столкновения исследовательских точек зрения (все они упомянуты лишь в предисловии), не используются теории и концепции при анализе и трактовке специфического исторического материала. Однако его ценностью является то, что оно полностью основано на архивных документах и анализе английской, русской и китайской прессы, и по сути само является важным историческим источником по истории тибетского вопроса. Перед читателем возникает полная подробностей и деталей картина зарождения и начального этапа развития русско-тибетских отношений, вписанная в социально-темпоральный контекст. Работа хороша присутствием различных персонажей, имеющих личностную характеристику. Складывавшаяся конфигурация на мировой политической арене была плодом усилий конкретных людей - дипломатов, политических и государственных деятелей, коммерсантов, ученых, путешественников, чьи яркие портреты и голоса «видны» и «слышны» на страницах книги Т. Л. Шаумян.
КУЛЬТУРА
2020.02.028. БРЕМНЕР Л. ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ КАК ЛИНЗА ДЛЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ГЛАЗА В ТОКУГАВСКОЙ ЯПОНИИ: ТЕХНОЛОГИИ, ПЕРЕВОДЫ И ДВИЖЕНИЕ РАНГАКУ. BREMNER L. The magic lantern as a lens for observing the eye in To-kugawa Japan: technology, translation and the rangaku movement // Modern Asian studies. - Cambridge, 2019. - Vol. 53. - P. 1-39.
Ключевые слова: Япония; период Токугава; рангаку; история науки; медицина; офтальмология; диалог цивилизаций.
Статья Льюиса Бремнера (Оксфордский университет) посвящена распространению технологии «волшебного фонаря1 в Японии эпохи Токугава (1603-1868). Как правило, исследователи полагают, что главным стимулом к распространению западных знаний и техники служила любовь к новизне, а также стремление каким-то образом пошатнуть многовековую китайскую гегемонию в сфере культуры.
1 Laterna magica, ранний вариант проекционных аппаратов. - Прим. реф.
По сообщению Сугита Гэмпаку (1733-1817), волшебный фонарь стал известен в Японии впервые в конце 1760-х или начале 1770-х годов. Первоначально в японском языке не было единого термина для обозначения данного прибора, однако независимо от обозначения, речь идет о приборе с источником света, заключенным в небольшую коробку, зеркалами и линзами. Сочинение «Рансэцу бэнваку» Оцуки Гэнтаку является одним из наиболее ранних источников, повествующем о технологии волшебного фонаря. Оцуки Гэмпаку родился в семье хирурга в княжестве Сэндай и в 1779 г. переехал в Эдо с тем, чтобы стать учеником другого известного врача и рангакуся (специалиста по голландской науке и знатока западной культуры) Сугита Гэмпаку.
В конце XVIII в. волшебный фонарь можно было осмотреть и приобрести в мэганэ-я - специализированных магазинах, торгующих самыми разными линзами, в первую очередь - очками. Исследование волшебного фонаря было тесно связано с исследованием физиологии глаза. Сам Оцуки полагал, что все люди и их внутренние органы устроены одинаково. Он утверждал, что, несмотря на небольшие региональные различия, между жителями различных стран и даже регионов одной и той же страны, глаз у всех устроен одинаково. В своих сочинениях Оцуки отмечал сходство между тем, как зрачок преломляет изображение, и тем, как волшебный фонарь переворачивает демонстрируемую картинку. Экран, линза и слайд с изображением он уподобляет сетчатке, хрусталику и наблюдаемым объектам соответственно. При этом он дает научное объяснение данному явлению, смеясь над теми (включая даже некоторых голландских авторов), кто считает эффект переворачивания волшебством.
Ученые-рангакуся чрезвычайно интересовались устройством человеческого глаза. Они полагали, что изучение механизма работы волшебного фонаря, поможет понять природу офтальмологических заболеваний. Тема была достаточно актуальна: глазные болезни были чрезвычайно распространены: слепые в Эдо даже имели собственную гильдию, которая помогала им найти источник существования. Кроме того, в рангаку большое внимание уделялось исследованию, основанному на эмпирических наблюдениях. Поэтому отдельный вопрос, которым задавались рангакуся, был:
насколько можно доверять собственному зрению при этих наблюдениях.
Китайская медицина рассматривала глаз не сам по себе, а как орган, отражающий состояние внутренних органов, организма в целом. Поэтому любое заболевание глаза трактовалось как следствие того или иного внутреннего заболевания. Одновременно были широко распространены представления о связи глазных заболеваний с образом жизни, моральными свойствами индивида, что слепота является, к примеру, следствием необузданной сексуальной жизни или же божественной карой за эгоизм.
Хотя некоторые манипуляции с глазами, такие как лечение катаракты, все же производились, представления о его строении были достаточно примитивными: изображения глаза, приводимые в китайских трактатах, были неточными и уплощенными. Однако в 1742 г. был опубликован труд Нэгоро Тосюку, врача из Киото, который, используя данные вскрытия трупов двух казненных преступников, дал подробное описание человеческого тела, отличавшееся от китайских трактатов по медицине. В частности, там была описана по-новому структура глазного яблока. Нэгоро предложил свою теорию глазных болезней, которая исходила из того, что основной их причиной является дисбаланс в циркуляции воды в глазе.
Довольно большой вклад в понимание физиологии глаза внес перевод голландского учебника по анатомии, перевод которого под названием «Кайтай синсе» («Новый учебник по анатомии») в 1774 г. был издан Сугита Гэмпаку. Хотя в этом издании устройство глаза и, в особенности, работы его мускулов были описаны подробно, Сугита не удалось до конца понять оптические эффекты, возникающие в процессе восприятия глазом объектов. В результате появляется идея о том, что поскольку механизм работы глаза не может быть изучен путем прямого наблюдения (так же, как, например, механизм работы сердца), то возможно использовать механические аналоги.
В 1826 г. Оцуки Гэнтаку издал обновленную версию «Кай-тай синсе», где физиология зрения объяснялась более подробно. Оцуки полагал, что хрусталик служит линзой, которая может менять угол преломления лучей, когда они попадают в глаз, и таким образом можно менять дальность объекта, на котором фокусиру-
ется глаз. К нарушению зрения, таким образом, должны были приводить нарушения механики этого процесса.
В 1815 г. сын Сугита Гэмпаку - Рюкэй - окончил работу «Ганка синсе» («Новый учебник офтальмологии»), который был основан на голландской работе конца XVIII в. Первоисточник содержал хорошие иллюстрации, кроме того, Рюкэй сам исследовал глазное яблоко с помощью микроскопа. Анализ изображений, отмечает Бремнер, свидетельствует о том, что Рюкэй действительно очень подробно изучил человеческий глаз. В частности, сосудистая оболочка глаза была им описана значительно подробнее, чем в голландском первоисточнике, а это свидетельствует, что он проводил собственные основательные изыскания. Автор отмечает, что подход Рюкэя был характерен для рангаку в целом: ученые этого направления, как правило, отталкивались от европейского первоисточника, не копируя его слепо, а использовали его как отправную точку для собственных исследований.
В 1798 г. появилось сочинение «Рэкисё синсе» («Новая книга о календарных явлениях») за авторством Сидзуки Тадао. Работа была обобщением ньютоновской физики, основанным на различных европейских трудах, включая как произведения самого Исаака Ньютона, так и более поздних авторов. Кроме того, Сидзуки проводил и собственные исследования. Помимо прочего, «Рэкисё син-се» содержала раздел по оптике, который включал описание механизма зрения. Сидзуки считал, что на работу глаза влияют уровень освещенности, расстояние до объекта и его размер. Таким образом, он рассматривал зрение как исключительно физический процесс, лишенный влияния физиологии.
В то же время в сочинении Сидзуки, в отличие от Ньютона, не прослеживалась идея творца, создавшего все сущее, а напротив, отчетливо угадывались черты дальневосточной натурфилософии. Часто он оперировал такими понятиями, как энергия ци или пять элементов, а идейной основой служило единство всего сущего от человеческого глаза до астрономических явлений.
Исследование волшебного фонаря врачами для объяснения явления зрения, по мнению автора, наглядно демонстрирует общее направление мысли эпохи Токугава: под влиянием трудов голландских ученых человеческое тело стало рассматриваться как состоящее из органов, имеющих каждый свое функциональное
значение. Человеческое тело было необходимо изучать с практической, а не абстрактно-теоретической точки зрения, при этом для понимания процессов физиологии подчеркивалась необходимость знакомством с физикой и устройством космоса.
А. А. Новикова
2020.02.029. БЭМКИН С. НРАВСТВЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ В ЯПОНИИ: РАЗРЫВ МЕЖДУ ИССЛЕДОВАНИЕМ ПОЛИТИКИ И ИССЛЕДОВАНИЕМ ПРАКТИКИ.
BAMKIN S. Moral education in Japan: the disjoint between research on policy and research on practice // Social science Japan j. - Oxford, 2019. - Vol. 22, N 2. - Р. 247-260.
Ключевые слова: Япония; нравственное воспитание; образовательная политика.
Сотрудник университета Де Монтфорт (Великобритания) Сэм Бэмкин исследует нравственное воспитание в японских школах.
Нравственному воспитанию в японской школьной системе отведен специальный предмет, который в оригинале называется до: току (этика). Существует предположение, что освоение данной дисциплины серьезно влияет на становление личности японцев. В 2006 г. был принят новый закон об образовании, в котором существенное место уделялось нравственному воспитанию учеников, а в качестве одной из основополагающих целей было заявлено воспитание патриотических чувств. В 2015 г. требования к морально-этическому воспитанию ужесточились: от учебных заведений стали требовать обязательного наличия данного предмета в учебном плане, представления программы курса и учебника. В свете этого тема до: току представляется актуальной для исследования.
Часто изменение законодательства связывают с «правым поворотом» японского правительства начиная с 2000-х годов. Новый закон об образовании был принят во время первого кабинета Абэ Синдзо - премьера, которого обычно относят к так называемым «ястребам», т.е. политикам правого толка, выступающим за «возрождение» Японии, укрепление национального духа, возвращение спорных территорий (включая острова Курильской гряды), повы-