CC BY
31
числом дивергентных переводов (помимо aussi «это» également, de la même manière, ainsi que, avant tout и др.) присутствуют и нулевые ФЭФ, что свидетельствует о высокой степени лингвоспеци-фичности.
В главе седьмой «ХОТЯ» В.А. Нуриева и главе восьмой «ФРАНЦУЗСКИЙ КОННЕКТОР SINON» Н. Бунтман и О.Ю. Инь-ковой выполнен анализ указанных коннекторов по разработанной методике. В пользу средней лингвоспецифичности ХОТЯ свидетельствуют данные французско-русского подкорпуса НКРЯ, а именно, наличие переводных моделей bienque, quoique, mais, alorsque, (et) pourtant, (et) cependant и др.; при этом число случаев перевода нулевым эквивалентом и не коннектором ХОТЯ сравнительно небольшое. В исследовании Н. Бутман и О.Ю. Иньковой описываются функциональные свойства фр. SINON, выявляются стимулы его перевода в русском языке (например, иначе, а иначе, а то, или, если не, ведь иначе и др.) и устанавливаются отличия в их функционировании и функционировании SINON на основе четырех его значений (отрицательной альтернативы, гипотетической альтернативы, исключения, комплементарности).
В целом, предложенная в коллективной монографии технология анализа, сочетающая контрастивный и количественный методы, позволяет выявить в функционировании коннекторов те особенности, которые, как правило, остаются незамеченными при моноязычном описании, но, в то же время, представляют интерес для теоретической грамматики, лексической типологии, теории и практики перевода и сопоставительного изучения языков.
М. Киосе
2020.01.007. ТЕОРИЯ ЯЗЫКА И МЕТАЯЗЫКА ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК // Образы языка и зигзаги дискурса: Сб. науч. статей к 70-летию В.З. Демьянкова / отв. ред. Фещенко В.В.; ред. колл.: Зыкова И.В., Соколова О.В., Тарасова М.А. - М.: Культурная революция, 2018. - С. 14-155. - Режим доступа: https://iling-ran.ru/lib rary/stepanovcenter/obrazyJazyka_demyankov.pdf (Дата обращения: 22.09.2019 г.)
Ключевые слова: парадигмы лингвистики; функциональная лингвистика; полипарадигмальность; межпарадигмальные переходы; смысловые модификации при трансферизации знания; мета-
языковая рефлексия; конвертируемость терминов; специализация терминов; лингвоэстетический поворот; постмодернистский текст; смыслообразование.
В данном разделе сборника обсуждается проблема трансформации лингвистических парадигм и обслуживающего их метаязыка современной лингвистической науки в контексте глобального знания. Демонстрируются возможности межпарадигмальных переходов научного знания в условиях лингвистического поворота современной метанауки.
В статье «Парадигмы лингвистики Х1Х-ХХ1 вв.» В.М. Алпатов исследует пути развития лингвистического знания в условиях смены научных парадигм со структурной на функциональную. В числе трех основных парадигм XIX в. автор называет: 1) философскую парадигму В. фон Гумбольдта (развиваемую впоследствии Х. Штейнталем, А.А. Потебней, К. Фосслером и их школами); 2) эмпирическую сравнительно-историческую парадигму Ф. Боп-па, Р. Раска, А. Шлейхера и др.; 3) эмпирико-индуктивную историко-филологическую парадигму. В ХХ в. три перечисленные парадигмы сохраняют свое значение и совершенствуют свою методологию (например, сравнительно-историческое языкознание обогатилось методами внутренней реконструкции и глоттохронологии). При этом значимо появление новой структурной парадигмы (связанной с работами Ф. де Соссюра), которая, с одной стороны, расширила лингвистическую проблематику за счет включения синхронных исследований (однако, значим и факт признания необязательного характера диахронической перспективы при проведении лингвистического анализа). С другой стороны, новая структурная парадигма сузила лингвистическую проблематику путем утверждения лингвистики языка в качестве основного предмета анализа (и остаточности речи) с исключительным вниманием к его (языка) внутренней системе и структуре. Идеи структурализма показаны как имеющие значительное влияние в отечественном языкознании, например в концепции И.А. Мельчука «Модель "Смысл • Текст"» (в ее основу помимо структуралистских легли идеи ге-неративизма и математизации науки о языке)1. Так, данная модель
1 См., например: Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл • Текст»: Семантика. Синтаксис. - М., 1974. - 314 с.
заявлена как: 1) сложно организованная совокупность правил; 2) имеющая совершенно формальный (и формализованный) характер; 3) не демонстрирующая психологической, нейрофизиологической, исторической, социальной вариативности; 4) построенная исключительно на естественно-научных принципах.
К 60-70-м годам XX в. получает развитие генеративная парадигма, становление которой связано, прежде всего, с работами Н. Хомского. Новаторство парадигмы состояло в: 1) моделировании деятельности носителя языка (самого лингвиста); 2) признании значимости опыта носителя языка; 3) менталистском характере генеративных моделей, связанным с «обнаружением психической реальности, лежащей в основе реального поведения»1; 4) концепции лингвистического антропоцентризма, восходящей к идеям «Грамматики Пор-Рояля» и философии языка В. фон Гумбольдта. При этом генеративизм унаследовал от структурализма принципы использования сложного математического аппарата для формализации языка и моделирования некоторой формальной системы, представленной определенными правилами.
В XXI в. происходит становление новой функциональной парадигмы, которая начинает определять генеративизм как формальное направление. К основоположникам функционализма В.М. Алпатов относит Э. Сепира и А.Е. Кибрика. Так, при разработке проблемы взаимодействия языка и мышления Э. Сепир выделяет наряду с коммуникативной символическую функцию языка (получившую в современной лингвистической науке название
когнитивной, или познавательной), которая обеспечивает «симво-2 " лизацию опыта» и закрепление в языке наших представлений о
мире. Помимо собственно когнитивной лингвистики функциональная парадигма, по замечаниям У. Чейфа, включает антропологическую лингвистику, социо- и психолингвистику, прагматику,
3
дискурсивные исследования, документирование языков .
1 См.: Chomsky N. Aspects of the Theory of Syntax. - Cambridge (Mass.), 1965. - P. 10.
2 Сепир Э. Язык [1933] // Звегинцев В.А. История языкознания XIX -XX веков в очерках и извлечениях. - М., 1960. - Ч. 2. - С. 185-186.
3 Чейф У. На пути к лингвистике, основанной на мышлении // Язык и мысль: Современная когнитивная лингвистика. - М., 2015. - С. 60-88.
В статье А.Е. Кибрика «Лингвистические постулаты» сформулированы существенные черты функциональной парадигмы, такие, как: 1) «все, что имеет отношение к существованию и функционированию языка, входит в компетенцию лингвистики»;
2) »как содержательные, так и формальные свойства синтаксиса в значительной степени предопределены семантическим уровнем»;
3) «исходными объектами лингвистического описания следует считать значения»; 4) «устройство грамматической формы отражает тем или иным образом суть смысла»1. В качестве ключевых функциональных направлений отечественной лингвистики В.М. Алпатов называет типологию и семантику, которые стремятся к большей объяснительности и охвату всех уровней языка.
В статье «О межпарадигмальных переходах в полипарадиг-мальном пространстве постижения лингвистической реальности (Диалектический мир А.Ф. Лосева)» В.И. Постовалова исследует феномен сосуществования нескольких парадигм как «конститутивную черту научного познания, отличающую ее от иных сфер познания, таких как философия и религия с их установкой на вне-парадигмальность и надпарадигмальность видения познаваемой реальности» [с. 37]. В развитие концепции В.З. Демьянкова о разных видах реальности в науке о языке («языковой», «внеязыковой», «психологической», «коммуникативной»)2 поднимается вопрос о природе реальности в науке, последовательно разграничиваются онтологический и гносеологический смыслы лингвистической реальности как наименования собственно языкового ракурса реальности и ракурса, воспринимаемого сквозь призму лингвистического знания. В современном лингвистическом знании существует много толкований понятия «парадигма», однако наблюдается относительное единство в понимании полипарадигмальности научного познания (см., например, концепции Ю.С. Степанова, Е.С. Кубряковой, В.З. Демьянкова), надпарадигмальности и внепа-радигмальности философского и религиозного познания (см., на-
1 Кибрик А.Е. Лингвистические постулаты [1983] // Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. - М., 1992. - С. 17-27.
2 Демьянков В.З. Лингвистическая теория: Теория языка и теория лингвистики // Когнитивные исследования языка. - М.; Тамбов, 2018. - Вып. 23: В поисках смыслов языка: Сб. науч. тр. в честь 90-летия Е.С. Кубряковой. -С. 63-84.
пример, в концепциях А.Ф. Лосева, Геронимуса, В.Ф. Постовало-вой).
Автор описывает ряд «метапарадигм, или универсальных парадигм, лежащих в основе всех парадигм» (с. 39), методологическим основанием которых может являться семиотическое изучение межпарадигмальных контактов: 1) структурно-функциональная метапарадигма, существующая в рамках имманентно-семиотического подхода, где лингвистическая реальность представлена системой отношений различных единиц; 2) антропологическая (лингвокультурологическая, лингвокогнитивная, дискур-сивно-коммуникативная) метапарадигма, в основе которой лежит имманентно-антропологический подход к пониманию лингвистической реальности, когда язык рассматривается в контексте человека и его мира; 3) теоантропокосмическая парадигма, сформированная в русле трансцедентно-религиозного подхода, где язык понимается «как важнейший момент в общей коммуникативной динамике бытия и как форма проявления и формирования целостного человека» [с. 42]. Автор сосредоточивается на анализе смысловых модификаций знания при межпарадигмальных переходах, рассматриваемых в учениях теоантропокосмической и антропологической парадигм, сквозь призму диалектики А.Ф. Лосева в осмыслении вопроса о том, «как мы можем остаться цельными при всеобщем разъединении и противоречии»1. Теоантропокосмическая парадигма постижения лингвистической реальности в творчестве А.Ф. Лосева характеризуется единством диалектики и мифологии, которое осуществляется при помощи перехода от «исходной мифологемы к осмысляющей ее философеме» и «от этой философемы к конструируемой философом новой мифологеме» [с. 49]. Антропологическая парадигма разрабатывается во втором периоде творчества А.Ф. Лосева: философ создает теорию языковой сигнификации, или изучения движения от чистой мысли к языку как непосредственной действительности мысли. Для осуществления межпарадигмальных переходов А.Ф. Лосев применяет ряд смысловых модификаций, касающихся соотношения логической формы и содержания знания (мифологизация, демифологиза-
1 Лосев А.Ф. «Мне было 19 лет...»: Дневники. Письма. Проза. - М., 1997. -
С. 22.
ция и перемифологизация), адаптации трансферируемых элементов в условиях концептуального многоязычия (спецификация, редукция и смысловые наращения), интеграции в цельном познании философского, научного и художественного стилей мышления (метаязыковые переходы, трансформация личностных смыслов).
В работе «Филологические термины как понятия креативной поэтики» Н.А. Фатеева исследует проблему соотношения и разграничения языка-объекта и метаязыка описания в поэтической речи. В некоторых случаях, например в стихотворении «Лингво-политики» Д. Авидана, названия специфических языковых явлений (Мы определяем междулексические связи. / Мы - это формирующее понимание / семантики, семиотики, образа, тени, звука. / Мы определяем твое понимание данных пониманий. / Ибо мы -это лингво-политики, / решающие первыми и последними в мире политики языка) используются терминологически; однако в большинстве случаев, как в стихотворении «Вспомнить тебя, а не твои фотографии» В. Павловой, с помощью филологических терминов порождаются новые смыслы в тексте (Смогу ли судьбу упросить / выправить согласованья, склоненья, спряженья, / хоть немного синтаксис упростить?) за счет их образного переосмысления. Н.А. Фатеева указывает, что такие термины: 1) «оказываются в центре композиции всего стихотворения, определяя его текстовое развертывание» [с. 72]; 2) часто задействуют грамматические формы и категории, уже ушедшие из русского языка; 3) имеют в качестве субъекта творческого осмысления языковых фактов «Я» самого поэта; 4) отражают собственное понимание поэтами языковых категорий и фактов; 5) характеризуются «перетекаемостью» [с. 75] разных частей речи. Существование перечисленных особенностей свидетельствует о том, что поэтическая, метаязыковая и когнитивная функции языка вступают в поэтической речи в тесную интеракцию, формируя основания жанра авторефлексивной поэзии. В данном случае, «благодаря образному переносу, термины, не теряя своего исходного значения, получают расширительное толкование и становятся понятиями креативной поэтики» [с. 78].
Работа И.В. Зыковой «К проблеме конвертируемости терминов при построении метаязыка междисциплинарной науки» посвящена изучению особенностей формирования понятийно-
терминологического аппарата современной науки на примере лин-гвокультурологии как междисциплинарной науки. Под конвертируемостью терминов автор понимает «преобразование терминов, обусловленное их функционированием в 'новой' междисциплинарной области научного знания и необходимостью адаптации к теоретико-методологическим задачам 'новой' междисциплинарной науки» [с. 81]. Междисциплинарный трансфер терминов представляет собой не простой перенос термина из одной научной системы в другую, а «особый технологический процесс многократной и разновекторной конвертации вербально воплощенного знания, в результате которого формируется сложно устроенная метаязыко-вая система активно развивающейся междисциплинарной науки» [с. 83]. Среди характеристик междисциплинарного термина И.В. Зыкова отмечает: 1) его способность к мигрированию, что позволяет термину принадлежать сразу нескольким системам; 2) его возможность базироваться на интеграции гомогенных (однородных) и гетерогенных (разнородных) знаний разных наук в рамках взаимодействия таких глобальных факторов, как культура, история, социум и язык; 3) его функционирование как средства достижения научного консенсуса между представителями разных наук; 4) наличие определенной степени частнонаучной ассимиляции термина, которая во многом детерминируется сохранением связи данного термина с родовым термином и его видовыми вариантами. Специализация такого термина в науке происходит за счет преобразования его структуры и содержания. При анализе метаязыка лингвокультурологии на примере ее констант автор указывает, что некоторые константы, например «личность», «культура», «язык», являются центральными единицами метаязыка, хотя и могут подвергаться дальнейшей спецификации. Другие константы, например «концептосфера», «память», «информация», «креативность», изначально получают спецификацию, представая в таких формах, как «концептосфера культуры», «(лингво) культурный концепт», «культурная память», «культурная информация», «лин-гвокреативность». На формальном уровне такие термины могут представлять собой простые терминологические понятия («личность»), составные понятия («лингвокреативность»), терминологические выражения («концептосфера культуры» как концептуальная сфера культуры). Анализ семантики междисциплинарных
терминов должен предусматривать: 1) изучение первичных значений слов, выступающих родовыми терминоэлементами; 2) определение дефиниций родовых терминов в науках-источниках, или науках-донорах; 3) установление их значения в частных науках. На примере термина «культурная информация» автор демонстрирует реализацию данных этапов анализа, привлекая этимологический и лексикографический анализ, семантический анализ термина в науках-донорах и лингвокультурологии через корреляции со смежными терминами типа «культурная коннотация», «культурные смыслы», «культурный фон», «фоновые знания» и др. Проводимый таким образом анализ междисциплинарных терминов позволяет увидеть процесс их специализации в динамике.
В статье «Философия - эстетика - лингвистика: К истории трехсторонних трансферов» В.В. Фещенко исследует основания формирующейся междисциплинарной методологии анализа художественного текста и языка художественной литературы - «лин-гвоэстетики» [с. 100]. Так, уже в античной философии формируются разные взгляды на соотношение techne (ремесло, технология), logos (слово, речь) и poesis (творчество, искусство) при решении вопроса о том, является ли речь искусством (творчеством) или ремеслом. В эпоху романтизма и гумбольдтианства в результате определения разных видов речи (обыденная, научная, прозаическая, поэтическая) дифференцируется и отношение к ним, а именно, поэзия и проза выделяются в специфические формы существования и функционирования языка - языки искусства (В. фон Гумбольдт), языки творчества (Г. Гербер, К. Фосслер), языки эстетики (Б. Кроче, Г. Шпет). Особую роль в развитии концепции эстетики языка играет Г. Шпет, осмысляя идею творчества в тесной связи с поэтическим (художественным) творчеством, которое преобразует уже наличные языковые формы. Г. Шпет разграничивает эстетические и внеэстетические (собственно номинативные) элементы высказывания, предлагает отделять словесную эстетику от других разновидностей эстетики, признает возможность существования беспредметной поэзии, разрабатывает методологию эстетики слова (в терминах «поэтическая методология», «логика символа», «персона автора слова», «интерпретация слова», «внутренняя логическая форма слова» и «внутренняя поэтическая форма слова», «субъективность слова», др.). Значимый вклад
в развитие эстетики художественного слова внесли С.А. Асколь-дов, М.М. Бахтин, В. Волошинов. Проблема поэтического языка находит отражение и в семиотике искусства, зарождающейся в работах Э. Кассирера и Дж. Дьюи1 при одновременном становлении семиотической терминологии, описывающей идею взаимного перехода искусств.
Во второй половине XX в. формируются перформативное и феноменологически-герменевтическое направления в изучении художественного дискурса. При этом, как отмечает В.В. Фещенко, в рамках перформативного подхода внимание к собственно поэтическому и художественному языку ослаблено, а перформативность представлена в рамках дискурса вымысла (Дж. Серль, Дж. Остин). В то же время в феноменологии и герменевтике (М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер) «язык поэзии рассматривается как фундаментальный экзистенциал человеческого бытия» [с. 118]: поэтическое высказывание обладает большей открытостью по сравнению с обыденной речью, строится как «равновесие звучания и смысла», осуществляет «саморепрезентацию» языка (т.е. слово направлено на самого себя)2. Таким образом, в становлении лингвоэстетики значительную роль играет междисциплинарный трансфер в трехстороннем взаимодействии философского знания, эстетической теории и лингвистических идей.
А.К. Киклевич в работе «Постмодернизм и современная филология» рассматривает современный научный дискурс как постмодернистский, что имеет как положительные (стимулирующие научное познание), так и отрицательные (имеющие иррациональный характер) стороны. В целом, для постмодернистских текстов типичны такие черты, как: 1) повышенная эмоциональность сообщений; 2) поверхностный и дилетантский подход к постановке и решению проблем; 3) скептицизм и агностицизм; 4) технологический детерминизм; 5) приоритет интерпретации перед описанием; 6) приоритет прагматического аспекта и маргинализация семантического аспекта; 7) контекстоцентризм. Объектом критики автора
1Cassirer E. Language and art // Cassirer E. Symbol, myth and culture: Essays and lectures. - New Haven, 1979. - P. 166-195; Dewey J. Art as experience // Art and its significance: An anthology of aesthetic theory. - Albany, 1994. - P. 205-223.
2 CM. B: TagaMep X.-T AKTyantHOCTt npeKpacHoro. - M., 1991. - 1. -C. 266-323.
становятся работы по когнитивной и антропологической лингвистике, в частности, в отношении отмечаемых им «тенденций к избеганию языка», «уменьшения интереса исследователей к формальной стороне языковых единиц», «переключения внимания на интерактивный аспект», зависимости категориального аппарата лингвистики от других наук (психологии, социологии, антропологии, культурологии) [с. 133]. Так, современная когнитивная лингвистика, по мнению автора: 1) отличается чрезмерной экстраполяцией, которая заключается в том, что «лингвистические объекты интерпретируются в терминах когнитивной психологии без какой-либо психологической верификации» [с. 135]; 2) «фокусируется только на отдельных аспектах познавательной системы, <...>, в то время как предметная область когнитивной психологии намного шире» [там же]; 3) смешивает существенное со случайным путем экстраполяции некоторого общего правила на частные случаи, например при развитии теории концептуальных метафор.
А.В. Вдовиченко в работе «Порождение знака. О коммуникативной концепции семиозиса» рассматривает вопросы правомерности выделения знака и смыслоообразования при использовании знака. Автор подвергает сомнению идею («спонтанную презумпцию») [с. 143] о существовании знаков и обладании ими понимаемым значением, высказанную Ч.С. Пирсом, Г. Фреге, Ф. де Соссюром, Ч. Моррисом на том основании, что связь формы и содержания («ассоциирование») [там же] является произвольным допущением с введением параметров производимого ассоциирования. Автор отмечает, что «стабильным и определенным в классической теории семиозиса можно считать только внешнюю форму знака, которая не гарантирует никакого «означаемого», но зато соблазняет и провоцирует исследователя на то, чтобы говорить о каком-то «теле знака» как о самом «знаке»« [с. 146]. А.В. Вдовиченко развивает коммуникативную (динамическую) концепцию знака, основу которой составляют следующие положения: 1) любой акт с участием знаков выполняет только функцию воздействия, т.е. изменяет когнитивное состояние мыслимого адресата; 2) смыслообразование является всецело коммуникативным феноменом, где «фокус интерпретации знака» [с. 148] смещается с отношения «тело знака - десигнат» на отношение «действие - мыслимый результат»; 3) условием существования значения знака
является «возможность видеть личный конкретный коммуникативный процесс (семиотический поступок) за какими-то «телами знаков» (совокупностью намеков на семиотический поступок)» [с. 149]; 4) конструирование знака существует как в сфере означаемого, так и в сфере означающего в ходе создания замысла коммуникативного поступка. Таким образом, утверждается, что в языке смыслообразование невозможно, оно может происходить только в естественном коммуникативном процессе.
М. Киосе
2020.01.008. Н.Н. ТРОШИНА. КРЕОЛИЗОВАННЫЕ ТЕКСТЫ. (Обзор).
Ключевые слова: креолизованный текст; иллюстрированный текст; дискурс; фреймы; скрипты; демотиваторы; визуальная стилистика; визуальная синекдоха; визуальная гипербола; визуальная литота; визуальный граффон; визуальная градация; транскультурный подход; надкультурный смысл; децентровка культурного кода.
Характерной чертой современной лингвистики является ее «текстоцентризм» [Креолизованные тексты, 2017, с. 5], вовлекший в научный оборот самые разнообразные виды текстов, в том числе и семиотически осложненные, т.е. креолизованные. Они выделяются наличием синкретичной информации, т.е. в них «границы информационных слоев размыты / склеены» [там же, с. 6].
Цитируемая коллективная монография «Креолизованные тексты в различных видах дискурса: (На материале английского языка)» [Креолизованные тексты, 2017], состоит из предисловия (М.А. Кулинич), введения «Креолизованные тексты и их отличие от иллюстрированного текста» (О.В. Мишина) и семи глав: 1) »Креолизованные тексты в юмористическом дискурсе» (Ю.С. Чаплыгина, О.В. Мишина, М.А. Кулинич); 2) «Креолизо-ванные тексты в политическом дискурсе, средствах массовой информации и блогах» (А.Г. Кириллов); 3) «Креолизованные тексты в рекламном дискурсе» (А.В. Блохина, Ю.Ю. Строева); 4) «Крео-лизация в песенном дискурсе» (Ю.Е. Плотницкий); 5) «Креолизо-ванные эпистолярные тексты в ритуальном и этикетном дискурсе» (Н.Ю. Бусоргина); 6) «Место креолизованных текстов в педагоги-
