CC BY
46
Серия «История»
2017. Т. 21. С. 15-22 Онлайн-доступ к журналу: http://izvestia_hist.isu.ru/ru/index.html
И З В Е С Т И Я
Иркутского государственного университета
УДК 09(52):9(571.5)(-21)
Иркутск в японских исторических памятниках
XVIII - начала XIX в.
С. И. Кузнецов
Иркутский государственный университет, г. Иркутск
Аннотация. Исследуются несколько японских рукописей XVШ-XIX вв., содержащих первые для Японии сведения о Сибири и Иркутске: «Оросиякоку суймудан», «Хокуса монряку» Кацурагава Хосю, «Канкай ибун».
Ключевые слова: российско-японские отношения, японские рукописи XVIII-
XIX вв., Кацурагава Хосю, «Хокуса монряку», «Канкай ибун», В. М. Константинов, В. Н. Горегляд, Иркутск.
Отдельные, часто отрывочные сведения о Сибири и Иркутске содержатся в нескольких исторических памятниках Японии XVIII - начала XIX столетия. Политика самоизоляции Японии не способствовала сбору и систематизации знаний о сопредельных территориях. Значительная часть информации об Иркутске отложилась в японских рукописях, связанных с вернувшимися из России японскими моряками. Наиболее известный из них -Кодаю Дайкокуя.
История японского капитана Кодаю Дайкокуя достаточно хорошо известна благодаря изданному в нашей стране роману японского писателя Иноуэ Ясуси «Сны о России» [1] и его одноименной экранизации, выпущенной «Ленфильмом» в 1992 г. Вкратце его история сводится к тому, что в начале 1783 г. судно «Синсё-мару» под командованием капитана Кодаю вышло с грузом риса и других товаров из гавани Сироко провинции Исэ (ныне - префектура Миэ). В Тихом океане небольшое судно (а в период самоизоляции в Японии не строились большие корабли) было застигнуто бурей, потеряло мачту и руль. После почти шести месяцев скитания судно оказалось у одного из Алеутских островов - острова Амчитка. Корабль потерпел крушение, а его команда из 17 человек в течение почти четырех лет перебиралась с Алеутских островов на Камчатку, оттуда в Охотск, далее в Якутск и наконец в 1789 г. достигла Иркутска. За это время несколько моряков умерли от болезней. В Иркутске японцы прожили больше трех лет. За это время Кодаю, самый развитый и любознательный из них, освоил азы русского языка, а затем при содействии местного ученого-естествоиспытателя Кирилла (Эрика) Лаксмана съездил в 1791 г. в Петербург. Там они добились аудиенции Екатерины II и получили разрешение вернуться на родину. В 1792 г. японцы были доставлены на родину специально снаряженной экспедицией Адама Лаксмана на бригантине «Екатерина». Этим жестом доброй воли
Россия пыталась воспользоваться, правда безуспешно, как предлогом для налаживания отношений с закрытой для внешнего мира Японией. Судно прибыло в порт Нэмуро на острове Хоккайдо, где Кодаю и его спутник Исокити были фактически взяты под стражу и отправлены в Эдо для расследования.
История эта имела продолжение. В столице Кодаю был подробно допрошен в присутствии сегуна Токугава Иэнари. Запись показаний Кодаю вел придворный врач, переводчик и писатель Кацурагава Хосю (1751— 1809 гг.). Кацурагава фактически стал первым японским собирателем сведений о России и ее обитателях, автором первой японской истории России «Оросияси» («Записки о России»). Неоценимым источником данных о России, кроме голландских книг, для него оказались рассказы Кодаю.
Подробная биография Кацурагава Хосю приведена в истории его семьи [6]. В России информация о допросах Кодаю и составлении на основе показаний очевидца-японца доклада о соседней стране стали известны благодаря двухтомному труду Д. М. Позднеева [8]. Именно на него опирался и наиболее авторитетный американский исследователь темы русско-японских отношений Дж. Ленсен, описывая похождения Кодаю [9, р. 181-183.]
Сведения Кодаю о России и особенно представляющие для нас интерес материалы об Иркутске XVШ в. сосредоточены в двух рукописях, переведенных и детально прокомментированных известным советским японоведом, выпускником Иркутского университета, профессором В. М. Константиновым (1903-1967 гг.). Первая из них - «Оросиякоку суймудан» («Рассказы сонных видений о России» или «Сонный бред о России») относится к XVIII в. и была приобретена более ста лет назад для Владивостокского восточного института профессором Е. Г. Спальвиным у букиниста в Киото. Ее перевод был представлен В. М. Константиновым в 1959 г. в качестве кандидатской диссертации, а в 1961 г. в серии «Памятники литературы народов Востока» издан со вступительной статьей и подробными комментариями [3].
Другая рукопись, переведенная В. М. Константиновым, авторство которой принадлежит Кацурагава Хосю, называлась «Хокуса монряку», или в интерпретации переводчика «Краткие вести о скитаниях в северных водах» [2]. Этот свод сведений о России был создан по повелению сёгуна Токугава Иэнари в 1794 г. и поступил на хранение в правительственный архив как материал, не подлежащий распространению; в Японии он был издан в печатном виде только в 1937 г. В предисловии к русскому изданию академик Н. И. Конрад писал: «Кацурагава Хосю, составитель «Хокуса монряку», присутствовал при допросе и записал показания Кодаю, бывшие, в сущности, простым рассказом о пережитом и виденном им во время работы по составлению свода сведений о России, предпринятым затем Кацурагава. Разумеется, он воспользовался и тем, что узнал от Кодаю, но главный материал для своего описания России он почерпнул из различных источников, которые он мог получить от голландцев - единственных европейцев, имевших тогда доступ в Японию, и от китайцев» [2, с. 19].
В рукописи «Оросиякоку суймудан» Иркутск прямо упоминается лишь шесть раз. Кодаю сообщает о своем приезде в этот город: «На следующий
год, т. е. в год Птицы (1789 г.), 7 февраля приехали в Иркутск, покрыв расстояние в 2480 верст. Все это время ехали сухим путем по замерзшей поверхности снега на больших санях. На них построен небольшой дом, а везли их четыре лошади.
Иркутск - это вроде северного бастиона России. За несколько лет до этого из Намбу (нынешние префектуры Аомори и Иватэ. - С. К.) [в Россию] было занесено морем восемь человек, их оставили здесь и сделали переводчиками японского языка... Говорят, что всех, кого заносит к северовосточным берегам, отправляют сюда в Иркутск» [3, с. 40]. Информации об Иркутске в этой рукописи сравнительно немного: «Там необыкновенно холодно. Зимой, выходя из дома, надевают меховые шубы, а лица укрывают мехом лисицы, оставляя открытыми только глаза. На питание нам выдавали по 10 медных мон в день. На эти деньги мы покупали говядину, пшеницу и прочее, и этих десяти мон нам вполне хватало на день на различные расходы» [3, с. 54]. В Иркутске большое участие к японцам проявил ученый-естествоиспытатель Кирилл (Эрик) Лаксман. В рукописи о нем говорится: «Там был один человек по имени Кикуро. Он был очень сердечный человек и оказал большую помощь этим трем японцам. Он сказал, что если они поедут в столицу Московии и там обратятся с этой просьбой лично к императрице, то смогут вернуться на родину. От Иркутска до столицы Московии 5823 версты. Ехали также на санях с небольшой избушкой на них. В сани были впряжены лошади; ехали днем и ночью» [3, с. 41]. Кодаю описал стекольный завод Лаксмана: «Фабрика стеклянных изделий Кирилла Лаксмана находится в шести-семи верстах в глубине гор. Она устроена на площади, каждая из которых равна около двухсот сажень. Мастеровых двадцать один человек, все они живут там с женами и детьми в домах, стоящих рядом друг с другом. Там же имеется баня, пекарня и т. д., так что получается прямо как городок.
Из стекла там делают рюмки, листовое стекло, чашки с крышками, лампады, всевозможные бусы и т. д. Изделия фабрики продаются не только в стране, но много отправляется в маньчжурские края. Производительность фабрики в год очень велика» [2, с. 35-36]. В сентябре 1792 г. согласно указу Екатерины II иркутскому генерал-губернатору И. А. Пилю судно с японцами покинуло Охотск, а 7/18 октября 1792 г. прибыло в порт Нэмуро. «Итак они пристали к берегу и сразу же через переводчика заявили об этом» [3, с. 44]. Прибывшие чиновники учинили подробный допрос и приняли привезенные дары, направленные иркутским генерал-губернатором на основании все того же императорского указа: «Для большего обласкания японского правительства употребить из казны до 2000 рублей на покупку разных приличных товаров, кои бы вы от имени своего в подарок послать можете» [3, с. 80]. Послано было стеклянных графинов - 5, стаканов - 10, шкур тигров и кабанов - 5 штук пяти цветов, красного сукна - 1 рулон, светло-зеленого сукна - 1 рулон, торомэн (хлопчатобумажная ткань) - 1 рулон [3, с. 44.].
«Хокуса монряку» значительно более подробно сообщает об Иркутске и его жителях: «По приезде в Иркутск Кодаю и прочие остановились в доме
кузнеца по фамилии Волков... В этом месте [в Иркутске] больше трех тысяч домов, это очень оживленный, процветающий город. Не найдется ни одного вида торговли, промышленности или товаров, которых бы там не было. В Иркутск постоянно приезжают торговать люди из Китая, Кореи, Маньчжурии и других мест» [2, с. 75]. Китайцы торгуют лекарствами, румянами и пудрой, чаем, сахаром-леденцом, хлопком, деревянной посудой и т. д. «Базар, - сообщает Кацурагава, - занимает окруженную забором площадь в полтора тё (японский тё соответствует 0,99 га. - С. К.), все дома здесь кирпичные и крыты медью. С одной стороны стоит сторож, выставляемый властями. Купцы живут в другом месте. Они каждое утро приходят сюда, открывают свои лавки, торгуют целый день и лишь с сумерками закрывают торговлю и возвращаются домой» [3, с. 111].
Весь материал рукописи Кацурагава распределен по тематическим главам, например: «Название земель, в которых они [японцы] побывали», «Российская генеалогия», «Земля и климат», «Люди и обычаи», «Фамилии, имена, обращения», «Брак», «Похороны», «Система управления и жалованье чиновников», «Жилища, больницы, кровати, бани, уборные», «Травы, деревья, Птицы, Животные, Рыбы, Насекомые и пресмыкающиеся, металлы и минералы» и т. д. К сожалению, большая часть информации не привязана к конкретным местам и носит обобщающий характер. Значительное количество данных относится к Петербургу и Москве, которые произвели на японцев наибольшее впечатление и где они смогли увидеть многие неведомые для них вещи и явления.
Тем не менее ряд наблюдений Кодаю, зафиксированных Кацурагава, касается Иркутска. Например, описывая представителей разных национальностей, населяющих Россию, он так рисует бурят: «Буряты или брацкие. Живут там и сям между Охотском и Иркутском. Цветом черны, выражение лица очень страшное. И мужчины, и женщины носят косы, а женщины стараются, чтобы их косы были как можно длиннее и для этого приплетают к ним чужие волосы. Одеваются в шкуры собак и овец, живут в восьмиугольных очень низких. жилищах» [3, с. 129].
Об иркутской застройке Кацурагава пишет: «В Иркутске и его окрестностях домов мало, поэтому у каждого дома имеются ворота и много деревянных одноэтажных домов. Ворота делаются двустворчатыми и запираются засовами. Крыши над воротами нет, а есть поперечная перекладина из большой квадратной балки, на нее кладутся еще три отесанные квадратные балки, каждая из которых короче и уже лежащей внизу. Ограда вокруг дома сооружается из круглых бревен, положенных горизонтально одно на другое.
Крыши домов кроются длинными плоскими лиственничными досками, в нескольких местах скрепленными поперечинами. Водосточные трубы делаются из бревен, выдолбленных внутри, как бочки, и прикрепляются прямо к застрехе. Иногда встречаются деревянные дома, крытые глиняной черепицей. Черепица у них вся плоская и не закрывается одна под другую, как чешуя рыбы, а кладется впритык край к краю.
Божницы специально не устраиваются, а просто в каждой комнате в переднем углу на стену вешается икона. У людей от среднего сословия и выше [на иконах] нарисован лик, а одеяния фигурные сделаны из серебра. Перед [иконами] обычно горит стеклянная лампада. У бедных лампада горит не всегда, а каждый раз, когда нужно помолиться, они зажигают небольшую восковую свечу» [3, с. 179-180]. В рукописи имеется подробное описание жилого помещения состоятельных горожан и бани. О больницах Кацурагава сообщает, что называются они осирипитари (госпиталь) или же боринойсино дама (больничный дом). «Сёдзо, оставшийся в Иркутске, лечился в местной больнице. Здание больницы в Иркутске построено в китайском стиле и очень красивое. Каждые семь дней в больницу приходит сам губернатор, обходит палаты и лично дает указание относительно пищи, лекарств и тому подобное» [3, с. 189].
О методах лечения Кодаю рассказывал, что «в Иркутске у него заболела нога и он [лег] в больницу лечиться. Лечили его горчицей. А кроме того, взяв землю [из которой сложена] муравьиная куча, вместе с муравьями вскипятили в воде. Потом эту горячу воду налили в длинную плоскую бочку, примерно на 5 сяку (сяку - японская мера длины, равная 30,3 см) и уложили в нее Кодаю полусидя, накрыв сверху крышкой, а поверх крышки еще толстым войлоком. Распарившись [он] вспотел, дышать было трудно и, не в состоянии выносить такого мучения, [он] стал изнутри стучать в крышку, но [ее] не открывали, [у него] даже голова закружилась. Но в конце концов крышку сняли, и [его] выпустили, после чего [он] вскоре почувствовал себя очень хорошо» [3, с. 243].
В. М. Константинов называл еще несколько памятников того времени, которые повествовали о Кодаю. Это «Синсё-мару хёминки» («Запись об унесенных морем на корабле Синсё-мару»; «Хёмин горан-но ки» («Прием сёгуном потерпевших кораблекрушение») - в нескольких вариантах; «Оро-сиякоку хёминки» («Записки об унесенных морем в Россию»); «Хокухэн дзакки» («Разные записи о северных краях»); «Хёрю сики» («Частные записки о потерпевших кораблекрушение»); «Эдзоти сёхокки» («Первоначальные записи о земле Эдзо») и, наконец, «Канкай ибун» («Необыкновенные сведения об окружающих морях») - многотомная рукопись, составленная в конце 1805 - начале 1806 г. придворным врачом Оцуки Гэнтаку и Си-мура Кокё. Из перечисленных рукописей лишь «Канкай ибун» была переведена на русский язык замечательным российским японистом В. Н. Горегля-дом (1932-2002 гг.) [19; 20]. Ее история отчасти сходна с историей «Хокуса монряку». В то время как Кодаю уже был на родине, в конце декабря 1793 г. из порта Исиномаки на северо-востоке Японии (нынешняя префектура Мия-ги) вышло судно «Вакамия-мару» с 17 членами команды и грузом риса и леса. Застигнутое тайфуном, после многодневного скитания в море судно прибило к северо-восточной части Алеутских островов. Дальнейшая судьба моряков с «Вакамия-мару» повторяет путь Кодаю и его товарищей: Охотск - Якутск и Иркутск, где японцы прожили восемь лет. Вернуться на родину четверым из команды удалось только в 1805 г. с экспедицией
И. Ф. Крузенштерна. Прибывшие многократно опрашивались, по-видимому с определенной задачей - создания свода самых современных и полных сведений о сопредельном государстве. Моряков опрашивали врач Оцука Гэнта-ку и голландовед Симура Хироюки. Составляя рукопись, они дополняли информацию, полученную от моряков, материалами из китайских и голландских источников, консультировались с Кодаю. Работа была завершена в 1807 г., а ее результатом стала рукопись из 15 свитков (16 - в других списках).
Данные об Иркутске встречаются с 3-го свитка. Некоторые из них повторяют содержащиеся в «Хокуся монряку», но в целом они более подробные и систематизированные. «Домов там около трех тысяч. На службе у губернатора, как мы слышали, состоят несколько человек. Со стороны метрополии их сменяют каждые три-четыре года. Низших чиновников и солдат примерно 1800 человек. Старейшина города - человек, именуемый короси-нити (городничий). Храмов в [городе] тринадцать. Все дома построены из камня, стоят вперемешку с деревянными. В направлении У-Тацу-Ми (юго-восток) есть горы; с запада к северу город огибает большая река. Река широкая, течет в сторону Якутска. Толщина льда на этой реке в очень холодное время достигает несколько сяку. С начала 3-й луны, в то время когда вскрывается лед, от речного русла поднимается пар, как будто встает туман, так что не различить даже лица у людей. Ширина участка, занимаемого городом, - около четырех ри» [5, с. 111] (ри - мера длины, равная 3927 м)». Город в рукописи описывается так: «Улицы проходят поперек и вдоль, на улицах там и сям есть церкви. Особо названий улиц не слышали. Жилые дома разыскивают, произнося названия церквей. Узкие дороги [имеют] семь-восемь кэн, по широким проезжают три телеги в ряд. Дома строят и каменные и деревянные. Среди них каменных домов мало, все [каменные дома] двухэтажные. Церквей тринадцать все каменные. Обширность конструкции каждой усадьбы зависит от ее границ: большие и маленькие дома здесь позади жилища имеют огород, [где] выращивают редьку, репу, табак и прочее. Рыбная улица существует отдельно. Там стоят в ряд лавки, где продают только рыбу. Кроме того, разного рода свиное и говяжье мясо продают в городских лавках. Мясные улицы есть на окраинах. Вообще говоря, все окрестности открытые. Улицы для солдат, больницы, кузницы отстоят от улиц на половину ри» [5, с. 113]. Из тринадцати церквей моряки смогли приблизительно воспроизвести названия только шести: Кэрэсутоу (Кресто-воздвиженская?), Тороицу (Троицкая), Супасан (Спасская), Тётотобори (переводчик интерпретировал как «Тобори» - вероятно, собор», но скорее всего это Чудотворская. - С. К.), Сэрихэнцукэ (Дзэрихэнцукэ) - в интерпретации переводчика «Сергиевская» (?) [5, с. 135] (возможно, Знаменская. -С. К.).
Любопытно, что в Иркутске моряки с «Вакамия-мару» повстречались с Синдзо из экипажа Кодаю, который после крещения получил имя Николая Петровича Колотыгина и был переводчиком и преподавателем японского языка в Иркутске [5, с. 108]. Познакомились они здесь и с Е. И. Туголуко-вым - учеником Токубэя Такэути (в рукописи - Токубэ), еще одного япон-
ского моряка с судна «Тага-мару» (в рукописи ошибочно указано - «Тана-мару» [5, с. 109-110]), который оказался в Иркутске в конце 40-х гг. XVIII в., долгое время жил и умер здесь. Моряки с «Вакамия-мару» обнаружили его могилу с каменным памятником на иркутском кладбище [5, с. 109].
Свитки 4-7 рукописи большей частью основаны на наблюдениях японских моряков, сделанных в Иркутске. Здесь подробно описаны еда, питье, одежда (свиток 4); внешний вид храмов, вероучение, храмы и религия, рождение детей и их воспитание, имена младенцев, браки (свиток 5); похороны, церемонии, учреждения и названия чиновников, служебные обязанности, государственное управление, солдаты, воинская подготовка (свиток 6); меры длины и расстояний, меры веса, музыкальные инструменты, животные, рыба, зерновые, овощи, плоды, счет, местные обычаи и нравы (свиток 7).
Материалы японских исторических памятников представляют большой интерес для сибиреведов. С одной стороны, они в какой-то мере дополняют наши представления о Сибири и Иркутске XVIII столетия, с другой - являют собой взгляд как бы со стороны, взгляд людей, совсем не знавших или плохо знавших русский язык и по-своему, иногда весьма оригинально, интерпретирующих события и явления сибирской жизни.
Японские исторические памятники XVШ-XIX вв., составленные на основе показаний моряков, заброшенных морем в Россию и длительное время здесь проживавших, стали доступны благодаря огромному труду замечательных российских японистов профессоров В. М. Константинова и В. Н. Го-регляда. Значительное место в этих рукописях уделено Сибири и Иркутску. Как справедливо отмечает К. Г. Маранджян, есть один немаловажный факт: «В. Н. Горегляд был родом из Сибири, он родился в г. Нижнеудинске Иркутской области, откуда уехал в пятнадцатилетнем возрасте. (В. М. Константинов родился в Иркутске и окончил Восточное отделение внешних сношений Иркутского университета. - С. К.) Это обстоятельство оказалось как нельзя кстати при работе над переводом рассказов моряков. Дело в том, что сами японские моряки - люди весьма малообразованные - долгое время провели в Сибири, где понемногу осваивали русский язык, на котором говорили окружавшие их люди. Среди усвоенных слов было немало диалектизмов, присущих сибирскому говору, которым прекрасно владел В. Н. Го-регляд. Именно это позволило ему реконструировать многие русские слова, сильно искаженные из-за несовершенства системы транскрипции и плохого русского произношения моряков. Кстати, и сам переводчик отдавал себе отчет в том, что это задача, которую мало кто мог бы решить» [7, с. 9]. Сказанное в полной мере относится и к В. М. Константинову.
Список литературы
1. Иноуэ Ясуси. Сны о России / Ясуси Иноуэ. - М. : Наука, 1977. - 230 с.
2. Кацурагава Хосю. Краткие вести о скитаниях в северных водах («Хокуса монряку») / Хосю Кацурагава ; пер. с яп., коммент. и прил. В. М. Константинова. -М. : Наука, 1978. - 471 с.
3. Оросиякоку суймудан (Сны о России) / изд. текста, пер., вступит. ст. и ком-мент. В. М. Константинова ; под ред. Н. И. Конрада. - М. : Изд. вост. лит., 1961. -130 с.
4. Оцуки Гэнтаку. Канкай ибун (Удивительные сведения об окружающих морях). Тетрадь восьмая / Гэнтаку Оцуки, Хироюки Симура ; изд. текста и предисл. В. Н. Горегляда. - М. : Изд. вост. лит., 1961. - 37 с.
5. Оцуки Гэнтаку. Удивительные сведения об окружающих землю морях / Гэнтаку Оцуки, Хироюки Симура ; пер. В. Н. Горегляда. - СПб. : Гиперион, 2009. -392 с.
6. Рангаку-но иэ Кацурагава-но хитобито (Люди голландоведческого дома Кацурагава). - Токио : [б. и.], 1965. - 456 с.
7. Маранджян К. Г. От редактора // Оцуки Гэнтаку, Симура Хироюки. Удивительные сведения об окружающих землю морях / пер. В. Н. Горегляда. - СПб. : Гиперион, 2009. - С. 7-8.
8. Позднеев Д. М. Материалы по истории северной Японии и ее отношений к материку Азии и России / Д. М. Позднеев. - Йокохама : Тип. Ж. Глюк, 1909. - Т. 12. - 304 с.
9. Lensen George A. The Russian Push Toward Japan. Russo-Japanese Relations, 1697-1875. - N. Y. : Oktagon Books, 1971. - 553 p.
The Irkutsk in the Japanese Historiography Heritage of XVIII - the EarlyXIX Century
S. I. Kuznetsov
Irkutsk State University, Irkutsk
Abstract. The article deal with first information about Siberia and Irkutsk from Japanese manuscripts of XVIII-XIX centuries: "Orossia koku suimudan" by Kodayu Daikokuya, "Hokusa monryaku" by Katsuragawa Hoshu, "Kankai Ibun.
Keywords: Russian-Japanese relations, manuscripts of XVIII-XIX centuries, Katsuragawa Hoshu, Hokusa monryaku, Kankai Ibun, V. M. Konstantinov, V. N. Goreglyad.
Кузнецов Сергей Ильич
доктор исторических наук, профессор, заведующий, кафедра мировой истории и международных отношений Иркутский государственный университет 664003, г. Иркутск, ул. К. Маркса, 1 тел.: 8(3952) 24-38-75 e-mail: [email protected]
Kuznetsov Sergey Ilyich
Doctor of Sciences (History), Professor,
Head, Department of World History
and International Relations
Irkutsk State University
1, K. Marx st., Irkutsk, 664003
tel.: 8(3952) 24-38-75
e-mail: [email protected]
