CC BY
22
2019.03.012. СОВЕТСКИЙ ПРОЕКТ, 1917 - 1930-е ГОДЫ: ЭТАПЫ И МЕХАНИЗМЫ РЕАЛИЗАЦИИ: Сб. науч. тр. / Под ред. Гор -бачева О.В., Мазур Л.Н. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2018. - 558 с.
Ключевые слова: советский проект, 1917 - 1930-е годы; истоки советского проекта; формирование советской мифологии; государственное строительство; партийное строительство; советская экономика; советская наука.
Сборник представляет собой итоговую публикацию по результатам трехлетнего научного проекта «Раннесоветское общество как социальный проект: идеи, механизмы реализации, результаты конструирования», выполнявшегося в Уральском федеральном университете (Екатеринбург). Как и предыдущие два сборника из этой серии1, он основан на материалах тематической конференции (третья конференция, организованная в рамках того же проекта, состоялась в УрФУ 26-28 октября 2018 г.). Хронологически сборник охватывает весь исследуемый период, от прихода большевиков к власти до утверждения сталинской диктатуры. Как и в предыдущих сборниках, авторы статей анализируют прежде всего истоки проводившихся советским руководством преобразований, а также эволюцию самой большевистской доктрины.
Сборник содержит в общей сложности 54 статьи, объединенные в девять разделов. Первый раздел посвящен оценкам советского проекта в целом как современниками, так и более поздними поколениями. Д.А. Тепляков в своей статье анализирует философские взгляды А.А. Богданова, прежде всего его концепцию пролетарской культуры. Необходимым «базисом» для построения социализма Богданов считал именно построение новой культуры, в том числе соответствующие перемены в общественном сознании, а не экономическое развитие. В статье А.А. Фокина анализируется комплекс документов, обнаруженных в 2018 г. во время ремонта в Верхнеуральской тюрьме и получивших название «Тетради Верх-
1 1917 год в России: Социалистическая идея, революционная мифология и практика: Сб. науч. трудов / Под ред. Поршневой О.С. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2016. - 384 с.; Эпоха социалистической реконструкции: Идеи, мифы и программы социальных преобразований: Сб. науч. трудов / Под ред. Горбачева О.В., Мазур Л.Н. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2017. - 754 с.
неуральского политического изолятора». Авторами этих документов, созданных примерно в 1932-1933 гг., по всей видимости, были заключенные в тюрьму представители «левой оппозиции», сами себя они называют «большевиками-ленинцами». Центральную часть комплекса составляет подкорпус текстов из 11 тетрадей, озаглавленный как «Кризис революции и задачи пролетариата»; по сути, он представляет собой политическую программу «левой оппозиции» с развернутой критикой политики Сталина, причем составленную в тот период, когда «левые», троцкисты, по мнению большинства историков, уже прекратили активную деятельность на территории СССР. Работы правоведа и философа Н.Н. Алексеева (1879-1964), опубликованные в эмиграции в 1920-1930-е годы и посвященные анализу советского строя, рассматриваются в статье О.Т. Ермишина. М.Г. Меерович описывает жилищную, градостроительную и миграционную политику большевиков в периоды «военного коммунизма», нэпа и первых пятилеток. В завершающей раздел статье Н.М. Байбатыровой содержится краткий обзор публицистики авторов «третьей волны» российской эмиграции, посвященной феномену советского государства и общества.
Во втором разделе рассматриваются аудиовизуальные репрезентации советского проекта. Первые две статьи посвящены кинематографу: Л.Н. Мазур анализирует военное и военно-революционное кино 1920-1930-х годов, А.А. Кочкина - образы революции 1917 г. в фильмах 1920-х - начала 1980-х годов, т.е. почти за весь советский период. Массовые песни 1920-х годов рассматриваются в статье И.В. Сибирякова. Результаты первого советского десятилетия для этого жанра оказались неоднозначными: с одной стороны, в стране выросло целое поколение талантливых молодых поэтов и композиторов, известных более поздними своими произведениями, с другой - песни собственно 1920-х годов в большинстве своем не получили заметного отклика со стороны слушателей и в дальнейшем были вытеснены из массовой памяти музыкой сталинской эпохи. Две статьи посвящены советским журналам 1920-1930-х годов. В работе А.В. Трофимова рассматриваются пропагандистские образы и императивы на страницах «Крокодила», сыгравшего, по мнению автора, достаточно важную роль в формировании советской идентичности. О.В. Рыжкова анализирует использование советских символов в детском журнале «Мур-
зилка» на примере подборок за 1927-1928 и 1930-1932 гг. как визуальную пропаганду советских ценностей и норм поведения, ориентированную на подрастающее поколение. Тему изобразительных источников продолжает статья Н.С. Тарховой, автор дает краткий обзор различных видов изображений (обложки журнала «Красноармеец», плакаты, рисунки, карикатуры и шаржи) 1920-х годов, связанных с армейской тематикой. Региональной теме посвящена статья И.Я. Мурзиной и А.Э. Мурзина, прослеживающих, как формировался и эволюционировал в уральском искусстве 19201930-х годов мифологический образ советского Урала.
Третий раздел посвящен истокам и механизмам формирования новой советской мифологии. Он открывается статьей Я. Садовского, который на ряде примеров анализирует процесс складывания сталинского тоталитарного языка путем переработки понятий и образов, возникших в период революций и Гражданской войны. О.В. Горбачев в своей статье разбирает особенности восприятия географического пространства и границ на разных этапах реализации советского проекта начиная с первых месяцев после Октябрьской революции и заканчивая серединой 1930-х годов. Мифологизации плана ГОЭЛРО посвящена статья Т.В. Соловьевой, автор рассматривает различные составляющие этого процесса (вопрос об авторстве плана, преувеличенные представления о сроках его выполнения, пространственные аспекты плана ГОЭЛРО, его популяризация, миф о плане ГОЭЛРО в современной России). В завершающей раздел статье О.Ю. Никоновой анализируются гендерные аспекты советской мифологии довоенного периода на примере того, как отображался в пропаганде беспосадочный перелет М. Расковой, П. Осипенко и В. Гризодубовой.
Процесс институционализации большевистского государства рассматривается в четвертом разделе сборника, авторы анализируют различные вопросы государственного и партийного строительства (в основном на местах), формирование советского права. Строительство партийных органов в раннесоветский период, как показано в статье В. А. Бондаря, было нацелено прежде всего на оптимизацию их структуры в условиях острой нехватки кадров и на преобразование их из сети подпольных организаций для революционной пропаганды и захвата власти в полноценный аппарат управления, способный направлять и контролировать процесс по-
строения нового общества. В.М. Рынков рассматривает советскую социальную политику в Сибири в 1919-1922 гг., в период построения в регионе новой власти после победы над Колчаком. В.П. Сапон анализирует процесс формирования региональной советской элиты в 1918-1921 гг. на материалах Нижегородской губернии. Представители ЦК РКП (б), командированные в Нижний Новгород, в экстремальных условиях Гражданской войны проводили курс на максимальную концентрацию власти в руках губернского комитета, что вызвало сопротивление части местных большевиков. Аналогичный конфликт между Уралбюро ЦК РКП (б) и Екатеринбургским губернским комитетом партии в 1922 г. описан в статье С.В. Воробьева. Автор показывает, что в начале 1920-х годов политический вес местных большевиков был еще достаточно велик, и центральное руководство пока не воспринималось как безусловный авторитет, чьи указания требуют беспрекословного выполнения. Эволюцию республиканских органов власти в РСФСР во второй половине 1930-х годов прослеживает Т.Г. Архи-пова. В статье Ю.Г. Белоногова анализируются новации времен первых пятилеток в области трудового права, по большей части представлявшие собой реакцию властей на снижение заинтересованности рабочих в результатах своего труда и растущий дефицит рабочей силы, усугубившийся в 1939-1940 гг. в результате начавшихся мобилизаций в армию.
Пятый раздел посвящен советской экономике. А.П. Килин и Е.Б. Беспятова в своих статьях анализируют эволюцию товарно-денежных отношений и экономических институтов в РСФСР / СССР от «военного коммунизма» времен Гражданской войны к НЭПу и далее - к форсированной индустриализации 1930-х годов. Аграрные проекты новой власти рассматриваются в статьях О.М. Семериковой и В.А. Ильиных на примере сельскохозяйственных коммун в 1917 - первой половине 1920-х годов и двух перспективных планов экономического развития Сибири, разработанных в 1926 и 1930 гг. М.А. Фельдман анализирует полемику между сторонниками форсированной индустриализации и «нэповских» методов экономического развития на рубеже 1920-1930-х годов. На ряде примеров в статье показано, что смешанная экономика, сформировавшаяся в 1920-е годы, имела значительный потенциал для дальнейшего роста, так что сталинский сценарий модерниза-
ции отнюдь не являлся единственно возможным, как это нередко утверждается в работах последних лет. Тему трудовых отношений продолжает статья И.В. Шильниковой о нарушениях при выплате заработной платы на рубеже 1920-1930-х годов. Завершает раздел статья Н.Н. Мельникова, посвященная советской танковой промышленности в 1929-1945 гг. Автор приходит к выводу, что ее «грандиозные успехи» накануне и во время Отечественной войны в массовой памяти значительно преувеличены, в действительности почти на всем протяжении изучаемого в статье периода сохранялись серьезные проблемы как с качеством выпускаемых танков, так и с темпами производства.
В четырех статьях шестого раздела рассматривается феномен советского города. Архитектуру 1920-1930-х годов в целом на ряде примеров анализирует Е.В. Барышева. Тему продолжают статьи Д.В. Валуева, К. Д. Бугрова и Л. Пуньо Ламбера, подготовленные на местном материале из различных регионов бывшего Союза (дом-коммуна в Смоленске, Красноуральск как памятник конструктивистской застройки, район Уралмаш в Екатеринбурге).
Формированию новой советской идентичности и общественным настроениям в изучаемый период посвящен седьмой раздел. Сжатый общий обзор основных тенденций дается в статье О.С. Поршневой. Л.И. Бородкин кратко описывает эволюцию системы стимулирования труда заключенных на протяжении 1930-х годов, в статье показана непоследовательность проводившейся политики. Несмотря на все усилия, властям так и не удалось сделать рабский труд лагерников по-настоящему эффективным, а предприятия ГУЛАГа - рентабельными. Противоречивые результаты ком -мунистического воспитания детей через пионерскую организацию обсуждаются в статье М.А. Перовой. Как следует из доступных источников, определяющим мотивом многих школьников при вступлении в пионерский отряд были не идеологические соображения как таковые, а «потребность быть причастным к чему-то важному и большому» (с. 396) или даже обычный конформизм. Фактическое влияние пионерской организации на стереотипы мышления и поведения воспитанников было тем не менее довольно значительным. А.В. Баранов анализирует отношение крестьян Юга России к политике властей в 1920-е годы, прежде всего к чрезвычайным мерам во время заготовительных кампаний конца
десятилетия. В силу ряда причин эти меры вызывали в регионе большее недовольство, чем в среднем по стране. Противоречия между идеальным образом «нового советского человека» и повседневной реальностью 1930-х годов показаны в статье Н.Н. Макаровой на примере Магнитогорска. Взаимоотношения между церковью и государством в раннесоветский период рассматриваются в завершающих раздел статьях М.В. Каиля, Г.А. Быковской и В.Д. Черных.
Тему продолжает восьмой раздел, в статьях которого обсуждаются усилия большевиков по созданию новой «советской интеллигенции». В первую очередь партийные лидеры стремились охватить идеологической обработкой студенчество, этот процесс рассматривает Л.Я. Баранова. Хронологически она ограничивается 1920-ми годами, поскольку именно в этот период «были разработаны основные теоретические положения и найдены практические пути для переустройства общества на основе марксистско-ленинской идеологии» (с. 433-434). Экономические аспекты научной и образовательной политики советского руководства в межвоенный период анализируются в статье Е. А. Долговой на примере Института красной профессуры. На всем протяжении своего существования (1921-1938) он функционировал довольно неэффективно и явно не оправдывал вложенных в него средств. В какой-то степени это было связано с непоследовательными решениями самого советского правительства. Е.Ф. Синельникова в своей статье описывает политику властей по отношению к научным обществам. До революции они являлись довольно важным элементом российской научной инфраструктуры, однако на рубеже 1920-1930-х годов большая часть из них была ликвидирована, а немногочисленные оставшиеся объединения поставлены под жесткий контроль государства.
Исторической науке посвящены три статьи. И.С. Огоновская прослеживает эволюцию в отношении советского руководства к преподаванию истории в школе на протяжении 1920-1930-х годов. А.С. Мохов анализирует процесс смены интересов и ориентиров в профессиональной исторической науке в 1930-е годы на примере научной биографии М.Я. Сюзюмова (1893-1982). Наконец, в статье К.Р. Капсалыковой рассматриваются инструкции по охране культурного наследия и проведению археологических раскопок, в
том числе региональные инструкции и программы, издававшиеся большими тиражами для широкой читательской аудитории. Автор анализирует особенности бытования дореволюционных академических традиций в новых советских условиях, а также взаимоотношения между профессиональным научным сообществом и краеведческим движением.
В завершающем девятом разделе рассматриваются некоторые вопросы национальной политики большевиков (статьи И.А. Анфертьева, М.Е. Шушковой, А.К. Гагиевой).
М.М. Минц
2019.03.013. КИЛИН А.П. ЧАСТНАЯ ТОРГОВЛЯ И КРЕДИТ НА УРАЛЕ В ГОДЫ НЭПА: ЭКОНОМИЧЕСКИЕ, ПОЛИТИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ: Монография. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2018. - 606 с.: ил.
Ключевые слова: Урал; нэп; частное предпринимательство.
Алексей Павлович Килин - канд. ист. наук, доцент Уральско -го федерального университета имени Б.Н. Ельцина.
Книга посвящена феномену частного предпринимательства на Урале в годы новой экономической политики, включая частную торговлю и частный кредит. В силу различных причин экономика Урала в этот период носила ярко выраженный многоукладный характер, здесь действовали предприятия самых разных размеров и форм собственности, от крупных государственных в тяжелой промышленности до разнообразных частных. Частный сектор в регионе, в той или иной форме, существовал всегда, даже в самые экстремальные периоды политики военного коммунизма; помимо прочего, этому способствовала зависимость Урала от поставок продовольствия и промышленных товаров из других частей страны. В годы нэпа многоукладность уральской экономики стала одним из факторов, позволивших восстановить хозяйство региона до довоенного уровня в относительно короткие сроки. Частник в этих условиях оказался в роли связующего звена между различными секторами экономики, в том числе во взаимодействии государственных предприятий между собой. С другой стороны, существовала и тенденция к автаркии, формированию замкнутого круга частных предприятий, функционирующего автономно от государственного
