CC BY
27
РОССИЙСКАЯ АКАДШШ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
СЕРИЯ 7
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ
1999-3
издается с 1973 г. выходит 4 раза в год индекс серии 2.7
МОСКВА 1999
ИСТОРИЙ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ЛИТЕРАТУРА СРЕДНИХ ВЕКОВ И ВОЗРОЖДЕНИЯ
99.03.012. ЁВДОКИМОВА Л.В. У ИСТОКОВ ФРАНЦУЗСКОЙ ПРОЗЫ: Прозаическая и стихотворная форма в литературе ХШ веке, - М.: Наследие, 1997. - 397 с.
Л.В.Евдокимова (ЙМЛИ РАН), в книге, вмшедшей в серии "Литература Средних веков. Ренессанса И Барокко" (основана 8 1994г.), исследует переломный Период в истории французской литературы — период, когда проза занимает В Ней Все более важное место. В библиографии Б.УоллеДжа и Х.П.Клайва, описывающей прозаические произведения с 842 г. (так датируется самый ранний памятник французского языка и прозы) по 1210 г. указаны 73 текста. Около половины их созданы в XII в. — хартии, Переводы Псалтыри, "Книг Царств", "Песни Песней", "Верую", "Толкований на "Отче наш", проповедей. В первое десятилетие XIII в., как отмечает исследовательница, не только увеличилось число прозаических переводов с латинского (жития, "Физиолог", "Лапидарий"), но появились И оригинальные памятники (хроники IV Крестового похода), первые французские прозаические романы — переложения стихотворных романов ("Иосиф" и "Мерлин" Псевдо-Робера де Борона, позднее "Персеваль", видимо, возникший непосредственно в прозе). К концу столетия количество памятников прозы, исчислявшееся в его начале несколькими десятками, Неизмеримо возрастает: не остается "ни одной области средневековой литературы, ни одного литературного жанра, которые оставались бы вне поля зрения авторов, пишущих прозой. Оригинальные прозаические романы, многочисленные образцы дидактической, религиозной И научной прозы, ранние "новеллы", близкие к агиографическому жанру, эпистолы, куртуазные сочинения о любви, — вот отнюдь не исчерпывающий перечень прозаических произведений, созданных в
т£(1ение XIII столетия" (с.3-4). Цель работы - определить место дрозы во французской словесности XIII в., т.е. выяснить как прозаические тексты соотносились со стихотворными, насколько осознавалась общность прозаических сочинений, какой была семантика прозаической формы того времени, как ода была связана с содержанием произведения.
Д.В.Евдокимова классифицирует исследования ранней французской прозы в зависимости от их проблематики. Первая группа — работы, объясняющие особенности средневековой прозы ее генезисом, ее связью с датинскими прозаическими текстами, особенно религиозного содержания, агиографией (Р.Бруммер, Ц.М.Щон, Б.Уолледж, Х.П.Клайв, Ж.Жакен, Дж.М.Биэ). вторая ¡руппа — лингвостилистические исследования (Б.Серкидьини, В.рертолуччи-Пиццоруссо, Кр-Маркелло-Ниция). Третья группа — исследования прозаической формы в связи со способом Коммуникации (письменное изложение, чтение), отличающим прозу от верифицированных текстов с их устной традицией. ЛП-Евдокимова, отдающая предпочтение первой группе, не отрицает и значения коммуникации, не считая, однако, ее роль основной. Исследовательница предлагает свой, ранее не практиковавшийся подход к изучению специфики ранней прозы: сопоставление хронологически И содержательно близких произведений, различающихся формой, прозаической или стихотворной. Такой подход, во-первых, позволяет включить в поле исследования, не увеличивая чрезмерно число анализируемых текстов, разнообразные по жанру и тематике произведения (в их числе ненарративные прозаические тексты, до сих пор не рассматривавшиеся как образцы прозы применительно к XIII в.); во-вторых, учитывает особенности французской литературы в ХЦ1 в., когда, в отличие от предыдущих веков, поэзия и проза находились в состоянии относительного равновесия: одновременно или почти одновременно создавались стихотворные и прозаические переводы или адаптации одного и того же латинского источника, прозаические редакции стихотворных французских произведений и наоборот. Близость прозаических и стихотворных редакций, сходство различных по форме адаптации латинских текстов, свободный переход от стихов к прозе и наоборот были обусловлены, как считает автор, представлениями об инвариантности содержания по
отношению к форме, разработанными античной риторикой и усвоенными ее средневековыми Продолжателями. Согласно этйм представлениям одно и то же содержание можно было облечь И в стихотворную, И в Прозаическую форму, И ЛеГок был ПереХоД от поэзии к прозе. Трактаты Матвей Вандомского, Гальфреда Винсальвского, Иоанна Гарландского И других исследовательница рассматривает как универсальные риторические сочинения, объемлющие поэзию и прозу. Таким образом, Путь к изучению специфики языка прозы посредством сравнения Прозаических и стихотворных текстов, близких По содержанию, подсказан самим материалом. Для сравнения выбраны следующие памятники: 1)стихотворйый "Роман об истории Грааля" Робера де Борона И его прозаическая редакция — "Иосиф", долгое ВреМя считавшийся сочинением того же автора; 2) Несколько житий Марии Египетской; 3)две хроники, содержащие описания IV Крестового похода: "Завоевание Константинополя" Жде Виллардуэна И так называемая "Хроника в стихах" Филиппа Муске; 4) Два различных Перевода "Физиолога" — "Бестиарий" ГилЬома Нормандского и "ВесТиарйй" Пьера Из БоВе; 5)"ЛюбовнЫй бестиарий" Ришара де Фурниваля и его версифйЦйрованные Переложения. Эти тексты, если и Не исчерпывают всего многообразия французской словесности XIII в. то дают представление об ее Важнейших жанрах и формах: Прозаических и стихотворных романах, житиях, хрониках, бестиарйЯх И их куртуазных модификациях, а также об оТНоЩеНйях между прозой и стихом, характерных для этого периода: о Независимых друг от друга прозаических или стихотворных обработках одного источника (бестиарий, некоторые жития), о прозаическом й стихотворном описаний одних й тех же событий (хроники), Прозаических редакциях стихотворных памятников (роман, одно ИЗ житий) и версифицироваННЫх Переложениях прозаических Источников (обработки "Любовного бестиариЯ" и, В одном своем фрагменте, житие, сочиненное Рютбефом).
Первая часть книги — "Содержание и стиль прозаических й стихотворных произведений", вторая — "Композиция прозаического и стихотворного произведения: литературные традиции и графическое оформление". Робер де Борон, автор стихотворного романа об Иосифе Арифамейском (так называемого "Романа об истории Грааля") назван исследовательницей одним из наиболее
загадочных писателей французского средневековья" (с. 15): дискуссионными остаются вопросы о социальном происхождении п0эта (вероятнее всего, он был дворянином), о месте его рождения (Бургундия или Англия), о дате создания романа (конец XII или начало XIII в.), был ли он знаком с "Повестью о Граале" Кретьена де fpya и связан с английским аббатством Гластонбери (где погребен деГеНДарйый король Артур). Роман Робера — "перекресток" двух важнейших слагаемых средневековой культуры: истории Грааля и французского прозаического романа. Здесь впервые причастная чаша, в которую Иосиф Арифамейский собрал кровь распятого Христа, названа "Граалем": таким образом, "элементы кельтских сказаний о Граале, поверхностно христианизированные в "Повести о Граале" Кретьена де Труа, получили однозначную и выраженную христианскую ориентацию" (с. 16).
По мнению Л.П.Евдокимовой, с известной долей вероятности можно утверждать, что прозаический "Иосиф" (т.е. прозаическая редакция роберовского романа) был первым французским романом в прозе: он "открыл для более поздних романистов возможность писать Прозой" (Там же). Около двух третей стихотворного оригинала романа восходят к апокрифическому Евангелию от Никодима (его первой части — Деяниям Пилата) и связанным с ним латинским апокрифам, прежде Всего к "Отмщению Спасителя" ("Vindicta Salvatoris"), переведенным на французский. Главную причину различий содержания и стиля двух редакций исследовательница видит в различии ориентации авторов: поэт был приверженцем традиций Куртуазно окрашенного исторического романа, прозаик подражал религиозным дидактическим сочинениям, поэт остается в границах среднего стиля, прозаик тяготеет к высокому стилю. История прозаического "Иосифа" ясно показывает, что французская проза рождалась в условиях взаимодействия двух представлений: 1) стихи и проза — свободные, взаимозаменимые формы речи; 2) прозаическая форма обязательно соотносится с сакральным и дидактическим содержанием. Именно это взаимодействие и обусловило "появление Первого французского прозаического романа, перелагавшего стихотворный оригинал и в то же время "исправленного", приближенного к жанрам религиозной дидактики — житиям, комментарию к Евангелию, проповеди. Далекая от христианской традиции легенда о Граале составной частью вошла в прозаическую
редакцию "Иосифа", имитирующую сакральные тексты; тем самым была открыта возможность для переложения прозой и других французских стихотворных романов. В то же время редактор прозаического "Иосифа" способствовал десакрализации прозаической формы: соотнесенность прозы с сакральным содержанием постепенно становилась фиктивной" (с.35).
Исследовательница предлагает несколько прочтений легенды о Марии Египетской в анонимной поэме конца XII в., в житии, сочиненном в середине XIII в. Рютбефом, в мираклях англонормандского поэта Адгара и позднейшего анонимного автора, в трех прозаических переводах латинских житий и в прозаическом житии, большая часть которого представляет собой переложение упомянутой анонимной поэмы. "Жития на старофранцузском языке и близкие к ним агиографические тексты изучены гораздо хуже, чем другие жанры средневековой литературы — нарративные (эпическая песнь, роман, фаблио) и лирические" (с. 46) . Во французской агиографии XII-XIII в., некоторые стихотворные жития сближаются со стихотворным романом, чему способствовали монастырские реформы XII в., обновление религиозной жизни, побудившее авторов житий к переосмыслению наследия. Все названные тексты о Марии Египетской восходят к византийскому житию, авторство которого в течение долгого времени приписывали Софронию, иерусалимскому патриарху УИв.в.
В анонимной поэме (как и в других старофранцузских стихотворных обработках жития) нашло отражение восприятие легенды о Марии Египетской, сложившееся под влиянием особого почитания Богородицы, характерного для Западной Европы. Здесь главная героиня — грешница Мария, прощенная Святой Девой. Автор ведет рассказ хронологически последовательно: начинает с детства и юности Марии, затем описывает ее встречу со старцем Зосимой, в конце ее кончину. Сам порядок изложения характеризует поэму как глубокую переработку византийского жития. "Источник здесь полностью преображен воздействием родной для автора религиозной культуры, близкой ему богословской мыслью, усвоением "понятных" реалий, использованием современных литературных приемов" (с.50). Это версифицированное житие напоминает средневековый роман в стихах. Повествование изобилует многочисленными живописными подробностями (описание жилиша
красавицы на главной улице Александрии, рассказ о распрях ее поклонников, сцена погребения святой).
Рютбеф использовал два источника: вышеупомянутую поэму и Прозаический французский перевод латинского жития. Исследовательница выявляет специфику созданного Рютбефом жития, устанавливая то новое, что внес поэт, и то, от чего он отказался: анализ именно этого соотношения определяет место поэта среди других агиографов, избравших ту же Тему. Рютбеф опустил многие описания, присутствовавшие в поэме, в том числе портрет красавицы Марйи, или сжал их. Он устранил многие "натуралистические" детали, снижающие ее образ (провалившийся pot, черный Подбородок, задубевшая кожа), развил характерные Для поэмы "романные" приемы, передающие внутреннее состояние, эмоции, реакции персонажей, мотивы их поведения, заменил латинизмы и библейскую фразеологию пространными перифразами, составленными из широко употребимых, "обычных" слов, имеющих, как правило, конкретные значения, синтаксически упростил текст, заменил подчинительные конструкции сочинительными. Но, отказавшись от "некоторых важных приемов, характерных для традиции стихотворного романа, Рютбеф все же не выводит свою обработку легенды о Марии Египетской за пределы этой традиции" (с.61). Стихотворные жития по своей жанровой природе отличны от романных обработок легенды о Марии Египетской: это миракли о чудесах Богородицы. Первое из упомянутых житий, наиболее краткое из французских произведений о Марии Египетской (140 стихов), один из самых ранних французских образцов жанра, входит в книгу мираклей, сочиненных англо-нормандским поэтом Адгаром в последней трети XII в. В нем рассказано о трех главных эпизодах жизни Марии: как она не смогла войти в храм вместе с другими верующими, как обратилась к Богородице с молитвой, услышала ее повеление и ступила на путь покаяния. Об ее юности, "жизни в пустыни, встречах со старцем Зосимой, ее смерти и погребении, сказано лишь в кратком перечислении, где заметное место занимают эпитеты и характеристики, подчеркивающие распутность Марии, — "такое снижение персонажа было и в целом присуще жанру миракля" (с.63). В центре второго жития, датированного более поздним временем — 1230-1250 гг., также три главных эпизода легенды: раскаяние грешницы, ее обращение к Богоматери, начало покаяния,
почти все, относящееся к старцу Зосиме, опущено, лишь указано: о1: послан в пустыню, чтобы выслушать исповедь Марии, отпустить е| грехи и причастить. Центральным эпизодам романа присущ} известная романная наполненность. Две молитвы Марии представлены в форме прямой речи (они связаны с культом Богородицы и столь же характерным для западного христианства почитанием крестных мук Христа). В стихотворных житиях излагался "вариант легенды, уже трансформированной западным религиозным сознанием, в том числе низовым, выдвигавшим на первый план образы кающейся грешницы и милосердной Богоматери" (с.64). О событиях, выстроенных в линейной временной последовательности, рассказывал автор, святая показана в основном "извне", поэтому жития насыщены красочными подробностями и описаниями.
В прозаических переводах, как и в византийском житии, главное действующее лицо — старец Зосима: сначала автор представляет его, тот встречает отшельницу' в пустыне и узнает от нее историю ее жизни. "Такой способ повествования, избранный византийским агиографом, а от него воспринятый латинскими и некоторыми французскими переводчиками, позволял показать путь Марии Египетской "изнутри", дать непосредственные свидетельства ее духовного опыта" (с.65). Иногда читателям "открываются" мысли старца. "Внешний", чисто авторский рассказ используется редко. Совокупность всех этих приемов преобразовывала житие в произведение о внутреннем самосовершенствовании героев.
В прозаическом житии сделана попытка сплавить воедино два различных прочтения легенды о Марии в анонимной поэме и в прозаических переводах жития, более близких к византийскому оригиналу, т.е. соединить элементы патетики, требования декорума, возвышения персонажей и описательности, фиксации внешних подробностей и деталей. Эта попытка родственна той, что была предпринята Рютбефом, но он развивал возможности стихотворной формы, а здесь анонимный автор — возможности формы прозаической. Он двигался от высокого стиля к среднему и "сочетал два разных прочтения легенды о Марии Египетской, пытаясь уравновесить трогательную повесть о раскаявшейся грецдщи6 историей взыскующего истины старца" (с,82). Сопоставление показывает, что стихотворные жития связаны с низовой линией агиографии, тяготеют к среднему или низкому стилю, их язык
довольно прост. Прозаические жития, тяготеющие к высокому или среднему стилю, отвечают потребностям более образованной среды, эТо агиография ученого рода. Их язык сложнее, насыщен метафорами, цитатами из Библии, латинизмами, лексикой, характерной для духовной литературы.
Стихотворные жития генетически связаны с эпосом и сохраняют некоторые унаследованные от него черты р течение всего своего существования. При переходе к прозе эти черты утрачиваются, не сохраняясь в прозаических редакциях стихотворных памятников. Прозаические жития способны отражать чужую религиозную культуру; стихотворные жития, напротив, преображают свой материал в соответствии с ближайшим религиозным, культурным и литературным контекстом, со вкусами и интересами той среды, в которой они распространяются. За этим расхождением кроется... более глубокое противостояние сложного и простого... Важно, что прозаическая форма более нейтральна, тогда как стихотворная несет отпечаток тех смыслов, которые она выражала ранее (ср. работы МЛ.Гаспарова о "семантическом ореоле", присущем многим размерам русского стиха).
Далее исследовательница рассматривает эпос и хронику как формы исторического повествования на материале "Истории священной войны" Амвросия, "Хроники в стихах" Филиппа Муске, жизнеописания Вильгельма Завоевателя в изложении трех авторов и "Взятия Константинополя" Жоффруа де Виллардуэна. Выясняется, что французская прозаическая хроника отличается от французских исторических сочинений в стихах и латинских летописей: от первых — известной обобщенностью описаний, сложностью языкового строя, меньшим числом исторических анекдотов, от вторых — простотой языка и занимательностью содержания. Особенно далеко от эпической традиции отходит в сравнении с другими Прозаическими хрониками начала XIII в. "Завоевание Константинополя" Виллардуэна. "Его важнейшие отличия от Исторических сочинений в стихах, верных этой традиции, — иная, более высокая степень историзма, появление индивидуальной Перспективы, а также отсутствие единого героя и панорамный характер исторической картины" (сД 34).
Л.П.Евдокимова анализирует "Бестиарии" Гильома Нормандского и Пьера из Бове как две разновидности рецепции
"Физиолога" (аллегорическое толкование природы и Библии) л "Любовный бестиарий" Ришара де ФурниваЛя И его стихотворные переложения.
Она устанавливает, что в Первые десятилетия ХШ В. отношения между стихотворной и прозаической формами были крайне подвижными: стихотворные произведения легко перелагались прозой и наоборот, как будто эти формы были взаимозаменимыми. Такое представление о стихе и прозе сложилось, видимо, под влиянием античной и средневековой риторики, Предлагавшей читателям разнообразные Правила перехода от стиха к прозе и обратно. В риторической традиции стих И проза осознавались как условные, сочетающиеся с любым содержанием и, следовательно, подлежащие свободному авторскому выбору. Но параллельно этой Традиций существовало иное восприятие стиха и прозы, возникшее на основе ранних старофранцузских переводов с латыни: в этом контексте каждая из форм обладала специфической, хоть и достаточно размытой семантикой, — "прозаическая форма Первоначально ассоциировалась с текстами религиозного содержания и/или с текстами, переведенными с латыни. Стих И проза трактовались как, безусловные, неконвенциональные формы, соединенные с соответствующим материалом; авторы, принимавшие во внимание такую трактовку должны были соответствующим образом модифицировать прозаические или стихотворные редакции памятника. Сосуществование И интерференции двух различных концепций наложили своеобразный отпечаток на облик ранних прозаических памятников, и тесно связанных со своими стихотворными коррелятами, и вместе с тем от них отличных." (с.206).
Носителями "риторической" традиции были, как Полагает Л.П.Евдокимова, авторы, создававшие прозаические редакции стихотворных памятников, или, напротив, перелагавшие прозу стихами, ибо именно они отделяли форму от содержания, Придавая ему новые контуры (в отличие от традиционных переводчиков типа Пьера Бове, автора Прозаического Перевода "Физиолога", или же анонимных переводчиков прозаических житий). Благодаря появлению прозаических редакций стихотворных Памятников 0 умножению их числа в течение XIII в. проза расширяет набор доступных ей стилистических средств и постепенно становится
художественной формой. Поэзия и проза того времени дротивостоади друг ДРУГУ по языковым, стилистическим и социальным параметрам. Проза предполагала использование сложных языковых средств: абстрактного словаря, латинизмов, библеизмов, метафор и цитат, заимствованных из Библии; она была срободна от живописных и занимательных деталей, красочных эпитетов. Их авторы сдержанно относились к куртуазным представлениям, неохотно обращались к куртуазным понятиям в лексике. Повествовательная проза — роман, жития, хроника — тяготеет к высокому щи среднему стилю: ее герои обычно показаны без снижений, изъясняются приподнятым и ученым слогом.
Языковые и стилистические средства, используемые поэтами, гораздо проще: здесь нет или почти нет латинизмов и характерной для духовной литературы лексики, меньше абстрактных слов, цитат из Библии. Тогда как куртуазная и эмоционально окрашенная лексика представлена широко. В отличие от прозы, повествовательные произведения в стихах многоречивы, содержат много деталей, подробностей, занимательных сведений, тяготеют к среднему или низкому стилю, персонажи в них не возвышены, наделены снижающими, порой комическими чертами, ученость и патетика отсутствуют.
Стихотворное повествование было генетически связано с эпосом и сохраняло характерные для эпоса черты (объективность описания, отсутствие субъективной точки зрения, дискретность художественного пространства и времени) на более поздних стадиях развития. При переходе от стиха к прозе эти черты изживались и утрачивались.
Большая часть названных особенностей прозы и поэзии обусловлена как имманентными их свойствами, так и социальными функциями. Прозаические тексты на начальном этапе создавались преимущественно с дидактическими целями. Авторы стихотворных Произведений не только поучали, но и развлекали читателя, следуя совету Горация смешивать приятное с полезным.
Противостояние прозы и стиха по-разному проявилось в истории разных жанров. Прозаический роман в большей мере, чем стихотворный, тяготел к кругу религиозных текстов, в том числе и к агиографии. Жития, написанные прозой, — агиография скорее Ученого рода, верифицированные жития связаны с народной
агиографией. Прозаическая хроника разрушала стереотипы эпической модели, стихотворная хроника их Использовала, бестиарий, переведенный прозой, близок "Физиологу", сложен по своему языку содержанию; его стихотворный аналог далек от латинского образца, отмечен простотой и занимательностью.
Исследовательница показывает, как содержательные различия памятников фиксируются их строением, а существенные стилистические черты, характерные и для прозаических, и для стихотворных произведений, находят соответствие в общих структурных элементах.
Складываются следующие выводы. "Развитие средневековой французской прозы и изменение ее места в системе словесности обусловлены принципиальной двуплановостью Литературной ситуации: сосуществованием художественно развитой, риторйзированной латинской литературы и более архаичной, функционально обусловленной литературы на старофранцузском язЫКе. Эта двуплановость накладывает отпечаток на все жанры И произведения... Развитие французской прозы, как и любой средневековой литературной формы, определяется усвоением традиций ученой латинской словесности" (с.319).
Особенность формирования французской прозы — ее сравнительно позднее вхождение в литературу и Преобладающе книжный генезис. Отсюда ее антиэпическая ориентация, отдаление от эпоса и связанного с ним стихотворного Повествования — романа, агиографии, хроники. В прозаических произведениях акцент переносится На индивидуальную точку зрения — автора или героя. Установка прозы — обобщенное изображение событий, пренебрежение конкретностью и занимательностью, внимание к взаимосвязи и причинной обусловленности явлений.
"Содержание и стиль прозаических и стихотворных текстов, как и характерные черты их композиции, обусловлены их различным генезисом, функциями и средой распространения, природой синтаксического строя" (там же). В стихотворных памятниках на рекреационную функцию текстов указывают "драматические" эпизоды, живописные детали, конкретная лексика. Их отсутствие (или малочисленность) в прозаических памятниках свидетельствует об ослабленности их рекреационной функции. Дидактическая направленность прозы проявляется в ее тематико-стилистИЧесКНХ
оСобенностях (использовании латинизмов, специальной лексики, библейских цитат), в специфических композиционных приемах, например, в "смысловом" включении прямой речи в повествование.
Композиционные приемы и стилистические средства образуют устойчивые единства — и в прозе, и в поэзии. Для прозы характерны протяженные эпизоды, лаконизм, особенность, пренебрежение живописными деталями и тяготение к высокому стилю. Поэтическим произведениям, наоборот, присуще стилистическое снижение. "Так складываются отличные друг от друга "язык прозы" и "язык поэзии" (с.320).
Важнейшая особенность французской средневековой прозы (поначалу связанная с их функциями, а позднее ставшая художественным признаком) соотнесенность с высоким стилем — сохранится в течением едва ли не всего средневековья. "Только в ранней французской новеллистике XV в., у великих риториков, а позднее у наследующего им Рабле проза начинает активно усваивать черты низкого стиля, высокие прозаические жанры подвергаются пародийному осмыслению" (там же).
Т. Н. Красавченко
99.03.013-016. ШЕКСПИР В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ. Н.И.БАЛАШОВ ПРОТИВ И.М.ГИЛИЛОВА. (Обзор полемики).
99.03.013. БАЛАШОВ Н.И. СЛОВО В ЗАЩИТУ АВТОРСТВА ШЕКСПИРА - М.: Междунар. агентство "a.d.& Т. ",1998. - 144 с. (Альманах "Академические тетради": Спец. вып. (5).
99.03.014. ГИЛИЛОВ И.М. ИГРА ОБ УИЛЬЯМЕ ШЕКСПИРЕ, ИЛИ ТАЙНА ВЕЛИКОГО ФЕНИКСА. - М.: Изд-во "Артист. Режиссер. Театр.", 1997. - 474с.
99.03.015. ДОЛЖНА ЛИ - ПОБЕДА ПРИНАДЛЕЖАТЬ БАРДУ? SHOULD THE BARD HAVE WON? // Week. - L., 1999. - Jan. 9. -P-4.
99.03.016. СВЕТЛОКУДРЫЙ ЮНОША, СМУГЛАЯ ДАМА: КОГО ЖЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛЮБИЛ ШЕКСПИР? A FAIR BOY, А
dark lady: whom did shakespeare really love? //
Ybidem. - Jan. 30. - p.38.
В результате опроса, проведенного в Великобритании, "британцем нашего тысячелетия" избран Шекспир, по словам
