CC BY
26УДК 82.09.001.5 Мережковский Е.А. Муртузалиева
«А.П. Чехов и М. Горький» Д.С. Мережковского: к вопросу об аспектах
сопоставления и выводах
Дагестанский государственный университет; Россия, 367001,г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 43 а;[email protected]
В статье Д.С. Мережковского «А.П. Чехов и М. Горький» прослеживаютсяприемы и критерии анализа творчества А.П. Чехова и М. Горького, что позволяет выделить особенности его литературной критикиначала XX века, оценить степень объективности и субъективности его критических сужденийи их причины. Актуальность исследования обусловлена недостаточной-изученностью литературной критики Д.С. Мережковского начала XX века. Данная статья содержит анализ восприятия критиком места и роли Чехова в русской литературе, раскрывает разницу в подходе Мережковского-критика и Мережковского - автора критической прозы о Чехове. В результате реализации целей исследования были выявлены методы и приемы критического анализа, используемые Д.С. Мережковским: прием двойного сопоставления, сравнительный метод, лейтмотивный анализ и функциональное значение пейзажа в творчестве Чехова и Горького и др. Использование структурного анализа позволилопроанализировать композиционные особенности статьи Мережковского. Двуплановостьподхода Мережковского содержит в себе литературно-критический пласт и пласт религиозный, метафизический, а сравнение Чехова и Горького с эталонными для критика фигурами Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского позволяет не тольковыявить актуальность творчества героев статьи, но и показать генетические связи с духовным наследием русской классической литературы. Мережковский рассматривает в статье проблему героя времени, проблему бессмертия, но при этом остается достаточно объективным в своих оценках писателей, хотя и воспринимает их творчество как предупреждение.
Ключевые слова:сравнительный анализ, объективность и субъективность оценок, критерии и эталоны сопоставления, литературная критика, аспекты критического анализа.
В 1906 году в сборнике статей Мережковского «Грядущий Хам», вышедшемв издательстве М.В. Пирожковав Санкт-Петербурге, была опубликована статья Мережков-ского«А.П. Чехов и М. Горький», отрывок из которой (под названием«О Чехове»)был опубликован в № 11 журнала «Весы» за 1905 год.
Наша цель- раскрыть приемы и критерии анализа Мережковского, выявление особенностей композиции данной литературно-критической работы, аспектов сопоставления Чехова и Горького, степени его критической объективности.
Проблема взаимоотношений Мережковского и Горького была рассмотрена в работах Т. Д. Беловой [1], Н.Н. Примочкиной [2],творчество Чехова в восприятии Мережковского анализировалиА.Л. Гришунин [3], Н.Г. Коптелова [4,5,6,7], А.П. Чуда-ков[8] и другие исследователи. Ценные наблюдения, касающиеся особенностей поэтики Мережковского, в частности функций цитирования у него,содержатся в монографии Е.А. Андрущенко «Властелин «чужого»: текстология и проблемы поэтики Д.С. Мережковского» [9], а общие закономерности развития прозы в начале XX века - в работе В.А.Келдыша [10]. Специфика художественного сознания Мережковского была раскрыта в работеН.М. Сергеевой [11], а работа А.А. Холикова стала важным источником библиографического характера [12].
В начале статьи Мережковский использует метод двойного сопоставления. Чехов и Горький рассматриваются критиком в масштабе другой пары «великанов русской ли-
тературы» - Ф. Достоевского и Л. Толстого [13, т. XIV, с. 60]. Этот масштаб позволяет критику увидеть сходство Чехова и Горького. Но Мережковский не ограничивается только этим сравнением. Оба автора вписываются в широкий литературный контекст эпохи предшествующей и современной, проверяются через целый ряд актуальных и вечных проблем русской литературы. Второй этап сравнения связан с сопоставлением разных аспектов и уровней творчества Чехова и Горького.Объектом интереса критика становится выбор героя Чеховым и Горьким, картины природы и их функциональное значение, лейтмотивы в прозе писателей, религиозные представления героев, психология и метафизика интеллигенции и босяков. Проблему веры героев и самих писателей Мережковский сопрягает с религиозными исканиями и сомнениями героев Достоевского и самого Достоевского. Критик анализирует взгляды героев Чехова, много цитирует, привлекая в качестве примеров дажеписьма А.П. Чехова к С.П. Дягилеву.
В статье гораздо больше внимания уделено Чехову и его героям, в отношении которых осуществляется достаточно обстоятельный критический анализ. Герои Горького чаще возникают в контексте общих рассуждений критика как подтверждение его собственных характеристик, касающихся русской интеллигенции, поэтому иногда его отсылки к произведениям Горького «слепы», хотя иногда контекстуально появляются персонажи рассказов Горького «Ошибка», «Проходимец», «Супруги Орловы», «Читатель», «Тоска», «Бывшие люди». Подобного рода отсылки прослеживаются в отношении чеховских произведений «Скучная история», «Палата № 6», «Рассказ неизвестного человека», «Дуэль», «Степь». Еще больше отрывков из произведений Чехова цитируется и называется прямо.
Статья Мережковского очень интертекстуальна и позволяет определить литературно-критические, общественные и религиозно-философские позиции критика по важнейшим вопросам современности. Отметим объективность Мережковского в оценках, даже если учесть его религиозные воззрения.
Работа делится на три большие главы. Первая глава тематически, проблемно и композиционно многопланова и решает целый ряд задач,в частности устанавливает генетические связи между творчеством анализируемых авторов и русской классикой, на фоне которых явственнее обозначается качественное изменение в плане оценки литераторами рубежа эпох общественных и литературных потребностейвремени. Для Мережковского это своего рода подмена идей старой эпохи новыми, причем осознание неизбежности происходящего не примиряет Мережковского с безверием и атеизмом, поэтому уже в этой статье появляется фигура Грядущего Хама.
Второй план анализа связан с проблемой героя времени. Каждый из писателей занимает свою собственную нишу и достигает вершин в изображении своего героя: у Чехова - это интеллигент, у Горького - босяк, один олицетворяет своей рефлексией и сомнением уходящую эпоху, другой - героя времени, рожденного социальным обнищанием. При этом в плане художественного мастерства Чехов оценен неизмеримо выше Горького. «О Горьком как о художнике именно больше двух слов говорить не стоит. Правда о босяке, сказанная Горьким, заслуживает величайшего внимания; но поэзия, которою он, к сожалению, считает нужным украшать иногда эту правду, ничего не заслуживает, кроме снисходительного забвения» [13, т. XIV, с. 62].
Исключений Мережковский не делает ни для описаний природы у Горького, ни для лирических излияний и любовных сцен. Поэтому в дальнейшем критик анализирует исключительно типы героев у Горького, их мировоззрение, их взаимоотношения со средой, рассматривая их голоса как голоса времени.
Статья «А.П. Чехов и М. Горький» развивает те тезисы о творчестве Чехова, которые звучали еще в статье «Старый вопрос по поводу нового таланта», и одновременно предваряет критическую прозу Мережковского в работах «Брат человеческий» (1910) и «Суворин и Чехов» (1914). Этоодна из лучших литературно-критических статей Мережковского. Взгляд и оценки Мережковского с течением времени в отношении Чехова принципиально не менялись, лишь углублялись выводы, больше становилось доказательного материала для наблюдений, в зависимости от типа и жанра работ менялось восприятие и образа Чехова, тональность его рассуждений.
Отношение к Ф. Достоевскому и Л. Толстому в современном обществе являлось для Мережковского важным показателем характеристики самого общества, равно как и признание в качестве учителей и пророков Чехова и Горького. И причина этого не только в христианских взглядах Мережковского, но и в неприятии перемен в общественном сознании в начале ХХ века. «Чехов и Горький - выразители не столько народной, сколько сословной, не столько культурной, сколько интеллигентной середины русского среднего сословия, <...> которому в настоящее время предстоит "делать историю" и за то, что будет сделано, дать ответ на страшном суде истории» [13, т. XIV, с. 60]. Современное общество с его идеалами и стремлениями, по мнению критика, просто не в состоянии оценить и понять масштаб идей и взглядов Ф. Достоевского и Л. Толстого, принять их в качестве учителей и пророков.
Доминантой статьи является сравнение в самых разных видах: сравнение авторов, сравнение цитат, образные сравнения «картинок» из произведений Чехова и Горького с эпизодами из «Братьев Карамазовых» (сцена со Смердяковым, играющим на гитаре; эпизоды из «Легенды о Великом инквизиторе» и др.). В статье Мережковскогопоявля-ется фигура «добродушного критика», читателя, оценивающего писателей.
Мережковский в статье сумел избавиться от предвзятой субъективности, отсюда признание Горького знаменательным общественным явлением, правдивейшим выразителем подлинной жизни с ее нечаянной красотой, хаотической, безобразной, могущественной эстетикой, неприемлемой для поклонников чистого искусства, но обязательной для любителей жизни.
Чехов для Мережковского является законным наследником великой русской литературы, а Горький - первооткрывателем нового материка духовного мира, страны тьмы под названием «босячество».
Поэтика Чехова и Горького сверяется критиком с эталонными образцами русской классики. Так, высшей оценки критика удостаивается простота стиля Чехова, который смог превзойти в этом признанных мастеров - И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого. Одной из важнейших черт поэтики Чехова Мережковский считает «уменье возвращаться от последней сложности к первой простоте ощущения, к его исходной точке, к самому простому, верному и главному в нем - вот особенность чеховской, пушкинской и вообще русской всеупрощающей эстетики» [13, т. XIV, с. 65].
Мережковский отмечает простоту сравнений у Чехова, привносящую необычность и таинственность. Природа вовлекается в быт, а описаниябыта - его главная сила, Чехов величайший бытописатель в русской литературе.
Анализ Мережковского поражает тонкими наблюдениями и выводами, характеризующими и атмосферу времени, его восприятие героями произведений, и само реальное время. Он выявляет два неподвижных полюса чеховского мира - смерть и быт, вокруг которых вращается то, что сложно назвать жизнью героев, потому что их жизньограни-чивается бытом. Отсюда сравнения быта с содержимым гробов или с пчелиным ульем. Поэтому скука и уныние являются одними из важных мотивов поэтики Чехо-
ва.Мережковский пытается проследить мировоззрение Чехова и Горького во взглядах, речах их героев.
Второй важнейший вопрос, который венчает первую главку и является своего рода завязкой ко второй, связан с жизненным для критика метафизическим тезисом «Есть Бог или нет?» - вопросом Ивана Карамазова, заданным Черту. Это главная тема русской литературы и критики.
Мережковский возлагает на русскую интеллигенцию только часть вины за отсутствие религиозного сознания. Он видит общественные и психологические причины укоренившегося в сознании восприятия понятий «религия» и «реакция» как синонимичных, т. к. религия долгое время использовалась в качестве инструмента социального угнетения. Чехов и Горький, по мнению критика, являются первыми сознательными учителями и пророками новой религии, религии человечества без Бога, которая была и есть бессознательная религия русской интеллигенции. Используя образ метафизической лестницы (из монолога героя Достоевского Кирилова), ведущей от религии человечества к религии человекобожества, критик у подножия этой лестницы ставитчехов-ского интеллигента, а вверху - горьковского босяка.И по этой лестнице шагает русская интеллигенция.
Вторая глава статьи конкретизирует изложенные выше тезисы, добавляя аналитики и примеров из произведений Чехова и Горького. Интересно, что критик использует прием перифраза, зашифровывая произведения и героев, предлагая читателям самим определить источник цитат или опознать «восторженного критика».
Мережковский анализирует феномен обаяния, влюбленностиинтеллигенции в босяка, видит его истоки в политическом сочувствии, в симпатиях к стихийной мятежно-сти и надежде на деятельную роль босяка в русском освободительном движении. Критик исследует босячество как явление, причины его зарождения, его глубокое метафизическое родство с интеллигенцией, психологию босячества. Он дифференцирует внешнюю, социально-экономическую сторону босячества и внутреннее, психологическое босячество как последний предел нигилизма, духовную нищету.
Мережковский видит заслугу Горького в том, что писатель сумел показать все стороны босячества. Именно интеллигенция пыталась убедить босяка, что он ни в чем не виноват, что виновата исключительно среда. Мережковский остро чувствует, что подобная политика снимает с человека всякую нравственную ответственность за свои поступки.
В его рассуждениях о внутреннем и внешнем босячестве нам видится та же логика, которой руководствовался Д.И. Писарев, анализируя цинизм Базарова [14], хотя революционно-демократическая критика 60-х годов внесла свою лепту в формирование образа героя нового типа, нигилиста, атеиста, протестанта против социального гнета.
Мережковский использует в качестве иллюстративного материала выдержку из «Дневника писателя» за 1873 год, а для более корректного литературного сопоставления- «Записки из подполья». Именно отвергнутый и не понятый современниками Достоевский выступает у Мережковского в качестве основного оппонента Чехова и Горького.
В определенные моменты рассуждения Мережковского о природе типов современности берут верх над критическим анализом, который становится инструментом для понимания не идей Чехова и Горького, а самого Мережковского, но Мережковский всегда возвращается к критическому анализу. «Механическое миросозерцание, т. е.утверждение как единственно реального того мирового порядка, который отрицает абсолютную свободу и абсолютное бытие человеческой личности в Боге и который де-
лает из человека "фортепианную клавишу" или "органный штифтик" слепых сил природы, - вот общая метафизическая исходная точка интеллигента и босяка» [13, т. XIV, с. 77].
В «Песне о Соколе», в словах старца Луки из пьесы «На дне» критику видится догматический позитивизм, парадоксально включающий в себя свою метафизику, мистику и приводящий к догматическому материализму. В рассуждениях героев Горького ему видятся искаженные идеи Ницше, приводящие к абсолютному аморализму,потому что босяк с брезгливостью относится к отвлеченными идеалам гуманизма интеллигенции и еще больше презирает религиозную жалость, милосердие к людям. Слова «Я видел небо, небо пусто» становятся для Мережковского рефреномдля характеристики атеистических взглядов босяков Горького.
Обращают на себя внимание не только прямые отсылки к Достоевскому-писателю, критику, публицисту, но и работа с теми же образами, с которыми в«Дневнике писателя» работает Достоевский. В статьеМережковскогомы встречаемся с некрасовским Власом, чей образ трактуется уже применительно к теме босячества.
Мережковскийвидит в стремлении человека стать Богом вариацию идеи наполеонизма, следствием же этой теории становится полное уничтожение человека. Отсюда рассуждения чеховских и горьковских персонажей об абсолютной свободе, переустройстве жизни, которые цитирует критик. «Во имя чего это всемирное разрушение? Во имя ничего. Разрушение для разрушения, хаос для хаоса.Спокойное, научно-позитивное «ничего не знаем» превращается в яростное, мистическое «ничего не хотим, хотим ничего!» И в этом хотении ничтожества обнаруживается последняя сущность босячества - служение «умному и страшному Духу Небытия» [13, т. XIV, с. 85]. «Легенда о Великом Инквизиторе» в очередной раз дает Мережковскому возможность апеллировать к истинному в его глазах пророку и учителю, раскрывая с его помощью психологическую сущность босячества.
Мережковский дает очень точный критический анализ образа старца Луки из пьесы Горького «На дне», называя его единственным ее героем и величайшим созданием автора. Он видит страшную сущность старца, не обманываясь его христианскими взглядами, замечая тонкую подмену понятий в его речах: Христос-Богочеловек заменяется сначала просто человеком, потом Человекобогом, а сверхчеловек на данном этапе представлен жуликом, которому «все позволено».
Даже прямой вопрос «Есть ли Бог?», ответ на который Мережковский пытается получить и от Чехова, и от Горького, и от их героев, звучит полуправдой в устах Лу-ки:«Коли веришь - есть; не веришь - нет. Во что веришь, то и есть» [13, т. XIV, с. 87]. Утверждение Луки, с точки зрения современных концепций эзотерики - истинная правда, с точки зрения христианина Мережковского - чистая ложь, что он и показывает через систему оппозиций, приводящих к подмене понятий и итоговому выводу: ложь стала правдой, а правда - ложью. Так критиком ставится знак равенства между взглядами старца Луки и Великого Инквизитора. Великий Инквизитор также не может прямо ответить на вопрос. Мережковский называет Луку и Инквизитора «вещими призраками», которые являются провозвестниками пути от Христа к Антихристу.
Третья часть статьи продолжает анализ образов чеховских интеллигентов и горь-ковских босяков и определяет религиозные позиции авторов. Особенно его интересует вопрос об отношении к религии Чехова, которого он уподоблял его герою, зоологу фон Корену: «Подобно своему герою, Чехов видел в христианстве "одно из гуманитарных знаний", принимал в нем человеческую нравственность, а все остальное отвергал, как суеверие; <...>предпочитал "никогда" не ставить вопроса на так называемую "христи-
анскую почву". Как бы то ни было, тот факт, что христианство в произведениях Чехо-вапочти умолчено, уже сам по себе значителен» [13, т. XIV, с. 93]. Увериться в этом ему помогают два частных письма Чехова к С.П. Дягилеву, предоставленные критику последним, причем обращает на себя внимание тот факт, что сначала Мережковский буквально пересказывает письма, а затем цитирует их в полном виде.
Осмысление писем Чехова приводит критика к выводу, что Чехов подписывает смертный приговор не только современному религиозному движению в России, но и самому христианству. В суждениях Мережковского присутствует ряд субъективных допущений, касающихся как мотивов того, почему Чехов прошел «мимо» христианства и чего испугался, так и причин нелюбви Чехова к Достоевскому. Но при этом критик приходит и к выводам объективным, поясняющим сложность ситуации Чехова тем, что его разрывали на части разные политические и литературные лагеря, его называли позитивистом, марксистом, социалистом, народником, декадентом, мистиком. Мережковский не осуждаетЧехова за то, что он давно растерял свою веру. Критик видит трагедию писателя в той бездне сомнений и противоречий, разрешить которые не может ни он, ни его герои. Отсюда попытка Мережковского прочитать «подпольного» Чехова, скрытого за Чеховым понятным и все понимающим.
Второй важнейший вопрос русской литературы - вопрос о бессмертии. Чехов, по мнению Мережковского, первым ответил на него окончательным и бесповорот-ным«нет», сделав центром душевной трагедии своих героев мысль о смерти, как об уничтожении. И с этой точки зрения, логичен вывод об одной из функций религии как средстве против страха перед смертью.
Мережковский выделяет еще один мотив, повторяющийся в творчестве Чехова: мечты о далеком будущем и интерес к нему, подтверждая свои выводы набором цитат. И признания героев Чехова и Горького по этим актуальным вопросам звучат для Мережковского музыкой Апокалипсиса, торжеством грядущего Хама, образ которого вновь появляетсяв конце статьи.
Вопросы жизни и смерти критик поверяет эталоном - героями Достоевского. И в этомплане Горький и Чехов ничего нового не сказали, в сущности, представив вариации на тему «карамазовщины» и «бобка».
Итоговый оценочный вывод Мережковского таков: «Чехов и Горький действительно "пророки", хотя не в том смысле, как о них думают, как, может быть, они сами о себе думают. Они "пророки" потому, что благословляют то, что хотели проклясть, и проклинают то, что хотели благословить. Они хотели показать, что человек без Бога есть Бог; а показали, что он - зверь, хуже зверя - скот, хуже скота - труп, хуже трупа -ничто» [13, т. XIV, с. 115]. Но он вовсе не означает неприятия или бойкотирования писателей. Мережковский воспринимает их творчество как предупреждение, и пафосный образный финал статьи подтверждает это.
Литература
1. Белова Т. Д.М. Горький и Д.С. Мережковский: История творческих взаимоотношений в контексте культурологических исканий эпохи // Творчество Максима Горького в социокультурном контексте эпохи: Горьковские чтения. 2004. - Н. Новгород, 2006. - С. 290-300.
2. Примочкина Н.Н. Горький и писатели русского зарубежья. - М.: ИМЛИ РАН, 2003. - 361 с.
3. Гришунин А.Л. Мережковский о Чехове // Мережковский Д.С. Мысль и слово. -М., 1999. - С. 235-242.
4. Коптелова Н.Г. А.П. Чехов в восприятии Д.С. Мережковского и З.Н. Гиппиус (1880-1900 гг.) // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова: научно-методический журнал. - 2005. -№ 6. - С. 46-50.
5. Коптелова Н.Г. Чехов в восприятии В. Розанова и Мережковских // Энтелехия: научно-публицистический журнал. - 2005. - № 11. - С. 91-96.
6. Коптелова Н.Г. А.П. Чехов в восприятии Д.С. Мережковского (1908-1914 гг.) // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова: научно-методический журнал. - 2006. - № 1. - С. 129-133.
7. Коптелова Н.Г. Проблема рецепции русской литературы XIX века в критике Д.С. Мережковского (1880-1917 гг.). - Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2010. -343 с.
8. Чудаков А.П.Чехов и Мережковский: два типа художественно-философского сознания// Чеховиана: Чехов и Серебряный век. - М., 1996. - С. 50-67.
9. Андрущенко Е.А. Властелин "чужого": текстология и проблемы поэтики Д.С. Мережковского. - М.: Водолей, 2012. - 248 с.
10. Келдыш В.А. О Серебряном веке русской литературы. Общие закономерности. Проблемы прозы. - М.: ИМЛИ РАН,2010. - 512 с.
11. Сергеева Н.М. Творчество Д.С. Мережковского 1890-1900-х годов: специфика художественного сознания: дис. ... канд. филол. наук. - Кострома, 2009. - 189 с.
12. Холиков А.А. Основные научные работы о Д.С. Мережковском: Материалы к библиографии // Вестник ПСТГУ. Сер. III: Филология. - 2011. - № 2 (24). - С. 107-167.
13. МережковскийД.С. Полн. собр. соч.: в 24 т. - М.: Типография т-ва И.Д. Сытина, 1914. - Т. XXIII. - С. 60.
14. Писарев Д.И. Базаров / Эл. ресурс: http://www.az.lib.ru/p/pisarew_d/text_0220.shtml
Поступила в редакцию 2 декабря 2014 г.
UDC 82.09.001.5 Меrezhkovsky
"А.Р. Chekhov and M. Gorky" by D.S. Merezhkovsky: to the question of aspects
of comparison and conclusions
E.A. Murtuzaliyeva
Dagestan State University; Russia, 367001,Makhachkala, M. Gadzhiev st., 43 a; [email protected]
In D.S. Merezhkovsky's article "А.Р. Chekhov and М. Gorky" receptions and criteria of the analysis of creative works by A.P. Chekhov and M. Gorky are examined. They allow to mark out features of his literary criticism at the beginning of the XX century and also to estimate degree and the reasons of objectivity and subjectivity of his critical judgments. The relevance of the study is explained by the fact that literary criticism by D.S. Merezhkovsky at the beginning of the XX century is understudied. This article continues the analysis of the critic's perception of Chekhov's place and role in Russian literature, tells the difference in Merezhkovsky as a critic and Merezhkovsky's approach as the author of critical prose about Chekhov. As a result of realization of research objectives the methods and receptions of the critical analysis used by D.S. Merezhkovsky were revealed: the device of double comparison, a comparative method, the keynote analysis and functional value of a landscape in creative works by Chekhov and Gorky and others. The usage of the structural analysis allowed to analyse composite features of Merezhkovsky's article. Merezhkovsky's two-dimensional approach con-
tains literary and critical layers and religious, metaphysical layer. Comparison of Chekhov and Gorky with L.N. Tolstoy and F.M. Dostoyevsky's figures, who are references for the critic, allows not only to reveal relevance of creative works of central figures of the article, but also to show genetic links with spiritual heritage of the Russian classical literature. In the article Merezhkovsky considers a problem of the hero of his time, an immortality problem, but thus remains rather objective in the characterisations of the writers, though he perceives their creative works as warning.
Keywords: comparative analysis, objectivity and subjectivity ofcharacterisations, criteria of comparison, comparison standards, literary criticism, aspects of the critical analysis.
Received 2December, 2014
