CC BY
93
3'2010
Пробелы в российском законодательстве
5.8. ДЕТЕРМИНАНТЫ РЕЛИГИОЗНОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ЭКСТРЕМИЗМА
Матвеев А.В., аспирант. Место учебы: Институт Международного права и экономики им. А.С. Грибоедова (г.Москва). E-mail: [email protected].
Аннотация: Экономическими, политическими и социальными факторами обуславливаются активные устремления к дестабилизации обстановки в России и странах Центральной Азии со стороны международных террористических и религиозноэкстремистских организаций. Наблюдается рост числа проявлений насильственных форм экстремизма в сфере межэтнических и межконфессиональных отношений. Религиозная идеология является ни чем иным, как прикрытием для действий большинства экстремистских организаций. Вопрос о связи религиозного и политического экстремизма с терроризмом рассматривается как самостоятельная криминологическая проблема.
Ключевые слова: религиозный политический экстремизм, терроризм, детерминанты экстремизма.
DETERMINANTS OF RELIGIOUS POLITICAL EXTREMISM
Matveev A.V., postgraduate student. Place of study: Institute of International law and economy of A.S.Griboedov (Moscow). E-mail: [email protected].
Annotation: Economical, political and social factors conditions by active aspirations to destabilization in Russia and the countries of the Central Asia from outside the international terrorist and religious-extremist organizations are caused. Growth of number of violent forms of extremism in sphere interethnic relations is observed. The religious ideology is nothing else, as cover for actions of the majority of the extremist organizations. The question on communication of religious and political extremism with terrorism is considering as independent criminal problem. Keywords: religious political extremism, terrorism, extremism determinants.
Интеграция государств СНГ в межгосударственные объединения, преследующие цели обеспечения национальной безопасности, связана со сложной политической ситуацией в центрально-азиатском регионе, где прослеживается тенденция к усилению позиций терроризма и религиозного экстремизма.
Во-первых, в непосредственной близости находится Афганистан, обстановку в котором даже после разгрома талибов, достигнутого усилиями Антитеррористи-ческой коалиции, трудно назвать стабильной.
Во-вторых, в Узбекистане довольно прочно обосновалось ИДУ - Исламское движение Узбекистана, а в Киргизии (на юге) уверенно чувствуют себя эмиссары «Хизб-ут-Тахрир» - исламского движения с откровенно радикальными лозунгами.
В-третьих, наличие вблизи Казахстана густонаселенных районов (вроде Ферганской долины Узбекистана) делает вполне реальной опасность неконтролируемых миграционных потоков.
В-четвертых, Центральная Азия соседствует с так называемой «дугой нестабильности», по которой с каждым годом увеличиваются потоки наркотиков, оружия, нелегальных мигрантов и т.д.
Государства региона в силу своего географического положения, обладания громадными сырьевыми ресурсами и значительным промышленным и военным потенциалом играют особую роль в системе мировых геополитических координат, а нарушение политического равновесия в Центральной Азии может вызвать серьезнейшие изменения сложившей относительной социально-экономической и политической стабильности на всем евразийском континенте. Этими факторами обуславливаются активные устремления к дестабилизации обстановки в странах Центральной Азии со стороны международных террористических и религиозно-экстремистских организаций. Особую озабоченность правоохранительных органов государств региона вызывает рост числа проявлений насильственных форм экстремизма в сфере межэтнических и межкон-фессиональных отношений. Религиозная идеология является хорошим прикрытием для действий большинства экстремистских организаций. В некоторых государствах Центральной Азии религиозный экстремизм представляет собой внушительную политическую силу, претендующую на создание оппозиции конституционным органам власти. «Тихая» экспансия, осуществляемая его приверженцами под видом оказания благотворительной помощи различным слоям населения путем предоставления гуманитарной и иной помощи через различные неправительственные фонды и организации, а также проводимая пропагандистская работа в учебных заведениях и медресе, постепенно уступает свое место радикальным методам действий.
С криминологической точки зрения важно, что религиозный насильственный экстремизм тесно смыкается с экстремизмом национально-этническим. Анализ показывает, что деятельность религиозно и политически мотивированных групп носит устойчивый, организованный, транснациональный характер, а содержание конкретных действий подпадает под действие норм уголовного закона. Это обстоятельство определенно позволяет диагностировать религиозный и политический экстремизм как частный случай организованной транснациональной преступности. Современный экстремизм встроен в уголовную и политическую преступность. На состояние экстремистской активности религиозного и политического толка оказывают мощное давление не только факторы культурологического происхождения. Гораздо более «продуктивными» оказываются действия по целенаправленной дестабилизации целых государств и регионов с целью переформатирования политического режима, перехвата власти. Анализ показывает, что деятельность религиозно и политически мотивированных групп носит устойчивый, организованный, транснациональный характер, а содержание конкретных действий подпадает под действие норм уголовного закона. Это обстоятельство определенно позволяет диагностировать религиозный и политический экстремизм как частный случай организованной транснациональной преступности.
В России одновременно с религиозным экстремизмом стремительно развивается экстремизм, в основе которого лежит интолерантность, обусловленная идеями ксенофобии, неофашизма и леворадикализма. Особое место в этом ряду занимает экстремистское поведение молодежи, связанное с совершением действий насильственного характера по национальным, религиозным и политическим мотивам. По сведениям ГУВД г. Москвы, наиболее радикальными из них являются «Русская цель», движение «скинхедов» с высо-
РЕЛИГИОЗНЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭКСТРЕМИЗМ
Матвеев А. В.
коорганизованной иерархической структурой «Объединенная бригада-88», «Национал-социалистический союз», «Хамерскин», «Московский скинлегион», московское отделение международной организации «Вlооd and 1юпог» так называемые организации националистического толка «Народная национальная партия», «Русское национальное единство», партия «Национальный фронт», «Русская национальная партия», ряд других организаций. По данным Московского бюро по правам человека, в России действует 50 тысяч скинхедов, издается порядка сотни радикальных газет, 7 издательств специализируются на выпуске неонацистской литературы, ежегодный тираж которой составляет не менее 500 тысяч экземпляров. Каждый месяц скинхеды и иные радикалы совершают в среднем по 30 нападений и избиений этнических меньшинств. По данным ВЦИОМ (2007г.) каждый второй опрошенный гражданин России (49%) считает актуальной борьбу с угрозой фашизма в России. Только каждый четвертый (26-27%) оценивает фашизм как мнимую угрозу. Эта проблема вызывает наибольшее беспокойство в возрастных группах 35-59 лет (5255%), наименьшее - среди молодежи 18-24 лет (42%). Чем выше уровень образования опрошенных, тем чаще они акцентируют внимание на злободневности угрозы фашизма: от 42% в группе с образованием ниже среднего до 58% с высшим и незаконченным высшим образованием. Усиление в обществе, особенно среди молодежи, фашистских настроений отмечают от 42% сторонников КПРФ до 73% сторонников «Родины».
Проведенное исследование позволяет утверждать, что просматриваются универсальные детерминанты всплеска религиозного и политического экстремизма в государствах СНГ, в том числе характерные и для России. В самом обобщенном виде они могут быть сведены к следующему: незавершившийся социально-экономический кризис в России и других государствах СНГ, переход от одной общественной системы к другой;
рост национального самосознания и религиозной активности является не только компенсацией за разочарование в былой идеологии и политике «старшего брата», но и совершенно естественным процессом восстановления частично уничтоженных, частично деформированных при советской власти прежних ценностных проявлений;
в условиях повсеместно разбросанных по региону зон этноконфессионального пограничья само по себе взаимодействие идентичностей также может обострять отношения между различными этническими и религиозными общинами;
ослабление институтов действующей государственной власти, в том числе за счет тотальной коррупции, а в ряде случаев - возвращения к родовой клановой системе управления государством;
расслоение населения по имущественному цензу, обострение проблемы молодежной бедности, купирующей инструментальное решение противодействия экстремизму;
агрессивный прозелитизм религиозных организаций, признанных по законодательству России и других государств СНГ экстремистскими и запрещенными;
осложнение социально-политической обстановки, связанное с контртеррористическими операциями в ЮФО Российской Федерации, государствах Центральной Азии, продуцирует так называемый «возвратный экстремизм», генезис которого связан также с нере-
шенностью важнейших внутриполитических и экономических проблем в регионах.
Вопрос о связи религиозного и политического экстремизма с терроризмом мы рассматриваем как самостоятельную криминологическую проблему. В основе прогнозирования экстремистской активности религиозного и политического профиля находится тезис о том, что экстремизм и терроризм уже приобрели собственную политическую, а порой и военнополитическую динамику, изменились целевые установки экстремизма. Сегодня экстремистские организации изучаемого профиля все чаще направляют свои усилия не просто на дестабилизацию обстановки или решение каких-либо краткосрочных задач, а на достижение более масштабных целей - захват или передел власти, аннексия территорий суверенных государств. Политический, религиозный экстремизм, агрессивный сепаратизм, левый и правый радикализм и т.д. - все это звенья одной террористической цепи, взаимодополняющие друг друга на различных участках террористической деятельности. Соответственно, при криминологическом прогнозировании нельзя выделять «первостепенные» и «второстепенные» объекты, подлежащие правовому и инструментально-силовому государственному воздействию. Страны СНГ по-прежнему являются объектом пристального внимания международных экстремистских и террористических организаций. По нашему мнению, в среднесрочной перспективе просматривается тренд активизации религиозного и политического экстремизма, заимствовании им всего спектра инструментов террористической и военно-политической активности, а также медиапространства, позволяющего вывести экстремистские движения из маргинальной, криминальной среды в сферу публичной политики; в значительной степени религиозный политический экстремизм будет функционально обслуживать задачи изменения действующих границ суверенных государств по этнорелигиозному признаку.
Рецензия: В работе с криминологической точки зрения рассматриваются детерминанты религиозного политического экстремизма. Особо подчеркивается, что религиозный аспект является специфичной «оболочкой» экстремизма, направленного на дестабилизацию целых государств, в особенности граничащего с Россией центральноазиатского региона. Автор обобщает детерминанты, ставшие универсальными как для России, так и для других государств СНГ. Акцентировано внимание на деятельности националистических профашистских экстремистских организаций в России, приводятся результаты социологических опросов по данной проблеме. Религиозный и политический экстремизм рассматривается в статье как частный случай организованной транснациональной преступности. Автором сделана попытка спрогнозировать развитие религиозного политического экстремизма с учетом целей, объявляемых соответствующими организациями, связанных с изменением государственнополитического устройства государств.
Представленная А.В. Матвеевым статья «Детерминанты религиозного политического экстремизма» соответствует предъявляемым требованиям, может быть рекомендована к опубликованию в журнале.
Проректор по научной работе ИМПЭ им. А.С. Грибоедова доктор юридических наук, профессор, академик РАЕН В.А. Плешаков
