финалом „Рудина" или „Дворянского гнезда" - с исповедью-признанием жизненного краха, с сильным лирическим чувством»[11, с. 144], - отмечал С. Е. Шаталов в статье «Чехов о Тургеневе».
В конце 1886 года в эпистолярных замечаниях Чехова уже проступают первые признаки, предвещающие полосу решительных переоценок тургеневского наследия. Наиболее отчетливо эта линия отразилась в письмах к издателю «Нового времени» А.С. Суворину,
с которым Чехов в течение многих лет вел диалоги о Тургеневе. Именно ему как близкому человеку Чехов адресовал основную часть наиболее развернутых оценочных суждений о предшественнике.
Так, в письме к Суворину от 21 декабря 1886 г., сопоставляя два рассказа со схожей проблематикой, принадлежащие перу А.И. Маслова (Бежецкого) и Тургенева, Чехов отдает предпочтение первому: «Мне Бежецкий положительно нравится <...> Его „Расстрелянный" гораздо лучше тургеневского „Жида" [8, с. 281].
В сюжетную основу этих произведений положена тема смертной казни, которая особенно волновала Чехова. В обоих случаях прослеживается несоответствие такого наказания совершенному «преступлению». «Расстрелянный» Бежецкого написан в сдержанно-объективной манере, в то время как у Тургенева описание некоторых сцен призвано вызвать душевный отклик читателя, его сочувствие и в то же время некоторое отторжение к «преступнику». Чехов был крайним противником подобной авторской «игры с читателем».
Установка на предельную объективность является одним из главных творческих принципов Чехова-писателя и обязательным требованием, которое Чехов-критик предъявлял к художественным произведениям. Думается, это и послужило основанием поставить рассказ Бежецкого выше тургеневского. Таким образом, здесь уже намечается первое расхождение с Тургеневым и первая критика.
«Встречные хохлы, принимая меня, вероятно, за Тургенева, снимают шапки.» [8, с. 82], - в шутливом тоне Чехов писал семье 11 мая 1887 г. о путешествии по югу.
Это время, когда Чеховым уже были написаны рассказы о людях из народа: «Егерь», «Агафья», «Он понял», «Свирель», «Художество», «День за городом».
«Эта группа рассказов образует как бы чеховские „Записки охотника", возникшие, несомненно, не без тургеневского влияния» [4, с. 61], - одним из первых указал Г. А. Бялый.
Именно с этого периода современники Чехова заговорили о нем как продолжателе тургеневской линии в русской литературе и все чаще начали сравнивать молодого писателя с предшественником. Полагаем, что по этой причине и возникла подобная «тургеневская» ассоциация у Чехова. Впоследствии параллели с Тургеневым будут вызывать у Чехова совершенно иную реакцию.
Интересуясь о состоянии здоровья С.П. Боткина в письме к Суворину от 15 октября 1889 г., Чехов вспоминает двух важных для него писателей: «Что с Боткиным? Известие о его болезни мне очень не понравилось. В русской медицине он то же самое, что Тургенев в литературе... (Захарьина я уподобляю Толстому) - по таланту» [8, с. 264].
Такие автопризнания у Чехова встречаются довольно часто, где в одном писательском ряду ставится Тургенев и Толстой.
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
Спустя несколько лет в письме к тому же адресату от 13 февраля 1893 г. Чехов снова сопоставит художественные стили Тургенева и Толстого: «Я читаю Тургенева. Прелесть, но куда жиже Толстого! Толстой, я думаю, никогда не постареет. Язык устареет, но он всё будет молод» [8, с. 171].
Анализируя многочисленные высказывания Чехова о Тургеневе, можно сделать еще один вывод о природе чеховской писательской критики, заключающийся в том, что зачастую она тяготеет к «сравнительной форме». Так, сопоставляя Тургенева и Толстого, он всегда отдает «пальму первенства» автору «Войны и мира».
Поскольку Толстой, по Чехову, «колосс» и «юпитер» в литературе, недосягаемая вершина, поэтому все писатели оцениваются в приближении к Толстому и находятся в его тени.
Порой в эпистолярных текстах в связи с разными обстоятельствами Чехов обращался к цитатам Тургенева и его героев. Например, в письме к Суворину от 7 декабря 1889 г., сообщая о наступающем тридцатилетии, он вспоминает слова Лаврецкого из эпилога «Дворянского гнезда»: «В январе мне стукнет 30 лет... Здравствуй, одинокая старость, догорай, бесполезная жизнь!» [8, с. 300]
Небезосновательна мысль А.И. Батюто, который находит в этом близость тургеневско-чеховского миросозерцания: «Ощущение старости, „заката" типично тургеневское» [1, с. 867]. Ведь такими настроениями проникнуты многие страницы писем и художественных текстов Тургенева и Чехова.
Совершенно особое место в эпистолярных упоминаниях Чехова о Тургеневе занимает его восторженный отзыв о романе «Отцы и дети», который он выделял из общего корпуса сочинений предшественника: «Что за роскошь „Отцы и дети"! Просто хоть караул кричи. Болезнь Базарова сделана так сильно, что я ослабел и было такое чувство, как будто я заразился от него. А конец Базарова? А старички? А Кукшина? Это чёрт знает как сделано. Просто гениально» [8, с. 174], - писал Чехов Суворину 24 февраля 1893 г.
Чехов признавался, что медицинское образование во многом помогло ему и в литературе, существенно расширило область знаний, и благодаря этим знаниям он избежал многих ошибок в творческой деятельности.
В своих критических разборах, как сочинений начинающих литераторов, так и мастистых писателей, он оценивал не только художественную обработку, но и степень достоверности, объективности при описании болезней и психических состояний, конечной целью должна стать убедительность этого описания в глазах читателей.
Тургенев, по мнению доктора Чехова, не погрешил против действительности, показав, как болезнь Базарова постепенно принимает сильный оборот, как приступы ненадолго отступают и снова возобновляются, и как, наконец, Базаров впадает в полное беспамятство и уже не просыпается. Ощущение - «будто заразился» говорит о том, что Чехов безоговорочно поверил автору с точки
зрения врача и читателя.
Тургеневские романные финалы тоже были предметом пристального внимания Чехова, поскольку он считал, что в финале должно быть сосредоточено впечатление от прочитанного и точка в конце вовсе не значит, что вопрос решен, только правильная постановка вопроса, по Чехову, является обязательным условием для художника. Все это он находил и в финалах Тургенева.
Справедливо, по нашему убеждению, наблюдение И. А. Беляевой:
«... тургеневские финалы <.> фокусируют момент, где самой жизнью предполагается особая сложность. Именно такого мнения придерживался А.П. Чехов, который в принципе никогда не был благодушным читателем Тургенева, но вот в случае с тургеневскими финалами как раз полагал, что в них сказывается трагическая глубина жизни» [2, с. 25-26].
«Отцы и дети», финал которого предполагает художественную перспективу, особенно созвучную прозе Чехова, завершается описанием сельского кладбища с могилой Базарова и размышлениями о «равнодушной» природе, «вечном примирении и жизни бесконечной» [6, с. 188].
Осмыслением темы «равнодушной» природы пронизаны многие страницы Тургенева («Стено», «Дневник лишнего человека», «Поездка в Полесье» и др.) и Чехова («В родном углу», «Степь», «Дама с собачкой» и др.), что может стать предметом отдельного большого исследования в проблеме изучения творческих связей писателей.
О тургеневских героинях Чехов, как известно, отзывался критически, видя в этих «возвышенных девицах», ушедших в прошлое представительницах дворянских усадеб, неестественность, фальшь и «претензии не по чину».
Однако он выделял образ женщины «передовых взглядов», «эмансипэ» - Евдоксии Кукшиной. Чехову, как заметил З.С. Паперный, понравилась «тургеневская манера с ее сдержанной насмешкой, проявляющейся не в прямой авторской интонации, но в выразительных деталях, сообщаемых как будто мимоходом» [5, с. 131].
Эта «сдержанная насмешка» явственно ощущается в тонких портретных характеристиках: «несколько растрепанная, в шелковом, не совсем опрятном, платье, с крупными браслетами на коротеньких руках», «круглые глаза, между которыми сиротливо краснел крошечный вздернутый носик» [6, с. 62-63].
Авторская ирония достигает «кульминации» в сцене бала, куда «эмансипированная женщина» является «безо всякой кринолины и в грязных перчатках, но с райскою птицею в волосах.» [6, с. 68]
Не удостоившись внимания Базарова и Аркадия, в таком виде она «в четвертом часу ночи протанцевала пользу-мазурку с Ситниковым на парижский манер. Этим поучительным зрелищем и завершился губернаторский праздник» [6, с. 71].
Все эти мастерски отточенные приемы «легкой
Ученые записки Орловского государственного университета. №2 (83), 2019 г Scientific notes of Orel State University. Vol. 2 - no. 83. 2019
иронии» Тургенева-стилиста и были высоко оценены Чеховым.
Несколько лет спустя в письме позднего периода к О.Л. Книппер-Чеховой от 13 февраля 1902 г. оценки Чехова разительно отличаются, он предрекает забвение тургеневского наследия: «Читаю Тургенева. После этого писателя останется '/8 или '/ из того, что он написал, все же остальное через 25—35 лет уйдет в архив» [8, с. 194].
Это был самый строгий и категоричный «вердикт» в эпистолярии Чехова. Здесь в более резкой форме выражена всегдашняя «претензия» Чехова-критика к Тургеневу - «устарелость» его художественной манеры. Однако такое эмоциональное утверждение, по нашему мнению, все-таки стоит учитывать как частный случай писательской критики Чехова, объясняемый и личными обстоятельствами.
Ведь в этот период он уже поселился на постоянное проживание в Ялте, болезнь его прогрессировала, письма становились короче, и все больше в них проступали грустные ноты и упадочные настроения.
Об этом свидетельствует и автокритика об «устарелом» звучании собственной прозы, которыми пронизаны письма Чехова в последние годы жизни: «Я тебе ничего не сообщаю про свои рассказы, которые пишу, потому что ничего нет ни нового, ни интересного. Напишешь, прочтешь и видишь, что это уже было, что это уже старо, старо...» [8, с. 160], - делился Чехов в письме к Книппер-Чеховой от 23 февраля 1903 г.
В своем последнем «тургеневском» письме к Н.Д. Телешову от 1 марта 1904 г. Чехов посылал дружеский привет из Ялты: «Когда увидите Бунина и Бабурина, то поклонитесь им пожалуйста» [8, с. 52]. Такое шутливое прозвище Чехов дал близким приятелям - И. А. Бунину и С. А. Найденову, перефразировав
заглавие тургеневского рассказа «Пунин и Бабурин».
Это в то же время был и последний поклон Чехова Тургеневу - писателю, с которым он на протяжении почти четверти века вел непрерывный творческий диалог.
С просьбой поклониться самому дорогому в жизни, с чем уже не суждено было встретиться, обращался и Тургенев в письме к Я.П. Полонскому от 30 мая (11 июня) 1882 г.: «Когда вы будете в Спасском, поклонитесь от меня дому, саду, моему молодому дубу, родине поклонитесь, которую я уже, никогда не увижу» [7, с. 271].
Таким образом, хронология эпистолярных высказываний Чехова, показывает, что в разные годы его восприятие тургеневского наследия претерпевало изменения: от восхищения Тургеневым-художником до вывода об устарелости его писательской манеры.
Причина такого неоднозначного отношения обусловлена бесконечными творческими поисками Чехова, и тургеневские решения в ряде вопросов не всегда соответствовали современной Чехову действительности, поэтому зачастую он критиковал предшественника, предлагая иные подходы в новых исторических условиях.
Свои развернутые суждения о Тургеневе Чехов адресовал только небольшому кругу близких людей, что говорит о глубоко личном характере писательской критики Чехова.
Писательскую критику Чехова можно назвать преимущественно «эпистолярной», но ею не исчерпывающейся, поскольку в своих художественных произведениях он также выступил критиком Тургенева. Правда, критика этого вида в большинстве случаев скрыта в подтексте, присутствуя имплицитно, она призвана реанимировать культурную память читателя.
Библиографический список
1. Батюто А.И. Тургенев и русская литература от Чернышевского до Чехова (Проблема героя и человека). Статья вторая // Избранные труды / [ред. С. А. Батюто] СПб.: Нестор-История, 2004. С. 859-889.
2. БеляеваИ.А. «Помни мои последние три слова»: к вопросу о структуре финалов в романах Тургенева // Филологический класс. Екатеринбург, 2018. Т. 53. №3. С. 25-32.
3. БурсовБ.И. Критика как литература / [ред. М. И. Белоусова]. Л.: Лениздат, 1976. 320 с.
4. БялыйГ.А. Русский реализм. От Тургенева к Чехову / [ред. М. И. Дикман]. Л.: Советский писатель, 1990. 640 с.
5. Паперный З. С. Творчество Тургенева в восприятии Чехова // И. С. Тургенев в современном мире: Сб. ст. / [ред. С. Е. Шаталов]. М.: Наука, 1987. С. 127-135.
6. Тургенев И.С. Отцы и дети // Полное собрание сочинений и писем: В 30 томах. Сочинения: В 12 т. / [ред. М. П. Алексеев]. М.: Наука, 1981. Т. 7. С. 5-190.
7. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 28 томах. Письма: В 13 т. / [ред. М. П. Алексеев]. Л.: Наука, 1968. Т. 13. Кн. 1. 622 с.
8. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 томах. Письма: В 12 т. / [ред. Н. Ф. Бельчикова (гл. ред.), Д. Д. Благой, Г. А. Бялый и др.]. М.: Наука, 1974-1983.
9. ЧеховМ.П. Вокруг Чехова: встречи и впечатления / [Подг. текста, коммент. С. М. Чехова]. М.: Московский рабочий, 1964. 368 с.
10. Чудаков А.П. Поэтика Чехова. Мир Чехова: возникновение и утверждение / [ред. А. Жикаренцев]. СПб: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. 704 с.
11. Шаталов С.Е. Чехов о Тургеневе // Тургенев и русские писатели: 5-й межвуз. тургеневский сборник / [ред. Г. Б. Курляндская]. Курск, 1975. С. 143-153.
References
1. Batyuto A.I. Turgenev and the Russian literature from Chernyshevsky to Chekhov (Hero and man problem). 2nd article / Selected works / [ed. by S. A. Batyuto]. Saint Petersburg: Nestor Istoria Publ., 2004. Pp. 859-889.
2. BelyayevaI.A. «Remember my last three words»: the problem of finals structure in Turgenev's novels // Philological class. Yekaterinburg, 2018. Vol. 53. No. 3. Pp. 25-32.
3. 3. BursovB.I. Criticism as literature / [ed. by. M. I. Belousova]. Leningrad: Lenizdat Publ., 1976. 320 p.
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
4. Byaly G.A. Russian realism. From Turgenev to Chekhov / [ed. by M. I. Dikman]. Leningrad: Sovetskii pisatel' Publ., 1990. 640 p.
5. Paperny Z. S. Turgenev's creative works in Chekhov's perception // I. S. Turgenev in the modern world: Collect. of artic. / [ed.by S.E. Shatalov]. Moscow: Nauka Publ., 1987. Pp. 127-135.
6. Turgenev I.S. Fathers and children //Full collective works in 30 volumes. Creative works in 12 vol. / [ed. by M. P. Alekseev]. Moscow: Nauka Publ., 1981. Vol. 7. Pp. 5-190.
7. Turgenev I.S. Full collective works in 28 volumes. Letters in 13 vol. / [ed. by M. P. Alekseev] Leningrad: Nauka Publ., 1968 Vol. 13. Book 1. 622 p.
8. Chekhov A.P. Full collective works in 30 volumes. Letters in 12 vol. / [ed. by N. F. Bel'chikova, D. D. Blagoj, G. A. Bjalyj et others]. Moscow: Nauka Publ., 1974 -1983.
9. ChekhovM.P. Around Chekhov: meetings and impressions / [text and comments by S. M. Chekhova]. Moscow: Moscovskii rabochii Publ., 1964. 368 p.
10. Chudakov A.P. The Poetics of Chekhov. Chekhov's world: genesis and establishment / [ed. by A. Zhikarentsev]. Saint Petersburg: Alphabet, Alphabet Atticus Publ., 2016. 704 p.
11. Shatalov S.E. Chekhov about Turgenev // Turgenev and the Russian writers: 5th inter-university Turgenev's collection of works / [ed. by G. B. Kurlyandskaya]. Kursk, 1975. Pp. 143-153.
