CC BY
17
мя ситуация осложнилась тем, что можно назвать «инфраструктурной проблемой». Российская наука испытывает инфраструктурные трансформации. Это новое положение гуманитарных наук в обществе; введение количественных показателей эффективности научной работы; требование публикации в журналах, индексируемых в Web of Science и Sœpus; грантовое финансирование как способ государственной поддержки фундаментальных исследований. Реальное проведение «реформ» науки приводит к выводу: «научная инфраструктура не может накладываться извне на научную деятельность, а должна вырастать из нее самой: тогда она будет служить развитию науки, а не ее имитации в виде "освоения бюджетных средств"» (с. 211).
Л.А. Боброва
2018.02.008. КОРМИН НА. ПОЗНАНИЕ КАК ПРОИЗВЕДЕНИЕ: ЭСТЕТИЧЕСКИЙ ЭСКИЗ. - М.: Языки славянской культуры: Гло-бал Ком, 2017. - 144 с.
Ключевые слова: познание; произведение, эстетическая эпистемология; истина; мышление; искусственный интеллект.
В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания. «Познание - не просто гносеологически описываемый процесс, а лицо человечества, необходимым условием этого процесса является human condition» (с. 17).
На вопрос о том, зачем нужно обращаться к теме произведения познания, автор отвечает следующим образом. «Дело в том, что само познание не вмещает образ собственного истока, собственного развития, и лишь в произведении его несоизмеримые миры каким-то образом объединяются так, что между ними проходит сигнал общения» (с. 16).
«Познание не есть только совокупность познавательных достижений... в его произведенческом ракурсе восполняется его конечность, выявляются дополнительные измерения познавательного акта. Раскрывается искусство мышления, его тональность, интеллектуальное удовольствие, развивается интуиция, всплывающая в сознании» (с. 20-21).
Именно от идеи познания как самопознания неотделима эстетическая идея. «Поэтому когда мы говорим о познании как про-
изведении, мы фактически имеем в виду кантовскую проблему синтеза познания и предмета и чувства удовольствия как рефлексивной объективации, познавательной активности и произведения искусства» (с. 24).
Когда мы говорим о познании познания, мы, по существу, говорим о рефлексивной процедуре. Отсюда становится понятным значение эстетики для рефлексивного сопровождения познавательного действия. Чтобы выполнить его, эстетика полагает специфические структуры: неорганическую перцепцию, предрасположенность, продуктивное транцендентальное воображение, конструкцию, синтез гармонии с формой (с. 25).
Суть произведения заключается не только в том, что через него мы познаем какой-то предмет, но и в том, что через произведение нам открывается эстетическая природа самого познания (с. 27). Фр. Ницше пытался сблизить эстетику с познавательной деятельностью. Для М. Хайдеггера красота есть способ, каким бы-тийствует истина - несокрытость. В отечественной философии вопрос о творческой сущности мышления глубоко исследовал Ф.Т. Михайлов. М. Мамардашвили убедительно показал, что само мышление можно рассматривать как эстетический феномен.
Безусловно, «не вся гносеологическая палитра решает творческую грань познавательной деятельности» (с. 44). Образ когнитивной реальности создает и проектирует философия, целостность которой развернута и в ее эстетических структурах. Но относится ли эстетическое к чему-то, что определяет выполнение акта познающего сознания, направленного на рациональное и внерацио-нальное постижение мира? Этот вопрос, по существу, сводится к проблеме установления значения эстетической регуляции когнитивного действия, понимания его специфики. «Ориентируя на реконструкцию переживаний красоты, соотношения интеллектуальности и креативности, возвышенности идеи, социальной искусственности чувственности, игровых практик, эстетическое передает личностный строй познания... пытается найти тонкую структуру вразумления души. Именно таким образом эстетическое и интегрируется в творческий процесс познания, и описывает его» (с. 47-48).
Типичный пример современного произведения познания -искусственный интеллект (с. 51).
Станет ли компьютерная программа основной формой записи произведения искусственного разума? С точки зрения автора, отношения художника-программиста в чем-то напоминают отношения соавторства, структуры общения писателя и читателя, а это уже вводит сложнейший философский мотив в виде «извивающейся ленты производящего произведения» (с. 57).
Эстетический подход к аналитике ИИ должен вести к пониманию ИИ как того, что представляет собой нечто вроде художественной мультипликации разума, в которой, во-первых, нарисованный персонаж замещен созданным человеком разумом; во-вторых, покадровая съемка фаз движения рисованных объектов замещена такой последовательностью инструкций, каковой является компьютерная программа. «В сущности, это новый ментально-художественный жанр; произошла встреча реального и виртуального миров, которая начала определять антропологический маршрут. Да и только что поднятая тема имитации, мимезиса сразу же вводит эстетический мотив в поле зрения исследователя мыслящей машины» (с. 57).
Центральный эстетический вопрос, который встает в связи с осмыслением различных версий искусственного интеллекта, - что перед нами: репродукция картины разума или картина другого разума? Искусственный интеллект подобен механизму сознания, он как бы перенимает нашу способность практиковать виртуальность, онтологически исчислять самих себя. Тем не менее он не способен «мыслить» как мы, поскольку он может «мыслить» конечным, исчислимым числом шагов, а мы «мыслим» сразу же бесконечным. Для эстетики искусственный интеллект - вопрос не техники, а видения этого явления.
Властна ли компьютерная программа как произведение мысли над реальностью, ведь она всего лишь программа «механического бога»?
Существенное отличие ИИ от естественного интеллекта в том, что он создан человеком, получен путем вычисления, определения числом, и от человека он получил форму интеллектуальности, которая неспособна мыслить бесконечным, она навсегда останется духовной марионеткой или автоматом, действия которого невозможно принять за смысловые (с. 66). Человеческий же интеллект вылеплен неизвестно кем, его создающее начало неведомо,
поэтому смоделировать его искусственно, повторить невозможно. «Эстетический подход к его анализу может стать продуктивным тогда, когда мы саму эстетику разработаем как раздел кибернетики сознания - кибернетики не просто как искусства передачи информации вне нашего сознания - в машинах, живых организма и обществе, а как антропологической монограммы, показывающей, в какой мере человек способен извлечь из информации нечто, позволяющее реализовать свободу выбора» (с. 66). В данном контексте эстетика может рассматриваться как изучение порядка следования музыкальных нот сознания, вопрос о храме искусства формулируется не как вопрос строительства, умения, а как вопрос о символизации действенности сознания (с. 66).
Кибернетика сознания - новая дисциплина, метафизические контуры которой вырисовываются именно сегодня. Являясь парадоксальным по самой своей сути, испытание кибернетической силы сознания является одной из основных сюжетных линий в гносеологии.
Описывая рационализацию, И.Т. Касавин подчеркивает, что всякое творческое познание рождает виртуальные миры. Современный интерес к виртуалистике связан с методами расширения горизонта сознания, использование которых является предпосылкой порождения всякого объекта культуры (с. 67). В философии издавна создавались «представления, связанные с человеческим измерением, которое как раз и порождает эстетическое свойство познающего разума» (с. 67).
Теоретическая перспектива эстетически целого немыслима вне исследования точек пересечения техники, новейших технологий с эстетической жизнью человека. Основанием для исследования способа указанного пересечения могут служить идеи, обращенные к установке философии искусства, выявляющей напряженное отношение между художественным и техническим. Сегодня исследовательские установки в эстетической науке переносятся в область, связанную с когнитивными науками. Здесь эстетика оказывается связанной с осмыслением границ логико-метафизического мышления как символическогс процесса с символической логикой, отпрыском которой как раз и являются когнитивные науки. Параллельно с развитием символической логики шло и формирование эстетического символизма, «именно эти структуры поставили ме-
тафизическую проблему генезиса возможности символизма вообще» (с. 73).
Современные наука и технология приближаются к человеку не только извне (обслуживая человека), «но и как бы изнутри, в известном смысле делая и его (человека. - Л. Б.) своим произведением, проектируя не только для него, но и самого же его» (с. 81). В буквальном смысле это делается в некоторых современных генетических, эмбриологических, биомедицинских и тому подобных исследованиях.
Современное представление о целях, мотивах, обстоятельствах и стратегии разработки ИИ, о способности интеллектуальных систем выполнять собственную творческую миссию, о границах искусственного разума, о динамике конвергентного развития в целом связано с пониманием того, как эта стратегия разработки ИИ может быть переведена в универсальные знаковые системы непонятно как действующего иного разума, каковы предпосылки общения этих двух разновидностей разума (с. 89). На ИИ можно посмотреть как на эстетический феномен, «который вырастает из неприродности человека, из ненатуральности сознания, которое тем не менее нельзя искусственно составить» (с. 91).
Сегодня заметно стремление прокомментировать полемику в научной среде по поводу того, может ли машина обладать художественным сознанием, может ли машина действовать эстетически (с. 93).
Конвергентность - очередной этап исторического развития -сходного и подобного, когда последнее приобретает черты маши-ноподобного. Сегодня эстетические смыслы и конвергентные идеи сближаются между собой одной гранью тропа - ведь само эстетическое тоже появляется на свет природоподобным образом и «разметка территории», где происходит такое сближение, связана с метафизическим обоснованием проектирования эстетических свойств так называемых технологий сингулярности, эстетики конструирования, целенаправленного созидания вместе с математическими основами эстетики (с. 93-94).
Если допустить, что удастся сконструировать роботов, познающих самих себя, что «произойдет срастание человечества и Интернета» и будут созданы шедевры интернет-искусства, в результате чего может появиться некое новое универсальное живое
существо, некий суперинтеллект, то каковы предпосылки того, что программирование станет изоморфным творчеству художника, наконец, какая судьба постигнет саму эстетику в цифровом мире. С актом создания интеллекта как искусственного произведения связан определенный риск (с. 96).
Эстетическая топология может быть представлена фигурой тождества конвергентности и совершенства, при этом сама проблематика совершенствования человека все в большей мере приобретает облик синтеза интеллектуального сознания и конвергентного технологизма (с. 99).
Окажется ли думающая машина таким интеллектом, который можно рассматривать как объект интеллектуального удовольствия? Сможет ли искусственный интеллект создавать эстетические структуры, будет ли он способен на творчество? Сегодня конвергентные науки и технологии выступают в качестве необходимого инструмента создания художественного образа, способа его организации.
Философы задаются вопросом: является ли человеческий разум компьютером? Другими словами: может ли машина мыслить?
Произведение искусственного интеллекта будет «произведением», в котором отсутствуют сама форма художественного сознания, ценностные установки, в котором невозможно будет запечатлеть усилия души (с. 111).
Современные дискуссии о природе нового вида искусства (компьютерные романы, цифровые скульптуры и т.д.) свидетельствуют о том, что их эстетическая аналитика не может быть сведена к процедурам перенесения на эту область специальных понятий, которыми описывают признаки виртуальной реальности, «их можно рассматривать как эстетическую память жизни» (с. 115).
С точки зрения автора, «компьютерное искусство», «цифровое искусство» и т.д. отражают лишь отдельные аспекты более масштабного эстетического явления, которое автор называет «конвергентное искусство». Это новый вид искусства. «Это не искусство познания, как оно трактуется в синергетике, а схватывание многообразия явлений искусства и опыта интеллектуального воображения» (с. 126).
Конвергентная эстетика обретает свои очертания, вопрошая и о возможности исследования изнанки духа, энграммы восприятия и воспоминания, вопрошая о том, не подрывают ли новые технологии
способность к творческому самовыражению человека. «Способно ли духовное измерение отношений творческой субъективности соскальзывать в параметры цифровой индивидуальности, можно ли при описании мышления применять операции исчисления?» (с. 128).
С точки зрения автора, введение в оборот понятий «конвергентная эстетика», «конвергентное искусство» и метафизическое разъяснение их собственных оснований будут означать процедуру подбора ключей к новому прочтению эстетического опыта мысли, связанного с построением теоретического концепта (с. 129). Здесь важно эстетическое осмысление того, насколько искусство чувствует новые потоки конвергентных технологий.
Метафизический подход к анализу конвергентного искусства задает кантовская эстетика. Опосредованная через аналогию, через факторы правдоподобия связь между открытием техники природы (конвергентной техники) и законов целесообразности (приближения к способности к целеполаганию) «может объяснить форму конвергентной программы как художественного произведения» (с. 130). Эстетическая система формирует ценностно-эмоциональный контекст построения конвергентной программы. Однако сегодня отсутствует эстетическая рефлексия художественности как структуры виртуального образа, а «само современное эстетическое сознание охвачено лишь предчувствием рождения гения в конвергентном искусстве» (с. 132).
Описывая связь философии и искусства, автор подчеркивает, что «познание и эстетическое деяние, полагаемые в апоретике, утверждаются вместе, чтобы определить интеллектуальное произведение» (с. 141).
Л.А. Боброва
2018.02.009. ПАРК С. ЗАЩИТА ЭПИСТЕМИЧЕСКОГО РЕЦИ-ПРОКАЛИЗМА.
PARK S. Defense of epistemic reciprocalism // Filosofija, sociologija. -Vilnius, 2017. - T. 28, N 1. - P. 56-64.
Ключевые слова: реализм; антиреализм; эпистемический ре-ципрокализм; социальная эпистемология.
С точки зрения автора, в дебатах между реализмом и антиреализмом игнорируется позиция современной социальной эпистемологии. Это выражается в том, что не учитывается взаимодейст-
