CC BY
30
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 8
НАУКОВЕДЕНИЕ
2
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 2
индекс серии 2,8
рефераты 97.02.001-97.02.031
МОСКВА 1997
оптимизм уже то, что прагматическая ментальность, понятая в качестве исторического, ценностного и ненасильственного сознания, все же относительно недавняя традиция в человеческой истории, вполне способная поэтому некогда стать господствующей.
А.А.Али-заде
97.02.008. КРИЛАН П. УОТСОН КАК МИРОТВОРЕЦ: СТАРЫЕ КОРНИ УОТСОНОВСКОГО БИХЕВИОРИЗМА. С REE LAN P. Watson as mythmaker: The miiienarian sources of Watsonian behaviorism //J. for the sei. study of religion. - Storrs;: 1995. -Vol.23, N 2. -P.194-216.
Социолог из Северо-Восточного университета (Бостон, Массачусетс) рассматривает влияние среды, в которой вырос основоположник бихевиоризма Дж.Уотсон, на формулировку им основных принципов этого исследовательского направления в психологии.
В последнее время, пишет автор, заметно активизировались исследования нравственных оснований научной деятельности. Эти основания игнорировались при господстве позитивистской трактовки науки. И в дальнейшем было показано, что та нравственная позиция, которой придерживался ученый, и, в частности заложенные в его детстве "мифически-символические структуры", оказывали существенное влияние на его деятельность и отражались в научных понятиях. Продолжение этой линии анализа - изучение внерационапьных оснований научного знания - привели Т.Куна к формулировке понятия "парадигма" как основной структуры, реализующей влияние социологических и психологических факторов на научную деятельность. Вот автор и подчеркивает, что в своем исследовании он продолжает данную линию анализа, демонстрируя влияние морально-этических взглядов, оформившихся у Уотсона под влиянием воспитавшей его среды, на его дальнейшую жзнь идеятельность по разработке фундаментальных идей бихевиоризма.
Дж.Уотсон родился в 1878 г. в маленькой деревне в Южной Каролине и рос под опекой матери, строго придерживавшейся баптистских взглядов. Это было время кризиса релирии под влиянием успехов науки, быстрого развития промышленности, утверждения в культуре научного взгляда на веши, секуляризации религиозного
сознания. Его отец был "беспутным " человеком, фактически оставившим семью, мать - религиозной женщиной, скрупулезно соблюдавшей все тонкости баптистского культа и принимавшей активное участие в женском религиозном движении. Свое имя Джон Уотсон получил в честь одного из лидеров баптистского движения -Джона Альберта Броадуса, и сделано это было по инициативе матери будущего ученого.
Одна из основных заповедей баптизма состояла в требовании беспрекословного повиновеня родителям. В этом и причина большого влияния родителей Уотсона на формирование его личности. Причем влияние отца и матери было в некоторой степени альтернативным. "Хотя реформаторский пыл матери передался сыну в то время, когда ее муж покинул дом, юный Уотсон был в достаточной степен привязан к отцу, чтобы принять на себя часть бунтарских настроений против религиозного давления матери" (с. 198). Влияние отца выразилось в том, что Уотсон превратился в юношу, часто нарушавшего принятые нормы поведения: он даже бывал арестован полицией. В дальнейшем попытки Уотсона разрешить конфликты с матерью путем примирения своего во многом "бунтарского", унаследованного от отца характера, с ее набожностью встречали серьезные трудности.
Уотсон поступил в университет Фурмана, расположенный неподалеку от Гринвилла - города, рядом с которым прошли его детство и юность, - поступил для того, чтобы избежать существовавших в Гринвилле "культурных ограничений" (с. 198). Однако от пребывания в университете он также не испытал особого удовольствия и писал в своей биографии, что университетская жизнь его не интересовала. При всем активно декларировавшимся Уотсоном желании быть независимым, ему было нелегко совсем покинуть Гринвилл. Положение осложнялось тем, что его мать в это время серьезно заболела. В результате противоречия интенций "подчинения" и "бунта", сосуществование которых было одной из основных характеристик всей жизни Уотсона, он провалился на экзамене и не получил университетский диплом.Но даже добившись диплома через год, Уотсон не смог покинуть мать и еще год работал учителем в местной школе и при этом, идя навстречу желанию матери, исправно посещал баптистскую церковь. И только когда она в 1899 г. умерла, Уотсон смог продолжить обучение, реализовать свой
план углубленного изучения философии, в чем собственно и проявились, с одной стороны, тенденция к приобретению статуса преподавателя церковной школы, чего хотела мать Уотсона, а с другой - тенденциия к сопротивлению ее влиянию.
Первоначально Уотсон предполагал учиться в Принстоне, который считался основным центром ортодоксальной теологии на юге Соединенных Штатов. Однако узнав, что в Принстоне потребуется чтение текстов на греческом и латинском языках, будущий ученый решил продолжить свое образование в Чикагском университете.
Переезд Уотсона из Гринвилла в Чикаго трактуется рядом комментаторов в качестве решающего фактора формирования его бихевиористских взглядов. Уотсон и сам отмечал, что именно в течение этого периода он начал формулировать основные идеи бихевиоризма. Попадание Уотсона из патриархальной религиозной среды в условия урбанизации и интенсивного развития промышленности есть соблазн рассматривать как причину выработки у него установки к обьективному изучению человека в качестве деперсонализированного обьекта. Ведь основная цель бихевиоризма - предсказание и контроль поведения, а не изучение желаний человека и его поведенческих мотивов, что свойственно, например, психоанализу. Однако скорее всего игнорирование такой сферы психологии человека, как желания и удовольствия, в бихевиористской исследовательской программе отражает "презрение к мерзкой плоти", заложенное в Уотсона его пуританским воспитанием.
Уотсон, по всей видимости, не воспользовался той моральной свободой, которую открывал перед ним урбанизированный Чикаго. Первые три года своей студенческой жизни в этом городе он по вечерам в воскресные дни работал в лаборатории, не позволяя себе никаких развлечений. В последний год своей студенческой жизни Уотсон, наконец, завел роман с одной из студенток, которая, однако, окавшись женщиной довольно легкого поведения, разочаровала Уотсона до такой степени, что у него развился невроз, и именно в это время он воспринял существен нуйэ часть идей Фрейда. В итоге Уотсон был вынужден поистине бежать из города, чтобы снова обрести душевный покой - закономерный итог его пуританского воспитания,
вошедшего в противоречие с образом жизни и нравственной атмосферой Чикаго.
Докторская диссертация Уотсона представляла собой описание серии экспериментов с животными. И в этой работе нельзя не увидеть проявления полученных ученым в детстве религиозных представлений, в данном случае представления о "мистическом Вавилоне". Диссертация называлась "Научение у животных" и была написана в 1903 г. В ней делалась попытка определить возраст, в котором детеныши крысы приобретают способность самостоятельно преодолевать препятствия и добираться до матери или до пиши. Суть экспериментов сводилась к тому, что пиша или крыса-мать помешались в ящик, куда детеныши могли попасть, только преодолев лабиринт препятствий. "Наблюдения Уотсона за путешествиями крыс через эту забавную систему инструментов занимали его дни и ночи в течение большей части времени, проведенного им в Чикаго" (с.201). И в основных конструктивных особенностях этих экспериментов проявились корневые моменты "мифа о Вавилоне" как элемента религиозного воспитания Уотсона. "Религиозное воспитание оставило в его характере заметный след, удерживая на значительной дистанции от свободного выражения чувств, которое предлагал город" (с. 204). С другой же стороны, идея объективного наблюдения -следствие выработанной у Уотсона пуританской средой склонности к игнорированию любого зла, без вмешательства в ход событий. В итоге он предложил бихевиористский инструментарий "как средство предсказания и контролирования внешнего мира, а не симпатии и сочувствия ему" (с. 203). Таким образом, в методическом принципе изолированности наблюдателя от обьекта наблюдения проявилась реализация в исследовательской деятельности Уотсона пуританской нравственности.
Впоследствии Уотсон осуществил серию исследований, в которых он лишал крыс зрения и затем изучал управление животными своим поведением на основе кинетических и органических ощущений. И в организации этих экспериментов проявилась вненаучная символика. В представлении Уотсона крысам в экспериментальных условиях приходилось "бороться" за пищевое подкрепление, и не случайно в описании своих исследований Уотсон употреблял большое количество военных аналогий.
7-2891
Закончив эксперименты с крысами, Уотсон едет на удаленные острова в районе Флориды, где изучает гнездование колонии птиц, каждый год прилетающих на эти острова для выведения потомства. И тут, по мнению автора, сказались нравственные установки, выработанные у Уотсона в детстве.
Между тем все эти ранние исследования имели лишь косвенное отношение к его дальнейшей бихевиористской программе и "в большой степени были побуждаемы логикой религиозной установки детства" (с. 204).
Однако и потом, когда Уотсон начал атаку на интроспекционистскую психологию и выступил с изложением своей бихевиористской программу, его понятия, риторика и методический инструментарий в значительной степени отражали нравственные идеи, сформировавшиеся в детстве. Уотсон обвинял интроспекционистскую психологию в скрытой приверженности религиозной доктрине существования души. При этом он выступал с критикой ортодоксальной религии и коррупции среди ее наиболее известных представителей. И в этом могла проявляться нетерпимость к злоупотреблениям среди церковнослужителей, распространенная в той среде, где Уотсон воспитывался, и вообще свойственная баптизму.
Центральный момент критики Уотсон интроспекционистской психологии заключается в негативной оценке ее "сфокусированности на лингвистической идиосинкразии и авторитарном элитизме, превалировавшими в каждой из интроспекционистских школ" (с.204), в результате чего, несмотря на пятидесятилетний срок развития этой исследовательской области, взаимопонимание между исследователями отсутствует и нет никакой гарантии, что под идентичными терминами понимаются одинаковые сущности. Заслуживает критики и то, согласно Уотсону, что в интроспекционистской психологии существует столько же различных вариантов анализа, сколько и исследователей, а ее терминология, опирающаяся на такие субьективные термины, как"ощущение", "восприятие", "образ", "желание", "цель" и другие, не создают никаких возможностей контроля над изучаемой реальностью. Уотсон испытывл неприязнь к ритуализированным языковым стктруктурам, свойсвенным интроспекционизму, к трактовке мысли как внутренней речи - как соответствующих движений. И эта
неприязнь была отражением внушавшегося ему с детства представления о том, что надо " больше делать и меньше пустословить", бывшего одним из основных элементов воспитавшей его культуры. И Уотсон предложил новую и универсальную схему коммуникации, предполагающую чисто объективное описание поведения и основанную на идее о том, что "произнесение слов есть действие, т.е. поведение" (с. 205). Акцент на поведении, описание которого может быть единственной и достаточной психологической данностью, сосуществовал с надеждой Уотсона на разработку универсального теологического языка, направленного против традиционной религии. Критика ее Уотсоном была и косвенной - в виде критики интроспекционистской психологии, на традиционной религии основывавшейся, и прямо - в виде обоснования необходимости преодолеть недостатки традиционной религии, в частности множественность ее течений и нечеткость терминологии.
Отношение Уотсона к традиционной религии как к иерархической культовой организации отразилось на его отношении к психоаналитическому течению, которое было аналогично структуировано. Это подтверждают слова Уотсона о том, что фрейдизм превратился в разновидность культа, когда сторонникам этого направления позволяется только одно - поклоняться ему. Негативно Уотсон высказывался и о понятии бессознательного, которое представлялось ему вредной для психологии категорией. Таким образом, интроспекционистская психология во всех ее проявлениях оказывалась для Уотсона "опасно перемешанной с философией, связанной с религией" ( с. 206). Излагая свою программу бихевиористского изучения психики, он подчеркивал, что нужно категорически отвергнуть всю традиционную психологию, поскольку новое содержание не приемлет старых форм.
Уотсон ожидал больших социальных перемен в связи с появлением бихевиоризма и, в частности, распространения "бихевиористической свободы", гарантируемой возможностью человека управлять своим поведением с помощью использования стимулов и знания их связи с соответствующими реакциями. Однако несмотря на направленность концепции Уотсона на радикальные социальные преобразования, его инструментарий был сфокусирован лишь на отдельных индивидах, а не на социальных структурах. В то же время его идеи о специфическом направлении индивидуальных 7*
изменений были слишком неопределенны, чтобы реалиизовать с их помощью те грандиозные социальные цели, которые ставились. Неопределенными были и его представления о том, к каким собственно целям ведет использование бихевиористского инструментария. Среди социальных последствий распространения бихевиоризма Уотсон одно из первых мест отводил "удару по религии". В частности, в своих выступлениях он провозгласил лозунг "бихевиоризм, либо назад к религии". Однако уже многие современники упрекали его в том, что его психологическая система более близка к религии, чем традиционная психология.
Энергия и упорство, с которыми Уотсон отстаивал свои взгляды, свидетельствуют о том, что его поведение вдохновлялось бессознательными интенциями, в которых он сам себе не отдавал отчета, поскольку, по иронии ситуации, пренебрегал интроспективным анализом. Как он сам отмечает, интроспективный метод всегда вызывал у него большие трудности и дискомфорт, и в результате углубленному самоанализу он всегда предпочитал обьективную регистрацию поведения, в том числе речевого. "Нелюбовь Уотсона к интроспекции, видимо, имела основанием его амбивалентность по отношению к репрессивно-аскетической религиозной ориентации его матери, к которой он никогда не испытывал большой эмоциональной привязанности" (с. 207).
Таким образом, речь идет о бессознательной детерминации отношения Уотсона к интроспекционистской психологии. Согласно этой логике, отношение к матери, а к ней Уотсон относился сдержано, определило его отношение к религии, которую мать символизировала в его восприятии; отношение к религии в свою очередь детерминировало оценку интроспекционистской психологии, близкой, с его точки зрения, к религии. Разработка Уотсоном категориального аппарата бихевиоризма также обьясняется его бессознательными импульсами. В частности, в стремлении к созданию универсального и строгого аппарата категорий проявляется, по-видимому, бессознательное стремление Уотсона к своей собственной психологической целостности и последовательности, которыми он никогда не обладал, поскольку влияние матери в нем всегда конфликтовало с влиянием отца.
Уотсон использовал модель выработки условных рефлексов,разработанную И.П.Павловым, в качестве теоретической
основы своих исследований. Однако в эту модель он внес немало модификаций, большая часть которых имела не научное, а нравственное основание. Так, если Павлов работал с "минутными" реакциями типа слюноотделения' то Уотсон распространил этот подход на более длительные и "целостные" ситуации. Уотсон развил также представление Павлова о "врожденных" рефлексах, выделив конкретные виды таких рефлексов, например, рефлексы "страха" и "любви", описал их наиболее существенные характеристики. Причем рефлексу"страха" он придавал, в отличие от Фрейда, столь же существенную роль в стимуляции поведения, как и рефлексу "любви" ( у Фрейда - "сексуального влечения"). Несколько расширил Уотсон и содержание павловских понятий "поощерение" и "наказание". Эти изменения, внесенные в теоретическую модель и понятийный аппарат И.П.Павлова, и дали основание Уотсону говорить о бихевиоризме как о "чисто американском продукте".
И все эти изменения, полагает автор, последовательно проявляют те нравственные позиции, которые сформировались у Уотсона под влиянием воспитания в протестанской среде. Вместе с тем существовали элементы и обратного влияния. В частности, саму религию Уотсон рассматривал сквозь призму бихевиористских представлений, понимая под "религиозным человеком" того, кто осуществляет соответствующее поведение - ходит в церковь, совершает в ней определенные действия и т.д. Накопление "религиозных действий" как элемента религиозности, сводившегося к'религиозному поведению", расценивалось Уотсоном в терминах "поощрения" и "наказания" - центральных категорий бихевиоризма.
Красноречив в этом смысле один из наиболее известных экспериментов Уотсона, в проведении которого Уотсону ассистировала студентка университета Джона Хопкинса -Розалин Рейнор и который получил название "эксперимент маленького Альберта". В классическом варианте этого эксперимента участвовал одинадцатилетней мальчик. Он играл с белой крысой, не испытывая страха. Уотсон подходил к мальчику сзади и трижды ударял молотком по металлическому бруску, издавая громкий и неожиданный звук и пугая таким образом мальчика . Так с помощью звука у "маленького Альберта" вырабатывался рефлекс страха на белую крысу, которой он прежде не боялся. Смысл эксперимента с "маленьким Альбертом" заключался в демонстрации того, что никакие из предьявлявшихся
детям животных, включая рептилий, сами по себе страха у них не вызывают, а начинают вызывать лишь в соединении с таким сильным и неприятным стимулом, каким является резкий звук. И этим доказывалось, что так называемые "врожденные" рефлексы на самом деле имеют условнорефлекторную природу.
Этот эксперимент, основанный на павловской методике выработки условных рефлексов, отмечает автор, стал одним из классических в американской психологии и вошел в учебники. Во всех деталях этого эксперимента видно проявление религиозной символики и особенностей воспитания Уотсона в детстве. В частности, то, что дети - участники исследований ( на использование которых в экспериментах, между прочим, Уотсон и Розалин Рейнрр получили специальное разрешение) условно обозначались как "маленькие Альберты", несомненно отражает, считает автор, тот факт, что сам Уотсон был назван в честь священника Джона Альберта Броадуса. Примечательно, что и отца Розалин Рейнор также звали Альбертом. И даже такую деталь эксперимента, как удары молотком о металлический брусок, автор склонен обьявить отражающей религиозную символику.
В дальнешем, продолжает автор, Уотсон был вынужден покинуть университет Джона Хопкинса из-за будто бы компрометирующих его отношений с Розалин Рейнор. Но как бы то ни было, на основе своих исследований они разработали рекомендации по воспитанию детей, которые были такими же "суровыми" по отношению к детям, как и условия эксперимента. Цель этих рекомендаций сводилась к разрушению эмоционального контакта детей с матерями, в чем, опять-таки, видна приверженность Уотсона и Рейнор к традиционной пуританской морали. И в этой связи было бы интересно обьяснить сочетание основанных на традиционной пуританской морали рекомендаций Уотсона и Рейнор по воспитанию детей с "бунтом" против этой же морали, проявлявшимся в их собственных отношениях. По-видимому, такая "непоследовательность" отражает вообще свойственное Уотсону сочетание приятия и одновременного неприятия пуританской морали, являющееся одной из основных характеристик личности этого ученого. Здесь есть аналогия с тем, что "бихевиоризм и его противоречия превратились в моральнорелигиозную идеологию элиты, которая потеряла веру в свою собственную систему
убеждений, однако при этом находит уместным налагать свои моральные ограничения на тех, кого считает находящимися под ее контролем" (с. 215).
Бихевиоризм Уотсона, пишет автор в заключение, как атака на использование субъективных ощущений в качестве обьекта научной психологии сам был стимулирован и определен в своих основных чертах субъективными мотивами. Во всех основных компонентах его деятельности нашла выражение нравственная позиция, выработанная у него в детстве баптистской средой, и в первую очередь соответствующая религиозная мифология. Поэтому следует признать, что Уотсон, провозгласив научность и позитивный характер своей системы, на деле оказался создателем мифов, чьи постулаты научного бихевиоризма во многом основывались на религиозной символике. В то же время Уотсон - и выразитель интересов элиты, которая, протестуя против традиционной морали, оставляла эту мораль для других.
А.А.Али-заде
97.02.009. ГРАЦИАНО Л. РАЗВИТИЕ И
ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ В ИТАЛИИ.
GRAZIANO L. The development and institutionalization of political science in Itali// Interh. polit. science rev = Rev. intern, de science polit. -Beverly Hills ; L„ 1995. - Vol.8, № 1 - P. 41-57.
Автор, директор Центра политических наук в Милане (Италия),рассматривает основные факторы, повлиявшие на становление политической науки в своей стране.
За последние десятилетия, пишет он, итальянская политическая наука сделала значиительный шаг вперед. Это проявилось, во-первых, в ее прочном внедрении в университетскую систему преподования, во-вторых, в создании в 1981 г. Национальной ассоциации политической науки, в-третьих, в существенном количествнном и качественном росте научной продукции, в-четвертых, в широком общественном признании политической науки, утверждении в культуре представления о том, что любое политическое решение должно приниматься с опорой на нее. И при всем том, оптимизм здесь должен иметь границы: Ребенок выглядит
