CC BY
12
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ
ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ ^
СОЦИАЛЬНЬТЕТТТТМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 8
НАУКОВЕДЕНИЕ
издается с 1973 г. выходит 4 раза в год индекс РЖ 2 индекс серии 2,8 рефераты 95.02.001-95.02.033
»ШЙ^вКАяГ АНАДЕЛИ-'*-, НАУК
к шзп ипп* мф.т1Ш1 ! ж »т$тшя ютиа
н и
2
МОСКВА 1995
понимания работы генетического кода. Уилкс считает ныне, что он был полностью прав в своем прогнозе, однако недооценил возможности ускорения процессов передачи информации на большие расстояния.
Сегодня Уилкс прогнозирует, что к 2004 г. мы будем знать, каково влияние волоконной оптики на индустрию телекоммуникаций, где произойдут глубокие изменения. Радикально может измениться и индустрия телевещания: вместо того чтобы выбирать из программы передач, мы будем заказывать то, что хотим смотреть.
Проф. И. Феллс, отделение химической и процессорной инженерии, университет Ньюкасла-на-Тайне, предсказывал: появление автомобилей с электромоторами, встроенными в ступицы колес и с выхлопом без загрязнений; домашних топливных установок на натуральном газе, удаляющих из каждого дома углекислый газ; биохимических энергетических стимуляторов, которые можно будет использовать для поддержания ритма работы сердца. Ныне Феллс считает, что его прогноз в том, что касается автомобилей, оправдался, хотя и за более долгий отрезок времени: прототипы их уже появились в Калифорнии. Как он и предполагал, натуральный газ становится главным энергоносителем.
Ныне Феллс прогнозирует, что к концу следующего столетия будут открыты тайны гравитации, а прирученные "черные дыры" станут новым источником электричества.
Д-р Ф. Сингер, директор проекта по науке и политике в области окружающей среды (Вашингтон), прогнозировал на 1984 г.: создание спутников Земли на ядерной энергии, предсказывающих погоду и поставляющих информацию о Земле, океане и космосе; способность управлять климатом к 2000 г. Сейчас он оценивает техническую часть своего прогноза на 4+, а институциональную — на 3-. Что касается способности управлять климатом, то сейчас мы еще очень далеки от этого, хотя метеорологические спутники являются прототипом системы, которая могла бы отслеживать любые изменения климата, обусловленные деятельностью человека.
Б. Г. Юдин
95.02.003. РУИВО Б. "ФАЗЫ" ИЛИ "ПАРАДИГМЫ" НАУЧНОЙ ПОЛИТИКИ?
RUIVO В. "Phases" or "paradigms" of science policy? // Science and public policy.— Guilford, 1994 .— Vol. 21, № 3 .— P. 157-164.
Несмотря на серьезные терминологические различия, периодизации, используемые комментаторами из разных стран для описания эволюции научай политики, обнаруживают поразительное сходство. Более того, несмотря на национальные вариации, отдельные характеристики этих периодизаций также имеют много общего. Можно пред-
положить, что причины этих сходств кроются не только в интернационализме науки, но и в интернационализации научной политики и что это справедливо в более фундаментальном смысле, нежели простая осведомленность авторов, пишущих на эти темы, о работах друг друга. В этом смысле разные страны принимают одни и те же воззрения на научную политику, на инструменты и структуры, призванные ее реа-лизовывать. Идеи в этой области распространяются путем контактов на международном уровне, осуществляемых в рамках международных организаций и многосторонних органов.
Автор предлагает в этой связи понятие "парадигма научной политики" , которое мыслится как абстрактная модель, описывающая историческую эволюцию этой политики. Научная политика при этом понимается как политика, связанная с использованием и регулированием исследовательской системы, а ее различные парадигмы относятся к различным способам использования и регулирования публичного сектора исследовательской системы. Сам же термин "парадигма" понимается в смысле, близком к куновскому: существует сообщество специалистов, анализирующих и осуществляющих научную политику разных стран. Эти специалисты оказывают влияние на построение образцов научной политики и на их международное распространение.
Разные авторы описывают то, что они называют "веками", "эпохами" , "периодами", "фазами" (чаще всего) или стадиями научной политики в развитых странах. Некоторые из них имеют в виду при этом общие тенденции, другие же говорят о специфических чертах научной политики отдельных стран. И хотя при этом подчеркиваются различные аспекты — цели и приоритеты, инструменты, подходы администрации, степень принятия науки обществом, финансирование и т. д., создается впечатление, что повсюду имеет место примерно одинаковая последовательность событий.
Так, X. Брукс характеризует фазы научной политики в развитых странах следующим образом:
после окончания войны и до начала 60-х годов главными ее чертами были сильная вера общества в эффективность науки и высокий социальный престиж ученых, вследствие чего этот период можно назвать "наивным периодом"; на научную политику разных стран оказывали влияние соображения национальной безопасности, связанные с "холодной войной";
для 1961-1967 гг. было характерно то, что отношение правительств к науке и технике определялось соображениями распределения национальных ресурсов и исследовательских приоритетов; наука и техника начали связываться с намного более широким спектром национальных проблем, но прежде всего с экономическим ростом; главный фокус внимания с "холодной войны" и связанного с ней технологического
соперничества переместился сюда (Science, growth and society — a new perspective: Rep. of the secretary—general's ad-hoc group on new concepts of science policy (Chairman: Harvey Brooks/ Organisation for econ, co-op. a. development.— Paris)). Приведено по реф. источнику.
Экономист К. Фримэн подчеркивает моменты "предложения" и "спроса" в научной политике и так характеризует то, что он называет "стадиями" научной политики:
сразу после войны, в конце 40-х и в 50-е годы акцент был на "стороне предложения" исследовательской системы и на создании мощной инфраструктуры для исследований; это было связано с неверным убеждением в автоматическом характере процесса распространения'тех-нологий; то был период "большой науки", когда фактически во многих странах ведущими политическими институтами были ядерные исследовательские организации;
60-е и 70-е годы были "периодом спроса": большее внимание -стало уделяться общей экономической среде, влияющей на технические изменения и инновационный процесс; возрастало и теоретическое понимание роли науки и техники для экономического роста;
в более позднее время усилились попытки интегрировать подходы через "предложение" и через "спрос"; научно-техническая система продемонстрировала способность достаточно быстро реагировать на изменения спроса; возрастает участие общественности через средства массовой информации и научную журналистику (Freeman Ch., The economics of industrial innovation, Harmondsworth: Penguin books, 1972; 2nd ed.— L., Pinter, 1982). Приведено по реф. источнику.
Ж.-Ж. Саломон, обсуждая "века" научной политики, рассматривает как подход правительства, так и отношение общества к науке:
век подъема научной политики во время второй мировой войны и сразу после нее; в этот период была введена модель научной политики, спроектированная для поддержки фундаментальных исследований и научного образования; органы научной политики выполняли по крайней мере информационные, консультативные и координационные функции; научная политика вырабатывалась административными службами, советовавшимися с экспертами;
век прагматизма (1955-1967) разделяется на два периода: первый характеризовался стратегическими интересами с превалированием военных и престижных целей, второй — интересом к экономической отдаче от исследований и разработок; подвергались пересмотру административные процедуры и институциональные средства; благодаря изобилию ресурсов политические круги поддерживали как фундаментальные исследования, так и всю научную деятельность в целом;
век сомнений, начавшийся в 1968-1969 гг., когда общественное мнение поставило науку под вопрос; исследователи также начали крити-
ковать "научный истеблишмент" и становиться под знамена "социальной ответственности ученого";
затем начался век новых социальных целей, когда были пересмотрены приоритеты 60-х годов и направления научной политики; появились такие темы, как оценка технологий (Salomon J.-J. Science policy studies and the development of scince technology // Science, technology and Society/ Spiegel-Rosing I. and de Solía Price D. (eds.). L.: Sage, 1977.— P. 43-70).
Далее автор приводит точки зрения других специалистов, предлагающих сходные периодизации, и делает вывод о существовании сообщества аналитиков и экспертов по научной политике из разных стран, ядро которого разделяют в данный период одни и те же представления о том, какого рода политические инструменты необходима для проведения научной политики. Каждая парадигма Научной политики — это способ регулирования и использования исследовательской системы. Понятие парадигмы включает контекстуальные и концептуальные аспекты, тип исследований, ключевые темы, инструменты научной политики и механизмы использования результатов Исследований.
Контекстуальные аспекты связаны с тем, хахим способом при формулировании научной политики учитывается происходящее на национальной и международной сцене. Концептуальные аспекты относятся к понятиям, с помощью которых в научной политике трактуются такие вопросы, как необходимая модель технологических изменений.
Тип исследований отражает тенденцию в выделении некоторых видов исследований или новых типов разработок. Ключевые темы ("приоритеты" или "возможности") — это доминирующие направления исследований. Инструменты научной политики включают системы финансирования и индикаторы. Институты и механизмы использования результатов обеспечивают связь исследований с пользователями и коммерциализацию исследовательских результатов.
Анализ "фаз" научной политики, предлагаемых в разных работах, позволяет автору выделить три главные парадигмы, которые вслед за С. Блуме (Blume S. The development of Dutch science policy in international perspective, 1965-1985, report to the Raad van Advies voor het Werenschaps beleid, study № 14, 1985) именуются парадигмой "науки как мотора прогресса", "науки как решателя проблем" и "науки как источника стратегических возможностей".
Для первой парадигмы национальный и интернациональный контексты характеризуются соображениями престижа и научной кооперации. В концептуальном плане предлагается линейная модель, в рамках которой считается, что наука толкает технологические изменения. Преобладает ориентация на фундаментальный тип исследований,
а ключевой темой является то, что связано с "большой наукой". Финансирование осуществляется на основе патронажа; используемые индикаторы относятся ко входным параметрам исследовательской системы. Не ощущается потребность в специфических институтах для использования результатов исследований.
Контекстуальный аспект второй парадигмы — промышленная конкурентоспособность на национальном и международном уровнях. Модель технологических изменений также линейная, но с акцентом на подтягивающую роль спроса. Преобладает ориентация на прикладные исследования, а ключевая тема — приоритеты (экономический рост и конкурентоспособность, здравоохранение и т. п.). Основой финансирования становится практика размещения ресурсов; начинают использоваться индикаторы, описывающие выходные характеристики исследовательской системы (патенты и т. п.) и предвидимые тенденции. Для связи с пользователями применяются научно-технические службы и исследования, проводимые по контракту.
Национальным контекстом для парадигмы "науки как источника стратегических возможностей" является регионализация, а международным — управляемая взаимозависимость, связанная с происходящей транснационализацией исследовательской системы. Вместо линейной принимается сложная модель технологических изменений, которая включает несколько действующих лиц и разнообразие институтов и процессов. Преобладающим типом исследований становятся стратегические фундаментальные междисциплинарные исследования, в которых сотрудничают разные организации. Ключевые темы связаны со стратегическими возможностями, долгосрочными потребностями и возрастающими запросами в сфере культуры. Финансовый инструмент — управление ресурсами. Используются индикаторы, относящиеся к предвидению и перспективе; оценки и международные индикаторы. Связи с пользователями результатов осуществляют специализированные институты взаимодействия.
Б. Г. Юдин
95.02.004. ДОУДСУЭЛЛ Э. НАУКА И СПЕКУЛЯЦИЯ: ЗНАНИЙ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ДЕЙСТВОВАТЬ, ДОСТАТОЧНО. DOWDESWELL Е. Science and speculation: knowing enough to act // UNEP industry a. environment.— Paris, 1994 .— Vol. 17, № 1 .— P. 9-10.
В статье излагаются тезисы выступления Элизабет Доудсуэлл, исполнительного директора ЮНЕП (Организации объединенных наций по охране окружающей среды) на конференции по выполнению Согла-
