CC BY
59
РОССИЙСКАЯ АКАДШШ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
СЕРИЯ 7
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ
1999-3
издается с 1973 г. выходит 4 раза в год индекс серии 2.7
МОСКВА 1999
ТЕОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ
НАПРАВЛЕНИЯ И ТЕНДЕНЦИИ В ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ
99.03.005. БЕЛЯНИН В.П. ВВЕДЕНИЕ В ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ. - München: Sagner, 1996. - (Specimina Philologiae Slavicae / Hrsg. Von Horbatsch O., Freidnof G., Kosta Р.). — Bd 107. - 281 S.
В книге Валерия Белянина, доктора филологических наук, профессора кафедры психолингвистики Московского Государственного Лингвистического университета, профессора Центра международного образования и факультета иностранных языков МГУ им. Ломоносова, представлена психолингвистическая типология художественных текстов по эмоционально-смысловой доминанте. На основе психиатрических критериев выделены различные типы текстов — от "светлых" и "веселых" до "темных" и "печальных", включая ряд промежуточных.
Этой классификации предшествует анализ различных психиатрических подходов в исследовании психологического облика художника — таких, как эвропатологический и психиатрический анализ творчества различных авторов как отечественной, так и зарубежной литературы. Совершая экскурс
в Историю вопроса, делая обзор многочисленных работ ряда сПециадистов в области психологии и психиатрии, обратившихся к художественной литературе как достаточно достоверному описанию внутренней жизни человека (среди которых в первую очередь называется немецкий психиатр Карл Леонхард), В.Белянин перечисляет выделенные ими, нередко стоящие на Грани патологии, типы личности. Их своеобразие обозначается
термином "акцентуированные" личности: демонстративные, педантические, застревающие или паранойяльные, возбудимые или эпилептоидные, гипертимические, дистимические, аффективно-лабильные, аффективно-экзальтированные, тревожные, эмотивные, экстравертированные, интровертированные.
Говоря об эвропатологическом (т.е. связанном с одаренностью и гениальностью) анализе произведений литературы, В.Белянин обращает внимание на концепцию связи феноменологии гениального (одаренного) человека с симптомами психопатического ряда. Кроме того, сторонники этой концепции полагают, что персонажи, созданные такими людьми, отражают личностные особенности их авторов. Так, отмечается связь творчества Пушкина с наличием у него депрессивных приступов, сопровождавшихся упадком духа и телесных сил и затем сменявшихся возбуждением, что полностью соответствует контексту маниакально-депрессивных состояний. У Лермонтова "диагностируется" болезненная нервность и меланхолия. На основании свидетельств современников и медицинских документов в отношении Гоголя высказывается предположение, что у него имелись расстройства ассоциативного аппарата и произвольного мышления и циклофрения. При рассмотрении творчества Горького делается вывод о литературной суицидомании писателя, упоминается о его нескольких попытках самоубийства и наличии у него острых алкогольных галлюцинаций и пиромании, что выражалось в его страсти к разжиганию костров — от больших, в саду, до миниатюрных в пепельницах. Исследуя творчество Л.Андреева, сторонники эвропатологического подхода отвечают, что основные его мотивы — страх смерти, страх жизни — лежат в основе всей андреевской меланхолии, не оставлявшей его никогда, указывают на его алкоголизм (особенно в юношеские годы), бесчисленные попытки самоубийства и интерес к Шопенгауэру, делают вывод о наличии у него тяжелой формы неврастении, связанной с психической травмой, которую писатель испытал в 16 лет, бросившись на рельсы под пролетевший над ним поезд.
Принципиально важной для В.Белянина является позиция исследователей, считающих, что люди эвропатологического склада, склонные к творчеству, подвержены эпилепсии. В анализируемых
автором публикациях рассматривается преимущественно ■вропатология аффектно-эпилептического типа гениальности. В них приводятся свидетельства о раздражительности и аффективности эпилептического характера у Эдгара По, об эпилептических припадках у Достоевского, Л.Толстого, А.Блока, Данте, Петрарки, Мольера, Свифта, Бальзака, Мюссе, Диккенса и Флобера.
Ссылается автор и на книгу Чезаре Ломброзо "Гениальность и помешательство"(1892), где говорится: "Отсутствие равномерности (равновесия) есть один из признаков гениальной натуры... отличие гениального человека от обыкновенного... состоит в утонченной и почти болезненной впечатлительности первого". Эта мысль перекликается с формулой Моро де Тура — "Гений — это невроз". Ряд исследователей (в том числе и Ломброзо) неотъемлемой чертой творческой личности считают ее "тристиманию", т.е. печальный взгляд на мир, глубокую и бесконечную меланхолию — Ломброзо видел, подчеркивает В.Белянин, в писателе депрессивность и паранойяльность. Говорили также о родстве между вдохновением и маниакальными состояниями, об экзальтированном темпераменте, порывистой, лабильной
психике писателей. Предполагается, что острой манией с генерализированным бредом и депрессией страдал Ван Гог, а в произведениях японца Акутагава Рюноскэ отражается депрессивно-бредовый синдром. Близкое к нему состояние ипохондричности испытывал Гоголь. Часто, пишет В.Белянин, в работах, анализирующих проблемы творчества в психиатрическом аспекте, упоминается о шизофрении и шизотимии — например, шизотимиком считают Шиллера, шизоидом Гёльдерлина, который испытывал приступы неврастенической меланхолии, а о Стриндберге пишут, что он страдал паранойей.
Большое количество фактов в психоаналитической литературе сообщается об отклонениях в сексуальной сфере у писателей — автор считает достаточным упомянуть лишь имена Гете и Мопассана.
В.Белянин приводит также следующие сведения, почерпнутые им из различных работ — так, страсть Горького к бродяжничеству их авторы связывают не только со средой, но и с нарушенным психологическим равновесием его личности. Один Из современников, упоминая о слезливости Горького, сообщает, что веселость и юмор, общительность и склонность жить на широкую
ногу сохранились в нем навсегда. Один исследователь, на основании свидетельств А.П.Керн, делает предположение, что Пушкин принадлежал к циклотимическому типу личности, а другой относит поэта к категории гипоманиакальных личностей циклоидного склада. Впрочем у о Пушкине имеются и другие отзывы, характеризующие его как идеал психического здоровья.
Из всего вышесказанного В.Белянин делает следующий вывод, творческая личность может преодолевать свои психические отклонения, ее поведение может быть адекватным и создавать впечатление полного, "идеального" здоровья. Но скрытые от наблюдения глубинные психические процессы могут свидетельствовать о разладе со средой. И, конечно же, проявляться эти отклонения могут с достаточной очевидностью в художественном тексте.
Самая большая по объему и центральная по значению третья глава книги целиком посвящена детальной характеристике типологии художественных текстов по эмоционально-смысловой доминанте.
В схеме, предложенной В.Беляниным, каждому из шести "чистых" типов текстов соответствует определенная психологическая эмоционально-смысловая доминанта, своя акцентуация:
Тип текста Акцентуация
"светлый" паранойяльность
"активный" паранойяльность
"темный" эпилептоидность
"веселый" маниакальность
"печальный" депрессивность
"красивый" истероидность
Символы "светлого" и "активного" текстов и их корреляты видятся автору таким образом:
Символы Корреляты
кяранойяльность (повышенная подозрительность и стремление к номинированию) Честный человек принимает жизнь с благоговением и борется с Подлостью
тот, кого почитают отец
тот, кто почитает, боготворит сын
сверхценные идеи идея, истина, правда
религиозность, фанатизм Бог, священник, вера
поиск единомышленников дружба, доверие
ответственность честность, искренность, порядочность
пантеизм природа, естественность
приверженность традициям дом, родина, патриотизм
эгоизм я, мне
самый главный орган сердце, душа
•> тепло, свет, солнце
п глаза, взгляд
подозрительность враги, предатели
Предательство, подслушивание заговор врагов (организованных в систему)
стремление к доминированию борьба и ненависть к врагам
В качестве примера текста, переходного от "светлого" к "активному" в книге приводится начало романа Ю.Трифонова "Обмен", где роль психологических доминант играют следующие слова: "подозрение", "подтвердилось", "уверенную", "затеяла обмен", "вражда", "сопротивление", "оружие", "стычки", "обвинить", "эгоизм", "черствость", "надавить на больное", "мирить", "вместе", "преграда", "преодолеть", "тоже хороший человек", "истина", "жизнь", "ценное", "тайная мысль", "сердце", "поднять глаза".
В.Белянин группирует их следующим образом: "я" (Дмитриев, т°же хороший человек); "близкие люди"(мать, жена Дмитриева); "единство" (соединить, мириться); "вражда" (вражда, сопротивление, стычки, перепалки, озлобление, преграда, неприязнь, обвинить, оружие); "зло" (эгоизм, черствость); "идея"
(идея, истина, в жизни, ценного); "обман" (обмен, с подозрением, уверенную, тайная мысль, испуг проник в сердце, не ног поднять глаза).
Группировка лексических смыслов, подчеркивает исследователь, вокруг тем "единство" и "борьба", является ядром эмоционально-смысловой доминанты "активных" текстов и в рамках предлагаемой им концепции может быть объяснена тем, что в основе концепта этих текстов лежит паранойяльная акцентуация, сущность которой в повышенной подозрительности и болезненной обидчивости, стойкости отрицательных аффектов, стремлении к доминированию, неприятии чужого мнения и, как следствие, в высокой конфликтности.
В речи паранойяльной личности, как утверждает В.Белянин, преобладают три семантических квантора:
1) "за — против" — выражением его являются высказывания типа "Кто не с нами, тот против нас";
2) "истина — ложь" — иллюстрацией этого квантора может служить лозунг "Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи";
3) "доверять — подозревать" — его аналогом является поговорка "Доверяй, но проверяй".
Предпочитаемые роды деятельности паранойяльной личности — политика, религия и наставничество. Политика, утверждает автор, в наибольшей степени соответствует доминанте личности с паранойяльной акцентуацией. Наличие идей, необходимость поиска людей, которые вступили бы в ту или иную партию и при этом поддерживали бы эту идею — все это словно подпитывает паранойю. В.Белянин готов даже утверждать, что сама идея политики как особого вида человеческой деятельности в определенной степени паранойяльна. В сфере культуры паранойяльная личность склонна по преимуществу ориентироваться на традиционные ценности (классика, реалистическое искусство). Неприятие авангарда, нетрадиционного искусства очень велико. В литературе максимальное неприятие паранойяльной личности вызывает научная фантастика. Причина этого, по убеждению автора, заключается в том, что в фантастике реализуется установка на разорванность мышления, т.е. шизоидная установка, абсолютно противоречащая стремлению паранойяльной личности к целостности.
Содержание "светлых" (т.е. паранойяльных по акцентуации) текстов автор сводит к двум тезисам:
1) "Все живое уникально, неповторимо и самоценно";
2) "Я знаю истину и несу свое понимание жизни другим людям".
Стиль их часто носит публицистичный, "журналистский", динамичный и назидательный, эмоционально-приподнятый, возвышенный характер, синтаксису свойственна скачущая, "рваная" ритмика, когда чуть ли не каждое предложение начинается с красной строки, их лексика изобилует эпитетами, отражающими все "хорошее", "доброе", "светлое". Так, например, "светлыми" являются очень многие тексты А.Гайдара.
Говоря о психологических особенностях "активных" текстов, В.Белянин формулирует их основное эмоциональное содержание с помощью таких ключевых слов, как ИСТИНА, ЧЕСТНОСТЬ, ДРУГ, ВРАГ, ЗЛО, ЛОЖЬ, БОРЬБА, ЖИЗНЬ.
Что касается "темных" текстов, то для них по классификационной схеме В.Белянина характерно наличие более жесткой, чем в "активных", оппозиции добра и зла. Время в "темных" текстах "импульсивно", пространство обладает способностью "сжиматься". Среди "темных" текстов автор выделяет несколько подвидов — "собственно темные", "простые", "жестокие", "вязкие", "щемящие", "вычурные", "разорванные". Психологической доминантой "темных" текстов автор считает акцентуацию эпилептического плана, не соглашаясь при этом с Ч.Ломброзо, полагавшим, что "мания писательства есть не только своего рода психологический курьез, но прямо особая форма душевной болезни", в силу чего мрачность и угрюмость являются отличительной чертой любого писателя, человека упорного, педантичного, неуклонно идущего к своей Цели.
Герои "темных" текстов — это .люди "опасных" профессий, пограничники, разведчики, моряки, они всегда действуют в трудных, мрачных" условиях. Наиболее специфический для "простых" текстов жанр — детектив. Среди персонажей "темных" текстов ^•Белянин выделяет три главных подвида:
1) положительный — ПРОСТОЙ человек, скромно делающий ч*Вое Дело, которым он владеет в совершенстве, чаще всего работник
физического труда, звезд с неба не хватающий, но способный разобраться и в самых сложных ситуациях, одним словом, "маленький" (в том числе и чисто "антропометрически") человек, способный на "большие" дела;
2) отрицательный — чаще всего это верзила, великан, громйла, тайно наблюдающий за ПРОСТЫМ "маленьким" Героем, старающийся причинить зло не только ему, но и всему человечеству;
3) промежуточный — он выполняет, как минимум, две функции — быть пособником зла, марионеткой, которой манипулирует злой гений, или проявлять пассивность, но всегда быть готовым напасть исподтишка — таковы бандерлоги Киплинга, морлоки Уэллса.
В.Белянин приводит следующие символы и корреляты "простого" текста:
Эпилептоидность (вязкость мышления, склонность к злобно тоскливому настроению) простой герой борется против умного и опасного
сниженный интеллект умный, значит опасный
секс секс
конфликтность борьба
ожидание припадка страх
микропсии люди-карлики
макропсии люди -великаны
сумеречное состояние сознания сумерки, дым, туман
припадок смерть, сон, дремота
В.Белянин определяет "печальные" тексты как тексты, лиричные по стилю, где герой либо молод, полон надежд, но умирает, либо стар и беден, с грустью вспоминает свою молодость. Целевую установку "начальных" текстов исследователь характеризует как коммуникативно слабую — создатель "печального" текста словно просит пожалеть себя, надеется на помощь и снисходительность. Наиболее ярким примером "печальной" литературы является, по
мнению В.Белянина, русская литература, а образцом типично "печального" текста он считает повесть Тургенева "Ася".
Доминантой "печальных" текстов является депрессивная акцентуация. Определяя ее, исследователь выстраивает следующую дихотомическую схему:
Символы Корреляты
Депрессивность (сниженное настроение, пессимизм) Сюжет: одинокий старик вспоминает свою молодость; молодая девушка умирает от неизлечимой болезни
мягкость, усталость от общения, мутизм, пессимизм поэтичность, ритмичность, одиночество, грусть, тихо, "пожалей меня", обращенность в прошлое, сожаление об упущенном, безысходность, фатализм
понижение температуры тела холод, зима, снег
желание быть молодым юность, смех, жизнерадостность
обращенность в прошлое сладкий запах
физическая усталость тусклые глаза
усталость от жизни смерть
желание смерти кладбище
синдром обнищания потеря денег
"Веселые" тексты, ориентированные на маниакальную акцентуацию, описывают повеление преуспевающего человека, успешно преодолевающего встречающиеся на его пути препятствия. Тематически они посвящены людям "отважных" профессий (парашютисты, шоферы-дальнобойщики, везущие по заснеженным магистралям сурового Севера ценные грузы, и т.д. и т.п.). Они удачливы, остроумны, находчивы и эрудированны, и в конце концов побеждают всех своих противников. Типичный ЖанР, в котором они "блистают" — авантюрный, плутовской Или гангстерский роман. Стиль "веселых" текстов легкий и свободный. Своеобразным лозунгом "веселых" текстов
служит девиз "Вся жизнь — игра". Ключевых слов в "веселом" тексте немного: УДАЧА, ДРУЗЬЯ, ПРОСТРАНСТВО, ПРЕПЯТСТВИЕ.
Соотношение символов и коррелятов "веселого" текста следующее:
Гипертимичность (преобладание приподнятого настроения) Четыре удачливых в деньгах Героя, девушка и животное путешествуют
жажда деятельности Путешествие
отвлекаемость внимания обилие событий
жизнерадостность весело, без проблем
планы на будущее будущее, вперед
синдром узнавания друзья, вместе
общительность общение, дружба, едйНстйо
ощущение расширения грудной клетки полет, небо
возбуждение громко, пение
повышение творческого потенциала эрудиция, общительность
энергетика деньги, богатство
оптимизм удача, везение
"самый-самый" удачливый
обман окружающих принимают за более значительное яйцо
повышенная сексуальность женщина, любовные Победы
Как образец типичных "веселых" текстов пригодятся детективный роман польской писательницы Иоанны Хмелевской "Что сказал покойник", песня Е.Долматовского "Если бы парни всей земли...". Впрочем, в эту же категорию В.Белянин зачисляет и ХХХУП1 строфу главы седьмой "Евгения Онегина" и финальную сцену "Барышни-кресТьянки".
Двоичная схема символ-коррелят "красивых" текстов, доминантой которых является истероидная акцентуация, выстроена следующим образом:
ИстероИднооть, демонстративность (склонность к притворству, привлечение внимания) Женщина страдает от преследователей и поклонников
характерна для женщин героиня женщина
артистизм сфера искусства
пластика тело, движения
и " волосы (светлые, распущенные)
и » зубы (белые)
" " ноги (длинные, изящные)
стремление к красивому благородный / плебей
"меня презирают" незаконнорожденность
"меня не ценят, а зря" тайна родства
"на меня обратили внимание" прозрение (по отношению к героине
кокетливость, капризность страдание (героини)
внешнее выражение чувств эмоции
спонтанность реакции страсть
порывистость смена эмоционального состояния
лабильность, неглубина эмоций перепады настроения
"женская комната" (3 Фрейд) помещение, интерьер
инфантильность неумение обращаться с деньгами
страсть к поджигательству огонь, камин
склонность к обману необычное событие
неприятие обыденности унижение, служанка, рабыня
событийность мышления обсуждение событий
преобладание зрителя цвет (белый, светлый, красный)
каналы восприятия одежда, внешний вид мужчины
Стиль "красивых" текстов приподнятый, изысканный, нарочито приукрашенный (автор подчеркивает, что само название этим текстам дано им скорее от существительного "красивость", подразумевающего чисто внешнюю красоту, украшения с притязаниями на красоту, нежели от слова "красота"), он словно копирует устную возбужденную речь истерички. Пример такого стиля
приводит Л.Н.Толстой в статье "Что такое искусство?", рассказывая о том, как некая "не умная, но цивилизованная дама" читала ему сочиненный ею роман. "В романе, — пишет он, — дело начиналось с того, что героиня в поэтическом лесу у воды в поэтической белой одежде, с поэтическими распущенными волосами, читала стихи. Дело происходит в России, и вдруг из-за кустов появляется герой в шляпе с пером a la Guillaumc Tell (так и было написано) и с двумя сопутствующими ему поэтическими белыми собаками. Автору казалось, что все это очень поэтично"". "Красивые" тексты, отмечает В.Белянин, часто составляют основу для оперетт, водевилей, "мыльных" опер и сценариев индийских кинофильмов. В литературе это всевозможные "душещипательные" романы, написанные женщинами и для женщин.
В следующих разделах Третьей главы делается обзор и так называемых "смешанных" текстов, каковыми являются: "светло-темные" (редкое сочетание паранойяльности и эпилептоидности, обнаруженное исследователем лишь в произведениях М.Пришвина); "светло-печальные" (некоторые японские танка и хокку, где присутствуют и благоговение перед природой, и мысли о смерти; к этому типу автор относит и гончаровского "Обломова"); "светло-веселые", иначе — "добрые" ("Винни-Пух и все-все-все" А.Милна, "Каникулы в Простоквашине" Э.Успенского); "светло-красивых" (понятие о них может дать "простой" текст "Волшебник изумрудного города"); "активно-простые" (тексты детективного жанра, где представлены действия хитрого и жестокого преступника); "печально-темные" ("Красный смех" Л.Андреева, многие рассказы Чехова, "Процесс" и "Превращение" Ф.Кафки — фатальная безысходность описываемой в них ситуации позволяет, по мнению автора, назвать их также "бессмысленными" и выделить в особую подгруппу); "красиво-темные" ("Алые паруса" А.Грина); "печально-веселые" (их эмоционально-смысловая доминанта базируется на циклоидных состояниях личности, отражающих динамику маниакально-депрессивного психоза; сюда автор относит "Пиковую даму", "Евгения Онегина", "Дубровского" и даже "Сказку о рыбаке и рыбке", а также "Мцыри", где схватка героя поэмы с барсом является, с его точки зрения, когнитивным эквивалентом
11 Толстой Л.Н. Что такое искусство? - М., 1985. С. 209.
маниакальной фазы циклоидного состояния); "печально-красивые" (многие произведения Есенина, в частности, "Не жалею, не зову, не плачу...").
В четвертой главе рассматриваются рецептивные аспекты художественного текста, психолингвистические основы восприятия художественного текста, некоторые Проблемы библиопсихологии и взаимоотношений структуры автор—текст—читатель.
Пятая глава содержит результаты экспериментальных исследований возможностей корреляции между предпочитаемым типом текста и личностью реципиента.
Подводя итоги В.Белянин признает, что проведенное им исследование выявило лишь некоторые особенности строения и функционирования художественных текстов. Реальное бытие текста и реальные процессы его восприятия гораздо глубже и сложнее немалого числа упрощенных научных представлений о них — уточнять и дополнять их предстоит в ходе совместной работы лингвистов, психологов и прочих специалистов.
А. В.Драное
99.03.006. КОСИКОВ Г.К. ОТ СТРУКТУРАЛИЗМА К ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМУ: (Проблемы методологии). - М.: Рудомино, 1998. - 191 с.
В монографии доктора филол. наук Г.К.Косикова (МГУ) исследуется Французский литературоведческий структурализм, объясняются причины его возникновения, анализируется новейшая структурная поэтика сюжетосложения А.-Ж.Греймаса и Кл.Бремона, на примере творчества Ролана Барта прослеживается эволюция французского структурализма к постструктурализму, раскрываются отличия структуралистского "произведения" от
постструктуралистского "текста".
Во введении автор предлагает опыт ретроспективного воссоздания историко-философского и историко-методологического фона и сложных путей западноевропейской гуманитарной мысли последних двух столетий, показывая закономерность появления стРуктурализма и постструктурализма.
Предмет социальных наук автор определяет как объективные закономерности общественно-исторических процессов, которые ^иствуют независимо от того, как осознает их человек (например,
