CC BY
11Признавая, что судьи - тоже люди, подверженные разного рода влияниям, совершающие, как и все другие люди, свои ошибки и т.п., автор задается вопросом: что мотивирует их на то, чтобы быть «безличными», не принимать во внимание не относящиеся к делу обстоятельства, следовать исполнению своих обязанностей, несмотря на человеческие слабости, всем нам присущие, и т.п.? Ответ Хорвитц находит, во-первых, в принесенной судьями присяге, а во-вторых - в представлениях о чести: судейская добродетель (judicial virtue) включает не только (и не столько) представления о таких качествах, как доброта и чувство справедливости, но имеет свои особенности: способность последовательно применять закон; известную твердость характера, смелость и решительность. Даже в неидеальном мире, пишет автор, «мы надеемся, что будут чтить тех, кто честно и полностью исполняет свой долг, следует своим обязанностям, несмотря на все возможное и разнообразное давление, под которым оказывается в связи с занятием должности судьи» (c. 411).
Е.В. Скурко
2020.04.016. КОГЕЛЬМАНН Б. ВЕРХОВНЫЙ СУД КАК ИСТОЧНИК ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗУМА.
KOGELMANN B. The Supreme court as the fountain of public reason // Legal theory. - Cambridge, 2018. - Vol 24, N 4. - P. 345-369.
Ключевые слова: теория права; теория общественного разума; Верховный суд США.
Автор статьи Брайан Когельманн, ассоциированный профессор Университета Мэриленда (США), анализирует актуальную проблему поиска источника общественного разума, который служил бы достаточным основанием для ограничения прав отдельных людей со ссылкой на концепцию общей справедливости.
Идея общественного разума является привлекательной, поскольку позволяет государству использовать аппарат принуждения в отношении своих граждан, предлагая при этом достаточные основания для того, чтобы люди соглашались с обоснованностью такого принуждения. При этом ссылка на «общественный разум» позволяет ограничивать публичные дискуссии по поводу исполь-
зованных мер принуждения, что способствует стабильности либерального общества.
Однако существует и критика этой концепции, главный аргумент которой сводится к тому, имеют ли граждане достаточно возможностей для участия в публичных обсуждениях, формирующих представления о том, что является общепризнанной справедливостью. Сторонники идеи общественного разума отвечают на это тем, что содержание общественного разума вытекает не только из общей концепции справедливости, но и из всех тех соображений, которые теоретики права используют при построении этой концепции справедливости. Однако очевидно, что простые граждане вряд ли знакомы с такими теоретическими соображениями, кроме того, нельзя лишать граждан их права на свободу мысли и слова.
Предметом рассмотрения данной статьи является переосмысление роли, которую некоторые институты играют в либеральном обществе. Так, традиционно Верховный суд США считается образцом общественного разума. Это означает, что суд руководствуется исключительно общественным разумом. Однако автор статьи утверждает, что Верховный суд является не только образцом общественного разума, но и его источником (с. 346).
Но для начала он раскрывает содержание понятия «общественного разума». Политическое общество способно формулировать свои цели и планы и принимать соответствующие решения. То, как оно это делает, является проявлением его разума. Идея общественного разума гласит, что когда в публичной сфере решаются определенные вопросы, допустимо руководствоваться только соображениями, вытекающими из концепции справедливости.
Таким образом, концепция общественного разума является довольно обременительной. Многие рядовые граждане могут не согласиться с тем, что они должны подчиняться «общественному разуму», если это не соответствует их собственным представлениям о справедливости.
Причин для подчинения этой общей справедливости две. Во-первых, общественный разум выполняет нормативную функцию. Но более важной является его практическая функция - обеспечение стабильности либерального общества, поскольку люди готовы
руководствоваться принципами справедливости только в том случае, если они уверены, что все остальные будут поступать так же.
Однако для этого необходимо, чтобы все члены общества знали о том, что является общепринятым содержанием справедливости, и могли участвовать в его обсуждении. Но это возможно только тогда, когда в обществе имеется необходимый уровень публичности. Можно выделить три уровня публичности: 1) члены общества знают и принимают руководящую концепцию справедливости, а также соответствующие политические и экономические институты; 2) члены общества знают и принимают не только политическую концепцию справедливости, но и общие убеждения о человеческой природе и о том, как обычно работают политические и социальные институты; 3) граждане принимают обоснование концепции справедливости, управляющей таким обществом.
Б. Когельманн рассматривает первые два уровня публичности. Первый - предполагается, что все люди владеют общими фактами о человеческом обществе, политике и основных принципах экономической теории. Второй, по мнению автора, может быть достигнут в либеральном обществе, но существуют две проблемы:
1) убеждения людей слишком избирательны, поскольку среднестатистический гражданин вряд ли имеет обоснованные убеждения относительно экономического анализа и моделирования рационального выбора (проблема избирательности);
2) даже при условии наличия определенного уровня рациональности у граждан, когда речь заходит о конкретных институтах, неизбежно проскальзывает разумное несогласие (проблема разнообразия). Эти две проблемы ставят под сомнение возможность достижения второго уровня публичности в либеральном обществе.
Таким образом, в обществах, находящихся на первых двух уровнях публичности, требования общественного разума будут нарушены, а его нормативные и практические функции останутся не выполненными.
Для полноценной реализации концепции общественного разума необходим именно третий уровень публичности, поскольку граждане могут излагать причины своих убеждений и поведения друг перед другом, формируя общее понимание, что создает усло-
вия социального сотрудничества между ними. Однако и здесь возникают проблемы, связанные с избирательностью и разнообразием.
Все это логически приводит к выводу о необходимости существования специального института, способного стать источником общественного разума. По мнению Б. Когельманна, таким институтом является Верховный суд США, который формулирует комплекс правовых позиций, к которым граждане могут апеллировать для разрешения споров в публичной сфере в порядке, соответствующем требованиям общественного разума. По мере того как граждане принимают позиции, излагаемые Верховным судом, общество движется к всеобъемлющему общественному разуму, позволяя ему выполнять свои нормативные и политические функции.
Для того чтобы понять, как Верховный суд решает проблему разнообразия, необходимо обратиться к координирующей функции права в целом и конституции в частности. Автор ссылается на модель, показывающую, как конституции могут координировать децентрализованные группы исполнителей для обеспечения поведенческих ограничений (с. 356). В качестве примера автор приводит случай, когда в конституции закреплено некое правило и некий политик стоит перед выбором, соблюдать это правило или нет. Он вынужден принять решение соблюдать правило, поскольку иначе избиратели проголосуют против него. Но чтобы избиратели так поступили, нужно, чтобы они сами признавали данное конституционное правило и понимали, что политик его нарушил. Для этого необходим некий авторитетный управляющий, руководствующийся общественным разумом, а не индивидуальной логикой отдельного человека. В случае с США таким управляющим является Верховный суд.
При этом авторитетный управляющий не просто дает ответ «да» или «нет», но приводит ряд аргументов. Именно он создает стандарт подобных аргументов, благодаря которому можно понять, какие из них приемлемы при принятии решения, а какие -нет. Так вырабатываются стандарты рассуждения, в которых есть как признание определенных социально-научных фактов и методов авторитетными, так и формулировка более абстрактных философских концепций.
Помимо использования социальных наук, суд также формулирует более абстрактные философские соображения как часть своих стандартов рассуждения. Например, Верховный суд США использует в качестве мотивировки своих решений уникальное понимание концепции равного достоинства, показывая, как она последовательно соотносится с концепциями свободы и равенства, приходя к выводу, что достоинство - основа свободы и равенства, которые, в свою очередь, являются конституционно обоснованным проявлением достоинства.
Таким образом, Верховный суд использует в качестве части своих стандартов аргументации те социально-научные соображения, которые требуются для второго уровня публичности, и те более абстрактные философские концепции, которые необходимы для третьего уровня публичности.
Верховный суд как авторитетный управляющий включает стандарты мышления как часть своей логики, и гражданин искренне полагает, что такие стандарты мышления являются правильными (с. 361).
Что касается нормативной функции общественного разума, то, по мнению автора, она развивается по мере того, как граждане начинают верить в справедливость и правильность указанных стандартов, т.е. принимают их как нормативные правила для себя (с. 363).
Таким образом, разработанная автором модель показывает, что Верховный суд осуществляет и практическую, и нормативную функции общественного разума.
Последний вопрос: решает ли Верховный суд проблему разнообразия? Б. Когельманн утверждает, что да, поскольку люди, сознательно выбирая между социальным конфликтом и необходимостью время от времени отступать от своих личных убеждений в угоду общему стандарту, сформулированному Верховным судом, предпочтут второе.
Подводя итог своему исследованию, автор подчеркивает, что оно особенно важно для стабильности политической системы.
С.И. Коданева
