CC BY
14
ми трудовыми контрактами имеют большую степень защищенности по сравнению со своими коллегами во Франции.
До глобального финансового кризиса Франция занимала второе место после Германии в области дерегулирования рынка труда. Однако следует учитывать, что уровень безработицы в Германии и Нидерландах существенно ниже, чем во Франции. Разница между этими странами состоит в том, что Германия и Нидерланды имеют значительный профицит текущего платежного баланса в противоположность Франции, у которой этот баланс сводится с небольшим дефицитом. Это означает, что экономика Германии и Нидерландов получает большой доход от внешнего спроса, а Франция такого дохода не имеет.
Важно также, что «жесткий» рынок труда является важнейшим компонентом социальной стабильности в развитых странах. Он обеспечивает безопасность доходов и занятости для тех работников, чья жизнь может быть подвергнута потрясениям. По словам итальянского экономиста Г. Бертола (G. Bertola), такая «жесткость» «может быть эффективной, поскольку строгое законодательство в области защиты занятости обеспечивает выравнивание уровня трудовых доходов».
Беда Макрона в том, что он не располагает достаточным количеством инструментов для подъема французской экономики, считает автор. Что касается макроэкономической политики, то его действия ограниченны правилами, действующими в зоне евро, а надежды на то, что Германия поможет финансовыми и инвестиционными средствами, крайне невелики. В конечном счете, заключает автор, хочет того Макрон или нет, его президентство будет оцениваться экономическими и политическими последствиями трудовой реформы.
Б.Г. Ивановский
2018.02.033. МОДЕЛИ РАБОЧЕГО ВРЕМЕНИ ДЛЯ УСТОЙЧИВОЙ ЗАНЯТОСТИ.
Working time patterns for sustainable work / Anxo D., Boulin J., Cabrita J., Vermeylen G. - Luxembourg: Eurofound, 2017. - 75 p. -Mode of access: https://www.eurofound.europa.eu/sites/default/files/ef_ publication/field_ef_document/ef1720en.pdf
Ключевые слова: Евросоюз; рынок труда; рабочее время; устойчивая занятость; баланс рабочего времени.
В докладе европейских экспертов исследуются эволюция в продолжительности и организации рабочего времени в странах Евросоюза, а также наиболее значимые различия в подходах к этой проблеме в отдельных станах ЕС. Рассматриваются также гендер-ные особенности и вопросы перспективы жизненного цикла, а также взаимозависимость между моделями рабочего времени и его балансом. Определяются предпочтения в отношении модели рабочего времени с точки зрения занятых, с одной стороны, и с точки зрения обеспечения условий для сохранения их здоровья и благополучия, с другой (с. 1).
Средняя продолжительность рабочей недели в странах ЕС сокращалась в период с 2005 по 2015 г., как у мужчин и женщин, так и у наемных работников и самозанятых. Это сокращение в большей степени коснулось мужчин (-0,8 часа в 2015 г. по сравнению с 2005 г.), чем женщин (-0,1 часа). Еще более существенное сокращение продолжительности рабочей недели в рассматриваемый период произошло у самозанятых (-2,6 часа за 10 лет; -2,7 у мужчин и -1,7 часа у женщин) (с. 10). Вместе с тем отмечается уменьшение гендерного разрыва в продолжительности рабочей недели у мужчин и женщин.
В 2015 г. средняя продолжительность рабочей недели у мужчин, работающих по найму, составила 39,1 часа, что на 6 часов больше, чем у наемных работниц. У самозанятых рабочая неделя в этот же период равнялась 42,5 часа. Разница между мужчинами и женщинами среди самозанятых была еще выше (45,1 часа у мужчин против 36,9 часа у женщин) (с. 10). Наибольший разрыв между наемными работниками и самозанятыми по продолжительности рабочей недели отмечается в Бельгии (12,1 часа), Ирландии (9,5), Испании (8,2) и Франции (7,5 часа) (с. 14).
Чтобы оценить структуру распределения работников в зависимости от продолжительности рабочего времени, авторы выделили 3 категории продолжительности рабочей недели:
• краткосрочная рабочая неделя (20 часов или менее в неделю);
• долгосрочная рабочая неделя (21-34 часа в неделю);
• нормальная рабочая неделя (35-42 часа в неделю).
Такой подход позволяет идентифицировать и оценить с помощью регрессионного анализа факторы, влияющие на вероятность «попадания» отдельного работника в каждую из перечисленных категорий. При регрессионном анализе использовались следующие переменные показатели: гендерная принадлежность; уровень профессиональных навыков; социальное положение (молодые пары без детей, многодетные семьи и т.п.); кластер страны (Восточная Европа, Центральная Европа и т.п.); отрасль хозяйства; институциональный статус (частный сектор, производство с доминированием работников того или иного пола); размер предприятия; статус занятости (наемный работник; самозанятый); форма контракта; организация рабочего времени (ограниченное, гибкое, постоянное, автономное рабочее время); производственная характеристика (автономная деятельность, работа под контролем, стаж работы, интенсивность труда); нетипичные виды работы (ночная, работа в выходные, плавающий график) (с. 28).
В ЕС-28 средняя продолжительность рабочей недели составляет 36 часов. Однако в отдельных странах этот показатель довольно значительно колеблется. Так, самая длинная рабочая неделя - в странах Центральной и Восточной Европы, а самая короткая - в странах Северной и континентальной Европы. Длинная рабочая неделя в странах Центральной Европы и Балтии обусловлена значительными ограничениями в использовании режима неполного рабочего времени (с. 38).
Продолжительность рабочего времени в ЕС связана также со статусом занятости. Так, самозанятые трудятся в среднем 39,9 часа в неделю, в то время как наемные работники - 35,6 часа. Помимо традиционных факторов, таких как экономические ограничения или предпочтения занятости, указанное различие между наемными работниками и самозанятыми отчасти может объясняться тем, что самозанятые не являются субъектами законодательства (как внутреннего, так и общеевропейского), регулирующего продолжительность рабочего времени.
Гендерные различия также оказывают влияние на продолжительность рабочей недели: в ЕС-28 она составляет в среднем у мужчин 39,2 часа, а у женщин же - 32,7 часа. Наибольшая гендерная поляризация в продолжительности рабочей недели отмечается в англосаксонских странах и странах континентальной Европы.
Краткосрочная форма занятости чаще всего используется при заключении соответствующего контракта. Значительная корреляция выявлена между интенсивностью занятости и ее продолжительностью. Работники, занятые в выходные дни и ночное время, с большей вероятностью попадают в категорию «нормальной и/или стандартной» занятости (с точки зрения продолжительности) и в меньшей степени - в категорию «долговременная занятость». Интересен, по мнению авторов, и другой вывод, согласно которому самозанятые работники, в отличие от своих наемных коллег, более склонны трудиться, как неполный день (в основном женщины), так и в режиме долгосрочной рабочей недели (в основном мужчины) (с. 53).
Удовлетворенность условиями работы, ее предсказуемость и автономность увеличивают вероятность сбалансированности в оплате труда и других социальных обязательств. Наилучшее соотношение между продолжительностью рабочего времени и семейными и общественными обязательствами наблюдается в странах Северной Европы и Балтии. В остальных европейских кластерах отмечаются трудности в достижении хорошего баланса между условиями работы и жизни.
Для оценки потенциальных трудностей при достижении баланса «работа - жизнь» авторы предлагают использовать следующие два показателя:
- использование свободного времени для получения требуемого заработка;
- увеличение рабочих обязательств в ущерб семейным.
Рабочее время является ключевой характеристикой условий
труда. Результаты исследования показывают, что хорошее здоровье и удовлетворительные условия труда, как и гибкий баланс «работа - жизнь», являются важнейшими предпосылками достойной и продолжительной трудовой активности. Организация работы, в особенности право автономии работника при определении содержания и времени труда, также являются важными факторами, влияющими на желание людей продолжать трудиться.
Для пожилых работников оптимальный баланс «работа -жизнь» на протяжении всего жизненного цикла выступает важнейшим мотивом к продолжению трудовой активности и позднему выходу на пенсию. Напротив, продолжительная рабочая неделя в
конце трудовой деятельности заставляет пожилых людей отказываться от отсрочки выхода на пенсию. Подводя итоги, авторы подчеркивают, что политики должны заботиться не только о предотвращении негативного влияния условий труда на здоровье работников, но и о расширении автономии работников в вопросах организации труда, а также о формировании благоприятного баланса «работа - жизнь» (с. 70).
Б.Г. Ивановский
2018.02.034. БЕЗДЕТНОСТЬ В ЕВРОПЕ: ВНЕШНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ПРИЧИНЫ, ПОСЛЕДСТВИЯ.
Childlessness in Europe: Contexts, causes, and consequences / Ed. by Kreyenfeld M., Konietzka D. / Max Planck institute for demographic research. - Cham: Springer, 2017. - 370 p.
Ключевые слова: европейские страны; бездетность; уровень рождаемости.
В книге рассматриваются особенности такого демографического явления в Европе, как рост уровня бездетности. С одной стороны, рост бездетности является следствием развития индивидуалистических и эгоцентричных тенденций в современном обществе и приводит к ускорению старения населения, что угрожает эффективному функционированию системы социальной защиты. С другой стороны, в рамках концепции феминизма решение о бездетности воспринимается как выражение независимого и самостоятельного жизненного выбора женщины.
Исторически во многих регионах Европы в XIX и начале XX в. более 20% женщин оставались бездетными, а относительно поздний возраст вступления в брак был типичным для западноевропейской семьи (с. 4). В особенности это касалось людей, занятых в качестве обслуживающего персонала в крупных домохозяйствах, так как для сохранения данного места работы они должны были оставаться холостыми и бездетными. В Европе бездетными были 20% женщин, рожденных на рубеже XX в.; аналогичная картина в тот же период наблюдалась в США (25% бездетных женщин) и Австралии (около 30% бездетных женщин, родившихся в 18911906 гг.) (с. 5).
