CC BY
17
2018.05.027. ЛЮБИН В.П. Рец. на кн.: ГЕРМАНИЯ И РОССИЯ: СОБЫТИЯ, ОБРАЗЫ, ЛЮДИ: Сб. российско-германских исследований / Под ред. Кретинина С.В. - Воронеж: Истоки, 2016. -Вып. 11. - 184 с.
Ключевые слова: Россия и Германия в Первой мировой войне; революции и гражданская война в России и Германии; идеологические и социальные реформы в России и Германии; отношения между Россией и Германией в межвоенный период.
В сборнике опубликованы материалы российско-германской конференции «Новый облик Европы. Первая мировая война и долгое послевоенное время в России и Германии», прошедшей в Воронеже. В конференции участвовали историки-германисты из России и Германии. Были заслушаны 19 докладов и сообщений (из них опубликованы лишь 15). В сборнике они сгруппированы по следующим разделам: «Война без фронта и тыла: Глобальное измерение Первой мировой войны», «Государства и территории в военное и послевоенное время», «Продолжение войны: Революция и гражданская война в Германии и России», «Идеологический поиск и социальные реформы на фоне революций», «Национальная само-индентификация в годы войны и мира».
Как отмечается в Предисловии, события 1914-1918 гг. были «войной на истощение», в ней обе стороны - Антанта и ее противники - так и не смогли достичь решающего перевеса. Многочисленные жертвы с той и другой стороны казались напрасными. Это отразилось на настроениях в обществе. Назревала революционная ситуация.
«Российские участники в целом солидаризировались с теоретико-методологическими выводами германских коллег, акцентировали внимание на новых реалиях, когда у власти оказались организации, учитывавшие интересы большинства населения, но применявшие при этом иные методы и масштабы насилия, в частности, революционные террор и массовые репрессии» (с. 9). Этот тезис был озвучен в докладе канд. ист. наук Т. А. Некрасовой (МГУ им. М.В. Ломоносова) (с. 25-32). В «подтверждение данного постулата» высказалась О. Никонова (ее доклад, к сожалению, также не опубликован). Она попыталась объяснить «иллюзию забвения» Первой мировой войны в российской историографии и обществен-
но-политической мысли, хотя именно события этой войны уже позже, в советское время, легли в основу формирования в обществе психологии «осажденной крепости», создавая образы будущей войны (с. 10).
Непосредственным следствием Первой мировой войны стал революционный кризис 1917-1921 гг., отмечается далее в сборнике. В годы войны произошел окончательный раскол II Интернационала. Этот аспект проанализировал в своем докладе «Потерянное единство: социалистический интернационализм после Первой мировой войны» немецкий ученый Ю. Заруски (Мюнхен) (с. 63-74). С.А. Кретинин (д-р ист. наук, профессор ВГУ) в докладе «Концепция социалистической революции в Германии, Австрии и Советской России, 1918-1933 гг.» исследовал расхождения между немецкими умеренными социал-демократами, российскими большевиками и сторонниками «третьего пути» из партии австрийских социал-демократов (с. 75-81). О попытке воплощения большевистского опыта в Баварии в 1919 г. пишет профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, д-р ист. наук А.Ю. Ватлин (с. 82-93).
События Первой мировой войны отразились эхом далеко за пределами Европы, в частности в Азии, где Германия при помощи спецслужб пыталась отстаивать свои интересы, используя ситуацию в Афганистане, Иране и на Кавказе. Анализ этих событий дан в докладах немецкого историка, д-ра М. Майера, сотрудника Академии политического образования в г. Тутцинг (с. 33-41) и д-ра ист. наук, профессора Липецкого государственного педагогического университета Ю.А. Тихонова (с. 42-54).
В докладе канд. ист. наук Т.Ю. Тимофеевой (МГУ им. М.В. Ломоносова) «Реформа против революции: Роль ведомства по экономической демобилизации его главы Й. Кета» (с. 105-114) освещена деятельность Ведомства по экономической демобилизации, сыгравшего значительную роль в ослаблении революционных тенденций и начале перестройки экономики Германии с военного производства на мирное.
Еще одним следствием войны стала национальная эмансипация европейских народов, проявившаяся в росте национализма и регионализма. Доклад на тему «Национализм и регионализм в Европе после Первой мировой войны» сделал д-р ист. наук, доцент ВГУ М.В. Кирчанов (с. 123-144). Автор заключает, что «национа-
лизм был тем фактором, который определял облик Европы после Первой мировой войны, оказав значительное влияние на функционирование и процессы трансформации европейских национальных государств, обрекая их на существование в условиях дихотомии (одновременного развития как национализма, так и его локализованных конкурентов, а фактически разновидностей, в форме регионализма и сепаратизма) и хронологической дискретности, в рамках которой провалы в истории национализма неизбежно будут сменяться националистическими ренессансами и пробуждениями, что не позволяет снимать национализм с исследовательской повестки дня как в исторической, так и политической перспективе» (с. 144).
Явления национализма и регионализма рассматриваются в сборнике как альтернатива панславизму и пангерманизму, на которые пытались опираться воюющие державы. В этом плане показателен доклад д-ра ист. наук В.В. Миронова, профессора Тамбовского государственного университета «Пангерманизм и панславизм как две антагонистические идеологии военного периода (1914-1918 гг.)» (с. 115-122). Впрочем, заявленная тема осталась по-настоящему не раскрытой, так как автор сосредоточил внимание лишь на эпизодах неповиновения и сдачи в плен чешских солдат и офицеров.
По итогам войны границы европейских государств претерпели серьезные изменения. Появились новые государства, призванные объединить в своих границах представителей одной нации: Австрия, Венгрия, Румыния, Чехословакия, Югославия, Польша. Однако национальный вопрос не только не был разрешен таким образом, но и привел к резкому ухудшению положения национальных меньшинств. Эта тема была поднята в докладе научного сотрудника Свободного университета в Берлине У. Шмидт «Немецкие меньшинства в Юго-Восточной Европе, 1918-1933 гг.» (с. 145-156).
Участниками конференции были проанализированы также судьбы отдельных личностей в непростое военное и послевоенное время, таких, например, как «немецкий патриот» и лауреат Нобелевской премии Фриц Габер (доклад д-ра ист. наук, профессора РГГУ Б. Л. Хавкина) (с. 157-171), который «сыграл ключевую роль в развитии военной химии во время Первой мировой войны» (с. 158). Именно разработки Габера позволили немцам в апреле 1915 г. атаковать с помощью химического оружия под Ипром в Бельгии британцев и французов, что стало «первым преступлением
немецкой военной химии» (с. 157), а затем, в мае 1915 г., - 2-ю русскую армию у Воли Шидловской. В 1916 г. Габер был назначен начальником химической службы рейха (с. 161).
В Веймарской республике, пишет Хавкин, Габер пользовался огромным уважением. Как «тайный советник (как его любимый Гёте), директор Института физической химии и электрохимии им. кайзера Вильгельма, президент немецкого химического общества, иностранный член Национальной академии наук США, почетный доктор ряда немецких и иностранных университетов, почетный гражданин Берлина, Дармштадта, Карлсруэ, Мюнхена, Хале, профессор Фриц Габер был одним из самых заслуженных и влиятельных людей Германии» (с. 166).
Автор отмечает, что среди почетных должностей и званий Ф. Габера было и советское: в 1932 г. за заслуги в развитии химической промышленности СССР он был избран почетным членом Академии наук СССР. Габер стоял у истоков германо-советского сотрудничества в сфере военной химии. Под его руководством в 1919 г. была создана германская секретная программа по производству химического оружия. Чтобы избежать предусмотренных Версальским договором инспекций, Германия использовала для производства третьи страны, в частности США и СССР. «Военно-химическое сотрудничество между РСФСР и Веймарской республикой активно развивалось после подписания 16 апреля 1922 г. Ра-палльского договора, который включал в себя секретную статью о совместном развитии военной технологии» (с. 167).
После прихода Гитлера к власти нацисты сразу напомнили Габеру о его еврейском происхождении. То, что он был крещен и стал христианином, не имело для них никакого значения: «их антисемитизм был расовым». В книге «Майн кампф» Гитлер, пострадавший на фронте от газовой атаки британских войск, в двух абзацах упоминал о химическом оружии и обвинял евреев в том, что во время Первой мировой войны миллионы людей пострадали от созданных ими отравляющих веществ (с. 168).
В апреле 1933 г. Габеру было предписано уволить всех своих сотрудников-евреев, но ему самому, ввиду его заслуг перед Германией, разрешалось пока остаться. В ответ Габер написал заявление об отставке и 30 апреля 1933 г. его отставка была принята. Заступничество Макса Планка ему не помогло. В мае 1933 г. Габеру уда-
лось уехать в Англию, но понимания среди английских коллег он не нашел. Приглашенный на работу в Палестине, Габер не смог доехать до Святой земли: он скончался 29 января 1934 г. в возрасте 65 лет в швейцарском Базеле (с. 169).
Кандидат ист. наук С.З. Случ (Институт славяноведения РАН) в своем сообщении, завершающем сборник, представил комментарии к I тому публикации документов «Советско-германские отношения 1933-1934 гг.» (с. 172-181). Он сам вместе с немецкой исследовательницей К. Тышлер был составителем данного тома. Характеризуя советскую внешнюю политику в отношении Германии в этот период, Случ отмечает: «В условиях обозначившегося очередного противостояния в Европе для советского руководства уже не имели особого значения ни характер политического режима "третьего рейха", ни планируемое им резкое увеличение вооруженных сил. Главное - Германия опять противостояла Западу и, следовательно, рано или поздно ей будет нужен союзник на Востоке. С такой Германией Сталин был готов искать сотрудничества, и если не любой ценой, то, несомненно, идя на очень многое» (с. 181).
В целом в сборнике представлены оригинальные точки зрения российских и германских историков, каждый из которых в своем докладе или сообщении исследовал малоизвестные события и факты, и представил соответственные выводы и обобщения. Следует отметить, что собранные материалы отличаются подчеркнутой разнообразностью исследовательских тем и подходов, что не всегда способствует созданию целостного впечатления об избранном периоде изучения германо-российских и германо-советских отношений - от Первой мировой войны до прихода нацистов к власти. Опубликованные на основе докладов на конференции статьи также сильно различаются по своему качеству, а также по пониманию избранных сюжетов. Статьи немецких авторов в сравнении с работами российских историков свидетельствуют о том, что в методологических и историографических подходах историков двух стран по-прежнему больше расхождений, чем сходства.
В.П. Любин
