CC BY
47
мсс'-м :кл"-Г'а' ( /7,. ,и“я } 0 /'6 Ч
РОСС и^рКАЯ АКАДЕМИЯ НА^К
институТЯаучноиИНФормации ^
ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 5
ИСТОРИЯ
4
издается с 1973 г. выходит 4 раза • год индекс РЖ 2 индекс серии 2,5 рефераты 95.04,001 >95.04.057
МОСКВА 1995
СРЕДНИЕ ВЕКА И РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ
95.04.0017. БАГГЕ С. ОТ ПРЕДВОДИТЕЛЯ ШАЙКИ ДО ПОМАЗАННИКА БОЖЬЕГО. КОРОЛЕВСКАЯ ВЛАСТЬ И ЛИЧНОСТЬ В "САГЕ О СВЕРРИРЕ" И "САГЕ О ХАКОНЕ ХАКОНАРСОНЕ".
BAGGE S. From gang leader to the Lord’s anointed: Kingship and the individuality in Sverris saga and Hakonar saga. - Bergen, 1994. - 175 p.
Монография С.Багге посвящена проблеме отношения к королевской власти в высших кругах Норвегии в XIII в. в рамках проблемы идей человеческой личности в средневековой историографии. Основные источники, на которые опирается автор монографии, - две саги, охватывающие период гражданских войн в Норвегии (1130-1240), "Сага о Сверрире" и "Сага о Хаконе Хаконарсоне".
Понятие личности Багтс трактует двояким образом: есть общества, ще позиции индивида зависят от того, насколько он проиграет или выиграет в соревновании с другими индивидами, и общества, где индивид поставлен в определенные рамки, имеет четко определенные обязанности, но почти не имеет возможностей проявить себя посредством каких-либо самостоятельных действий. Понятие личности всегда сопряжено с идеей уникальности каждого индивида, что находит отражение, например, в идее неповторимой личной души, создаваемой Богом отдельно от прочих или в идее субъективного восприятия окружающего мира каждым индивидом в отдельности. Личность в первом смысле слова можно найти в обществах, где социальное расслоение не зашло еще столь далеко; там же, где мы имеем дело с иерархией, с достаточно сложной, развитой, разветвленной социальной организацией, - там речь идет о втором понимании термина "личность", что отражено, например, в росте идей об индивидуальной душе в период высокого Средневековья или появлении дневников и даже первых попыток психологического анализа1^. Багге в первую очередь интересует
выявление личности в первом понимании этого термина. Он считает, что его источники вполне соответствуют объему стоящей перед ним задачи, поскольку с помощью предоставляемого источниками материала исследователь имеет возможность, в частности, выявить черты, присущие образу христианского правителя. Последняя задача, в свою очередь, распадается на две части, в зависимости от того, как описан король: как общественный деятель, глава государства, или же личность короля неотделима от его официального статуса. В центре внимания автора монографии не рефлексии, о них говорить не приходится, но ситуации, в которых индивид действует в соответствии с нормами или ролевыми ожиданиями общества, выражает свой собственный выбор, планы, намерения.
"Сага о Сверрире" - одна из самых интересных саг (не только среди королевских) и одна' из самых ранних. "Сага о Хаконе Хаконарсоне" по общераспространенному мнению несколько скучна н однообразна в описании личности короля Хакона, во всяком случае, не так интересна, как "Сага о Сверрире", и составлена позднее. Изучение "Саги о Сверрире" заставляет сталкиваться с проблемой авторства, ибо, как явствует из большого "Пролога", имеющегося в "Книге с Плоского Острова", по крайней мере четыре джентльмена приложили руку к тексту "Саги о Сверрире"; у "Саги о Хаконе Хаконарсоне" есть вполне определенный автор - Стурла Тордарсон, племянник Снорри Стурлусона, который считается автором "Младшей Эдды" и свода саг о норвежских конунгах "Круг земной". Обе саги последовательно описывают события норвежской истории конца XII - первой половины XIII в., что, по мнению Багге, дает возможность проследить, как усиление центральной власти влияло на представления о монархии и жанр жизнеописания короля - что и показано, как подчеркивает автор, в заголовке книги "От предводителя шайки до помазанника Божьего".
Монография Багге разделена на две части, каждая из которых посвящена подробному разбору одной из саг, и обе части начинаются с подробной характеристики саги.
Говоря о Сверрире как лидере, Багге показывает двойственность положения Сверрира по отношению к своим людям, которая имеет место с самой их встречи. С одной стороны, он в их власти. С другой стороны, они хотят, чтобы он был выше их по положению, поэтому у него есть возможность организовать небольшую группу своих людей по принципам иерархии королевской дружины. Багге отмечает наличие соглашения между двумя сторонами, вследствие чего любая из них пока в состоянии разорвать контракт, тем более, что биркибейнеры2) в тот момент не были какой-то однородной группой - часть их имела представление о дисциплине, другие согласны были лишь пограбить, что заставляет поневоле задаться вопросом * по какому праву Сверрир стал их лидером и на каком основании он верит этим людям и собирается вести их за собой.
Далее эта двойственность положения Сверрира не раз проявляется в тексте саги. С одной стороны, он лидер, в этом нет сомнения. С другой стороны, он несвободен от своих людей, он должен считаться с их мнением и советами. Багге отмечает и полное бессилие Сверрира как военного лидера на первых порах - его люди сражались, когда им этого хотелось, дезертировали в армию врага и внезапно возвращались обратно. Он не имел сил что-либо приказать им и действовал с помощью убеждений, дабы принудить их вступить в бой. На поле битвы демократия отсутствует, Сверриру удается заставить своих людей сражаться так, как ему того было нужно. Но добивается Сверрир успеха не путем применения собственной власти, но путем убеждений, не путем своего положения верховного главнокомандующего или права на трон.
Анализируя риторику саги, Багге отмечает: Сверрир опять-таки не пользуется правом конунга принудить своих людей сражаться, но апеллирует к их желаниям получить что-либо, приводит притчи, иронизирует над врагами и над самим собой. Багге отмечает, что весь риторический стиль Сверрира ставит его особняком от других лидеров в сагах. Тон его речей всегда зависит от
18-3341
конкретной ситуации и прекрасно воздействует на настроение его сподвижников. Сверрир при этом весьма чуток к настроению своих людей, к их реакциям, и они платят ему тем, что верят в него как в воина и лидера. Багте считает, что эта картина похожа на то, что наблюдается в "Круге Земном", где положение лидера зависит от его взаимоотношений с подчиненными3).
Описание сражений в саге мало чем отличается от канона подобных описаний в других сагах - индивидуальная храбрость в сочетании с подробностями вроде дождя стрел и потока крови. Багте выделяет два важных момента4), подчеркивающих лидерство Сверрира в битве: во-первых, в саге подчеркнуто многообразие ситуаций, в которые попадает Сверрир, и его хладнокровие при необходимости быстро принимать решения; во-вторых, его понимание психологии, говоря современным языком, и его сближенность с людьми. У него никогда нет готовых решений, но его присутствие воодушевляет людей, заставляет их верить, что он ведет их к все новым и новым победам. Однако в саге нет никаких указаний на далеко идущие планы Сверрира, кроме того, что он решил стать конунгом и сесть на норвежский престол; таким образом, если Сверрир-тактик перед нами как на ладони, то Сверрир-стратег ускользает от нашего взора постоянно. Багте иллюстрирует полководческий талант Сверрира с помощью развернутого анализа битвы при Фимрейте (весна 1183г.), когда Сверрир одержал решающую победу над Магнусом и его людьми, застав их врасплох. Разбирая подготовленность обеих сторон к сражению, Багге, следуя тексту саги, показывает, что войско Сверрира было подготовлено лучше, чем войско Магнуса, но силы его к моменту битвы были распылены и далеко не все корабли из тех, 4то он так рьяно собирал, находились в тот момент под Бергеном.
Суммируя факты, относящиеся к зиме-весне 1183-1184гг., Багге приходит к выводу, что в целом, не считая своего действительно отчаянного положения в самом начале битвы (Магнус практически запер в узком фьорде корабли Сверрира, и тому было некуда деться),
Сверрир лучше Магнуса был готов к решающей битве, что говорит о том, что Сверрир превосходил Магнуса как стратег, хотя его личный биограф как бы не обращает на это внимания. Для него то, что Сверрир захвачен врасплох, не имеет такого значения, какое бы это событие имело для современного читателя, поскольку, по мысли Багге, для автора саги лидерство заключается прежде всего в умении быстро реагировать на ситуацию и наносить поражение численно превосходящему противнику.
Багге отмечает, однако, некоторую узость показа Сверрира в качестве военного лидера в саге, считая, что эта черта саги предопределяется самим жанром в широком смысле слова. Такая картина была связана с определенными ожиданиями аудитории.
Описание Сверрира как лидера включает в себя не только сведения о его мастерстве полководца, но также и сведения о его умении влиять на своих людей • это хорошо иллюстрирует понимание личности в первом из значений, определенных во введении.
Сверрир родился между двумя эпохами. В тот момент старый тип германского лидера с его отношениями двустороннего соглашения и принятием обоюдных обязательств отходил в прошлое, а новый тип, тип “христианнейшего короля", "монарха милостью Божией" в Скандинавии не приобрел еще такого распространения, как на континенте. И это находит отражение в саге в том смысле, что автору приходится все время приводить доказательства того, что Сверрир действительно достоин претендовать на роль короля. Одним из таких показателей являются- его сны. Три сна - три ступени, подводящие читателя к мысли, что норвежский престол создан для того, чтобы Сверрир восседал на нем в качестве конунга.
Первый сон обещает ему высокое положение в Норвегии. Второй устанавливает связь между ним и патроном Норвегии • Св.Олавом. Эго показывает,' что инициатива участия Сверрира в грандиозном политическом конфликте конца XII - первой половины XIII в. исходит не просто от него самого: она как бы освящена и 18*
имеет своим источником Св.Олава. Третий сон окончательно создает впечатление, что Сверрир - богом избранный конунг Норвегии (это подчеркнуто во сне через присутствие пророка Самуила). Багте, однако, несколько односторонне интерпретирует появление в тексте саги снов подобного содержания. Само по себе наличие их в саге неудивительно, поскольку сны ' один из важных компонентов повествования в сагах, один из композиционных сигналов, который обычно используется для маркировки какой-либо важной информации. Но здесь Багге упускает из виду то, что прием рассчитан, в первую очередь, на свежего читателя, у которого как раз и должна возникнуть уверенность, что Сверрир - законный претендент на престол, отмеченный и Богом, и Св.Олавом.
Наличие снов такого содержания в "Саге о Сверрире" роднит ее со средневековой агиографией5). Багге проводит здесь параллель между "Сагой о Сверрире" и первым жизнеописанием Св.Франциска, сделанным Фомой из Челано ок 1230 г., где Франциск описан именно как простой человек, который затем становится святым, причем сообщается ему об этом его призвании таким же постепенным образом, как и в "Саге о Сверрире"; наличие такого приема в тексте саги говорит о прекрасном понимании человеческих реакций на серьезные изменения обстоятельств чьей-либо жизни.
Религиозная идеология, выявляющаяся в чудесных снах Сверрира, а также в некоторых его речах, где он широко применяет ветхозаветную символику, не есть достаточное объяснение тому, как Сверрир изображен в саге. Главное объяснение заключается в его мастерстве военной тактики и в его умении общения с людьми, умении заставить их пойти за ним. Короче говоря, сага не следует тому идеалу, который был принят в европейской церковной историографии, и обе стороны роли короля - религиозная и чисто светская - идут в повествовании рука об руку.
Разбирая подробнее такой аспект саги, как взаимоотношения Сверрира с его людьми, Багге разграничивает разные стороны этих взаимоотношений. Магнус и Эрлинг были достаточно популярными
правителями, и тем не менее автор саги не боится описывать эпизоды, ще Сверрир и его люди чинят какое-либо насилие и получают взамен ненависть населения. Сверрир может раздавать наказания, но его резкость и даже жестокость изображаются автором саги тем не менее скорее как исключение, поскольку образ Сверрира идет все же в русле идеала христианского правителя. Багте подчеркивает это противоречие.
Последние годы правления Сверрира были отмечены серьезным идеологическим конфликтом, но в саге этот конфликт не отражен в достаточной мере. Первая фаза конфликта • при жизни архиепископа Эйрика, до 1196 г. - освещена более-менее подробно, но вторая фаза, когда конфликт вышел за пределы Норвегии, Сверрир был отлучен папой и все епископы находились в изгнании, как бы ушла от внимания автора саги. Видимо, как предполагает Багте, автор саги не желал, чтобы у читателя создалось впечатление, будто Сверрир умер отлученным и до конца жизни был в распре с церковью. Об этом говорят и расхождения в описании этих событий, которые прослеживаются по переписке архиепископа Эйрика с папой. Другое объяснение такой позиции автора саги проистекает из самого характера конфликта. Это столкновение между двумя правовыми системами, которое имело место и после смерти Сверрира. Вероятно, для Сверрира и для его окружения унизительно было сознавать, что его так и не короновали. Тем не менее сага не замалчивает ни его незаконного происхождения, ни того, что он оставил карьеру священника - а это как раз основные аргументы клириков против его доронации. Автор саги обходит и возможность выставить Сверрира защитником людей от клириков, и возможность апеллировать к тому, что король есть наместник Бога на земле.
В заключении Багте рассматривает проблему выбора, перед которым оказывается Сверрир. Его выбор в других ситуациях не выделяет его как индивида в том смысле, что он ищет свое место под солнцем или что он выбрал какой-то присущий только ему путь администрирования или свою собственную политическую
идеологию. Он выделяется по-другому - он победитель в состязании за королевскую корону, и его выбор всегда направлен в эту сторону. И здесь он обнаруживает и политическое чутье, и мастерское проникновение в психологию и противника, и своих людей, и недюжинные военные способности. Он не король милостию Божией, но избран своими сторонниками за определенные качества. В этом плане описание индивида в саге соответствует описанию его как личности в первом понимании этого термина, из тех, что были предложены Багге во вводной части работы.
Правление Хакона Хаконарсона, внука Сверрира (1217-1263) было описано исландцем Стурлой Тордарсоном (1214-1284), племянником Снорри Стурлусона. Обстоятельства создания этой саги лучше известны иследователям: Стурла написал ее по просьбе короля Магнуса, сына Хакона, и завершилась работа над текстом саги в 1265 г.
Историки, по словам Багге, почитают "Сагу о Хаконе" весьма важным источником, пригодным для раскрытия весьма широкого круга проблем, некоторые из них считают эту сагу переходной ступенью к европейской хронике, но в целом эта сага обычно признается безличностной и ровно-скучной. Багге считает, что свою роль здесь сыграла новая концепция королевской власти, христианская и авторитарная, которая вначале действительно определяет содержание и форму саги и отличает ее тем самым от "Саги о Сверрире".
Образ короля и королевской власти здесь иные, чем в "Саге о Сверрире". Личные качества героя значат не так уж много. В саге очень сильный религиозный фон, который проявляется уже на первых страницах повествования. Автор саги подчеркивает непоколебимость веры Хакона в справедливость Бога и своих притязаний с детства, описывает чудеса, сопутствующие вступлению Хакона на престол, а также некоторым эпизодам военного характера. Описывая борьбу ярла Скули, влиятельнейшего человека в Норвегии, Стурла не говорит о каких-либо политических причинах
этой борьбы, о том, почему в конце концов предпочтение получает Хакон, хотя Скули - ярл, лидер, популярный в королевской дружине; люди тянутся к нему. Но Хакон - король по 'закону Св.Олава". Его королевское достоинство для Стурлы самоочевидно, поскольку король получает государство из рук Бога.
Багге подробно комментирует борьбу Хакона и Скули в саге, не оставляя без внимания калейдоскоп оценок разных исследователей. Собственно, все эти оценки делятся на две большие группы: исследователи первой группы следуют за П.А.Мунком6), который считает Скули "злым гением* конфликта. Другие согласны с мнением Х.Кута7, считавшего Скули великим политическим деятелем, и отводившему Хакону второстепенную роль ставленника группы магнатов. Багге призывает обратить внимание на комментарий самого Стурлы, который показывает в саге, что Хакон - законный король, избранный Ботом, и Скули повинен в том, что восстал против него.
После смерти Скули церковь • единственная сила, которая может противостоять Хакону, и здесь главным камнем преткновения оказывается коронация Хакона, поскольку церковники требуют вернуть себе те привилегии, которым церковь пользовалась еще при Магнусе Эрлингссоне. Тем не менее, считает Багге, нет причин говорить о затяжном конфликте. Стурле, несмотря на обстоятельства в связи с коронацией, удается изобразить Хакона так, что остается впечатление твердого правителя, который не мирится с несусветными требованиями и в то же время остается хорошим христианином.
Говоря о Хаконе как о полководце, Багге отмечает, что Струла является в этом плане продолжателем классической саговой традиции и уделяет много внимания военным действиям. Из анализа событий военного характера, Багге делает вывод: Хакон вынужден действовать в основном по принципу разделения большого войска на более мелкие отряды, и получается, что он как бы отделен от армии и связан своим окружением. Отсутствуют в тексте саги и речи,
произносимые перед битвой, наличие которых является яркой чертой "Саги о Сверрире". Все это в целом говорит об ограниченности контроля Хакона над людьми. В то же время ему не нужно убеждать людей, чтобы они сражались, ему достаточно проявить свою королевскую волю, отдать приказ - и он тотчас же будет исполнен. Хакон-полководец, по мнению Багге, больше схож с современным образом полководца, чем Сверрир.
Описание смерти Хакона подчинено некоторым стереотипам в рамках жанра саги. Хакон после смерти похож на святого патрона Норвегии - Св.Олава - и своего деда Сверрира. Другая деталь -символично, что Хакон читает перед смертью латинские книги, видимо, религиозного содержания, затем Fagrskinna и, наконец, "Сагу о Сверрире". Хакон умирает как наследник избранной Богом династии.
Значение правления Хакона отображено автором саги в ее заключительной части. С точки зрения Багге, самое интересное в этой "сумме деяний" - законотворческая деятельность Хакона, описание которой отображает роль Хакона как распространителя справедливости, усовершенствующего законы и стремящегося к мирному урегулированию конфликтов. Эта черта, по мнению Багге, роднит эту сагу с королевскими биографиями средневековой Европы.
Анализ двух саг, представленный Багге, выявил развитие идеи королевской власти и ее восприятия. Идеал христианского правителя, как показал Багге, является определяющим в обрисовке образа короля. "Сага о Сверрире" больше приближена к классической саговой традиции в описании Сверрира как индивида в том смысле, что его успех или поражение сильно зависят от его личных качеств, и элементы роялистской идеологии служат дополнительным объяснением этих успехов. Сверрир живет в обществе, где лидеры соревнуются друг с другом в своих попытках привлечь людей к себе. В контрасте с этим портрет Хакона - портрет главы государства, тогда как человек Хакон остается для нас за кадром. Идеологическая окрашенность "Саги о Хаконе" отличает ее даже от современных ей
памятников, в частности, от "Королевского зерцала", где главный акцент сделан на внутренней жизни, личной ответственности и личных намерениях короля.
Примечания
1) См. подробнее: Dumont L. Homo hierarhicus. - L., 1970, Idem. Essais sur ('individualism. - P., 1983; Morris C. The Discovery of the individual - L, 1972, Raddtng C/uM. A World made by man. - Chapel Hill, 1985; Benton IE ‘Consciousness of self and perceptions of the individuality*: Renaissance a. renewal in the twelfth century - Oxford, 1982; Elias N. Uber den Prozess der Zivilisation - Frankfurt a М., 1980 - Bd 1-2.
2) Биркибейнеры (birkibeinar) - бука, березовоногие; прозвище, данное приверженцам Сверрира за то, что они обертывали ноги берестой Эго слово некоторое время было синонимом оборванца, разбойника с большой дороги, однако впоследствии, набрав силу, власть и богатство при Сверрире и его потомках, биркибейнеры сохранили это прозвище за собой.
3) См.: Bagge S. Society an,d politics m Snorry Sturluson’s llcimsknngla - Berkeley etc., 1991.
4) В отличие, например, от Гаторна-Харди, см.: Gathom-Hardy М The royal impostor. - Oxford 1957.
5) Багге следует здесь за Холм - У лесном. НЫт-Olsen L. Studier i Sverris saga. -Oslo, 1953.
6) См.: Munch РЛ. Det norske folks histone - Christiania, 1857-1838. - T 3-4.
7) KohtH. Skule jari // Hist, tidsskr. - Knstiama, 1924 - Bd 5 - S. 428^52.
Д.Э. Бромберг
95.04.018. МИЛЛЕР В.И. КРОВНАЯ МЕСТЬ И ПРИМИРЕНИЕ. MILLER W.I. Bloodtaking and peacemaking: Feud, law, and society in saga Iceland. - Chicago; L.: Univ. of Chicago press, 1992. - 407 p.
В.Миллер - один из видных специалистов по исландскому средневековому праву. Настоящий его труд - большой вклад в историю изучения такой центральной для древнеисландской культуры темы, как кровная месть. Миллер, однако, интересуется в первую очередь не правом, но распрями и кровной местью как категориями культуры, освещение которых позволяет подробнее показать многие стороны повседневности средневекового исландца. Метод Миллера позволяет сделать эту задачу осуществимой,
19-3341
